Прошло 80 лет со дня окончания войны. Это было так давно: трудно поверить, что когда-то это было на самом деле. Мы уже далеки от тех времен... Хотя, когда я была маленькой, война казалась близкой: была жива моя бабушка, отправившаяся на фронт в 18 лет. Она много рассказывала про фронтовые будни, а по телевизору часто показывали военные фильмы. Каждый год на 9 мая мы получали продуктовые заказы, за которыми нужно было отстаивать огромнейшие очереди... И как сейчас помню в Москве в это время цвело море тюльпанов и было солнечно. Память жива, пока есть те, кто помнит те времена, помнит тех, кто воевал. В этой статье я собрала три истории, в которые трудно поверить, но каждая из них произошла на самом деле.
Мои бабушка Антонина Васильевна и дедушка Андрей Михайлович прошли практически всю войну (мало того, дедушка участвовал еще и в операциях против «бандеровцев»). Они и познакомились на фронте. Оба выжили и вырастили троих детей.
К сожалению, дедушку я не помню, зато бабушкина история мне известна в подробностях. Она ушла на фронт добровольцем в 1942 году. Ей было 18 лет. Мать не хотела ее отпускать, загородив собой дверь, но бабушка все равно ушла. Ее определили в медсанчасть, где она дослужилась до старшего сержанта санитарной службы. Воевала вплоть до 1944 года на Украинском фронте.
Бабушка охотно вспоминала о войне. Каждый год 9-го мая я забиралась к ней на диван и просила рассказать о «свинье». Скорее всего, эта «свинья» уже осточертела ей, но каждый раз она охотно выполняла мою просьбу.
Их дивизия форсировала Днепр, условия были ужасные: ходили в мокрых сапогах, спали на земле. Однажды бабушка заснула под горочкой, подстелив под себя плащ. Ночь была холодная, а она, как будто у теплой печки пригрелась... Вдруг вскакивает – запахло паленым, и бок как будто кто-то ошпарил. Смотрит: рядом лежит немецкая ракета, которую из-за соответствующей формы солдаты прозвали «свиньей». Видимо, скатилась к ней с горки.
Бабушке невероятно повезло, что ракета была бракованной, без снаряда (насколько я понимаю, в этом заслуга военнопленных, работающих на немецкую оборонку), иначе разорвалась бы. И ей долго еще солдаты вспоминали тот случай: «Вы, сестричка, везучая».
«Только бы не выпустить мамину руку»
Эта необыкновенная история о Ленинграде, о девочке Лине, ее маме и о старинном Доме, в котором в самую «жуткую позднюю блокадную осень» появилось маленькое чудо, я узнала ее из книги Екатерины Кубряковой «Голоса из окон. Ожившие истории петербургских домов».
«Первый день войны мы с мамой встретили на пляже у Петропавловской крепости. Воскресенье, нагретые солнцем гранитные стены, теплый песок и холодная невская вода… Когда по радио объявили о выступлении Молотова, пляж как-то замер» (Екатерина Кубрякова «Голоса из окон. Ожившие истории петербургских домов»: здесь и далее – цитаты из книги).
Дом N6 по улице Некрасова готовился к тяжелому времени. Взрослые и дети таскали песок, наполняли водой железные бочки, приспосабливали подвал под бомбоубежище.
В коммунальной квартире N3 жила маленькая девочка Лина Короткевич (см. фото) вместе с мамой. Лине было всего девять лет, и она должна была вскоре уехать на каникулы к бабушке. Однако не пришлось: их семья не покидала Ленинград до самого конца войны.
«Первая в моей жизни бомбежка осталась в памяти ярче других, потому что было страшно, непередаваемо страшно, как никогда потом за всю жизнь».
Из дома выехали практически все соседи, из-за высоких потолков протопить квартиру было едва ли возможно, еды катастрофически не хватало.
«В самые жуткие голодные дни, когда спасением были даже сушеные очистки от картошки, была одна вещь, которую мама настрого запретила трогать Лине. Бутылочка прокипяченного подсолнечного масла, запасенная с лета».
Лина проводила время, читая приключенческие романы, слушая по радио детские передачи (их транслировали с перерывами на воздушную тревогу) и помогая маме во время дежурств с механической сиреной.
«Но однажды мама все-таки основательно натопила большую печь. Она вытащила сухари и сахар, вручила их Лине и взяла с нее слово, что девочка никуда не выйдет из квартиры (…) А будет только ждать. Ждать маму. И она непременно придет через несколько дней и еще принесет малыша».
Мама все никак не возвращалась. Лина ничего не знала о ее судьбе. Большую часть времени она сидела в темной комнате (шторы не открывала: боялась, что не сможет их закрыть) и, прижавшись к пианино, рисовала, слушала радио, а также дошивала одежду для малыша.
«Через неделю мама вернулась, а с ней новорожденная сестренка Лины – Светик, появившаяся на свет в самую жуткую позднюю блокадную осень, но мгновенно развеявшая в воспоминаниях Лины все пережитые ужасы».
Мать работала с утра до ночи, молоко у нее пропало практически сразу. На молочной кухне им выдавали разбавленное сгущеное молоко и два маленьких печенья, которые нужно было размачивать в нем.
Весь день о сестре заботилась Лина. Она качала малышку, пела ей песни, кормила разбавленным сгущенным молоком, которое выдавали на молочной кухне, и пыталась хоть немного успокоить ее до прихода матери (распеленывать ребенка было нельзя, ведь дома стоял страшный холод).
«И тогда, придя после многочасовой изнуряющей работы, голодная, ослабевшая женщина распеленывала малышку, после чего обильно смазывала опревшую кожу Светы спасительным маслом, не тронутым даже в жесточайших муках голода».
Героини этой истории выжили, Лина выросла, стала художником и архитектором. Долгое время преподавала на кафедре художественной керамики и стекла в Академии им. А. Л. Штиглица.
Хочу добавить, что «Голоса из окон» очень атмосферная книга, которая написана прекрасным русским языком (что сейчас большая редкость). В ней есть смешные, трагические и даже леденящие кровь истории из прошлого, ожившие благодаря «голосам» петербургских домов.
«Каждый мечтал, чтобы родители им гордились!»
В книге Татьяны Кудрявцевой «Маленьких у войны не бывает» собраны истории про судьбу детей войны. Причем, не все жесткие и трагические, как, например, глава о Тане Савичевой – есть и жизнеутверждающие!
«Петухи в Тихонове с войной не считались, запоют – в трех райцентрах слышно. Война войной, а солнце-то всходит, зорьку будить надо! Сначала ребята посчитали, что это деревня, но местные растолковали: в деревне церкви не бывает, только в селе. А в Тихонове красивая церковь – на горке. С горки далеко видно (...) Но Ленинград не разглядеть в дальней дали, как ни старайся!» (Татьяна Кудрявцева «Маленьких у войны не бывает»: здесь и далее – цитаты из книги).
В село Тихоново эвакуировали детей из блокадного Ленинграда: 244 ребенка, младшему из которых было около двух лет. Городские дети, которые никогда и лошади-то не видели, а в селе пришлось и на огороде работать, и дрова пилить, и воду возить, и на лошади в город ездить. Ребята потихоньку привыкли, но Ленинград вспоминали часто: у многих там остались родители, от которых изредка приходили писали.
«Родители, конечно, всей правды не сообщали, но то, что сквозь строчки просачивалось, просто жалило (...) Лицо у Риты закаменело, она побежала к Анне Лазаревне и, задыхаясь, спросила: «Можно я хлеб есть не буду? Для мамы сухари стану сушить. Голод в Ленинграде»
Анна Лазаревна Мойжес – воспитатель, которую дети за глаза прозвали «Америкой» (она часто придумывала что-то интересное, поэтому вместе с детьми постоянно «Америку открывала»). У нее был маленький сын Володя, но она одинаково заботилась обо всех подопечных.
История Анны начинается в Ленинграде: отправив сына в эвакуацию, она не позволила себе уехать вместе с ним – осталась в городе работать в детской газете «Ленинские искры». Когда газету временно зарыли, профсоюз оправил Анну на поиски эвакуированных детей (интерната) – от них давно не было вестей.
Анна нашла интернат просто чудом: его эвакуировали вглубь страны. Сначала дети были в Ярославле, оттуда на пароходе под обстрелами уехали в Чебоксары, и далее плыли по Волге, затем по Каме. Зимой 1942 года пароход застрял во льдах... Помогла только телеграмма в правительство:
«"Две тысячи ребят застряли во льдах. Помогите выбраться". К ним прилетел вертолет* с наркомом просвещения Татарии. Детей начали выводить по неокрепшему льду на высокий берег».
Так интернат попал в село Тихоново Елабужского района. Дети исхудали, завшивели. Чтобы подбодрить ребят, Анна предложила ввести трудовые книжки. Это было отличной идеей: каждый мечтал, чтобы родители им гордились!
«Коля водовозом заделался – он коней очень любит. Запряжет своего Серого и все утро напролет ездит. Лариса, модница известная, про фасоны забыла, в трактористки подалась. Старшие мальцы – Дима, Валя, Юра в лесорубы записались. Интернату выделили в лесу делянку, и они сразу рванули туда».
В эвакуации интернат провел до самого снятия блокады. Дети успевали все: учились (школа была в нескольких километрах), помогали взрослым, заботились о малышах, сажали в овраге огурцы, танцевали под патефон... даже спектакль «Русские люди» по Симонову поставили!
«27 января полностью сняли блокаду. А тогда, в Тихонове, каждый ребенок получил подарок. Тем, у кого близких не осталось, взрослые вручили мешочки с разными нужными вещами, подписавшись "От друзей"...»
Если вам понравилась статья, вы можете поддержать автора, переведя любую сумму по ссылке.
На канале ведется модерация комментариев. Пожалуйста, уважайте мнение других людей (в том числе и автора), даже если оно не совпадает с вашим.
Сноска:
*Вертолетов в то время не было. Скорее всего, это был автожир – аппарат, похожий на самолет, с винтом, подобным вертолетному.