Представьте: суровое, почти безжизненное плато Сомункура́ в Аргентине. Место, где слово «негостеприимный» звучит как комплимент. Именно здесь ветеринар Херардо Родригес увидел нечто невероятное – пасущуюся лошадь с кучерявой шерстью. Сначала он подумал – больна? Или просто вспотела? Но местный гаучо (так называют южноамериканских ковбоев) развеял сомнения: такие кудрявые кони здесь водились, но засухи и извержения вулканов почти уничтожили их.
Херардо был очарован. Когда гаучо предложил продать ему это чудо, он не раздумывал ни секунды. Его жена, Андреа Седе, разделила его восторг. "Он подошел к нам так, будто всегда был нашим", – вспоминает она. Так родилась мечта – собрать собственное стадо этих уникальных созданий.
Прошло почти 20 лет. Сегодня у Херардо и Андреа 40 кучерявых лошадей – единственное такое стадо во всей Южной Америке! Они – живое напоминание об удивительной странице истории Патагонии. Той самой, которую упустил даже великий Чарльз Дарвин. Да-да, отец теории эволюции слышал о кучерявых лошадях во время своего путешествия на «Бигле», но так и не смог их найти, скрупулезно описывая всю остальную флору и фауну.
Кстати, именно то путешествие Дарвина перевернуло научный мир!
Откуда в Патагонии взялись кучерявые кони?
Чтобы разгадать эту загадку, перенесемся в XVI век. В 1535 году конкистадор Педро де Мендоса привез в будущую Аргентину около сотни испанских лошадей – и рабочих, и породистых боевых скакунов. Но уже через 6 лет индейцы, восставшие против колонизаторов, сожгли поселение Буэнос-Айрес. Испанцы бежали, бросив все, включая несколько десятков лошадей (от 12 до 45).
Эти брошенные кони не просто выжили в бескрайних пампасах – они расплодились! "Они адаптировались и размножились с поразительной скоростью", – говорит доктор Митч Уилкинсон из Международной организации кучерявых лошадей (ICHO). Их потомки, дикие лошади "багуалес", исчислялись сотнями тысяч.
Вернувшись через 40 лет, испанцы ахнули: лошадей стало невероятно много (около 36 000, по оценкам Уилкинсона), а у некоторых появилась невиданная в Испании особенность – кучерявая шерсть!
Новых лошадей из Испании скрещивали с одичавшими, так и появились знаменитые "Криолло" – лошади испанских кровей, но рожденные в Америке. Они прижились и в дикой природе, и у людей, расселившись по Аргентине, Уругваю и югу Бразилии.
Упоминания о кучерявых лошадях встречаются еще в 1739 году (исследователи Кабрера и Соланет), а позже – у натуралиста Феликса де Азара (1801 г.). Сам Дарвин писал о них в 1868 году, считая кучерявость результатом случайной мутации, помогшей адаптироваться. Но во время своего визита в Южную Америку он их так и не встретил, гадая – неужели исчезли?
Есть и легенда! Будто бы кучерявых коней завезли рыцари-тамплиеры, искавшие в Патагонии Святой Грааль. Красиво, но никаких доказательств, конечно, нет.
Не просто кудри: уникальная мутация
Долгие годы Херардо и Андреа пытались выяснить происхождение своих питомцев, но все международные ассоциации твердили: кучерявых лошадей в Южной Америке нет. Прорыв случился после контакта с ICHO. Митч Уилкинсон приехал лично.
"Я сразу понял – они уникальны и прекрасны", – вспоминает он. Анализ ДНК в Техасском университете A&M подтвердил: эти лошади – особенные. Их генетическая мутация, вызывающая кучерявость, не похожа ни на одну из известных у других кучерявых пород (например, в Северной Америке или Сибири). Это – особый тип аргентинского Криолло, прямой потомок тех самых первых испанских лошадей.
"Кучерявая шерсть – это не порода, а признак, вызванный мутацией", – подчеркивает Уилкинсон. Патагонские "кудряшки" – это генетический привет из прошлого, от древних иберийских пони, хотя и немного покрупнее (рост 14-16 ладоней, около 142-163 см).
Зачем им кудри? Может, для защиты от суровых патагонских зим? Такое предположение есть еще со времен Дарвина, но, как говорит профессор Эрнест Котран из Техасского университета A&M, "доказательств этому нет". Нужны дальнейшие исследования.
Но вот беда: у семьи Родригес-Седе не хватает денег на отправку новых образцов ДНК. А они очень нужны, чтобы точно определить ген "кучерявости" и понять, как он наследуется.
Борьба за мечту и выживание
Сохранить этих лошадей – титанический труд. "Хорошо, если рождается один-два жеребенка в год", – делится Андреа. "Иногда они гибнут, потому что у матери нет молока – она не смогла накопить жир за зиму. А у нас нет средств, чтобы их лучше кормить".
Места здесь суровые. За рекой – сады, а здесь – "камень, камень и еще раз камень". Летом – жара за +30°C, зимой – морозы до -20°C и сугробы по пояс. Вода – только в редких озерцах от таяния льда. Главная мечта Андреа проста: "Чтобы пошел дождь, и выросла трава".
Проблема сохранения – во многом финансовая. Профессор Котран уверен: как только найдут ген мутации, можно будет грамотно подбирать пары для размножения, избегая генетических проблем и увеличивая популяцию кучерявых лошадей, если они будут востребованы.
Но есть и другая сложность, как считает Уилкинсон: "Нужно, чтобы ими заинтересовались другие заводчики в Аргентине. Пока о них знают лишь единицы".
История кучерявых лошадей Патагонии продолжается. Это история чуда, упорства и надежды на то, что уникальные создания, ускользнувшие от Дарвина, не исчезнут снова.