Двадцать восьмое апреля. День, который я двенадцать лет помечала в календаре красным. День, который мы с Андреем называли "нашим маленьким новым годом" — точкой отсчета нашей семейной истории. Я проснулась с тем особенным чувством праздничного волнения, как в детстве перед утренником. Сквозь тонкие занавески пробивалось весеннее солнце, и пылинки танцевали в его лучах, словно маленькие феи, обещающие чудо.
Андрей уже ушел на работу. Это было необычно — обычно в нашу годовщину он оставлял на подушке маленький подарок или хотя бы записку. Но в этом году я сама настояла, чтобы он не брал отгул — важный проект, сроки поджимают. "Отпразднуем вечером", — шепнула я ему вчера, когда он в очередной раз извинялся за свою занятость.
Я потянулась к телефону — наверняка там ждет его сообщение. Пусто. Ничего страшного, наверное, решил поздравить при встрече. Я улыбнулась, представляя, как он войдет вечером с букетом и тем особенным выражением лица, которое бывает у него только в такие моменты — смесь нежности, гордости и какого-то мальчишеского смущения.
Весь день я порхала как бабочка. Забрала из кондитерской торт, который заказала неделю назад — точно такой же, как был на нашей свадьбе. Приготовила его любимый ужин. Достала из шкафа то самое платье цвета бургундского вина, которое он называл "смертельным оружием". Оно все еще сидело как влитое, хоть я и родила за эти годы двоих детей.
Дети были у мамы — я договорилась заранее. Весь дом наполнился ароматами жареного мяса, свежей выпечки и ванили. Я поставила в центр стола нашу "парадную" вазу с белыми розами, которые купила сама — пусть это будет маленький сюрприз от меня.
В шесть вечера все было готово. Я зажгла свечи, включила нашу песню — ту самую, под которую он впервые пригласил меня на танец. "Я знал, что ты — моя судьба с первых трех нот этой мелодии", — сказал он мне потом. Я накрасила губы его любимой помадой и села ждать.
В семь я отправила небрежное сообщение: "Ты скоро?" Ответ пришел через десять минут: "Прости, задерживаюсь. Важная встреча затянулась".
В восемь свечи оплыли наполовину. Я подогрела остывающий ужин и налила себе бокал вина.
В девять я отправила еще одно сообщение: "Все в порядке?" Он ответил почти сразу: "Да, все хорошо. Буду примерно через час".
В десять свечи догорели. Я убрала их, чтобы не видеть эти жалкие огарки. Торт так и стоял нетронутый, и мне казалось, что он смотрит на меня с немым укором.
В одиннадцать я услышала звук ключа в замке. Сердце подпрыгнуло — сейчас он войдет с цветами, увидит накрытый стол и все поймет. Он будет извиняться, целовать мои руки, а потом мы все равно отпразднуем, пусть и поздно. Так бывало и раньше — работа иногда нарушала наши планы, но никогда не разрушала их полностью.
Андрей вошел с усталым видом, без единого цветка. Он удивленно посмотрел на стол, на меня в праздничном платье.
— У нас что-то сегодня? — спросил он с той интонацией, от которой у меня внутри что-то оборвалось и упало вниз, как лифт с перерезанными тросами.
— Двадцать восьмое апреля, — произнесла я, и мой голос прозвучал как чужой.
Я видела, как понимание медленно проступает на его лице, сменяясь ужасом и раскаянием.
— Лена… я… — он закрыл глаза рукой, как будто не мог смотреть мне в лицо. — Я совершенно забыл. Проект этот чертов… Я даже не посмотрел на календарь сегодня.
Странно, но в этот момент я не чувствовала ни гнева, ни обиды — только оглушающую пустоту и холод где-то в солнечном сплетении.
— За двенадцать лет ты ни разу не забывал, — сказала я тихо. — Даже когда лежал с воспалением легких пять лет назад. Даже когда был в командировке в Хабаровске. Даже когда у нас родилась Соня, и ты не спал трое суток.
Он шагнул ко мне, попытался обнять, но я отстранилась. Не из гордости или желания наказать — просто мое тело вдруг стало неспособно принимать его прикосновения.
— Это ничего не значит, — горячо заговорил он. — Это просто дата. Ты же знаешь, как я люблю тебя. Один забытый день ничего не меняет.
— Дело не в дате, — я наконец посмотрела ему в глаза. — Дело в том, что раньше я всегда была в твоей голове. Даже когда тебя захлестывала работа. Даже когда ты был измотан. Я всегда была где-то там, внутри. А теперь меня там нет.
— Что за глупости ты говоришь? — он почти рассердился. — Двенадцать лет вместе, двое детей — и все перечеркнуто, потому что я один раз забыл дату?
— Не перечеркнуто. Просто… что-то изменилось. И мы оба это знаем.
Я села за стол и механически отрезала кусок торта. На белом креме виднелась надпись "12 лет вместе". Я протянула тарелку Андрею.
— Поешь. Он вкусный. Такой же, как на нашей свадьбе.
Он взял тарелку, но не притронулся к торту. Я видела, как его взгляд блуждает по комнате, отмечая все детали — и свечи, и цветы, и мое платье. И с каждой деталью его лицо становилось все более несчастным.
— Я все испортил, да? — спросил он наконец.
— Не ты. Время, — ответила я, удивляясь своему спокойствию. — Помнишь, в первый год нашей жизни ты каждый месяц отмечал дату нашей свадьбы? Двадцать восьмое мая, двадцать восьмое июня… На пятый месяц я сказала, что это уже перебор. А ты ответил: "Я просто боюсь проснуться однажды и понять, что перестал замечать, какое сегодня чудо — быть твоим мужем".
Его глаза наполнились слезами.
— И вот ты проснулся, — закончила я.
— Лена, это не так! — он опустился передо мной на колени, взял мои руки в свои. — Я просто устал, замотался. Я люблю тебя так же сильно!
— Я знаю, — я погладила его по волосам, отмечая, как много в них стало седины за последний год. — И я тебя люблю. Но что-то ушло. Не сегодня. Не из-за этой забытой даты. Оно уходило постепенно, день за днем. Мы перестали замечать друг друга. Я тоже виновата.
— Что ты предлагаешь? — его голос дрогнул. — Все кончено?
— Нет, — я впервые за вечер улыбнулась. — Я предлагаю начать заново. Давай притворимся, что мы только что встретились. Что мы не знаем друг о друге ничего. И начнем узнавать заново.
Он недоверчиво посмотрел на меня.
— Ты серьезно?
— Абсолютно. Только так мы сможем увидеть друг друга по-настоящему. Мы столько лет вместе, что перестали смотреть. Мы просто… существуем рядом.
Я протянула ему руку, как при знакомстве:
— Здравствуйте, меня зовут Елена. Мне тридцать шесть лет. Я люблю раннее утро, запах жасмина и старые советские фильмы. А еще я очень боюсь высоты и терпеть не могу, когда в супе попадается лавровый лист.
Он смотрел на меня несколько секунд как на сумасшедшую, а потом его лицо озарилось той самой улыбкой, которую я так любила — открытой, мальчишеской, чуть смущенной.
— Очень приятно, Елена. Я Андрей, — он пожал мою руку, не отпуская взгляда. — Мне тридцать восемь. Я не могу уснуть в полной темноте, обожаю запах скошенной травы и считаю, что кетчуп — это преступление против человечества.
Мы рассмеялись, и внезапно я почувствовала, как что-то внутри меня оттаивает, словно лед по весне.
— Не хотите ли отужинать со мной, Елена? — спросил он, поднимаясь с колен и галантно отодвигая для меня стул. — Я, кажется, влюбился с первого взгляда, и мне необходимо узнать о вас абсолютно все.
— С удовольствием, — ответила я, садясь. — У меня такое странное чувство, что мы с вами знакомы уже целую вечность. И в то же время… как будто я вижу вас впервые.
Он наклонился и поцеловал меня — и этот поцелуй был не привычно-мимолетным, а долгим, внимательным, изучающим.
— С годовщиной первого знакомства, — прошептал он мне в губы.
В ту ночь мы проговорили до рассвета. Рассказывали друг другу истории, которые, казалось, знали наизусть, но вдруг обнаруживали в них новые детали. Вспоминали, какими мы были двенадцать лет назад, и обсуждали, какими хотим стать через следующие двенадцать. И когда первые лучи солнца коснулись наших лиц, я поняла, что эта забытая годовщина стала самым важным днем в нашей истории.
Тем апрельским вечером мы чуть не потеряли друг друга, не осознавая этого. Но вместо этого мы нашли друг друга заново. И с тех пор каждый день стал для нас новой годовщиной — не той, что отмечают по привычке, а той, что празднуют в сердце, с удивлением и благодарностью за возможность вновь увидеть чудо в обыденном.
Если эта история отозвалась в вашем сердце, подарите мне, пожалуйста, свой комментарий и подписку на канал. Каждый ваш отклик — это маленький огонек, который согревает меня и дает силы продолжать писать о том, что так часто остается невысказанным в наших отношениях.
С теплом и благодарностью, ваша Зоя Александровна Терновая.