Что движет человеком, когда он пишет симфонию, рисует на стенах пещеры или замирает перед картиной? Почему мы - Homo sapiens, единственный из всех живых видов, вкладываем усилия в создание объектов, не имеющих явной практической пользы?
Эти вопросы становятся центральными в эпизоде «Искусство» южнокорейского документального сериала «Нейро сапиенс» / «Neuro Sapiens» (реж. Ли Ми-соль, 2020), где ведущий — нейроучёный Чон Джэ-сон (JEONG Jae Seung / 정재승) — погружает зрителя в удивительный синтез эстетики, биологии и культурной эволюции.
Снятый с редким визуальным изяществом, эпизод «Искусство» не просто информирует — он вдохновляет. Он напоминает, что искусство — это инструмент для развития человека, а не просто эстетически приятное развлечение. Оно соединяет рациональное и интуитивное, личное и универсальное, древнее и будущее.
Эпизод делает акцент на идее, что искусство — это эволюционно закреплённый механизм, способствующий выживанию и размножению. Через миф, музыку, обряд и визуальные образы наши предки формировали коллективную идентичность, регулировали эмоции и передавали культурный опыт.
«Искусство позволило нам стать людьми — существами, способными понимать себя и других», — утверждает Чон Джэ-сон.
Приглашённые эксперты рассказывают свои истории и делятся любопытными данными из области нейроэстетики, подтверждая, что художественные формы усиливают эмпатию, поддерживают моральные нормы и укрепляют социальную сплочённость.
Эпизод об искусстве доступен для просмотра на стриминговых платформах и в открытом доступе в сети.
Если вы уже посмотрели эпизод и хотите углубить свои знания, предлагаю ознакомиться с текстовым пересказом основных диалогов и тезисов. Если у вас нет возможности посмотреть видео или вам удобнее читать информацию, тогда эта публикация станет для вас особенно полезной.
Искусство глазами нейронауки
Профессор Чон Джэ-сон начинает эпизод документального сериала с глубокого размышления, погружая зрителя в исследовательское настроение:
«В нашем мире есть вещи, которые завораживают нас. Хотя они не являются необходимыми в нашей повседневной суете, иногда они переносят нас в мир, отличающийся от нашей обычной жизни».
Затем он начинает рассказывать о сокровище индийской культуры — Тадж-Махале, и исследует детали проекта вместе с первым экспертом — архитектором Анурагом Кандевалом. Однако лучше вам посмотреть это самостоятельно. После этого начинается увлекательный диалог с одним из пионеров нейроэстетики, который я перескажу подробнее.
Вторым экспертом в исследовании искусства выступает Семир Зеки, профессор нейроэстетики из Лондона.
Чон Джэ-сон: Искусство даёт нам разнообразные переживания. Трудно выразить в одном предложении, почему мы любим искусство, но один из научных подходов к его пониманию — это концепция красоты. Семир Зеки, профессор нейроэстетики, является мастером в этой области.
Семир Зеки: Я изучаю, как люди воспринимают красоту в своём мозге, специализируясь на зрительных центрах. Я обнаружил, что различные участки мозга отвечают за разные аспекты восприятия, такие как цвет, форма и движение. Каждый человек способен чувствовать красоту. Прекрасные пейзажи, которые мы видим повсюду, не так субъективны, как многие считают.
Чон Джэ-сон: Существует ли нейронная основа красоты в мозге?
Семир Зеки: Нам известно об этом недостаточно, но есть одна зона, которая всегда активна при восприятии красоты — это орбитальная фронтальная кора (часть эмоционального мозга). Эта область отвечает за вознаграждение и удовольствие. Когда мы видим красоту мира, эта часть мозга становится активной.
Орбитальная фронтальная кора расположена за глазами и является небольшой, но наиболее развитой частью лобной коры. Она отвечает за чувства, которые мы испытываем, и систематизирует переживания, связанные с удовольствием. Таким образом, когда мы смотрим на произведение искусства и считаем его прекрасным, мы испытываем удовольствие.
Семир Зеки: Чем более красивым кажется объект, тем сильнее активность орбитальной фронтальной коры, и это отношение можно классифицировать. Субъективное переживание может быть измерено и становится объективным. Интересно, что красота обладает универсальностью для всех людей. Наши мозги схожи, и поэтому мы можем общаться через искусство.
Семир Зеки стал известен благодаря своим исследованиям, которые связывают чувственное восприятие с определёнными областями мозга. На протяжении своей карьеры он провёл множество экспериментов на приматах и людях, в которых искал корреляции между переживаниями любви, красоты и ненависти и работой различных отделов мозга.
Профессор Чон Джэ-сон задаёт зрителям вопрос: «Что мы считаем красивым?»
Затем он рассказывает об исследовании, проведённом среди примерно 1000 американцев, которое включало вопросы о цветах, фонах, местах и деталях, связанных с картинами, нравящимися людям. На основе статистики этого исследования были созданы картины.
Результаты показали, что самыми популярными цветами являются синий и зелёный, наиболее распространённый фон — природа с водоёмом, а самое любимое место — расслабляющее.
Он сообщает, что исследователи провели аналогичный опрос в 14 странах, включая Китай, Финляндию, Францию и Турцию.
«Результаты показали, что людям по всему миру нравятся пейзажи с водой на фоне гор. Голубое небо и вода ассоциируются с изобилием пищи, в то время как горы обеспечивают укрытие от хищников и возможность отдохнуть. Некоторые вещи человечество выбрало в прошлом ради выживания, и, возможно, именно поэтому мы воспринимаем их как красивые». - говорит Профессор Чон Джэ-сон.
Третий диалог проходит с Джеффри Миллером, эволюционным психологом из США
Профессор Чон Джэ-сон снова задаёт зрителям вопрос:
«Почему людям нравится одно и то же, несмотря на различия в расах, странах и культурах?»
Он пытается самостоятельно найти ответ, рассуждая о том, что, вероятно, это связано с человеческим инстинктом выживания, запечатлённым в мозгу, и существует ещё одна причина. Всё, что мы делаем и чувствуем, имеет древнее эволюционное происхождение. Если мы находим что-то красивым, это имеет конкретное объяснение. И здесь подключается Джеффри Миллер:
Джеффри Миллер дополняет: Я считаю, что эта сложность уходит корнями глубоко в историю. Мы знаем, что в тот период мозг человека увеличивался и становился больше в три раза. Когда появляется более сложный мозг с понятийным мышлением, он способен взаимодействовать с помощью языка, а не только выбирая тела. Он обращает внимание на поведение, язык и креативность. По-моему, это и есть суть искусства — это познавательный дар одного мозга другому.
Джеффри Миллер: В природе у птиц есть красивое оперение, но у жителей современных городов тоже есть нечто особенное — это язык. Есть сцена, где вы можете утвердиться в своих силах и показать свои умения. С помощью поэзии, высшей формы искусства, задействующей язык, они доносят сообщения, которые хотят поведать миру, самым красивым языком, на который способны, и делятся им с публикой.
Чон Джэ-сон: Это поэтическое кафе?
Джеффри Миллер, отвечает: да, и оно переполнено. Оно выглядит как шикарное хипстерское местечко. Люди приходят в субботние вечера насладиться сложным разговорным шоу. В поэзии есть интересная структура: нужен определённый размер, ритм, необходимо рифмовать разные строки. Все эти дополнительные ограничения превращают поэзию в пазл, который очень трудно собрать.
Чон Джэ-сон: Создание стихов — это нечто вроде показателя интеллекта?
Джеффри Миллер: почти как лучший тест на IQ, который появился задолго до самого этого теста. Обычно англоговорящий человек знает около 60 000 слов, на самом деле, вы вполне можете обойтись примерно тысячей основных слов, если вам нужно общаться. А как же остальные 59 000? Многие из них — просто более потенциальные и сложные способы сказать то же самое, но они показывают, что моя система запоминания слов отлично работает. Поэтому я думаю, что множество дополнительных слов — это нечто вроде показателя здоровья мозга.
Чон Джэ-сон: Как павлиний хвост?
Джеффри Миллер: именно так, это как вербальный павлиний хвост.
Язык человека эволюционировал скорее для того, чтобы помочь нам демонстрировать таланты и обаяние, а не только для коммуникации.
Джеффри Миллер: на протяжении всей истории искусство, культура, творчество и сексуальность переплетаются. Вы видите, снова и снова, что великие творцы привлекают множество поклонников. У Густава Климта предположительно было 30 или 40 детей. Пабло Пикассо был известен своей популярностью у женщин, несмотря на невысокий рост и невыразительную внешность.
Профессор Чон подводит итог, утверждая, что даже для прекрасного и могущественного искусства основное стремление всех живых существ — заботиться о себе и быть избранными. Теперь искусство кажется ему ещё более важным и значимым. И он задается новым вопросом:
«Можем ли мы утверждать, что это является причиной, по которой люди занимаются искусством?»
Четвертый диалог с Чарльзом Узелл-Эдвардсом, псевдоним Чистое Зло (Pure Evil), уличным художником из Лондона.
Профессор Чон интересуется, что сами творцы думают о причинах, по которым они занимаются искусством. Он встретился с одним из своих любимых художников и захотел спросить о персонаже, который часто появляется в его рисунках и узнать что стоит за этим образом.
Чон Джэ-сон: Что стоит за этим образом?
Pure Evil: Для меня это возможность выразить печаль. Мы с женой потеряли нашу дочь, когда ей было два с половиной года. Её звали Bunny (Зайка), и поэтому все мои персонажи — кролики. Когда я рисую, я думаю о ней. У нас одна жизнь, и на Facebook (принадлежит признанной экстремистской и запрещённой Meta) мы демонстрируем, насколько она фантастическая, но редко показываем её тёмную сторону, как бы скрывая её. И я тоже скрываю. Когда я рисую Мэрилин и эти слёзы, я думаю, что под тем, что лежит на поверхности, обычно скрывается грусть.
Pure Evil создаёт картины на тему слёз. Профессор Чон является его фанатом и также видит печаль за счастливыми лицами, поэтому коллекционирует его работы.
Чон Джэ-сон: В чём основная мотивация искусства?
Pure Evil: Это видно по детям. Когда они берут карандаш и бумагу, они инстинктивно знают, что им рисовать. Они инстинктивно подходят к штриховке и цвету, и у них есть отклик на это.
Чон Джэ-сон: А вас что вдохновляет?
Pure Evil: Я впитываю информацию отовсюду. Когда вижу какие-то цвета в рекламе или на телевидении, смотрю фильм, читаю книгу или заглядываю в Википедию. Если у меня есть идея, я хочу узнать больше информации. Я собираю её, узнаю всё больше и больше, а потом свожу всё это вместе, смешиваю и создаю нечто новое. Наверное, для меня это как сказать я существую и оставляю что-то после себя, когда меня не будет останутся мои произведения. В каком-то смысле мою искусство — это моя ДНК.
Профессор Чон утверждает, что человечество эволюционировало в уникальный вид, способный выражать свои чувства и переживания через красоту и творчество. Когда человек что-то создаёт, в его мозге происходит нечто удивительное.
Когда мы даём творчеству взять верх, какая часть мозга активизируется?
Профессор Чон отвечает на вопрос: При возникновении творческих мыслей активные связи формируются не только в левой части мозга, но и во всём мозге. Что особенно интересно, даже отдалённые участки, которые кажутся несвязанными, также активизируются. Креативность создателя не возникает из ниоткуда; она появляется в результате бесчисленных попыток связать уже известное с чем-то новым.
У профессора Чона возникает новый вопрос: что происходит, когда возникает проблема, нарушающая связи в мозге творца? Ответ он пытается найти в диалоге с музыкальным продюсером.
Пятый диалог с TOKiMONSTA, продюсер и диджей из Лос-Анджелеса
Она пережила то, что трудно представить; казалось, что жизнь покидает её.
TOKiMONSTA: Эта болезнь называется Мойя-мойя. Я была дома, шла и вдруг перестала чувствовать свои ноги. Я вообще ничего не чувствовала. Мойя-мойя перекрывает артерии, и кровь начинает использовать небольшие вены, чтобы продолжать поступать в мозг. Нарушение этой схемы может привести к аневризме, инсульту или даже смерти.
Ей провели две сложные операции: удалили кровеносные сосуды из мозга и затем вновь соединили их. Однако настоящими трудностями стали побочные эффекты после операций.
TOKiMONSTA: Мне сделали операцию, она прошла успешно, но важным последствием стало то, что я не могла говорить. Это называется острая афазия — когда вы не можете общаться, и не просто говорить. Я никого не понимала. Любая песня казалась мне просто шумом. Я не понимала музыку, ведь музыка — это тоже язык. Я не могла слушать музыку, которая помогала мне чувствовать себя лучше, и это было очень грустно. Просто шум, постоянно, как будто включён сломанный телевизор.
Через месяц связи в головном мозге начали постепенно восстанавливаться.
TOKiMONSTA: Я начала замечать, что мне лучше, я могла говорить, музыка, окружавшая меня, стала немного отчётливее. Музыка словно прорывалась сквозь шум, и я снова могла слышать звуки, мелодии, и всё перестало звучать неприятно. Я рада, что жива. Что я могу сделать, чтобы отплатить миру за этот подарок? Музыка способна исцелять и помогать. В каком-то смысле она обогащает жизнь. Если кто-то подойдёт ко мне и скажет: «Я прослушал эту песню, и она мне помогла», я буду знать, что у нас с этим человеком есть нечто общее. Вы творите и люди творят по разным причинам. Я хочу испытывать радость от того, что я здесь и делюсь своей энергией с остальными. Если вы слышите мою музыку, и она что-то для вас значит, а я создала эту музыку, потому что она что-то значит для меня, то между нами есть невысказанная связь.
Она продолжает заниматься музыкой, потому что есть люди, с которыми она может поделиться. Она связана со множеством людей, которые радуются и ценят её творчество.
Шестой диалог с Эриком Канделом, нейропсихологом из Нью-Йорка.
Всемирно известный учёный, обладатель Нобелевской премии по психологии и медицине, является экспертом в области мозга. Его интересуют не только сами творцы, но и те участки мозга, которые оценивают искусство.
Чон Джэ-сон: Нам очень интересен ответ на вопрос: почему люди так артистичны?
Эрик Кандел: очевидно, что это связано с человеческим мозгом. Творец создаёт произведение искусства, но оно не завершено, пока кто-то его не увидит. То есть это важный творческий процесс. Есть момент, когда художник рисует картину, и момент, когда зритель на неё смотрит. Творение не закончено, если его никто не видит — это очень важная функция участия зрителя. В абстрактном искусстве вы можете уловить намёк.
Чон Джэ-сон: Есть картины, которые вы не понимаете, о чём они. Некоторые из них — это просто цвета, заполняющие огромные холсты без какой-либо формы и очертания. Особенно много абстрактных произведений в современном искусстве. Но странно, что, когда вы стоите перед ними, вас охватывает волна необъяснимых чувств.
Почему так происходит?
Эрик Кандел: Мы понимаем, что чем более неоднозначное искусство, тем более интересным оно становится, ведь люди реагируют на него совершенно по-разному. Зритель воспроизводит в своём мозге визуальное изображение, запечатлённое на холсте или бумаге. Когда вы и я смотрим на одно и то же произведение, мы видим его по-разному. Используйте своё воображение — вы получите огромное удовольствие и удовлетворение. Мы чувствуем, как будто это мы творцы; вот в чём смысл зрителя.
Чон Джэ-сон: То есть это означает, что оценивание искусства — это очень активный и индивидуальный мозговой процесс?
Эрик Кандел: очень индивидуальный. Да, вы абсолютно правы.
Когда мозг оценивает произведение искусства, он наполняется энтузиазмом и креативностью, как если бы мы сами его создавали. Поэтому оценивание — это тоже исключительный талант. Когда мы слушаем хорошую музыку или смотрим на красивую картину, в мозге высвобождается дофамин, и мы испытываем счастье. Мозг даёт нам награду, поэтому мы стремимся к всё более выдающемуся искусству. Таким образом, когда художники и эстеты обмениваются радостью создания и радостью оценки искусства, оно переходит от сиюминутного удовольствия к большему удовлетворению и отклику. - говорит Профессор Чон.
Седьмой диалог с Эдвардом Весселом, нейробиологом из Франкфурта
Эдвард Вессел: В мозге есть ещё одна нейросеть — сеть пассивного режима работы мозга. Это область, которая активна, когда мы расслабляемся. Когда мы смотрим внутрь себя, начинает действовать пассивный режим. Но когда мы заняты работой, активизируются другие области мозга. Они активны, когда мы обращаемся к внешнему миру, при этом пассивный режим работы мозга отключается. В нашем мозге существуют два разных состояния: когда мы обращены внутрь и наружу. Эти две нейросети почти никогда не бывают активны одновременно. В нескольких экспериментах мы пытались исследовать мозговую основу эстетически волнующих переживаний.
Шестнадцати участникам показали 109 различных произведений и попросили оценить их по шкале от одного до четырёх, насколько они их волнуют. При оценке измеряли активность мозга участников. Суть в том, что их мозг анализировали в момент, когда они были наиболее тронуты произведениями искусства.
Эдвард Вессел: получились интересные результаты. Я бы сказал, что самое любопытное в том, что когда мы обращаемся внутрь и когда обращаемся наружу, две области мозга задействованы раздельно в зависимости от того, что мы делаем. Но когда мы наиболее взволнованы искусством, эти две нейросети соединяются. Это особое состояние мозга, где внутренний мир связывается с внешним. Состояние, когда обе нейросети активны, довольно редкое; оно не типично и происходит лишь иногда, возможно, когда вы тронуты произведением искусства.
Ваш анализ и оценка искусства ведут к рефлексии в вашей жизни. Это переживание, когда произведение искусства, я, весь мир и моё эго становятся одним целым. Возможно, именно это мы наблюдаем при нейровизуализации головного мозга.
Эдвард Вессел: Любовь к музыке или искусству, а также причина, почему нас это привлекает, заключается в том, что это коммуникация между людьми, создающая переживания, которые помогают нам глубоко погрузиться в самих себя и в мир. Наша заинтересованность в искусстве отражена в коре человеческого мозга, которая вызывает у нас удовольствие от понимания нашего мира.
С помощью резонанса, который вызывает у нас искусство, мы соединяемся с различными вещами. И этот резонанс становится более мощным, когда мы делимся им с другими. Некоторые люди переживают это во время представления на сцене. В следующем монологе постараемся узнать больше о том, как актер воспринимает сцену.
Монолог Майклла Кей Ли, актёра музыкального жанра из Нью-Йорка
Майклл Кей Ли: Я изучал психологию в Стэнфордском университете. После колледжа я стал профессиональным актёром, выступающим на сцене в Соединённых Штатах, а теперь и по всему миру. Перед каждым спектаклем есть определённый порядок действий, которому я следую. Когда я впервые попал в театр, мне хотелось как можно скорее выйти на сцену и пройтись по ней хотя бы три раза — неважно, большая она или маленькая. Выходя туда, где вы собираетесь выступать и показывать публике новый мир, вы должны отдать дань уважения этому месту. Этот ритуал помогает выровнять моё сознание и дыхание. Дыхание говорит о том, что вы живы, что вы находитесь в настоящем. А цель каждого актёра — быть здесь и сейчас. Лучший момент для актёра — это когда вы настолько погружены в процесс, что не помните, что делаете. Это восхищает и ужасает одновременно. Это непередаваемые ощущения, ни с чем не сравнимые.
Майклл Кей Ли: В нашем мире у каждого человека есть эмоции, значит, и искусство есть во всех нас. Искусство — это способ поделиться эмоциями. Если вы находите артиста, чье самовыражение вам близко, или артиста, который делает что-то, что волнует вас тем или иным образом, вы наверняка чувствуете с ним связь. Поэтому я считаю, что публика — это люди, которые ищут переживаний, волнующих душу. По-моему, искусство необходимо человечеству для выживания. Если бы оно не было необходимым, оно не смогло бы так распространиться.
Заключительный диалог с Джосефом Хенриком, профессором эволюционной биологии человека в Гарвардском университете в Бостоне, США
Чон Джэ-сон: В чём уникальная природа человека, которая отличает нас от животных?
Джосеф Хенрик: если сравнивать человеческих детей с детёнышами шимпанзе и других обезьян, человек отличается своей способностью к обучению культуре. Мы не можем все одинаково хорошо решать задачи, мастерить инструменты или делать то, в чём человек обычно превосходит другие виды. Но мы хороши в том, что умеем учиться по образцу. Насколько мне известно, у других видов этого нет. Искусство — одна из таких вещей, обладающая многими гранями. В случае с ритуалами человека, такими как танец или песня, это нечто вроде культурной технологии.
Джосеф Хенрик: Множество психологических исследований подтверждают, что, когда люди объединены музыкой или песней, это связывает и выстраивает единство внутри сообществ. Чем более взаимосвязаны люди, образуя группы с большим количеством социальных связей, тем быстрее генерируются инновации и аккумулируется культурная эволюция.
Великие произведения культуры и искусства не были созданы лишь одним выдающимся индивидуумом. Они развивались во взаимоотношениях между этими индивидуумами, которые учились друг у друга. И так как эти отношения строились на протяжении поколений, появлялись мы — люди-творцы.
Май 2025
Спасибо что дочитали до конца. Если вам понравился этот материал, пожалуйста поделитесь ссылкой с друзьями.
_______________________________________
Больше о творчестве в ТГ-канале: https://t.me/o_sile_iskusstva