Помер Мишкин дедушка.
Да... Не весёленькое начало у, в общем-то, забавного рассказа, но ничего!
В то время дом с покойником становился очень интересным местом: во-первых, это очень жутко — идёшь по сеням притихшего дома мимо крышки от гроба, а в зал зайдёшь и видишь на столе в гробу деда Яшу. Он не такой, как был при жизни, а в парадном мундире с орденами, медалями. На комоде под закрытым простынёй зеркалом лежат грамоты и альбом с фотографиями.
— Вот Яшенька мой совсем махонькой, на ручках у мамы своей... — показывает баба Люба, она в чёрном платке и пахнет валерианкой и корвалолом, и рассказывает и показывает каждому приносящему лёд о своём Яшеньке, как жил да где служил... В альбоме много военных, собак и лошадей, про военных баба Люба знает много, а как звали ту или иную лошадь или собаку уже нет. Конечно, мне интереснее было бы про лошадей...
Наконец отдаю свой лёд, и на улицу от этой тишины, запаха ёлки, спирта, нашатыря и прочего. Вы, может быть, не знаете, но тогда покойного в морг не забирали, и до самых похорон труп лежал в доме и требовал огромного количества льда, нашатыря и спирта. А какие тогда холодильники были, все помнят? И как только там все запасы помещались!?? А лёд для соседского покойника — магия!!!
Но больше всего нас тревожило, что будет с Гнедком — это лошадь деда Яшина, он на ней картофельные поля пахал и возил кое-чего.
Сейчас вспоминаю, и самой странно — застала я чудом, последней минуточкой уходящую эпоху трудовой, ездовой, пахотной лошади. Теперь уже совсем перестали попадаться на дорогах лошади, впряжённые в телегу. А тогда ещё были, хоть и вызывали всеобщее оживление: «Смотрите, там лошадь!»
Гнедок был совсем не молод, и жизнь его прошла в неустанном труде на благо людей, и, лишившись хозяина, вполне мог быть отправлен на мясокомбинат дослуживать в виде колбасы...
Естественно, Миша пытался узнать чего-нибудь о планах на судьбу Гнедка у родителей, но слышал только, что дедушку он не любил (это было неправдой), да что в жизни ничего не понимает (похороны и сейчас дело трудоёмкое, а тогда во времена тотального дефицита и бюрократических трудностей...), ничего конкретного мы не знали, и от этого было грустно.
Наконец настал день похорон. У ворот стояли табуретки, на них гроб с торжественным и жутким дедом Яшей, всё вокруг обложено еловыми лапами, и все соседи собрались на прощание, то и дело все ходят на дорогу смотреть, идёт ли заказанный автобус и где музыканты...
Вот наконец все на месте. Военный оркестр играет, и все плачут, и те, кому хватило места, садятся в автобус, а мы и остальные остаются собирать поминальный обед.
И опять не устаю удивляться — как получалось собрать такой стол, имея пустые магазины, крошечные холодильники, да ещё приготовить это всё на двухкомфорочных, у большинства, плитах!!!
Опять Мишка жадно выпытывал, что с Гнедком надумают, но родня не знала и только одёргивала: «Не к месту такие разговоры!»
Хорошо, что Гнедок не знал ничего и спокойно стоял или лежал во дворе, ел сено, пил воду из специальной штуки вроде рукомойника. И, должно быть, радовался нежданному и невиданному безделью.
Наступала последняя часть отдания последних почестей покойному — поминки.
Все говорили что-то и вспоминали разные истории, наконец зашла речь и о том, какую роль сыграла кавалерия в Победе, и какой кавалерист был Яков Иванович. Тут Мишка понял — пора!
Он встал и начал говорить, как дед учил его с конём обращаться и как дед Гнедка любил...
И чудо случилось: «Пусть Гнедок тут доживает — Мишке память о деде будет!»
Мы, не сговариваясь, умчались из-за стола на двор: «Гнедок, не бойся — ты тут остаёшься, на морковку, яблочко, картошку...» Он ел угощение задумчиво и, кажется, удивлялся нашему возбуждению: «Конечно здесь, а где ещё. И зачем надо волноваться?»
Теперь, когда Мишка стал коневладельцем, характер его сильно испортился:
— Эй, у тебя дома пироги пекли — мне два! А то к Гнедку можешь не приходить!
— А кому там фонарик, нож-выкидуху, плеер подарили? Дай мне! А как надоест — отдам!
В общем,динозавра из «Киндера» на улице не покажешь...
Но скоро вымогательство ему наскучило, да и одному играть с Гнедком во дворе не слишком весело.
Я говорила, что Гнедок был лошадью рабочей, упряжной. Можно было запрячь его телегу и, усевшись там, прокатиться туда да обратно. Но телега — это долго и муторно, вот бы верхом! Но седла в доме не было, пришлось из ватного одеяла и ремня соорудить нечто подобное, но Гнедок был умён и быстро понял, что без сушек и морковок работается плохо! Он позволял сесть ему на спину только после угощения его персоны, и ссаживал нас, едва проглатывал последний кусочек. А как ловко он это делал! Подходил вплотную к забору и ловко тёрся сначала плечом, а потом всадником об занозистые доски. Если б эта игра нам не надоела, то забор бы наполировали до зеркального блеска. Но то и детство, что одни идеи меняются новыми с невероятной скоростью, не оставляющей места ни скуке, ни разуму.
Кому первому пришла в голову эта идея, осталось тайной, но если взять сушку или кусочек морковки в рот, то Гнедок брал угощение и был эффект поцелуя, а если спрятать во рту, то... Гнедок быстро догадался доставать угощение языком!
Чуточку тренировки, и уверенность коня, что каждый прячет во рту вкуснятину, возросла невероятно!
Всеобщей забавой стало приводить знакомиться с Гнедком друзей из других компаний и дружно ржать, когда конь по-хозяйски зажимал бедолагу в угол и «целовал», конечно, пострадавшего от конской любви мы спасали, а Гнедка тихонько угощали, подкрепляя уверенность в правоте его действий. Круг «поцелованных конём» рос в геометрической прогрессии, ибо каждому «поцелованному» хотелось побыть в числе ржущих...
Чем бы закончилась эта игра, неизвестно, но однажды на двор зашла сама баба Люба, понятно, что совсем не за этим, но конь-то этого не знал...
Ни в какое переселение душ и прочую экстрасенсорику бабушка сразу не поверила, а прекрасно догадалась, что всё необъяснимое объясняется хулиганством внука...
Мишке досталось, и ещё как, но самое страшное, что опять поднялся колбасный вопрос. Видимо, Мишкин папа был очень добрым человеком, и на бойню Гнедок всё-таки не попал, а был передан какому-то дедуле для бытовых работ и доживания...