Когда человек непонятен, то проще всего объявить его «чудаком» -
Борис Львович Васильев "Не стреляйте белых лебедей"
Мы все довольно странные. Просто у некоторых из нас лучше это получается скрывать.- Дженни Лоусон
Ты ведь знаешь, как мир боится всего необычного. Именно поэтому он и представляет такую опасность для тех, кто отличается от других. - Ренсом Риггз "Дом странных детей"
Нет сомнений, что колоритная фигура профессора Каблукова послужила одним из главных источников, питавших вдохновение С.Я. Маршака в процессе его работы над "Рассеянным с улицы Бассейной". Но что, если у героя этого стихотворения были какие-либо другие прототипы, кроме чудаковатого профессора химии? В конце концов рассеянность - качество, не столь уж и редко встречающееся среди людей, причем самого разного возраста.
Стоит отметить, что одним из прообразов "Рассеянного" считается сам создатель "Рассеянного", Самуил Яковлевич Маршак. Конечно, то обстоятельство, что автор выступает, - разумеется, в большей или меньшей степени, краеугольным камнем, первопричиной и моделью всех придуманных им героев ("Татьяна - это я", - писал А.С. Пушкин), является чем-то вроде аксиомы, но в случае с Маршаком есть и особенные доводы в пользу правомерности этой мысли.
Знакомая поэта, некая Е. И. Привалова, вспоминала:
Много веселого было связано у нас с пресловутой рассеянностью С. Я. Маршака. Недаром мы склонны были причислять "Человека рассеянного" к жанру автобиографического произведения".
Это подтверждают и другие люди, хорошо знавшие поэта. Его ученик, писатель Л. Пантелеев (бывший беспризорник, автор книги "Республика ШКИД») говорил, что родные, выдавая карманные деньги поэту, непременно добавляли: “Только не потеряй!”, и предупреждение это было далеко не напрасным. Биографы вспоминают и пожилую экономку Маршака некую Розалию Ивановну, немку, которая, среди прочего, следила за тем, чтобы он не забывал обедать и надевать пальто, выходя на улицу.
В своих воспоминаниях Цецилия Кин, посольский работник, так описывает эпизоды, связанные с пребыванием Маршака в доме советского представительства в Риме:
Иногда вместо меня с Самуилом Яковлевичем ходила куда-нибудь Муся. Первый же их совместный исход в музей ознаменовался тем, что наш дорогой Маршак уронил свои очки, потом наступил на них и раздавил, Муся пришла в ужас: запасных очков не оказалось. Таких историй было много: вечно что-нибудь забывалось, терялось и так далее. Принимая во внимание римскую жару, сирокко и все дополнительные хлопоты, которые возникали из-за рассеянности Самуила Яковлевича, можно понять, что мы иногда пробовали читать ему нотации. Ничего не помогало, приходилось принимать его таким, каким он был. Тем более что он был очарователен. Ему было тогда сорок шесть лет, у него было хорошее лицо и мягкая улыбка, он представлялся нам открытым, безыскусственным, доброжелательным и простым (именно таким большинство читателей и видят "человека рассеянного")".
И наверное не случайно, что на иллюстрациях к "Рассеянному", нарисованных художником Аминадавом Каневским герою приданы очевидные черты сходства с поэтом.
Но пресловутая рассеянность Маршака, если она и существовала, не могла идти ни в какое сравнение с гиперболизированной странностью героя его самого знаменитого стихотворения (цитируя С.Я.Маршака, сам он был "чудаком не тех размеров"). Тем более, что поэт, судя по всему, страдал рассеянностью главным образом когда речь шла о бытовых вопросах. М. Гейзер в своей книге "Самуил Маршак" приводит следующую цитату из воспоминаний Л. Пантелеева:
"Поражала фантастическая, какая-то колдовская память Маршака… Он с единого раза, пробежав глазами страницу вроде „Ночного обыска“ Хлебникова, запоминал ее всю и на другой день читал уже наизусть почти без запинки".
Рассеянность - это невозможность сосредоточиться на мелочах жизни. Фраза из Интернета.
С.Я.Маршак, разумеется, был далеко не единственным человеком с творческими дарованиями, который отличался этим качеством, приносящим его обладателю немало других, более серьезных хлопот, кроме насмешек и косых взглядов окружающих . Своей рассеянностью, в частности, прославился композитор А.П. Бородин, о котором тоже рассказывали много комических историй.
Композитор Александр Порфирьевич Бородин был очень рассеянным человеком. Как-то он пригласил к себе на вечер гостей. Они исполняли его произведения, ужинали, беседовали. Вдруг Бородин встал, надел пальто и стал прощаться. – Куда это вы, Александр Порфирьевич? – Будьте здоровы, некогда, уже время быть дома. У меня завтра лекция…Раздался смех, и только тогда хозяин понял, что он у себя дома.
Однажды Бородин поехал с женой за границу. При проверке паспортов на пограничном пункте чиновник спросил, как зовут его супругу. Бородин, отличавшийся рассеянностью, никак не мог вспомнить ее имя. Чиновник подозрительно посмотрел на него. В это время в комнату вошла Екатерина Сергеевна, и Бородин бросился к ней: – Катя! Ради бога, как тебя зовут?
Что касается литературных героев, то рассеянных среди них тоже хватает. Приведу два примера, которые мне удалось вспомнить.
Рассказ знаменитого британского юмориста Джерома К. Джерома, собственно, так и называется - "Рассеянный человек"; название улицы, на которой живет герой, не приводится, но судя по всему, тот являлся обитателем Лондона; поскольку автор"Троих в лодке, не считая собаки" работал в жанре прозы, в рифмовании рассеянности с местожительством персонажа не было ни малейшей необходимости.
В рассказе есть несколько эпизодов, суть которых сводится к описанию того, каким рассеянным человеком был его главный персонаж, некто Мак-Куэй. Возможно, такая фамилия была выбрана автором не случайно, поскольку она говорит о принадлежности к шотландцам или ирландцам, что для чистокровного англичанина само по себе является если не подозрительным, то настораживающим фактором. Стоит ли говорить о том, что герой Джерома, то ли шотландец то или ирландец был представителем творческой профессии, художником?
Первый из рассказанных эпизодов иллюстрирует потерю Рассеянным ориентации во времени.
"Вы приглашаете его к себе на обед в четверг, упомянув, что у вас соберутся несколько человек, которые жаждут с ним познакомиться. — Но смотри не перепутай, — говорите вы, вспоминая случавшиеся с ним недоразумения, — не вздумай прийти в среду".
Разумеется, британский рассеянный не приходит в назначенное время, а является на следующий день в полной уверенности, что его с нетерпением ждут, и очень удивляется, когда встречает холодный прием. Вдобавок выясняется, что в этот день и в это время ему нужно присутствовать в совсем другом месте, аж в Шотландии (!). Та же ситуация зеркальном отражении повторяется в случае, когда он сам приглашает гостей; конечно же, их появление в назначенное время является для гостеприимного (зачеркнуто) хозяина сюрпризом.
Рассеянный Джерома был молод, и не чурался общения с прекрасным полом. Как-то раз он собрался на увеселительную прогулку в Ричмонд с некоей Линой. Автор пишет, что Лина была юной особой, которую художник считал своей невестой, однако впоследствии выяснилось, что он одновременно был помолвлен еще с двумя девушками, но о них он совсем забыл (как оказалось, рассеянность может иметь и свои приятные стороны). Встретив по дороге приятеля, он предложил ему прокатиться вместе с ними, усевшись сзади (где именно находилось это "сзади", мы так и не узнаем). Решив покрасоваться перед невестой (которая так и не стала женой), рассеянный пустил лошадей вскачь и на ближайшем вираже сидящий "сзади" приятель вывалился на дорогу. Разумеется, о его присутствии или отсутствии никто и не вспомнил (рассеянность!), и бедолаге пришлось добираться до Ричмонда или, быть может, возвращаться в то место, откуда начался его путь в сторону Ричмонда, самостоятельно ( Заметим, что Ричмонд в настоящее время является пригородом Лондона, так что, судя по всему, герой Джерома действительно проживал в столице объединенного королевства).
Все друзья Мак-Куэя были уверены, что он никогда не женится, - пишет Джером. - Казалось немыслимым, чтобы он ничего не перепутал и запомнил одновременно час, церковь и девушку. Говорили, что если он даже доберется до алтаря, то забудет, зачем пришел, и выдаст невесту за собственного шафера. Хольярд считал, что Мак-Куэй ужо давно женат, но что подобная мелочь изгладилась из его памяти. Я лично был убежден, что если его свадьба и состоится, то на следующий день он о ней все равно забудет.
Но удивительным образом, обряд венчания состоялся, и Мак-Куэй стал семейным человеком. Изменился ли он, став семейным человеком? В любом случае, рецидивы прежней рассеянности время от времени давали о себе знать. Последний рассказанный Джеромом случай имеет некоторое, впрочем, достаточно отдаленное сходство с историей маршаковского Рассеянного.
Рассказчик, оказавшись по воле случая в небольшом курортном городке, вышел погулять, несмотря на ливень и ветер (спрашивается, что еще делать на курорте, тем более британском?) . И тут же натолкнулся на рояль в кустах: скрючившуюся фигуру человека, который, прижавшись к стенке набережной, старался укрыться от непогоды. Разумеется это был никто иной, как Мак-Куэй. На вопрос, что он тут делает, и почему не идет домой, тот отвечал, что он рад бы сделать это, но забыл адрес, где остановился и, вдобавок у него нет денег, чтобы пересидеть непогоду в более уютном месте.
Оказалось, что приехав на курорт вместе с женой (создается впечатление, что все жители Лондона в ту эпоху, если не целой Англии, отдыхали в одном-единственном прибрежном местечке), художник быстро нашел квартиру и, оставив жену наводить уют, вышел погулять. Разумеется, он не записал адреса и не запомнил дороги, и теперь не знал, каким образом можно найти жену и арендованную квартиру в этом курортном мегаполисе. Он надеялся, что его жена вечером зайдет погулять в сад при местном курзале, и долго околачивался около входа, но зайти туда не мог, потому что не имел денег на билет (и, очевидно, времени, чтобы подождать когда жена зайдет или выйдет). Мак-Куэй добавил, что во всем положился на супругу, которую звали Мод и поэтому был спокоен - видимо, забыв, что вышел из дома без жены.
Приятель Мак-Куэйда, человек более практичный, обратился к местному адвокату (по-видимому, в Британии все вопросы, с том числе и такого рода, решаются с участием представителей этой почтенной профессии), и через некоторое время адрес был найден, и пропавший муж возвращен жене.
При следующей встрече с Мак-Куэем я спросил, что ему сказала жена,- пишет Джером. - О, почти все то, что я ожидал, - ответил он. Но что именно он ожидал, он так мне и не рассказал.
Мы не знаем, была ли у советского рассеянного супруга; на картинках некоторых иллюстраторов, того же В. Конашевича, он изображен в кругу любящей семьи или, во всяком случае, создается впечатление, что изображенные на иллюстрациях приятная молодая дама и маленькая девочка - это его жена и дочь. В любом случае, даже если это и так то, как и в случае с британским рассеянным, нам тоже не придется узнать, что сказала его дражайшая половина, когда он рассказал ей о своей несостоявшейся поездке.
Что тут можно добавить? И центре сюжета обоих произведений лежит путешествие героя. Персонаж Джерома сначала потерял своего приятеля, а потом, очутившись в незнакомом месте, потерялся сам. Герой Маршака не терялся сам, и никого (и даже ничего) не терял, но зато не смог никуда уехать, потому что сел, как мы помним, в отцепленный вагон, в котором и просидел больше суток, крайне удивленный тем, что вернулся обратно в Ленинград.
Был ли знаком автору "Рассеянного с улицы Бассейной" этот рассказ? С. Я. Маршак был знатоком английской литературы, и наверняка читал "Троих в одной лодке", но конкретно эту историю, далеко не самую известную в творчестве Джерома, мог и пропустить; рассеянность как таковая - одна из любимых тем юмористов, а действующие лица и сюжеты обеих произведений имеют не так уж много общего между собой.
Между этими произведениями есть и еще одно, гораздо более существенное различие. Повесть Джерома К. Джерома, вне всяких сомнений, написана рукой профессионала, тем не менее, она создана по хорошо знакомым лекалам и в ней действуют шаблонные персонажи, которые время от времени попадают в стандартные и, в сущности, легко предсказуемые ситуации; "Рассеянный" С.Я. Маршака - это произведение совсем иного масштаба.
Еще одним прототипом рассеянного мог стать некто Паганель, персонаж романа Жюля Верна "Дети капитана Гранта". Известно, что С. Я. Маршак был хорошо знаком с творчеством этого писателя; пишут, что роман "Север против Юга" был его любимой книгой, которую он перечитывал в детстве едва ли не двадцать раз, и логично предположить, что "Детей капитана Гранта" он тоже прочел, пусть и с меньшей частотой. В статье "О БОЛЬШОЙ ЛИТЕРАТУРЕ ДЛЯ МАЛЕНЬКИХ" С. Я. Маршак писал:
Вы можете смело спросить любого школьника, что он сейчас читает. Он ответит вам: "Дочитываю Фурманова и перечитываю Жюля Верна"... Советский школьник, и городской и деревенский, это не просто читатель, это - страстный охотник за книгами (увы, слова эти было сказаны давно, когда еще не существовало интернета, компьютерных игр и видео).
Вот как описывает Жюль Верн своего героя - ученого чудака:
Хоть он еще не вымолвил ни слова, но видно было, что он говорун и очень рассеянный человек, вроде тех людей, которые смотрят и не замечают, слушают и не слышат. На нем была дорожная фуражка, бархатные коричневые панталоны, той же материи куртка с бесчисленными карманами, которые были туго набиты всевозможными записными книжками, блокнотами, бумажниками, одним словом, множеством ненужных обременительных предметов (жилет Вассермана?); обут он был в грубые желтые ботинки и кожаные гетры. Через плечо у него болталась на ремне подзорная труба.
Рассеянный, он же Говорун тут же начал говорить (Как тут не вспомнить цитату из м/ф о приключениях нашей любимой "гостьи из будущего" девочки Алисы: "Птица-говорун отличается умом и сообразительностью"):
"Вот уже тридцать шесть часов, как я не ел, - заявил человек в кожаных гетрах. - Собственно говоря, я проспал тридцать шесть часов, что вполне простительно человеку, без единой остановки примчавшемуся из Парижа в Глазго. Жак-Элиасен-Франсуа-Мари Паганель, секретарь Парижского географического общества, член-корреспондент географических обществ Берлина, Бомбея, Дармштадта, Лейпцига, Лондона, Петербурга, Вены, Нью-Йорка, почетный член Королевского географического и этнографического института восточной Индии, короче говоря, я человек, который, проработав над географией двадцать лет в качестве кабинетного ученого, решил, наконец, заняться ею практически, и теперь направляюсь в Индию, чтобы объединить труды великих путешественников.
Звучит намного красноречивее, чем фраза "-Эт-та…э…э…э Каблуков…" (как никак, носитель кожаных гетр был французом), но по сути, означает примерно то же самое.
Паганель - классический образец ученого чудака. Кабинетный ученый, человек невероятно талантливый, трудолюбивый и эрудированный (Что называется, Википедия отдыхает), в практической жизни он мало что смыслит и поэтому часто попадает впросак. В целях расширения кругозора он изучил испанский язык, но не смог на нем объясняться с носителями оного, потому что его испанский оказался португальским, перепутал время отправления и суда, и вместо корабля, идущего в Индию, попал на судно, направлявшееся на поиски капитана Гранта.
"Паганель славится подобными злоключениями. Однажды он опубликовал прекрасную карту Америки, куда умудрился вклинить Японию. Но это не мешает ему все же быть выдающимся ученым и одним из лучших географов Франции", - замечает один из героев книги, британский лорд Гленарван.
Как и Каблуков, Паганель был крупным ученым, но при этом человеком со странностями, и оба литературных героя, отправившись в путешествие, перепутали все, что только можно: один - корабль и части света, другой - поезд, вагон, а возможно и вокзал.
Был ли Маршаку нужен Паганель, чтобы создать своего Рассеянного? Подозреваю, что этого мы так никогда и не узнаем, но трудно отделаться от мысли, что оба этих персонажа имеют какое-то глубинное сходство. Впрочем, следует признать, что Жюлю Верну профессор Паганель понадобился не столько как человеческий типаж, а скорее как живое воплощение Википедии того времени, в которой персонажи "Детей капитана Гранта" могли найти ответ на любой вопрос, который возникал у них в ходе путешествия.
Никто из нас не выберется отсюда живым, так что, пожалуйста, перестаньте относиться к себе как к чему-то второстепенному. Ешьте вкусную еду. Гуляйте на солнце. Прыгайте в океан. Делитесь драгоценной правдой, которая у вас на сердце. Будьте глупыми. Будьте добрыми. Будьте странными. На остальное просто нет времени. - Ричард Гир, актер
Так в чем же состоит замысел (явный или скрытый, не будем уточнять) этого замечательного стихотворения? Я с энтузиазмом принялся за сочинение ответа на этот вопрос, и быстро настрочил, как минимум, страницу плотного текста (ну, если предположить, что такой бывает в компьютерном варианте). А на следующий день, перечитав заново, зачеркнул строки и бросил страницу в огонь - ну, то есть просто-напросто стер все, что написал. Почему? Элементарно, Ватсон: я понял, что в сравнении с текстом произведения С.Я. Маршака мои пространные интерпретации, рассуждения и выводы выглядят, в сущности, ничем иным как высказыванием в духе: "-Эт-та…э…э…э Каблуков…"
Быть может, я еще вернусь к этой теме, но не сейчас. Так что заключительные строки этой статьи и всей книги будут следующими:
Вот какой рассеянный
С улицы Бассейной!