Вообще-то смертоубийство в царской России каралось беспощадно – вечная каторга для гражданских лиц, а для служивых людей – расстрел. Но это если преступление корыстное, заранее задуманное и совершенное в ясном уме и рассудке.
В противном случае наказание за лишение жизни человека могло составлять совсем символический срок, как в нашем случае – 3 недели ареста.
Санкт-Петербург, 1889 год
25 апреля. В столичном окружном суде прошло разбирательство без участия присяжных заседателей по делу о криминальном случае, довольно типичном для тех времен и актуальному для нашего времени тоже. На скамье подсудимых оказался 17-летний ученик-столяр Василий Жуков, обвинённый в нанесении тяжкого удара, приведшего к смерти человека.
Печальная и совершенно бессмысленная драма разыгралась еще 12 марта в столярной мастерской мастера Григорова, расположенной в доходном доме №39 по Моховой улиц. Василий Жуков проходил там обучение и выполнял простые поручения. В тот день он трудился над карнизом по указанию старшего подмастерья 22-летнего Николая Лерунова. Между молодыми людьми часто возникали разногласия, и этот раз не стал исключением.
Когда Жуков показал Лерунову выструганную заготовку, тот высказал недовольство. Завязалась ссора. По показаниям свидетелей, подмастерье вел себя грубо, позволил себе резкие слова, оскорбления, а потом просто пустил в ход кулаки. Свидетели показали, что один удар был в грудь, еще один в ухо…
В отличие от своего однофамильца, героя рассказа А. П. Чехова «Ванька», мальчишки, взятого на обучение в город, который от отчаяния писал письмо «на деревню к дедушке» с жалобами на хозяина обувной мастерской и грубых подмастерьев, более взрослый Василий Жуков, тоже приехавший из глухой деревни, решил сам постоять за себя.
Юноша схватил оказавший под рукой инструмент – обычный рубанок, и с размаху ударил им обидчика.
Лерунов рухнул, как подкошенный. Пострадавшему была оказана медицинская помощь, но на следующий день он скончался в больнице, так и не придя в сознание. Следствие пришло к выводу, что причиной стала травма, полученная в ходе конфликта.
На суде Жуков рассказал, что не желал никому зла, действовал от отчаяния:
- Я не хотел никого убивать. Я испугался. Просто хотел, чтобы он от меня отстал …
- бубнил Василий, вытирая рукавом слезы. Он боялся, что его отправят на каторгу.
По законам Российской империи 17 лет – это возраст достаточный для привлечения к уголовной ответственности, разве что молодым людям до 21 года нужно назначать наказание на треть меньше, чем предусмотрено законом. И то, только в том случае если будет доказано, что они «разумели» свои поступки.
Суд учёл обстоятельства дела, выявил отсутствие злого умысла и признал, что преступление совершено в состоянии запальчивости, или аффекта, говоря современным языком. А это значит, что никакого «разумения» в поступке подсудимого быть не могло.
Василий Жуков был приговорён к трёхнедельному аресту в полицейском доме. Также ему назначили пройти церковное покаяние.
Чтобы было понятно, отбывать свой небольшой срок молодому душегубу, пусть и совершившему преступление в запальчивости, суд назначил не в полноценной тюрьме, где условия, мягко говоря, были ужасными, а в полицейском доме – изоляторе временного содержания, куда помещались арестованные на срок от 1 суток до 3-х месяцев.
Фактически это можно сравнить с современным административным арестом на 15 суток – заключенных кормили, мыли и даже обеспечивали бельем за государственный счет, работать их не заставляли, разрешали свидания с родственниками и получение от них передачек.
Вот такой гуманный суд был в Российской империи.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: