Е.Н. 9 мая вся страна будет праздновать 80 годовщину победы в Великой Отечественной войне, отдавая дань памяти героям той поры. Но сегодня - время новой войны, время героев СВО.
Ещё в марте я познакомилась с участником специальной военной операции на Украине Павлом Долженко (имя вымышленное). В прошлом офицер Нацгвардии (во время его службы - Внутренние Войска) - близкий друг , однокашник и сослуживец организатора областного турнира по боксу, сам когда-то боксировал, поэтому с удовольствием приехал на соревнования в качестве почётного гостя, так как турнир как раз был посвящён Дню войск национальной гвардии России.
Однако говорили мы не о временах службы в Нацгвардии и не о правилах боксёрского поединка. Павел награждён медалью «За храбрость» и «Орденом мужества» за заслуги перед Отечеством. Мне было интересно узнать его историю, как бойца СВО.
П.Д.: Призвался я по мобилизации в сентябре 2022 года. Честно сказать, я раньше хотел поехать, но не знал, как к этому отнесутся родные. А тут подфартило, так скажем.
Е.Н.: Вы разделяете те цели, которые преследует Российская Федерация в этой военной кампании?
П.Д.: Да, разделяю. Даже если вначале СВО что-то и было непонятно, то со временем для себя всё разъяснил, сопоставил факты и сделал определённые выводы.
Е.Н.: Какую функцию выполняли? Где располагались?
П.Д.: Был командиром мотострелковой роты. Наша часть формировалась в Москве, вся полностью мобилизованная. В роте у нас были ребята из Тулы, из Москвы. Многие ещё находятся там. Но людей становится с каждым днём всё меньше и меньше: кто-то, как я, по ранению выбывает, кого-то погибает, как ни прискорбно это звучит. У нас в роте 20 человек, например, на данный момент - это максимум. А находились мы в Луганской области, ближе к Харьковской. Это Купянское направление.
Е.Н.: Мотострелковая рота чем занимается?
П.Д.: Наш полк изначально создавался как полк ТерОбороны. Сначала мы находились на второй линии обороны. Это мы позже поняли. Когда нас в лесопосадки высадили, вечером уже, было полное непонимание ситуации - давай закапываться все. Мы не знали, насколько далеко враг, территориально где мы находимся. У командиров была точка, где вот мы есть, но где линия фронта проходит, никто не знал. И там, давай, у каждого: «Я коптер вижу», «Я вижу, кто-то там бежит». Ну, это поначалу у всех бывает. А утром все проснулись и пришло понимание после того, как провели рекогносцировку, и определили кто где должен находиться, и где противник. Это был ноябрь. На улице плюс 5-10 градусов. Спали прямо на земле в спальных мешках. Ну и, соответственно, начали оборудовать себе позиции. Как выяснилось позже, эти позиции создавались на случай прорыва противника. Там мы пробыли месяц-полтора. Один взвод ездил на боевую задачу, три находились тут. Конечно, были и боевые соприкосновения во время боевых задач. Я первый раз ранение получил как раз в таких мероприятиях. А потом, внезапно, вечером звонит командир : «Всем собраться. Ночью выезжаем». Благо, он был хоть и своеобразный, но грамотный. Оставил пару человек со взвода на охране вещей, чтобы собирали. А остальные уехали на линию боевого соприкосновения, как она называется. Выгрузка вся, распределение по местам - ночью всё это делается. Опять же в неизвестности оказались, но уже хотя бы чуть-чуть понимали, что нас ждёт, как надо делать и что. За месяц мирной жизни, так скажем, научились кое чему. Люди были более-менее подготовлены.
Е.Н.: Учитывая опыт и срок службы во Внутренних Войсках , было проще, чем ребятам, которые пришли после срочной службы или вообще не служившие нигде?
П.Д.: Проще, буквально, месяц-два, в зависимости от психологии людей. Многие быстро перестраиваются и, в принципе, набирают свой опыт. Им этого достаточно. Потому что опыт, который, например, чеченская компания дала, или кто в Афгане был, - это совсем другое. Не было квадрокоптеров, разведка ножками только. Что они, что мы. Раньше мы войну дронов смотрели в фантастических фильмах. И вот она тебе - в реальности. А когда мы приехали на эту новую точку, нам сказали: «Теперь вы не терОборона, теперь вы - мотострелковый полк». Быстро переформировались. Полк получил необходимое вооружение: пулемёты, миномёты, гаубицы, технику. И мы начали работать, как обычное мотострелковое подразделение. Основной нашей задачей были закрепы. После того, как штурмовики отрабатывали посадки, заходили мы - закреплялись и дальше держали позицию. Иногда и мы ходили вперёд, зачищали, потому что людей нету, а задачу надо выполнить.
Е.Н.: А как обстоят дела с обеспечением? Оружия хватает? Очень много слухов, что наша армия не подготовлена.
П.Д.: Если брать стрелковое вооружение, то всего в достатке. Как здесь снег лежит, так там столько патронов везде валяется. Вот, представьте ситуацию: поступает приказ срочно собраться. Времени один час, а патронов три ящика допустим, твоих личных. Естественно, ты их не возьмёшь. Патронов много, гранат много. Миномётных мин маловато. Квадрокоптеров нету - свои только, никто их не выдаёт. В небе мы, конечно, немного отстаём. У противника и камикадзе дронов (FPV) много, и обычных разведчиков, и тех, которые просто летают, смотрят и сбрасывают.
Е.Н.: Как потеряли ногу?
П.Д.: Я отводил людей на точки, где закрепы были. Три дня работал: водил по два-три человека. Порой по одному. В тот раз обратно уже шёл. Слышу - жужжит. Думал, наши летят. Поднимаю голову, зависла надо мной птичка. А она не высоко если, то гранаты - их видно. Смотрю - висят. Остановился. Вижу, полетела. Отскочил в просеку. Первая взорвалась рядом. Лежу, думаю встать - не встать. Раз, и уже второй взрыв. И нету ноги. Я спать лёг - отключился то есть. Говорят, минуты через две-три после взрыва на связь вышел. Перетянулся, сказал, что ранен. Ну, и пополз потихонечку. То, что я «спать лёг», это меня, наверное, спасло. Оператор увидел, что не шевелюсь, и полетел дальше. А так бы добил.
Е.Н.: Помните, что чувствовали в момент атаки?
П.Д.: Ничего. Там через пару месяцев настолько ко всему привыкаешь, что чувство страха уходит, а это плохо. Ну, а с другой стороны, по-другому никак. Если постоянно думать, что умрёшь и бояться этого: «крышу» может свинтить. Был паренёк у нас, его страх так одолел, он не мог психологический барьер преодолеть, его комиссовали.
Е.Н.: Какой, если говорить о времени года, самый тяжёлый период?
П.Д.: Холодно когда. Снег выпадает, а потом начинается оттепель. Земля не промерзает особо, поэтому это всё превращается в кашу. Там осадков намного больше, и они одновременно, прям сразу бац - и уже в блиндаже и окопах. И всё это касками, бутылками какими-нибудь черпаешь.
Е.Н.: Свечи, которые волонтёры делают, пригождаются?
П.Д.: Мы однажды ходили на задачу по штурму одной посадки и брали свечи в стаканах бумажных, как от мороженки. И вот, мы сидели в блиндаже, морозец лёгонький. Очень они нам пригодились. И очень удобными оказались: бумага сгорает, а воск на землю стекает. А ты его собираешь, берёшь палочку, в этот же воск вставляешь, она начинает гореть. И так, пока вообще ничего не остаётся. Попадаются такие, бывает, которые коптят, их максимум в печку можно поставить. Но печки туда, где рядом противник, ты не принесёшь. Соответственно, кто-то ими греется. Либо что-нибудь разогреть на ней можно, если у тебя опять же, есть в чём разогреть, сковородка или кастрюлька, или консервную банку ту же самую. Есть ребята, которые в любых условиях быт могут обустроить. Деревенские парни особенно. Нам привезут каких-нибудь досок, брёвен, и вот эти вот деревенские ребята, на раз два в овраге домик из бруса себе построили какой-нибудь. Крыши сделали, двери, замки какие-то придумали. Конечно, не такой, как хотелось бы. А дальше надо себе кроватку сделать. Делают кровать, выкапывая её из земли. Обычной-то кровати нет ни у кого там. В блиндажах стены досками обшить - там влажность очень высокая, земля сырая, и ты, получается, не высыхаешь.
Е.Н.: Сколько Вы там были?
П.Д.: С ноября 2022-го по декабрь 2023-го.
Е.Н.: Почему, как Вы считаете, люди идут на СВО: из-за денег или патриотизма? Конечно, деньгами завлекают, никуда от этого не деться. Но и говорить, что кто-то там пошёл только за деньгами - это нехорошо и неправильно. Ладно ещё когда между собой бойцы разговаривают так, но когда кто-то гражданский начинает говорить: «да вот они из-за денег туда идут» или «они и так много зарабатывают, зачем помогать». Только вот, если эти ребята не будут идти туда, объявят мобилизацию и туда пойдёте вы. Поэтому, просто скажите им спасибо. Никто не знает, кто вернётся живым, кто раненым, а кто уже упакованный.
Е.Н.: Бойцы умеют шутить?
П.Д.: Умеют. У меня водитель готовил хорошо. А я всё время записывал. Суп какой-то приготовит из банок, борщ, рассольник. Добавит туда консервов каких-нибудь, там крылышек копчёных, ещё что-то. Так сделает, что вкуснее не было в жизни. Мы каждому блюду названия придумывали. Например, суп гороховый с копчёными крылышками - «Артиллерийский» или «Триста тридцать три залпа». «Кролик-Броник» - картофель тушёный с тушёнкой из кролика. Шашлык свиной «Бомба». Огурцы маринованные в целлофановом пакете - «Блиндажные». Куриные оладушки «ТМ 62» (в составе: грудка, мука, молоко...)
И вот, когда скучно, начинаем выдумывать себе всякие истории, кто чем будет на гражданке заниматься.
Мы с шеф-поваром планировали, вернёмся когда домой, откроем ресторан. В шутку конечно, но минута юмора никогда не помешает. Выроем его под землёй. Сделаем, как блиндаж, так и назовём «Блиндаж» или «У Окопыча». Я даже план начертил с четырьмя «комнатами» и банкетным залом. Везде проходы. Телефоны ТА-57 на столе поставим, чтобы заказы делать. Для тех, кто захочет ещё глубже в тему погрузиться, будут колонки со звуковыми эффектами: взрывы всякие, выстрелы, короче, «бум-бам»! И свечи окопные, чтобы на них можно чай подогреть.
А я бы поехала хоть в Тулу, хоть в Москву, чтобы отметить в таком ресторане сразу две даты: Победу в Великой отечественной и успех спецоперации на Украине. Чтобы блиндаж был лишь креативным архитектурным решением, взрывы звучали из динамиков, а свечи горели для антуража и чтобы чай подогреть.
Понравилась статья - подпишитесь: