Глава № 16
Говорят, в Америке карьера устроена так, чтобы раз в пять лет человек менял и место работы, и место жительства. А в России считают, что один переезд равен пожару. В смысле потери привычной обстановки и утрате целого ряда вещей.
Любые перемены связаны со стрессом. Маленькие с маленьким, большие с большим. Глобальные перемены первое время могут не затронуть отдельного индивидуума. Но со временем волна новых правил и обстоятельств неизбежно докатится до каждого и тряханёт.
Глеб попрощался с Маней и некоторое время стоял в удивлении. У них так повелось, без лишней надобности не напрягать и не волновать друг друга. Буквально накануне у Манюни возникла необходимость перевесить на кухне шкафчик. Под новый стол нужно освободить подходы. Просверлить лишнее две дырки, дело на пол часа. Но предварительная подготовка, – убрать с верхней полки весь мёд, в количестве 8-ми трехлитровых банок, всякие кувшины, вазочки чайнички. Перемыть и протереть поверхности – это уже половина дня. Вот жена и подбирается к проекту как кошка к мышке. Сидит в засаде и ждет момента чтобы выложить на стол, рядом с ароматной чашечкой кофе, очередной аргумент.
- Торшер закрыт и светит только в углу. – Сделала она очередной заход после ужина.
- Разве? – Схитрил Глеб и принялся рассматривать светильник.
Эдакая колона, высотой в метр тридцать создавала уют в любом помещении, куда его не поставь. Именно для уюта они и таскали его при каждом из трёх переездов с кухни на кухню. В этой квартире угол определили сразу и пока помещение не заполнилось шкафчиками, тумбочками, полочками и горшками с цветами, всё было чудесно. Он и сам давно присматривал место торшеру, и понимал – на кухне втиснуть его просто некуда. Жена конечно права, но основную работу делать ему. А пока не хочется. Глеб вообще не любил перемен. А вот они его просто обожали. Сегодня он устроил себе разгрузочный день, и отправился на смену без продовольственного запаса.
Сотрудники мигом заметили кислую физиономию служивого. И если жена всполошилась, подозревая всё вплоть до отравления, то коллеги использовали добровольную голодовку Глеба по-своему.
В полдень, когда наступило время обеда каждый второй счел своим долгом сообщить бедолаге о своем меню, выделяя из списка самое лакомое.
- У меня плов с изюмом, черносливом и бараньими ребрышками? Положить пару ложек?
Плова Глеб не видел, баранину ещё во времена мезозоя исключил из меню. Но от одних слов непроизвольно сглотнул слюну. И мысленно перебрал содержимое лотка, оставленного в холодильнике. Сейчас бы он с упоением съел легкомысленный суп на прозрачном курином бульоне. Разогрел бы его в микроволновке, положил в тарелку штук пять золотистых сухариков…
От голодного обморока бедолагу спас звонок. Из штаба отряда посыльный доставил пакет. Включив бодрость и сосредоточенность Глеб направился к КПП.
- Здравие желаю! Что это у вас почки на деревьях набухли посреди зимы?
Глеб под бодрый шаг выделил в продовольственном лотке вареную куриную грудку и мысленно нарезал её на тонкие ломтики. Рядом стояла маленькая баночка зеленого горошка как гарнир, лежали очищенные яйцо и свежий огурец.
Через пелену голодного служивого, вопрос пробился не сразу, а реакция военного человека сработала машинально:
- Виноват, исправим… - Глеб козырнул и наткнулся на взгляд курьера.
- Никак нет! Почки за территорией охраняемого периметра. Вне зоны нашей ответственности!
- Что вас так рассмешило? – Коллега поджидал Глеба под предлогом перекурить. Он давно подготовился к мелкому гастрономическому терроризму, и высмотрев фигуру служивого, выскочил на улицу.
- Говорит, лося спугнул на подъезде. Спрашивал почему никто животное не кормит. – Байку Глеб придумал на ходу.
- Опять значит пришел? – Почему-то горестно вздохнул коллега. И вместо того чтобы показать Глебу подготовленный снимок с аппетитным бутербродом - краюху бородинского хлеба, сдобренную мелко нарубленным шпеком с чесноком и листиками зеленой петрушки вокруг шапочек маслин, ударился в историю. Он на этой базе служил четвёртый десяток лет. Разные были периоды, от момента строжайшей секретности, до периода широкой сельскохозяйственной практики, когда в голодные времена один из ангаров приспособили под коровник, а второй под свинарник. Свободные помещения исправно отапливались. Территория базы, которую раз в две недели полагалось косить годилась для качественного выпаса буренок. А уход за несанкционированным высшим начальством поголовьем, сотрудникам и вовсе был не в тягость. Работали здесь жители окрестных деревень. Так что буренки были обихожены, хрюшки исправно набирали в весе, а с клубничных грядок, ягод хватало на всех. В июне перед покосом, кладовщицы выкраивали из рабочего времени пару тройку часов, чтобы собрать на полянах землянику. Этот новый уклад секретного объекта настолько вписался в размеренную жизнь коллектива, что многие отправляясь на службу, дома машинально говорили:
-Я на дачу! Пока-пока.
- Лось я думаю к нашим буренкам со своими природными чувствами подбирался. Часто зимой бился рогами в ворота. Мы ему даже сено неподалеку выкладывали. Два года как сельское хозяйство ликвидировали. А он значит по старой памяти к дармовой кормушке ходит…
Алексей горестно вздохнул, момент кардинальных перемен, которые пришли с новым начальником, на базе восприняли как очередное крушение личной жизни. Дело даже не в том, что все здесь привыкли к молоку и привязались к стаду. Руководить спаянным коллективом прибыл варяг, прислали чьего протеже аж из Москвы. С делом начальник справился на отлично, но бурёнок, ему коллектив до сих пор не простил. Любые перемены оставляют памятные шрамы. Одни быстро затягиваются и человек понимает, что всё случилось во благо. А другие долго зудят и оставляют памятный след.
Телефон пикнул. Маня сбросила новость про прапорщика МЧС Толика, которому снимали мерки для новой формы.
- Форма с погонами для прапорщика не новость. – Голосовое сопровождение жена прислала следом. – Новый прапорщик мало того, что кот, так и имя у него знаковое.
Глеб с корешом продолжали дымить, так что комментарий жены служивый озвучил на двоих.
- А что знакового, у меня тесть, будь он не ладен, Анатолий Степанович…
Глеб набрал жену для получения разъяснения по имени.
- Так вы не знаете лучшую новость дня? Свершилось наконец то, о чем мечтали 80 процентов граждан отечества. Госдума послала запрос о возбуждении уголовного дела против Толика Чубайса и прокуратора начала расследование.
- Тоже мне новость, сегодня начала завтра закрыла. – Уныло отозвался коллега.
- Сложно будет, уже доказано, Толик Рыжий вывел из страны 200 миллиардов рублей.
Оценить масштаб такой космической суммы с ходу никто из троих не мог. Зато ваучерный эффект после приватизации, оставил в судьбах каждого из них такие шрамы, что сознание не в состоянии было придумать наказание для этого экономического Чикатило Всея Руси.
Троица разошлась, но каждый думал о том, как шторм перестроечных перемен шарахал о холодные скалы новой непонятной жизни, разбивая вдребезги заботливо выстроенный родителями фундамент для жизни подрастающего поколения.
Глеб вспоминал о неожиданном выводе полка из гарнизона в Чехии в чистое Тульское поле. Вместе с техникой. А семьи с детьми, кто куда, в основном к родителям. Трещины пошли такие, что из 10 семей в течение трех лет распались семь.
Отличник Леха с красным дипломом, после института где отменили распределение, был рад возможности получить должность грузчика на этой базе. Помог отец, он десять лет работал тут крановщиком. Маня вспомнила свою Торговку (газета «Советская торговля»). Согласно новым веяниям коллектив на базе газеты создал закрытое акционерное общество. Только это не помогло. Газета с миллионным тиражом, богатой историей и завидными помещениями на Варварке в Москве, растаскивалась начальством по своим персональным карманам. Журналистам и собкорам практически отменили зарплату, вменив в обязанность добывать рекламу в объеме трех ставок. Помещения сдавались в аренду с таким азартом, что из трёх редакционных этажей в распоряжении редакции остались три крохотные комнаты по 15-16 метров и шестидесятиметровый кабинет главного разорителя газеты. За 60 лет, в развитие газеты вкладывали свою заботу и старание личности исторического масштаба. Косыгин, Микоян…
Наследники оказались недобросовестными. Почему? Отдельный вопрос. Хотя один из современников ответить на него смог: «Ошибаться можно – врать нельзя!»
Вранья и фальши в до перестроечной жизни хватило с лихвой для того, чтобы выдернуть из-под населения целую империю. А оно и ахнуть не успело убаюканное продажной журналистикой. Газетам и ТВ верили свято, пропуская мимо ушей откровенную пропаганду. Бесплатное жильё, образование и медицину, гарантированные законами социалистического государства люди принимали как должное. Отцы и дети положили на алтарь их благополучия здоровье и жизни. А те, кто рулит сегодня, какими бы косорукими не были, испортить ничего не смогут. Смогли запустив продажное журналистское племя, которое вешало на уши населения ваучерную лапшу, подливая в рюмки грошовый спирт Ройял. Эти экранные гуру живы и сегодня – Невзоров, Кисилев… Чубайсята плодились на просторах страны как тараканы. И эти мерзкие твари заявляли свои права на объекты бывших комсомольских строек, стратегические предприятия и даже заводы ВПК.
Современному журналистскому племени есть чем удивить своих читателей. Но они бояться. Реальные мотивы и история грабежа 90-ых, организованная в СССР рейдерами мирового масштаба, может вызвать в отечестве бунт. Тот самый - бессмысленный и беспощадный. Чтобы избежать его рыжие прусаки чубайсята росли и разрушали всё, что способно отрезвить простое население. Поменяли школьную программу, конституцию, подменили понятия. Школьники 80-ых уже были заточены на потребление любой ценой. А их родители топили за патриотизм, гуманизм и справедливое распределение общественных благ. И ещё неизвестно кто из СВО выйдет победителем. Те, кто за жестокий конкурентный мир, или гуманисты, которые пока не знают что в социалистическом Китае запустили такую формулу организации жизни, что побили все мировые рекорды как в образовании, так и в новых технологиях. А звучит эта формула просто и понятно: «Общественные средства производства – на общее благо!».
Если впадать в анализ истории последних лет судьбы отечества, то легко окажешься в беспросветной депрессии. Маня включила Девятова и под его протяжные философские фразы принялась за ревизию в холодильнике. Профессор ревизовал ошибки отечественной дипломатии, а она продовольственные запасы.
- Смотрите что получилось, христианская дружеская Армения заключает соглашение о партнерстве с Западом. Финляндия, куда петербуржцы ездили как в Приморский парк на скоростных теплоходах, поездах и личных автомобилях, вступила в НАТО и объявила Россию врагом. И дачи, построенные там русскими, оказались имуществом недоступным для пользования.
- Даже в Литве и Латвии друзья относятся к нам как к ковидным больным. – Со вздохом дополнила профессора Маня и вытащила из холодильника два нижних лотка с яблоками и бананами.
Надежный аппарат принялся последнее время дурить. То как невоспитанный щенок оставлял на полу лужу, и Глеб по совету мастера убавлял температуру в морозилке. Лужа исчезала, но заморозить что ни будь становилось решительно невозможно. Яблоки лежали в воде, пришлось выбрасывать. Что-то в организации семейного продуктового обеспечения было явно не так.
Впрочем, как и в международных отношениях России и Китая. Под трескотню о вечной дружбе двух братских народов, спаянных войной в Корее, русские эффективные менеджеры за бесценок гонят в Китай газ, нефть и уголь.
- Если это дружба, то что тогда справедливость? – Поддакивает Маня Девятову.
Его выступления хоть и интересны, но не однозначны. Многое профессор пытается донести до своих слушателей намеками. Предлагая домысливать самим. Вот Манюня и домысливала, выбрасывая яблоки и сливая воду из овощных корзинок.
Всеобщее достояние страны, Газпром от такой торговли уже шьёт золотые парашюты для своих ожиревших от миллионных зарплат сотрудников. Сохранить уровень обеспечения в новых условиях не получается, а тех, кто знако́м с корпоративными правилами и порядками обижать опасно. Бизнес-решения там на всех уровнях принимались настолько стрёмные, что лучше не выносить их на суд общественности. Вон Трамп, затеял аудит и весь мир впадает в ступор. 4 миллиарда долларов на презервативы для палестинцев и хамаз!
У нас в стране тоже бесперебойно действует аудит. Счетная палата называется. Но туда, наверное, креативщиков не берут, чтобы озвучивать хотя бы размеры зарплат в гос. корпорациях.
Чубайсята повеселились на просторах отечества на славу, но по какой-то неведомой причине санитары родной экономики не спешат посыпать дустом это назойливое и прожорливое племя. Слава богу своих потомков чубайсят младших, старшие повадились отправлять за границу. Пусть со своими порядками плодятся там. По личному опыту она знала, что назойливых с повернутыми на личную исключительность мозгами там долго терпеть не будут. Не сумел доказать честность приобретения средств, фиг купишь виллу. Накопил под миллиард на личном счете, - в любой момент могут заблокировать до выяснения обстоятельств твоего чудесного обогащения. Президент предлагал ожиревшим нуворишам переводить свои сбережения домой, предупреждал – мол замучаетесь пыль глотать, чтобы вернуть себе честно награбленное на родине. Про награбленное Владимир Владимирович ничего не говорил. Это определение у любого русского идет по умолчанию. У успешного менеджера тоже.
Понимать и осуждать современную реальность это одно, а жить в ней совсем другое.
Накануне Глебу позвонил однополчанин. Созванивались они редко, но метко. Маня любила вспоминать как гусарствовали два пилота в ресторанах, и в Чехии, и в Туле. Долго и смачно вспоминали свои любовные похождения, драки, разборки. С этого и начали, но скоро перешли на обсуждение диагнозов:
- Пью по четыре таблетки прямо с утра, да ещё и ингалятор. – Перечислял назначения Сергей.
- Нет у меня утром две с половиной.
- Боец! – Восхищается сослуживец. – Если бы не сын, пришлось бы выбирать, лекарственное обеспечение или продукты. Правда пенсию чуток добавили, на 2000, а ингалятор стоит 4000 и хватает только на месяц.
Аптечку Глеба в расходах, Маня с Глебом не считали. А вот по пенсии Маня насторожилась. Ей тоже перечисляли раз в месяц по 25000 рублей и дополнительно за что-то 630. По телевизору говорили, что социальные выплаты решили подтянуть к инфляции. А сколько это неизвестно, Маня пробовала посчитать и не смогла. Арифметика правительства решительно не совпадала с её счётом.
Разные у них были формулы математики социального обеспечения. Зато закон сообщающихся сосудов блокировался безотказно. Цены в магазинах росли и росли, а в пенсионном сосуде застой второй год. Засорилось что-то в соединительной трубе. Вот Маня и прислушивалась – может баланс восстановили, а она не в курсе?
Женщина опять нырнула в холодильник, чтобы протереть полки и пересмотреть запасы, да так и замерла у открытой дверцы. Лоток с суточным пайком, который служивый муж оставил дома исчез. Маня медленно прикрыла дверку и оглядела кухонное пространство. Лотка нигде не было.
Так, сегодня у неё в гостях была только Хеленка, пару часов поболтали, потом она проводила подругу к двери. В руках у гостьи только телефон и пачка сигарет.
Потом она предложила Глебу, если голодать будет невмоготу, попросить соседа отвезти на службу продовольственный запас. Но муж сигналов о спасении не посылал и лоток оставался на месте. Маня специально не проверяла, привычно затеяла уборку. И вот…, полтергейст какой-то. Точно надо срочно отредактировать сказку о подсолнечной бабушке и опубликовать. Не иначе её шутки.
А Дайлс уже в Латвии без зазрения совести любовно размещал в холодильнике продовольственные лоточки. Сегодня вечером его сын поест вкусно и с пользой. Он открывал каждый контейнер отдельно и особенно среди похищенного набора выделил творожок. Надо было к нему ещё банку клубничного варенья прихватить. Может метнуться за ним? К возвращению Ройялса как раз успеет.
Пришелец начал было настраиваться на депортацию, но услышал на лестнице шаги. Сын возвращался в компании. Дайлс растворился - принимать гостей в его планы не входило.
Четверо мужчин ходили по квартире, фотографировали каждый закуток.
- В принципе все устраивает. А вещи чьи?
- Часть моих, часть хозяйских. – С кислым видом отвечал Ройялс, лицо его покраснело, а руки дрожали. Дайлс понял, что гостей сынок почему-то боится.
- Мы купим квартиру. Когда она будет свободна?
И тут Ройялс залебезил:
- Я болею, вывозить вещи некуда. Через месяц освобожу. Можете подождать до 1 марта?
- Вы снимаете эту квартиру?
Ройялс промолчал.
- Понятно. Остальное обсудим с хозяйкой.
Визитеры попрощались и ушли, и тут Ройялс не просто осмелел, он впал в ярость. Накричал на четвертого:
- Это бандиты, я узнал по голосу, они звонили как риэлтеры месяц назад. Эти, - он неопределенно кивнул в сторону, - решили отжать мои вещи. А они, сам видишь сто́ят две таких квартиры.
Четвертый согласно кивал и молчал. Но Дайлс прочел мысли этого незнакомца:
- Мебель с историей из Икеи. Затертый пыльный диван, кровать размером с аэродром. Зачем всё это Мане? Кричит, слюной брызжет. Ему бы к мозгоправу. Устал я от этого бреда. – Молча думал четвертый, дожидаясь, когда можно уйти.
Дайлс насторожился. «Мозгоправ», новое для пришельца слово. Но что означает слово мозг он знал отлично. Сознание, это главное для каждого обитателя его колонии. За чистотой и стройностью мышления на его планете следили пристально. Каждый обязан был блюсти свой центр управления в ясности и чистоте. Именно сознание обеспечивало передвижение во времени и пространстве. Сигналами как каждого отдельно мозга, так и общими, обеспечивалась безопасность колонии и всего пространства её обитания. Пришелец осторожно опустился шаром на голову сына и принялся изучать логические цепочки его мыслей.