КАК БЫ ЖИЗНЬ НИ БИЛА, НУЖНО ОСТАВАТЬСЯ ЧЕЛОВЕКОМ
Здравствуйте, дорогой наш Богдан Тарасович! По некоторым объективным причинам у меня в жизни появился приятный бонус – много свободного времени. Поэтому утром и вечером частичку этого времени я посвящаю прослушиванию Ваших роликов. Вы даже не представляете, как они помогают держаться на плаву в наше неспокойное время! Нелегкое время, очень нелегкое…
И вот мне захотелось написать не о себе, а об одном молодом человеке.
Мы с мужем люди, скажем так, умеренно-энергичные. Поэтому решились на ремонт в квартире, прекрасно зная, какое это «стихийное бедствие».
С бригадой, как я сейчас понимаю, нам повезло: рабочие вовремя приходили, старательно все делали и были дружелюбны в общении.
За эти полтора месяца мы, можно сказать, подружились. Особенно с одним из рабочих – Андреем. Приезжий, очень самостоятельный и в свои двадцать восемь все еще холостой.
Он не сразу открылся, но как-то в разговоре обмолвился, что круглый сирота. Мамка в тюрьме сидела, потом умерла, папка тоже сидел, а после умер. Так что сначала одолевала голодуха, а потом скитание по интернатам. Как и его девятерых (!) братьев и сестер. И все выжили, выросли, создали свои семьи.
Слушать его было тяжело, но радовало то, что Андрей в этой жизни себя вполне комфортно чувствует, хоть и трудится на износ изо дня в день. Прекрасно готовит и умеет практически все. Даже научил меня некоторым хозяйственным хитростям. В общем, парень отличный. Вот только психика его издергана. Я догадывалась почему, но полностью поняла это позже.
Когда ремонт был закончен, мы устроили ребятам небольшую «отходную» и неожиданно засиделись часов до трех ночи. Андрей, естественно, немного выпил и стал рассказывать о своем детстве. И вот это меня поразило. Передаю почти дословно его историю…
«Мы всегда голодовали. Деньги, какие были, мамка с батей пропивали. Хлеб только покупали и крупу. Недалеко от нас была скотобойня. Там кости можно было просто так взять. Так мы с батей туда ходили с тележкой и брали эти совершенно голые кости. Дома разрубали их, доставали костный жир изнутри и перетушивали его с луком. Как вспомню сейчас, так тошно становится. А тогда ели и еще добавки просили.
Как батьку посадили, мамка загуляла и куда-то подевалась. Мне шесть, брату семь, голодные, а в доме холодно и шаром покати. Рядом сестричка годовалая надрывается от крика, братик двухлетний есть хочет. Нашли в кладовке какую-то сечку, кое-как сварили на воде. А мамки долго не было, позаболевали все. Сестричка потом в больницу попала. Но мамке все нипочем было. Она как встретит кого нового – хвост распустит и в загул. Иногда на три дня, иногда на неделю. Но мы привыкли, терпели. И к мужикам привыкли, что у нас постоянно менялись.
Однажды у нас дома появился отчим. Военный летчик на пенсии. Уж не знаю, зачем ему мамка понадобилась с такой оравой детишек. Хотя красивая она была…
Вот при нем мы зажили. Про кости забыли, стали нормально есть. Он ведь пенсию всю до копеечки мамке отдавал и еще подрабатывал. Хорошим мужиком был наш отчим! А мамка его по пьяни зарезала… Вот такие пироги.
Мамку посадили, а нас раскидали по интернатам… А сейчас живу себе, работаю. Не спился, не наркоман. Жениться вот собираюсь, детей хочу. Сына хорошим мужиком воспитаю».
Получается, Андрей выжил не благодаря, а вопреки. Не стал мошенником, алкашом, вором, наркоманом... При таком-то горьком детстве сохранил себя, стал уважаемым человеком, который умеет трудиться. Не у всех ребят с подобными судьбами это получилось… Я вот думаю, как важно сохранить себя. В любой ситуации, как бы жизнь ни била, важно оставаться человеком, а не скатиться до скотского состояния «мошни подзаборной». Спасибо, Богдан Тарасович, за борьбу с этой нечистью!
Антонина.