Давным-давно в окутанном туманом лесу, где деревья шептались о тайнах, а тени танцевали со светом, бродила путешественница по имени Айкин. На сердце у нее было тяжело от самобичевания, потому что она считала свои недостатки шипами, которые кололи ее душу. Лес, известный как Завеса Истины, как говорили, отражал внутреннее смятение тех, кто входил в него.
Страдающее дерево
Айкин наткнулась на древнюю иву, ветви которой прогибались под невидимым весом. "Почему ты так стонешь?" - спросила она. Дерево ответило, и его голос был похож на шелест листьев на ветру: "Я связан Волей — непрестанным стремлением расти, но в то же время пойман в ловушку корнями, которые удерживают меня здесь. Мое страдание - цена существования". Айкин задрожала, узнав в плаче дерева свое собственное беспокойное стремление.
Сова сострадания
Из мрака появилась сова с глазами, похожими на луны. "Ты слышишь крик Воли", - прокричала она, передавая мудрость Шопенгауэра. "Все существа - ветви одного и того же корявого дуба, изнывающие от жажды в пустыне желаний. Сострадание - это дождь, который успокаивает". Сова подвела Айкина к ручью и попросила ее набрать воды для ивы. Как только она это сделала, стоны дерева стихли, и Айкин ощутила проблеск умиротворения — алхимию сострадания.
Лиса Иронии
Лиса с ухмылкой, такой же хитрой, как лунный свет, бросилась вперед. - Почему такая мрачная? он дразнил, воплощая романтическую иронию Шлегеля. "Жизнь - это загадка, в которой над нами подшучивают!" Лиса привела Айкина на поляну, где светлячки описывали в воздухе противоречивые движения:"Чтобы стать свободной, сбрось свои цепи; чтобы найти себя, растворись в других". Айкин рассмеялась, впервые за много лет, когда лиса закружилась, смахивая хвостом свою скованность.
Вернувшись к иве, Айкин увидела в ней не пленницу, а мудреца, а ее корни - свидетельство выносливости. Она прошептала: "Ты страдаешь, но все же даешь приют птицам и даешь тень усталым. Так и мои недостатки - часть великого гобелена". Дерево благодарно зашелестело, слегка приподняв ветви.
Решение
Айкин вышла из леса, и на сердце у нее стало легче. Она несла в себе две истины: сострадание Шопенгауэра, который видел на каждом лице общую борьбу, и иронию Шлегеля, который смеялся над жизненными парадоксами. Она стала рассказчицей историй, уча других, что терпимость расцветает, когда мы поливаем корни других и танцуем в собственных противоречиях.
Мораль:"В лесу бытия пусть сострадание будет вашим компасом, а ирония - вашим фонарем. Ибо терпимость начинается тогда, когда мы видим Волю во всем — и добродушно смеемся над лабиринтом, который мы разделяем".
P.S.
В этом рассказе сопереживание Шопенгауэра общему страданию переплетается с игривой субъективностью Шлегеля, иллюстрируя терпимость как нежное объятие и озорное подмигивание.
