А. Я. Каплер "Грозовой год"
Тема Малаховки революционной и контрреволюционной неизменно вызывает большой интерес, будоражит умы краеведов, экскурсантов, посетителей музея. Сегодня мы познакомимся с художественным произведением на эту тему. Причём оно оттеняет и дополняет новыми красками образ Малаховки, созданный в произведениях советской литературы. Если, например, в книге Джумшуда Лалаева, изданной ещё в царское время, наш фешенебельный дачный посёлок – приятное, всецело положительное явление, место комфортного отдыха обеспеченных людей, то советские писатели независимо друг от друга раскрыли «тёмную сторону» дачной Малаховки. В 1957 году Аркадий Адамов в своей знаменитой повести «Дело "пёстрых"» поместил именно в наш посёлок бандитское гнездо. В 1970-е Мануил Семёнов показал, как действуют «мелкие хозяйчики», бывшие нэпманы и обыкновенные аферисты под вполне приличной вывеской дачного кооператива (повесть «Галаховка»).
Возможно, первым произведением с подобным акцентом на Малаховку, как на тихий омут, где «черти водятся», следует назвать пьесу Алексея Каплера «Грозовой год». Алексей Яковлевич Каплер (1903 – 1979) – известный советский кинодраматург, заслуженный деятель искусств РСФСР (1969). Уроженец Киева, где и окончил гимназию. В молодости играл в Киевском эстрадном театре. В 1927 году работал ассистентом Александра Довженко при работе над фильмом «Арсенал». С 1939 года преподавал во ВГИКе. В годы Великой Отечественной войны –военный корреспондент на Сталинградском и Белорусском фронтах. С ноября 1965 года – секретарь правления Союза кинематографистов СССР. В 1966 – 1972 годах – ведущий программы «Кинопанорама». Известно, что у Каплера был роман с юной Светланой Аллилуевой, дочерью Сталина, и в 1943 году писатель был арестован, обвинён в связях с иностранцами и шпионаже в пользу Англии и выслан на пять лет в Воркуту. В 1960 году женой Каплера стала известная поэтесса, участница Великой Отечественной войны – Юлия Друнина.
К теме Ленинианы Каплер обратился ещё в 1930-е, создав киносценарий «Ленин в Октябре» (1937). Далее был фильм «Ленин в 1918 году» (1939). За эти два фильма Алексей Яковлевич был удостоен Сталинской премии (1941). Спектакль «Грозовой год» был поставлен в 1956 году в Государственном театре драмы (ныне Александринском театре), г. Ленинград, тогда же появилась и радиоверсия. В ролях: Ленин –Владимир Честноков, Горький – Николай Черкасов, эсер Катович – Александр Борисов, Дзержинский – Бруно Фрейндлих (отец Алисы Фрейндлих), Матвеев – Константин Калинис, Константинов – Владимир Гайдаров, Фанни Каплан – Ирина Сергеева.
Пьеса «Грозовой год» рассказывает о деятельности вождя революции Владимира Ильича Ленина в период становления Советской власти, о борьбе с внутренними и внешними врагами Советской власти. Мы видим, как Ленин принимает посетителей (в том числе А. М. Горького), решает различные вопросы, много и напряжённо работает.
Каким образом здесь затронута Малаховка? Именно в Малаховке проходит собрание заговорщиков, которые готовят покушение на Ленина. На чердаке дачного дома происходит следующий разговор персонажей.
Чердак загородной дачи под Москвой. В кресле, углубившись в свои мысли, сидит рабочий Петров. Около него Новиков и эсер Катович.
Новиков: Отвечай, что молчишь?
Катович: Ну, ведь вас спрашивают. Петров, отвечайте.
Новиков: Ну, ты...
Катович: Скажите, Петров, вы были в Басманном районе?
Петров: Да.
Катович: На митинге вы были? Ленин выступал?
Петров: Да.
Катович: В чём же дело? Почему же вы не стреляли? Я вас спрашиваю, Петров!.. Вам что, помешало что-нибудь?
Петров: Помешало.
Катович: А что? Что именно? Отвечайте же, Петров! Не тяните вы из меня душу.
Петров: Не стрелял, потому что не мог я стрелять.
Катович: Почему? Почему же вы не могли?
Петров: Не мог. Я видел его. Я сам слышал его. Он говорил о нашей правде. О правде, которую мы ищем.
Катович: Ах, вот оно что.
Петров: Да, да, да. Здесь какая-то страшная, огромная ошибка.
Катович: Так, так. Ну, что ж, Петров, может быть, вы и правы. Знаете что, голубчик, сейчас вы идите отдыхать, а завтра утром мы с вами всё это обсудим, хорошо?
Петров: Нет, я хочу сказать об этом всей нашей партии.
Катович: Хорошо, хорошо, голубчик. Знаете что, вы просто устали. Идите, отдыхайте, идите, идите.
Петров: Да, я устал.
Катович: Уйдите, идите, идите.
Петров: Ничего вы не понимаете.
Катович: Идите, идите.
Петров уходит.
Катович: Да. Вот так история.
Новиков: Грабануть его надо, выдаст.
Новиков взглянул в окно.
Константинов: Здравствуйте. Почему Петров не стрелял?
Катович: Ах. Раскис.
Константинов: Я вас предупреждал. Посылать рабочего – это бредовая идея.
Катович: Так все же так решили, что террористический акт должен быть совершён именно рабочим. Это действительно произвело бы мировой эффект. Ленин, глава пролетарского государства, Ленин, вождь пролетарской партии, убит пролетарием.
Константинов: Знаю, что вы любите эффекты. Вот вы и получили свой эффект… Да. Петров ничего не успел никому рассказать?
Катович: Нет, нет, нет.
Константинов: Где он?
Катович: Здесь.
Константинов: Новиков!
Новиков: Да.
Константинов: Вы его возьмёте на себя. Он очень опасен.
Новиков: Сейчас?
Константинов: Нет. Сейчас у меня будет здесь деловое свидание. После этого. Только, пожалуйста, уведите его подальше.
Новиков: И грохну к свиньям.
Катович: Что за выражения такие? Грохну. Вам предлагают ликвидировать, а не грохнуть. Какая-то непартийная терминология.
Новиков: А вот когда тебе поручат такое дело... Ты будешь надевать перчатки и ликвидировать. А я человек грубый. Подумаешь, нужна мне твоя дерьмовая терминология.
Константинов: Выбирайте выражения. Уходите. Быстро. Простите, вас тоже попрошу выйти. У меня сейчас будет деловое свидание. Придёт комендант Кремля и затем представитель одной державы. И, пожалуйста, без моего вызова не входите. Извините.
Катович: Пожалуйста, пожалуйста.
Катович и Новиков уходят. Константинов открывает дверь, входит Матвеев.
Константинов: Входите. Ну, входите, входите. Здравствуйте.
Матвеев: Здравия желаю, гражданин Константинов.
Константинов: Ну, вы решились?
Матвеев: Ой, да как вам сказать.
Константинов: Начало мне не нравится. Садитесь, поговорим. Что Вас смущает…
Матвеев: Слушай, давай будем говорить напрямки, ладно, ладно. Ну? Должность у меня хорошая. Комендант Кремля. Это же тебе не жук начхал, так, да? Дальше. Значит, должность у меня годится. Харч, правда, так себе. Харч небогатый. Иной раз пожрёшь, иной вздохнёшь. Но, однако, ничего, тоже живём.
Константинов: Дальше, дальше.
Матвеев: Почёт, уважение. Наши, ну, большевики, то есть, почти год просидели. Может, они ещё продержатся. Ну, а ваша власть, черт её знает, из кого она не будет-то.
Константинов: Так. Понимаю. Вы рассчитываете, что вернее?
Матвеев: Во-во, во-во, именно. Именно в смысле надёжности беспокоюсь. Вдруг да не угадаешь.
Константинов: А вы положение на фронтах знаете?
Матвеев: Да вроде как знаю.
Константинов: Если знаете, должны понимать, что всё равно большевикам крышка.
Матвеев: Ой, это, брат, довольно верно. Похоже, крышка.
Константинов: Так вот, должность мы вам дадим не хуже. Этот, как его, харч во всяком случае будет лучше. Ну?
Матвеев: Ой, прямо не знаю, что делать, что делать.
Константинов: Впрочем, что я вас уговариваю? Обойдемся в крайнём случае без вас. Только смотрите, не прогадайте.
Матвеев: Да я ж, брат, потому и волнуюсь, чтоб не прогадать бы. Ну зачем вы так сразу сердитесь? Надо ж мне поинтересоваться, на что я иду. Вот опять же к примеру. Я не знаю, ну вас там хоть партии какие-нибудь поддерживают? Слушай, а может, вам державы там какие-нибудь помогают, да?
Константинов: Интересуетесь?
Матвеев: Ну, а как же?
Константинов: Так вот, что я вам скажу. Возьмёте деньги, дадите расписку, начнёте с нами работать. Вот тогда можете интересоваться.
Матвеев: Ну что ж, это резонно. Ну а какой навар будет за это дело?
Константинов: Какой навар?
Матвеев: Навар, навар, деньги. Сколько денег даёте?
Константинов: Назовите сумму.
Матвеев: Виноват. Товар мой, навар ваш.
Константинов: Ну сколько бы вы хотели?
Матвеев: Ну вам же виднее. Я человек тихий, я в этих делах опыта не имею, а продешевить мне тоже не хочется. Ну, вы же знаете, почём пуд этих дел. Уж верно, я не первый. Слушай, давай будем так. Сколько вы там кому из наших платили, чтобы мне, значит, не меньше было? Все-таки же комендант же Кремля.
Константинов: Знаете, господин комендант, вы очень хорошо спрашиваете. И очень плохо отвечаете. Мне это перестаёт нравиться!
Матвеев: Ну, тихо, тихо, тихо, тихо. Ну, ладно, не хотите, не надо. Сколько даёте?
Константинов: Ассигновано два миллиона.
Матвеев: Что? Сколько? Два миллиона? Вы что, смеётесь, что ли, надо мной? Нет, за два миллиона не буду. Ничего не буду. Я вижу, у вас тут несерьёзное дело.
Константинов: Господин комендант, мы не на базаре.
Матвеев: Ну вот что, гражданин Константинов, вы меня не видели. И я вас не слышал. И позвольте мне очистить помещение.
Константинов: Стойте! Ваша сумма. Либо дело делать, либо дурака валять.
Матвеев: Два с половиной, ни копейки меньше.
Константинов: Пишите расписку. Считайте монету. Пишите на миллион.
Матвеев: О, извиняюсь, а где же полтора будут?
Константинов: А после выполнения операции. Ну, пишите, пишите.
Матвеев: Ох уж эта мне операция, наживаешься, брат, ты тут на мне.
Константинов: Господин комендант!
Матвеев: Ну ладно, ладно, господин…
Матвеев передаёт расписку, берёт деньги, прячет в карманы.
Константинов: Теперь слушайте и запоминайте.
Матвеев: Слушаю, запоминаю.
Константинов: Завтра ровно в пять часов явитесь. Малая Бронная, два, квартира восемь. Во дворе второй этаж, направо. Повторите.
Матвеев: Завтра в пять часов. Малая Бронная, 2. Квартира 8. Во дворе, второй этаж, направо.
Константинов: Правильно. Прошу сюда.
Константинов открывает дверь. Матвеев уходит. В другую дверь входит посол иностранной державы.
Константинов: Здравствуйте.
Посол: Здравствуйте, мистер Релтон.
Константинов: Сколько раз я просил вас не забывать, что меня зовут Константинов.
Посол: Хорошо. Мистер Кон-стан-ти-нов. Здесь безопасное место?
Константинов: Можно говорить совершенно откровенно.
Посол: Я хочу слышать ваш доклад.
Константинов: У нас всё готово. Остаётся только подать сигнал, и машина придёт в действие. Сигналом явится убийство председателя чрезвычайки Урицкого в Петрограде и Ленина в Москве. Пользуясь растерянностью в стране, мы бросим все силы против большевиков на фронте. Здесь, в Москве, офицерские части займут Кремль. Ну и власть большевиков перестанет существовать.
Посол: А кто совершит террористический акт против Ленина?
Константинов: Эсеры.
Посол: Они знают, что они работают на нас?
Константинов: Они думают, что мы работаем на них.
Посол: И что же, они получат портфели в новом кабинете?
Константинов: Конечно.
Посол: Когда вы можете начать?
Константинов: Завтра. Завтра Ленин будет выступать на заводе Михельсона. Офицерские дружины готовы и ждут сигнала. В Петроград мне остаётся только подать условленную телеграмму. Всё готово.
Посол: Хорошо. Пусть это будет завтра. Итак...
Константинов: Итак, надеюсь встретиться с вами послезавтра, 31 августа. Утром, легально, в посольстве. При новой власти.
Посол: Желаю вам удачи.
Константинов: Благодарю вас. До свидания.
Посол: До свидания!
Посол уходит. Константинов открывает дверь в коридор.
Константинов: Катович, Новиков, прошу вас. Господа, решено. Восстание состоится завтра. Катович, прошу вас передать в Петроград условленную телеграмму. Новиков, завтра в пять часов соберёте на Малую Бронную условленных лиц.
Новиков: Слушаюсь.
Константинов: Каплан здесь?
Новиков: Тут она.
Константинов: В каком состоянии?
Новиков: Нервничает.
Константинов: Позовите её.
Новиков уходит. Через некоторое время входит Каплан.
Константинов: Решено.
Каплан: Когда?
Константинов: Завтра.
Каплан: Я?
Константинов: Вы. Сядьте.
Каплан вздрогнула, быстро села в кресло. К ней подошёл Катович.
Катович: Фанни Каплан, наступает твой день. Ведь вот ты прожила 28, я скажу прямо, бесцельных лет. Теперь тебя никто не знает. А завтра твоё имя вспыхнет на небосклоне истории. Фанни Каплан. Тобою, каждым мгновением твоей жизни, будет интересоваться весь земной шар. Фанни Каплан, вот эта маленькая хрупкая женщина, подняла руку на грозу человечества, на Ленина.
Константинов: Вы будете в безопасности, даже если вас арестуют. Завтра ночью власть большевиков, перестанет существовать и вас освободят как героиню.
Катович: Народ тебя вынесет из тюрьмы на руках. Все газеты будут полны твоими портретами. Фанни Каплан, Фанни Каплан, Фанни Каплан.
Каплан: Довольно. Дайте револьвер.
Вечером 30 августа 1918 года Ленин выступает перед рабочими машиностроительного завода Михельсона в Москве. После его выступления эсерка Фанни Каплан три раза стреляет в Ленина. Вот как в пьесе показано это громкое событие:
Двор завода Михельсона. Вечер. На подножке автомобиля шофёр Гиль читает газету. Во двор входит Каплан, вынимает папиросы, подходит к машине.
Каплан: Здравствуй, товарищ.
Гиль: Здравствуйте.
Каплан: Спичка есть?
Гиль: Пожалуйста.
Каплан: Кури.
Гиль:Спасибо, не балуюсь.
Каплан: Давно начали митинг?
Гиль:Давненько.
Каплан: А кто выступает? Кого это ты в машине привез?
Гиль: Не знаю, оратора какого-то.
Каплан: Ну как же это?
Гиль: Не интересуюсь. Меня посылают, я вожу. То одного, то другого. Мне что?
Каплан: Аааа, шофёр, а не знаешь, кого привёз.
Каплан отходит от машины. Из цеха вышел Новиков и подошёл к Каплан.
Новиков: Он кончает сейчас. Ты оставайся тут. Как станет в машину садиться, стреляй. Я в дверях стану, его пропущу, а потом споткнусь, затор сделаю, чтоб народ задержать. Поняла?
Каплан: Угу.
Новиков: Смотри, промашку не дай. Ясно?
Каплан: Да.
Новиков уходит. Каплан осталось ждать выхода Ленина. Заводской цех. На трибуне Ленин, окружённый рабочими.
Ленин: Товарищи, советская Россия окружена врагами. Империалистические хищники пользуются молодостью и слабостью республики, чтобы рвать из неё душу. Мы истекаем кровью от тяжёлых ран. Мы испытываем неслыханные трудности. Мы голодаем. Мы отрезаны от нефти и угля. И тем не менее, революция идёт вперёд. Развивается и растёт. Товарищи, тут поступила записка. Послушайте, что в ней написано: «Власть вы всё равно не удержите. Шкуры ваши натянут на барабаны». Спокойно, спокойно, товарищи! Я думаю, что это писала не рабочая рука. И вряд ли написавший эту записку осмелится выступить здесь открыто. Я думаю, товарищи, что он не попробует. Двойная бдительность, осторожность и выдержка, товарищи! Все должны быть на своём посту. Пусть хнычат дрянные душонки и бешенствует буржуазия, но удержать советскую власть, закрепить победу трудящихся над помещиками и капиталистами можно только при строжайшей железной власти сознательных рабочих. Помните, товарищи, у нас только один выход. Победа или смерть.
Крики: Победа! Победа! Победа!
Двор завода. Рабочие выходят из цеха. Ждут Ленина. Гиль заводит машину. Владимир Ильич вышел из цеха, взялся за ручку двери автомашины, но его остановили женщины, которые обратились к нему. Не успел Ленин им ответить, как из-за кузова автомобиля вышла Каплан. Вынула из кармана револьвер и нацелилась в Ленина.
Крики: Убили! Убили!
Рабочие хватают Каплан и уводят её. Бежавший Василий вместе с Гилем подхватили смертельно раненого Ленина. Толпа стихла.
Ленин:Никакой паники. Передайте товарищам рабочим, пусть берутся за оружие! Победа всё равно за нами!
Конечно, достоверных данных, что покушение на Ленина готовили именно в Малаховке, нет. Но не поворачивается язык сказать, что Алексей Яковлевич Каплер это придумал на пустом месте, что это стопроцентный вымысел драматурга. Ведь при аресте у Фанни Каплан нашли билет до станции Томилино (она снимала дачу в Хлыстово). Есть сведения, что Каплан также бывала в Малаховке: Сергей Николаевич Черников, работавший на электростанции Грюнберга, устанавливал проводку на одной даче и видел «на терраске симпатичную девушку небольшого роста, читавшую на диванчике какую-то книгу»; он утверждал, что это была Каплан. Малаховку в 1921 году посетила и одна из лидеров эсеров – Мария Александровна Спиридонова; много лет она пробыла в заключении, это подорвало её здоровье, и товарищи по партии выхлопотали разрешение поместить Спиридонову в первый малаховский санаторий – бывший санаторий Н. А. Котика, учреждённый И. А. Целиковым. Более того, малаховским дачником был и фабрикант Лев Александрович Михельсон: в 1912 году он построил дачу на улице Некрасова; дом, построенный в лучших традициях дачной архитектуры, сохранился до наших дней. Есть и другие эсеры, имена которых связаны с Малаховкой. Была ли «явочная квартира» в Малаховке у эсеров, готовивших покушение? Да и кто на самом деле стрелял? По официальным сведениям – Каплан. Но, как известно, есть версия, что Каплан была подставным лицом… В этой истории много загадок.
В заключение вспомним строки из поэмы В. В. Маяковского «Владимир Ильич Ленин»: