Ох уж эти мужчины! Как говорила моя соседка Клавдия Петровна: «Все они — как дети малые, только ботинки большие!»
Ирина Константиновна Воробьева вздохнула и еще раз прокрутила ленту соцсетей. Вот оно — десятое за день групповое фото из ресторана «Золотой фазан»!
На переднем плане — Лидия Марковна, мать ее мужа, в новом лиловом платье и с огромным букетом. Подпись кричала: «Лучший сын! Подарил юбилей мечты и 55 тысяч на новую шубу! Люблю, горжусь!!!»
Ирина отбросила телефон, словно тот обжег ей пальцы. Пятьдесят пять тысяч?! А ведь всего два месяца назад, на ее собственный день рождения, Петруша — «любящий муж», как он сам себя называл — приволок помятый букет хризантем и торт из «Ашана».
— Дорогая, ну ты же понимаешь, конец квартала, отчеты, — бубнил он тогда, целуя ее в щеку. — В следующем месяце оторвемся!
И вот, пожалуйста, «оторвались»... только не они вместе, а Петенька с мамочкой.
Входная дверь хлопнула. Ирина вздрогнула и выпрямилась в кресле. Муж, довольный и раскрасневшийся, ввалился в гостиную, на ходу сбрасывая ботинки.
— Уф, ну и денек! — плюхнулся он рядом. — Что у нас на ужин?
Ирина молча протянула ему телефон с открытой фотографией. Петр непонимающе уставился на экран, потом на жену, и его улыбка медленно сползла с лица.
— А, ты уже видела, — протянул он. — Ну да, мама выложила. Слушай, ну юбилей, шестьдесят все-таки!
— На мой день рождения ты даже не вспомнил, что я ненавижу эти липкие торты! — Ирина резко встала, чувствуя, как к глазам подступают предательские слезы. — А маме — пятьдесят пять тысяч и ресторан!
Петр вздохнул с видом мученика, которого совершенно несправедливо обвиняют в чем-то очевидно незначительном.
— Ирочка, ну ты чего? Ты же не моя мать. У мамы был юбилей. Это другое!
Как будто раскаленная игла вонзилась Ирине в сердце. «Ты же не моя мать». Рождение Костика. Бессонные ночи с ребенком, когда Петенька «высыпался перед важными совещаниями». Переезды по его карьерным ступенькам. Вечные компромиссы. И вот оно, значит, как?
— Понятно, — только и смогла выдавить она, направляясь в спальню.
— Да брось ты, Иришк! Что за трагедия на пустом месте? — крикнул он ей вслед. — А ужин?!
С того вечера что-то надломилось. Незаметно для Петра, но очевидно для нее самой. Ирина больше не срывалась с работы пораньше, чтобы приготовить его любимый ужин. Не гладила ему рубашки с вечера. Не напоминала про день рождения тещи или ежегодный профосмотр.
Забавно, но он заметил отсутствие всего этого не сразу. Только на третью неделю вспылил:
— Что с тобой творится? Дома бардак, рубашки мятые, в холодильнике шаром покати!
— А что такое? — спокойно ответила Ирина, не отрываясь от ноутбука. — У меня дедлайн. Кстати, я записалась к психологу, так что во вторник ужин себе разогреешь сам.
— К психологу? — Петр аж поперхнулся. — Зачем? Ты с ума сошла деньги на ветер выбрасывать?!
— Это мои деньги, — пожала плечами Ирина. — Я на удаленке дополнительный проект взяла.
Петр тогда хлопнул дверью и умчался к маме. Лидия Марковна, конечно, сразу же встала на защиту «бедного мальчика»:
— Петенька, ты просто избаловал ее. Все эти психологи — одна блажь от безделья! Женщина должна быть скромной, а не на баррикады лезть.
Но что-то странное происходило. Чем больше времени Ирина проводила с психологом — полноватой женщиной с проницательными глазами — тем спокойнее становилась. После третьей сессии она вышла с ошеломляющим открытием: «Вы столько лет обслуживали его комфорт. Где в этой семье — вы? Ваши желания, мечты, простые человеческие потребности?»
Ей стало страшно. А ведь правда — где? Когда она в последний раз делала что-то для себя, а не для Петра, Костика, свекрови, начальника? Она вдруг почувствовала себя невидимкой в собственной жизни.
— Почему ты такая холодная стала? — спросил как-то Петр, когда она отодвинулась от его привычного вечернего объятия, больше похожего на попытку стиснуть подушку перед сном.
Ирина посмотрела ему прямо в глаза:
— А я всегда такой была. Ты просто не замечал.
Петр шел домой, хмурясь и пиная камушки. Разговор с коллегой не выходил из головы:
— Ну, как отметил годовщину? — спросил Виталик в курилке.
— Годовщину чего? — не понял Петр.
— Свадьбы, балда! У вас же вчера было шестнадцать лет! Я на Иркиной страничке в соцсети видел.
У Петра противно засосало под ложечкой. Забыл. Опять. Идиот! Купил по дороге коробку конфет и букет, но уже понимал — этим не отделается.
Дома было тихо и пусто. Только записка на холодильнике: «У Светки. Буду поздно». Ирина стала часто пропадать у подруги. Раньше это раздражало — жена должна быть дома, а не шляться где-то. Но сейчас... сейчас он почувствовал странную пустоту. Будто действительно что-то потерял.
Петр потоптался на кухне, открыл холодильник — пусто, хоть шаром покати. Раньше Иришка готовила на неделю вперед. Теперь он часто перебивался бутербродами или заказывал доставку. Мама, конечно, звала к себе — «на нормальный борщ», но он почему-то все чаще отказывался.
Заглянул в детскую — Костик, уткнувшись в планшет, едва буркнул «привет». У мальчишки был явно папин характер — такой же бука. Петр вздохнул и пошел в спальню переодеться.
И тут услышал это. Из приоткрытого окна доносились голоса. Ирина с кем-то говорила на лавочке у подъезда — низкий женский голос он узнал, это была Светка.
— Уже просто сил нет, понимаешь? — донеслось до него. — Он никогда не спрашивал, чего хочу я. Только что нужно маме, детям, работе. А я как прислуга при барине. Шестнадцать лет, Свет! И даже дату не запомнил!
— Так брось его к чертям! — горячо выпалила подруга.
Повисла пауза. Петр замер, вцепившись в подоконник.
— Не могу, — тихо ответила Ирина. — Дурацкое сердце, всё-равно люблю этого олуха. Но и так больше не могу — понимаешь?
Петр отшатнулся от окна, чувствуя, как краска стыда заливает лицо. Сел на край кровати, обхватив голову руками. Память услужливо подбрасывала картинки: вот Ирина сидит с температурой, но готовит ему обед в дорогу; вот не спит ночами с маленьким Костиком, а утром — на работу; вот отдает ему последние деньги на новый костюм для собеседования.
А что он? Пятьдесят пять тысяч матери, которая и так живет безбедно. И дешевый торт жене.
Перемены начались с малого — Петр впервые в жизни сам записался в химчистку и отвез туда пальто жены. Потом пришел домой с огромным букетом любимых Ириных ромашек — не роз, которые обожала его мать, а именно скромных ромашек, которые нравились ей.
— Что это? — подозрительно спросила Ирина.
— Это мое «прости». За годовщину. За торт из «Ашана». За шестнадцать лет, когда я был...
— Придурком? — подсказала она, но в глазах блеснула искорка.
— Точно, — кивнул Петр. — Абсолютным придурком.
В пятницу он положил на стол конверт.
— Что это? — снова спросила Ирина, уже с любопытством.
— Путевка. На Байкал. Ты всегда хотела.
Ирина достала брошюру — трехдневный тур на знаменитое озеро, о котором она грезила годами. Но не это заставило ее сердце сжаться — в конверте лежал только один билет.
— А ты?
— Я побуду с Костиком. Тебе нужно отдохнуть. И время подумать.
Ирина долго смотрела на мужа, не веря своим ушам. Петр — командир и собственник — вдруг отпускал ее? Одну?
— Я не хочу тебя потерять, — просто сказал он. — Но я хочу, чтобы ты была счастлива. Я просто не умел это показать.
Спустя неделю, когда Ирина выходила из самолета, измотанная долгим перелетом, но с сияющими глазами, Петр ждал ее в аэропорту. Без цветов и подарков — просто ждал.
И это не было идеальным финалом или сказочным хэппи-эндом — нет, это было только начало. Начало новой главы их жизни.
Друзья, а вы сталкивались с подобными историями? Напишите в комментариях.
***
Каждый день - новая увлекательная история. Подписывайтесь, чтобы не пропустить!
Рекомендую еще почитать: