Предисловие.
Моя жена изменила мне со своим новым ухажером. Об этом я узнал от нее самой, когда она в очередной раз «закатила» мне скандал, оскорбила в моем же офисе, Катя сказала, что я не проживу без нее.
…
Я всегда верил в то, что поступки важнее слов, и, возможно, именно поэтому я никогда не чувствовал необходимости объявлять о своих достижениях всему миру. Для Кати я был просто мужем Дмитрием, который приносил домой среднюю зарплату и жил спокойной жизнью. Она никогда не задавала слишком много вопросов о моей работе, а я никогда не выкладывал информацию.
Для контекста: я генеральный директор небольшой компании, должность, которую я заработал тремя годами упорного труда, дисциплины и бессонных ночей. Но я никогда не был тем, кто выставляет напоказ титулы. Я предпочитаю, чтобы моя работа определяла меня, а не мой статус. Катя думала, что я обычный офисный работник, и это меня устраивало.
Я хотел построить с ней что-то значимое, не связанное с материальными благами или статусом, но с годами я понял, что Катя не тот человек, за которого я ее принимал. Ее приоритеты изменились, а вместе с ними и ее отношение ко мне. Она стала относиться ко мне так, словно я был лишь персонажем второго плана в ее истории, на которого она могла опереться при удобном случае и отмахнуться, когда я был не нужен. Моя тихая натура стала мишенью для ее критики.
— Ты слишком пассивен, Дмитрий, — говорила она.
Она называла меня пассивным, неамбициозным, даже ленивым временами, но она не знала, сколько часов я потратил на создание бизнеса, который обеспечивал все ее желания и потребности. Я не возражал против ее непонимания, по крайней мере, поначалу, я думал, что каждый имеет право на свое мнение, и, возможно, я не сделал достаточно. Но ее пренебрежительный тон становился все резче, ее слова резали все глубже, то, что начиналось как небольшая критика, превратилось в снежный ком полного презрения, и я терпел все это, оставаясь молчаливым, впитывая ее уколы, как губка, надеясь, что буря пройдет, но бури не проходят, они растут, пока что-то не сломается. Это хороший способ сказать, потому что я хотел рассказать ей о бессонных ночах, бесконечных совещаниях, давлении, связанном с управлением компанией, но что-то сдерживало меня, может быть, гордость, а может быть, подсознательный тест, чтобы проверить, сможет ли она оценить меня таким, какой я есть.
Я был без яркого титула, играл роль тихого мужа. Тот, кто никогда не поднимал волну, никогда не противоречил ей. Это было не потому, что мне не хватало уверенности, чтобы высказаться. Я просто не видел смысла. Оглядываясь назад, я задаюсь вопросом, не должен ли я был рассказать об этом раньше. Если бы я рассказал Кате, кто я и чем занимаюсь, изменилось бы ее отношение ко мне или все стало бы еще хуже. Эти вопросы крутились у меня в голове, но я так и не нашел на них ответов, вместо этого я позволил ей создать свою версию меня в своем воображении...
— Глупец, — как она любила меня называть.
Поначалу пренебрежительный тон Кати и ее резкие замечания жалили, но я отмахивался от них. Брак не идеален. Я говорил себе, что у всех бывают плохие дни, и иногда эти плохие дни отражаются на людях, которые тебе дороги, но с Катей плохие дни стали нормой. Ее слова были не просто резкими, они были рассчитаны на то, чтобы подорвать меня. Она резко вздыхала, когда я предлагал какие-то идеи, или закатывала глаза, если я упоминал что-то, что не соответствовало ее ожиданиям.
— Ты слишком пассивен, Дмитрий.
Если бы она только знала, сколько решений я принимаю, сколько кризисов я разрешил. Я хотел сказать ей, чтобы она выложила все, что я делаю, чтобы наша жизнь протекала гладко, но голос в голове всегда останавливал меня. Кого это вообще волнует. Дело было не только в словах, но и в ее отношении. Катя вела себя так, будто только она держит наш брак вместе, будто она - клей, а я - всего лишь предмет мебели, которым она случайно владеет. Она говорила о своем вкладе в домашнее хозяйство с гордостью, перечисляя расходы, которые она покрывает.
— Знаешь, сколько мне пришлось потратить на продукты на этой неделе? — говорила она, размахивая перед моим лицом чеками. — Только ты не проживешь и дня без меня, управляя этим домом.
Я хотел рассказать ей о ежемесячном бюджете, который я тщательно планировал, о счетах, которые я балансировал, чтобы она могла делать покупки без опасений, но я не сделал этого не потому, что боялся, а потому, что понял нечто крайне важное - никакие объяснения никогда не удовлетворят ее. Хуже всего было не ее отношение ко мне, а ее невнимание к той жизни, которую мы должны были строить вместе. Она говорила так, словно брак принадлежал только ей, и она несла его на своих плечах, а я сидел сложа руки. Не было признания партнерства, не было чувства, что мы вместе, а потом были сравнения, она любила напоминать мне о том, что делают мужья ее подруг.
— Ты знаешь, муж Риты только что получил повышение, он теперь занимает руководящую должность в своей компании, — говорила она, глядя на меня с тонко завуалированным разочарованием,
и мне хотелось смеяться каждый раз, когда она говорила что-то вроде этого. Но я держал это в себе, сравнения были не об амбициях или успехе, а о контроле. Кате нужно было чувствовать свое превосходство, как будто у нее есть преимущество в наших отношениях. В какой-то момент я перестал спорить, это того не стоило, если я бросал ей вызов, спор превращался в нечто гораздо более токсичное, чем нужно, поэтому я стал тихим, не побежденным, но наблюдательным. Я наблюдал за ней, слушал ее и каталогизировал каждую мелочь, каждое оскорбление, каждый пренебрежительный комментарий, и через все это я задавался вопросом, как мы дошли до этого, когда женщина, на которой я женился, стала кем-то, кто видел во мне обузу, а не партнера.
Тогда я еще сохранял надежду, что, может быть, у нее просто стресс или что-то внешнее заставляет ее выходить из себя, но со временем стало ясно, что это не фаза, что она такая, какая есть, и она решила, что я - человек, который не стоит ее уважения. Странно, не правда ли? Как можно любить кого-то и при этом чувствовать себя чужим в его присутствии, именно так я чувствовал себя с Катей. Я любил ее или, по крайней мере, любил ту ее версию, которую, как мне казалось, я знал, но человек, которым она стала, был чужим, и я не знал, как достучаться до нее, поэтому я молчал, опускал голову.
Все началось как в любой другой день - рабочий ужин и едва уловимое напряжение, ставшее нормой в нашем доме. Я сидел в гостиной, измученный после долгого дня, пока Катя бегала по дому, бормоча себе под нос что-то о том, что это, видимо, моя вина.
— Я никогда не делаю ничего правильного, Дмитрий, — выплюнула она и захлопнула шкаф на кухне.
Я даже не потрудился спросить, что она имела в виду, после многих лет слушания одного и того же припева он потерял свою остроту. Я молчал, надеясь, что она устанет, но в тот вечер она не собиралась прекращать. Она вошла в гостиную.
— Ты так и будешь сидеть здесь, как глыба. Ты когда-нибудь проявлял инициативу в чем-либо или тебе нравится быть бесполезным?
— Я могу помочь, — это было неправильное высказывание, так всегда было, она не хотела помощи, она хотела бороться.
— Что я хочу, так это мужа, который не ведет себя как дурак. Ты всегда такой пассивный, такой невежественный. Ты вообще заботишься о нашей семье или ты здесь только ради бесплатной еды?
Я почувствовал, как моя челюсть сжалась, но я сохранил самообладание.
— Так что я забочусь об этой семье больше, чем ты думаешь, — сказал я ровно.
Она рассмеялась и покачала головой в недоумении:
— Ты даже не знаешь, что означает это слово, Дмитрий, если я завтра уеду, ты не проживешь без меня и недели, ты пропадешь, как маленький мальчик без матери, — это было заявление, призванное спровоцировать и глубоко ранить, и на мгновение я позволил ему повиснуть в воздухе, между нами.
— Ты так думаешь? — спросил я, мой голос был спокойным, но твердым.
Она не колебалась:
— Это именно то, что я думаю, ты ничто без меня, Дмитрий, ты развалишься на части, если меня не будет здесь, чтобы держать все вместе.
Я встал, затем встретил ее взгляд и впервые за долгое время позволил ей увидеть огонь в моих глазах.
— Все в порядке, — сказал я просто. — Если ты так чувствуешь, тогда я уйду.
Она моргнула, застигнутая врасплох.
— Что?
— Когда ты сказала, что я не выживу без тебя, давай проверим эту теорию, — сказал я, направляясь в спальню, чтобы собрать чемодан.
Я слышал, как она шептала позади меня, пытаясь осознать происходящее. Катя стояла там, скрестив руки, но ее уверенность пошатнулась.
— Ты действительно делаешь это из-за глупого спора? — спросила она, повышая голос.
Я застегнул чемодан и посмотрел на нее.
— Дело не в споре, Катя, дело в уважении или его отсутствии, ты ясно дала понять, что чувствуешь ко мне, и я думаю, пора прекратить притворяться, что это не имеет значения.
Она открыла рот, чтобы ответить, но слов не последовало. В этот раз она потеряла дар речи. Я прошел мимо нее с чемоданом в руках и остановился у двери.
— Береги себя, Катя, — сказал я и ушел.
Когда я шел по улице, прохладный ночной воздух ударял мне в лицо, я чувствовал то, чего не чувствовал уже много лет, - свободу. Я не знал, что ждет меня в будущем, но впервые я не боялся этого.
Я не убегал, я возвращал себе себя. Утром после отъезда я почувствовал странную смесь облегчения и опасений. Я ушел из брака, который разрушался годами, и хотя я не сомневался в своем решении, мне было интересно посмотреть, как отреагирует Катя, извинится ли она, позвонит ли мне или позволит своей гордости диктовать ее реакцию. Я не собирался прогибаться. В тот день я решил броситься в работу. Я приехал в офис рано, поприветствовал своего помощника и с головой погрузился в гору заданий. Впервые в офисе почувствовал себя как в убежище. Место, где меня уважали, где люди ценили мой вклад. Это был резкий контраст с тем, как обращалась со мной Катя. И это еще раз подтвердило, что уход был правильным выбором. К середине дня в офисе стоял шум. Днем офис гудел с обычной энергией, встречи, электронные письма, телефонные звонки - все как обычно, но все пошло наперекосяк, когда моя помощница Галина заглянула ко мне в кабинет.
— Дмитрий, в конференц-зале небольшая суматоха, — сказала она, ее тон насторожил.
— Что за суматоха? — спросил я, глядя на свой ноутбук.
— Ваш супруга здесь, в вашем офисе, она никогда не проявляла ни малейшего интереса к вашей работе раньше, так почему сейчас? «Что она хочет?» —спросил я, сохраняя ровный голос.
— Говорит, что просит вас, — добавила Галина с нерешительной улыбкой.
Я встал и поправил свой галстук.
— Ладно, давайте посмотрим, в чем дело.
Когда я вошел в конференц-зал, там была Катя, вышагивающая взад-вперед с видом недовольства, сотрудники, сидящие за столом, выглядели явно неловко, не зная, вмешаться или уйти.
— Катя, — сказал я, войдя в кабинет, мой тон был спокойным и профессиональным. — Что ты здесь делаешь?
Ее голова метнулась в мою сторону, и она тут же разразилась тирадой:
— Дмитрий, ты думаешь, что можешь вот так просто уйти от меня и игнорировать меня, кем ты себя возомнил?
Ирония в ее вопросе не укрылась от меня.
— Катя, это мое рабочее место, если у тебя есть что обсудить, мы можем сделать это наедине, — сказал я, жестом намекнув персоналу покинуть комнату.
Как только дверь закрылась, она повернулась ко мне, ее разочарование переросло в замешательство.
— Почему все ведут себя так, будто ты здесь главный?
— Потому что так и есть, — просто сказал я, садясь во главе стола.
Она моргнула, явно не понимая.
— Ты занимаешь руководящую должность? Но ты всегда говорил, что ты просто работник.
— Я не говорил, что не являюсь руководителем, Катя, ты просто предположила, что я им не являюсь.
У нее отвисла челюсть.
— Подожди, ты генеральный директор этой компании?
Я кивнул.
— Да, все верно.
Комната погрузилась в тишину. Катя уставилась на меня, пытаясь собрать воедино последствия того, что я только что сказал.
— Так все это время ты управлял этим местом? «И ты никогда не говорил мне?» —наконец спросила она.
В ее голосе прозвучало недоверие.
— Я не чувствовал необходимости, — ответил я. — И ты ясно дала понять, что не уважаешь меня, так что какая разница?
Она открыла рот, чтобы возразить, но остановилась. Ее лицо покраснело - впервые за много лет Катя выглядела неуверенной. И... неспособной быть грубой. Она начала:
— Дмитрий, я...
Но я прервал ее.
— Катя, остановись. Ты имела в виду каждое слово, которое сказала мне за эти годы. Ты обращалась со мной так, будто я ниже тебя, будто я не достоин твоего уважения, а теперь, когда ты знаешь, кто я на самом деле, ты вдруг заинтересовалась? Слишком поздно для этого.
Выражение ее лица сменилось с шока на отчаяние.
— Дмитрий, я не знала... если бы я знала, я бы не...
— Но ты не знала, — перебил я. — И в этом все дело. Твое уважение ко мне никогда не должно было зависеть от моей должности или дохода. Оно должно было основываться на том, какой я человек.
Она уставилась на меня, потеряв дар речи - в этот раз роли поменялись местами: я был тем, кто обладал властью, а она - тем, кто пытался угнаться за мной.
— Ну, и я думаю, мы закончили на этом, — сказал я, вставая. — Пожалуйста, не приходи больше в мой офис, если хочешь поговорить. Ты можешь позвонить, но мне не интересно слушать извинения или оправдания прямо сейчас.
Я вышел из конференц-зала, оставив ее стоять там, ошеломленную и молчаливую. Вернувшись в свой кабинет, я сел и глубоко вздохнул. Я ожидал, что Катя плохо отреагирует, когда я уйду, но я не ожидал, что она ворвется на мое рабочее место. И все же я испытывал странное чувство удовлетворения. Годами она недооценивала меня, принижала, и вот теперь правда открылась. Я не был пассивным глупым мужем, каким она меня считала. Я был руководителем и наконец-то взял свою жизнь под контроль.
Оставив Катю в конференц-зале, я ожидал, что она спокойно переварит это откровение. Возможно, отступит и продумает свои дальнейшие действия. Я недооценил ее отчаяние. К тому времени как я вернулся в офис, мой телефон уже гудел от ее звонков. Я игнорировал каждый из них, наблюдая, как накапливаются уведомления, не испытывая ни малейшего чувства вины. Годами я терпел ее резкие высказывания, пренебрежение и полное отсутствие признательности. Теперь же я мог наконец сосредоточиться на себе без груза ее негатива, давящего на меня. Вскоре в дверь постучала Галина, моя ассистентка, она просунула голову в дверь.
— Дмитрий, — осторожно начала она, — ваша жена в холле, она требует встречи с вами.
Я вздохнул, пощипывая переносицу.
— Что она сейчас делает?
— Спрашивает у секретарши, почему ей не сообщили о вашем положении раньше.
Я тихонько захихикал.
— Она думает, что имеет право на эту информацию.
Галина пожала плечами, явно испытывая неловкость.
— Хотите, я вызову охрану?
— Нет, не надо, — сказал я. — Пусть подождет. Она уйдет, когда поймет, что я не спущусь.
Прошел час, а настойчивость Кати только росла.
Мой телефон разрывался от звонков, ее номер то и дело мелькал на экране. Я игнорировал все, отправляя их на голосовую почту. Время от времени я просматривал сообщения, которые она присылала:
— Дмитрий, нам нужно поговорить.
— Я не это имела в виду вчера вечером.
— Пожалуйста, позвони мне.
— Ты ведешь себя по-детски.
— Спустись вниз прямо сейчас, Дмитрий.
— Мне очень жаль, прости, я ошиблась, пожалуйста, мне нужно тебя увидеть.
Отчаяние в ее сообщениях перешло от разочарования к панике, и я не мог не почувствовать удовлетворения. В течение многих лет она держала власть в наших отношениях, всегда контролируя ситуацию, всегда диктуя, как все будет происходить. Теперь все изменилось. К обеду Галина вернулась в мой офис.
— Дмитрий, она все еще здесь, — сказала она, и я поднял глаза от своего компьютера.
— В холле?
Галина кивнула.
— Сказала, что сидит на одном из стульев, нервно трясет ногой и смотрит на всех, кто пытается заговорить с ней. Это немного неловко.
Я вздохнул, откинувшись в своем кресле.
— Ладно, посмотрим, поймет ли она намек.
Я схватил пиджак и направился к выходу из здания, избегая вестибюля - я не был заинтересован в еще одной конфронтации, особенно на работе. Я сказал все, что мне нужно было сказать в том конференц-зале. Когда я шел к ближайшему кафе, мой телефон снова зажужжал. На этот раз это была не Катя. Это был мой адвокат. Я ответил, благодарный за отвлечение.
— Дмитрий, я просмотрел документы, которые вы прислали, — сказал он. — Все выглядит солидно. Если вы готовы к разводу, мы можем подать документы уже завтра.
— Отлично, — сказал я без колебаний.
— Вы уверены? Иногда эмоции зашкаливают после таких важных событий. Может, возьмете день или два, чтобы подумать? — посоветовал он.
— Я уже все решил.
После звонка я почувствовал, как груз свалился с моих плеч. Решение было принято. Я наконец-то вернул контроль над своей жизнью, и ничто, что бы Катя ни сказала или сделала, не могло этого изменить. Когда я вернулся в офис, Галя встретила меня с небольшой улыбкой.
— Она ушла, — сказала она.
— Наконец-то, — пробормотал я, направляясь обратно к своему столу.
Но отсутствие Кати не означало конца ее попыток связаться со мной. В тот вечер, когда я сидел в своей тихой квартире, мой телефон зажужжал от очередного звонка от нее. Я дал ему прозвонить, затем пришли сообщения:
— Дмитрий, пожалуйста, мы можем все уладить.
— Я не это имела в виду.
— Я просто была расстроена.
— Я люблю тебя, Дмитрий.
— Не бросай все из-за одной ссоры.
Я уставился на экран, качая головой. Если бы Катя действительно любила меня, она бы уважала меня задолго до этого момента. Я не ответил ни в ту ночь, ни на следующий день. Отчаяние Кати росло с каждым часом, но я стоял твердо. На протяжении многих лет я терпел. Теперь пришло мое время.
Я был невидимкой в ее глазах, просто глупым мужем, который не мог выжить без нее, теперь она узнавала правду тяжелым путем. Я не просто выживал, я процветал. И впервые за долгое время я почувствовал себя свободным.
К третьему дню отчаяние Кати достигло предела. Мой телефон был постоянным источником жужжания и звонков: тексты, голосовые сообщения. Она была неумолима, ее послания колебались между мольбой, гневом и откровенной жалостью. Я мог почти предсказать схему:
— Дмитрий, я знаю, я сказала то, чего не хотела.
— Пожалуйста, позвони мне, чтобы мы могли поговорить.
А в следующую:
— Ты серьезно игнорируешь меня, как ребенок, повзрослей и посмотри мне в глаза.
А потом снова умоляла:
— Я сожалею, я изменюсь, просто вернись домой, пожалуйста.
Я читал каждое сообщение, не отвечая, не потому что мне было все равно, а потому что я не мог позволить снова втянуть себя в токсичный цикл. Катя извинялась не потому, что действительно понимала, что она сделала не так, она паниковала, потому что потеряла контроль.
Работа стала моим убежищем в это время. В офисе меня уважали, ценили и, самое главное, я был главным. Моя команда не имела понятия, что происходит в моей личной жизни, и я намеревался сохранить это в таком же виде.
Но Катя не хотела давать мне покоя. Она начала появляться в местах, которые, по ее мнению, были моими любимыми: кофейня, парк, через который я часто проходил во время обеденного перерыва, даже вестибюль здания. И каждый раз она пыталась привлечь мое внимание, махая рукой или называя мое имя, и каждый раз я уходил, не обращая на нее внимания.
Однажды днем Галя перехватила меня, прежде чем я успел уйти на встречу:
— Дмитрий, Катя снова внизу, она просит тебя о встрече.
Я вздохнул, потирая виски:
— Что она делает на этот раз?
— Она говорит, что это срочно. Она выглядит расстроенной, — осторожно сказала Галя.
Я откинулся в кресле, обдумывая свои варианты, и сказал:
— Скажи ей, что я недоступен. Если ей нужно поговорить, она может отправить электронное письмо.
Галина колебалась на мгновение, затем кивнула:
— Хорошо.
Когда я вернулся со встречи, Галя сообщила мне, что Катя наконец-то ушла. Но не прежде чем устроить сцену: она накричала на администратора, обвинив ее в том, что она прячет меня, и угрожая "донести на всю компанию". Сотрудники были достаточно профессиональны, чтобы не упоминать об этом напрямую, но я чувствовал напряжение в воздухе. Поведение Кати было не просто неловким - оно было разрушительным.
В тот вечер я снова пролистал ее сообщения. Одно из них особенно выделялось:
— Дмитрий, я не знаю, что буду делать без тебя, пожалуйста, вернись.
На мгновение я почувствовал укол сочувствия - в конце концов, мы были женаты уже много лет, и неважно, насколько токсичными стали отношения, трудно полностью стереть хорошие воспоминания. Но потом я вспомнил бесчисленные случаи, когда она отвергала меня, принижала, заставляла чувствовать себя как будто я был никем. Я не мог вернуться к этому - не сейчас, не когда-либо.
На следующее утро позвонил мой адвокат с новостями:
— Дмитрий, мы официально подали документы на развод. Вашей супруге их вручат в течение недели.
— Отлично, — ответил я.
Но я не был полностью готов к тому, что произошло дальше.
Позже в тот же день Катя без предупреждения заявилась в мою квартиру. Я услышал сначала громкий и настойчивый стук, а затем ее голос:
— Дмитрий, открой дверь, пожалуйста, я просто хочу поговорить!
Я сидел на диване, неподвижно уставившись на дверь. Я не собирался впускать ее.
— Дмитрий! Я знаю, что ты там, твоя машина на улице! — крикнула она.
Я молчал.
Через несколько минут ее тон изменился:
— Ты действительно не собираешься открывать дверь после всего, что мы пережили?
Но я ничего не сказал. В конце концов стук прекратился, и я услышал ее удаляющиеся шаги. Я заглянул в глазок и увидел, что она сидит на ступеньках, опустив голову на руки. Она просидела там почти час, прежде чем наконец ушла.
Чувство вины попыталось закрасться в мою душу, но я отогнал его. Я не игнорировал ее по злобе - я защищал себя. Я отдал Кате годы своей жизни, годы терпения и понимания, а она все это выбросила, и теперь мне пора позаботиться о себе.
В тот вечер я отключил телефон, запер дверь и налил себе бокал вина. Впервые за много лет я почувствовал покой. Теперь это была моя жизнь - свободная, независимая и наконец-то контролируемая мной.
PS Почему некоторые женщины порой ведут себя самоуверенно? Правильно ли изначально поступал Дмитрий? Какая основная проблема этой супружеской пары, как вы думаете?
Знаете если жена изменяет, мужчины тоже страдают. Только молча.
Рассказ, который покажет, что творится внутри преданного сердца. "Цена неверности. Вторая попытка — невозможна? О чём молчат мужчины"