Не придумывать велосипед, а использовать то, что уже работает десятилетиями до тебя - отличительное свойство нормального и умного человека. Александр Великий так и делал. Сначала, конечно, он учился у своего отца, который в свою очередь своей военной карьерой был обязан урокам крупного фиванского военачальника Эпаминонда, победителя спартанцев при Левктрах.
Филипп понял важность профессиональной военной подготовки, тактических учений, тесного взаимодействия конницы и пехоты, сочетания основательного штабного планирования и быстрых действий, всего того, что отличало Эпаминонда и его «школу». В Фивах Филипп стал очевидцем слабостей демократии: постоянная грызня между различными партиями, недостаток сильной руки, невозможность быстро принимать решения в тяжёлых ситуациях, непредсказуемое поведение участников народного собрания во время голосования, сама система ежегодных выборов, которая делала почти невозможным серьёзное долгосрочное планирование, непрофессионализм «ополчения граждан» (хотя в Фивах дело обстояло куда лучше, чем, скажем, в Афинах).
В отличие от Эпаминонда Филипп понял, что устаревший государственный строй, монархия и власть землевладельцев, столь презираемые остальными греками, могут стать источником силы в борьбе именно с такими как они противниками. В Македонии царь мог быть низложен только военными, в отличие от тех же Фив или Афин. Эпаминонд был и по характеру, и по своему политическому положению не монархом, что не давало воспользоваться ВСЕМИ плодами его побед и достижений. Своими многочисленными талантами он был больше похож на Бабура, на того же Александра Великого. Эпаминонд был не только полководцем, но и флотоводцем (весьма удачливым), философом, аскетом, музыкантом, спортсменом (конечно, не в современном понимании этого слова), для которого интеллектуальные беседы были не менее увлекательным и интересны, чем военное дело.
Именно Фивы сопротивлялись гению Александра Великого, усовершенствовавшему тактику Эпаминонда, что привело к расправе над ними, но именно эта расправа оказалась худшей психологической ошибкой за всю его карьеру. Пощади Александр город, ему могла бы быть обеспена искренняя поддержка греков, не всех, конечно, но большей их части. Теперь же, опомнившись от первого страха, греки возненавидели Александра. В дальнейшем они сотрудничали с ним с циничной угодливостью, но полностью не отдавались служению его великим целям.
Александр не женился перед началом его большой кампании, хотя на этом настаивали советники его отца Антипатр и Парменион. Он отверг их совет, что после его смерти, привело к кровопролитию и политическому хаосу. Да, организованность и дисциплина безусловно важны в военном деле, но оно должно быть основано на чем-то большем, чем одна великая личность, иначе его плоды могут быть сильно испорчены. Профессиональное войско, конечно, может творить «чудеса», но оно не способно гарантировать в отдалённой перспективе выполнение всех государственным задач, так как оно всего лишь средство в их достижении, а не только в прославлении отдельного взятого великого человека. Хотя, конечно, не все это понимали и всё равно использовали профессиональное войско исключительно для своего раздутого эго.
На практике, это очень трудно осуществить - победить противника с наименьшей затратой сил, особенно нанести удар не с самой слабой, а с самой сильной стороны, потому что противник тоже не стоит на месте и может всё заранее разгадать и сделать всё возможное помешать всему задуманному, поэтому тут так важна скорость, виртуозом которой был Александр. Поистине, он превратил нужду в добродетель. Благодаря своей гениальной интуиции он создал план тактики, которая много веков спустя была использована лордом Мальборо при Бленхейме и Наполеоном при Аустерлице, но ни кем до македонского царя. Выманить больше солдат из центра, спровоцировав столкновение на флангах, чтобы потом нанести удар по ослабленному центру - что может быть проще и сложнее?
Трагедия одиночества и недовольства непониманием окружающих начинается как всегда не вдруг и не сразу, а медленно, поэтому её наступление незаметно заранее, но когда исчезают люди, которые были рядом с тобой в начале твоего звёздного пути и приходят люди, которые угождают, то становится не по себе, потому что можно действительно поверить в собственную непогрешимость и неуязвимость, а это всегда заканчивается либо трагедией одиночества, либо чем-то похуже, хотя что может быть хуже?
Партизанской войны Александр Великий пытался избегать всяческими способами, но у него это не получилось, если бы не скорость с которой он двигался от цели к цели, то он мог бы в ней погрязнуть с головой, например, если бы совет Мемнона Родосского был бы принят и тактика выжженной земли была бы применена своевременно или трехлетняя партизанская война в Средней Азии затянулась бы, как этого хотели Бесс и его преемник Спитамен. Сражения с персидским царём Дарием по сравнению с партизанскими войнами были чуть ли не отдыхом после тяжёлых и длинных будней. Если бы не его тесть Оксиарт, Александр мог бы намного дольше застрять в Согдиане. Но на то он и был гением, что его гениальность касалась не только военной сферы, но и той же психологии, знании конкретных людей, с которыми он сталкивался на короткое время. Он ошибался в людях неоднократно, в том числе и в общей их психологии, но нужных людей всегда отличал, заинтересовывал в союзе с ним и привязывал к себе разного типа узами и связями, что всегда жизненно необходимо в любые времена и в любых цивилизациях, чтобы двигаться дальше и осуществлять всё задуманное. Мания величия, конечно может любое знание разрушить. В иллюзии богоподобия он находил убежище от ненадёжности власти. Александр захотел стать богом, когда уже не рассчитывал просто на свои силы как человек-правитель. Обожествление власти было для него защитой от страха неудачи.