На Кубе представлены разные религиозные течения, от атеизма до католицизма и свидетелей Иеговы. Однако самой распространённой религией на Острове Свободы является Сантерия. Это смесь верований народа Йоруба с элементами католицизма. Согласно официальным данным, Сантерию практикует примерно 60% населения, а по неофициальным — около 85%.
Возникновение Сантерии связано с массовым вывозом рабов из Западной Африки на кубинские плантации сахарного тростника и табака в XVII веке. Обращённые на Кубе в католицизм африканцы продолжали тайно практиковать свои религиозные традиции. Религия служила опорой для жителей Кубы в прошлом и продолжает играть важную роль в их жизни и сейчас. Сантерия стала особенно активно развиваться на Кубе с 90-х годов, когда в стране случился экономический кризис.
В этот период многие кубинцы стали искать помощи у потусторонних сил. Сейчас Сантерия охватывает разные страны мира благодаря миграции кубинцев. Множество приверженцев этой религии можно встретить в США, особенно в Майами. В российских городах тоже есть последователи Сантерии. Многие из них увлекаются сальсой и афрокубинскими этническими танцами.
В своё время я тоже посещала одну из танцевальных школ Санкт-Петербурга, и неожиданно для меня сразу двое из моих одногруппников прошли инициацию на Кубе. Мне стало интересно, и я решила расспросить их об этой поездке и о том, что подтолкнуло их к такому шагу. Мы обсудили это с Ингой и Михаилом во время одной из наших встреч.
— Инга, расскажи, пожалуйста, про куклу, которую ты держишь в руках. Что она символизирует? Кому она посвящена?
— У меня в руках кукла Элегуа. Это образ одного из Ориша в Сантерии. Элегуа символизирует начало пути и открытые дороги. Он играет важную роль, так как с него начинается любое действие или путешествие. Чаще всего Элегуа изображают в виде ребёнка, поскольку начало пути ассоциируется с новой жизнью и первыми шагами. Однако иногда его представляют как старика, чтобы подчеркнуть связь между началом и концом пути. Тем не менее образ ребёнка считается более популярным, ведь начало всегда вызывает более яркие эмоции. Элегуа — один из самых почитаемых Ориша, и я тоже отношусь к нему с большим уважением и теплотой.
— Что ты можешь вспомнить из своей инициации на Кубе? Было ли там что-то удивительное, шокирующее или, возможно, мистическое?
— Шокирующее? Не могу сказать, что было что-то невероятно шокирующее. Скорее, это был необычный и уникальный опыт. Подобного я раньше не переживала. Инициация длилась три дня. В первый день меня «чистили». Этот процесс занял около четырёх-пяти часов, которые я провела у Бабалао — жреца, проводившего обряд. Второй день был более спокойным: я отдыхала и приводила мысли в порядок. Мне дали травяную настойку, которой нужно было умываться три раза в день — утром, днём и вечером. На третий день я снова пошла к Бабалао, где провела около восьми часов. В этот день проходило множество ритуалов, включая получение воинов и гадание. Для меня самым сложным было то, что эта религия тесно связана с кровью и жертвоприношениями. В процессе приносили в жертву животных — в моём случае это были птицы: голуби, куры и петухи.
— Только птицы, животных не было? Козлов или коров?
— Есть обряды, где в жертву приносят крупный рогатый скот, но на самом деле большинство ритуалов всё-таки проводятся с птицами. Потому что это, как минимум, дорого – приносить в жертву крупный рогатый скот. Но такое бывает. Для многих это, наверное, прозвучит ужасно, но, с другой стороны, мы не вегетарианцы.
— Как ты сама относишься к жертвоприношениям в этой религии? Это не похоже на идею, что убьют животное, но зато мое желание или просьба сбудется?
— Знаешь, я воспринимаю это как часть традиции данной религии. Не могу сказать, что это для меня приемлемо. Если честно, я выросла в другой культуре, где подобное воспринимается как что-то дикое. Поэтому для меня это вызывает внутренний дискомфорт. С самого начала меня это смущало, и, если бы жертвоприношений не было, я бы этому только обрадовалась. Например, во время одной из церемоний меня сильно смутило то, что нужно было выпить напиток с добавлением крови жертвенного животного. Это был не просто символический жест — кровь действительно была в составе. Нас попросили закрыть глаза и выпить, не разглядывая содержимое. Видимо, они понимают, что для многих это непривычно и трудно. Но мне было сложно, я даже приоткрыла глаза, чтобы посмотреть, что именно я собираюсь пить. Это был, скорее, инстинкт — ведь человеку естественно проверить, что он ест или пьет. Когда я увидела напиток, мне стало ещё сложнее. Я думала: "Как я это выпью?" Но пришлось собраться. Всё-таки я уже приехала далеко, в Гавану, потратив много времени и сил. Отступать не было смысла. В итоге я преодолела себя и выпила. Но, честно говоря, это оставило неприятное впечатление.
— Михаил, как сочетаются наука, эзотерика и мистические культы Африки?
— Совершенно верно, я занимаюсь научной работой — я профессор, живу преимущественно в Америке. Как человек рациональный, я далёк от эзотерики и мистики, и моя специализация лежит в области точных наук, таких как физика и математика. Однако, несмотря на это, я осознаю, что мир устроен гораздо сложнее, чем может объяснить наука. Человеческое сознание — многогранное явление, включающее феномены вроде гипноза, трансовых состояний, психологических явлений, а также различных совпадений и событий, которые происходят в иной плоскости восприятия.
На мой взгляд, наука не исчерпывает всё, что нас окружает. Есть области, которые пока трудно объяснить с научной точки зрения. Например, мистические традиции, такие как сантерия, предлагают иной взгляд на реальность и саму природу человеческого опыта.
— Чем привлекла именно сантерия?
— Она представляет собой интересный синтез мифологии, танцев и духовных практик. Сантерия обладает развитой мифологией, напоминающей древнегреческую — красивой, литературной и насыщенной символами. Важной частью этой традиции являются танцы, которые несут в себе непосредственный контакт с реальностью. Латиноамериканские и афрокубинские танцы в рамках сантерии позволяют заглянуть за пределы языка и текста, предоставляя уникальную возможность взаимодействия с миром через движения и ритуалы.
Для меня особенно занимательно, что сантерия — это религия нетекстового характера. В течение жизни я привык работать с текстами, анализировать их и искать смыслы через язык. Однако текстами нельзя исчерпать всё, что существует. Сантерия предлагает взглянуть на то, что находится за пределами языка, через индивидуальные практики и ритуальные танцы, создавая своего рода "окно" в иную реальность.
Особенная черта сантерии — её индивидуализированный подход. Здесь существует система из 256 знаков Оду, каждый из которых имеет уникальное значение. Человек получает свой личный знак Оду, который определяет его путь и взаимодействие с мифологией и божествами — Ориша. Это делает сантерию глубоко личной практикой, отличающейся от массовых религий.
Интересно, что развитие сантерии связано с социальными процессами, такими как эмиграция кубинцев в Америку и туристический интерес к Кубе. В 1990-е годы сантерия начала адаптироваться для западной аудитории, превращаясь в продукт, готовый к потреблению. В ней есть своя бизнес-схема, денежные потоки, и она во многом уже "упакована" для туристов.
Интервьюер: Алевтина Аникина