Самообличение
В июне 1992 году в газете "Труд" под названием "Расстрел по разнарядке, или Как это делали большевики" впервые в нашей стране был обнародован чудовищный план НКВД, предусматривавший расстрел 75 950 и заключение в трудовые лагеря 193 000 советских граждан. Документ под официальным названием «Оперативный приказ Народного комиссара внутренних дел №00447 “Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов“» стал реакцией на телеграмму Сталина "Об антисоветских элементах", которую вождь 2 июля 1937 года разослал "секретарям обкомов, крайкомов и ЦК партий". Уже 31 июля 1937-го приказ Ежова не только единогласно был одобрен высшим властным органом страны, но и профинансирован с личной санкции вождя. В протоколе заседания Политбюро ЦК под №51 от 31 июля читаем:
Отпустить НКВД из резервного фонда СНК на оперативные расходы, связанные с проведением операции, 75 миллионов рублей
Подпись: Сталин
В такую цену вождь оценил тогда "массовые операции" НКВД 1937-го. Из них на транспортировку заключённых по железной дороге предлагалось потратить 25 млн., а на строительство новых (так называемых "лесных") лагерей — 10 млн. (к слову, по смертности в процентном соотношении они в 1938-м переплюнут все остальные лагерные пункты Гулага).
И здесь, конечно же, нельзя не отметить факта уникальности вышеперечисленных документов. Ведь сегодня они фактически прямо обличают высший властный орган СССР и первых лиц государства как инициаторов и застрельщиков массовых убийств и заключений в лагеря многих сотен тысяч граждан СССР. А с учётом, что 4/5 из жертв были впоследствии полностью (!) реабилитированы, так и хочется повторить вслед за Захаром Прилепиным, сказавшим в одном из выпусков "Уроков русского":
Сосо, самый неторопливый в мире Иосиф — кавказец, ставший русским народным вождём. Зачем ты убил, позволил убить так много людей?
"Если будет расстреляна лишняя тысяча, беды в этом особой нет"
Впрочем, всё это лирика, а летом 1937-го ни Сталин, ни Ежов не задумывались о последствиях своих действий. Тогда, повторюсь, в 4-х месячный срок предполагалось расстрелять "всего лишь" (как однажды выразился один наш неокоммунистический политдеятель о 700 000 казнённых ) около 75.000 человек. Всего-то навсего, сущие пустяки. Но сам факт столь тщательного планирования нагляден, ибо показывает, что Большой террор 1937-го не являлся периодом каких-то "диких", "слепых" или "хаотичных" репрессий, как считали до открытия архивов. Это была полноценная и хорошо спланированная чекистская операция в масштабах целой страны. Как и любые другие военно-полицейские операции мировой истории, она имела чёткую директивную дату начала и конца. Так, ещё в преамбуле оперативного приказа №00447 нарком НКВД Ежов писал:
Приказываю с 5 августа 1937 года во всех республиках, краях и областях начать операцию по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников...
За две недели до этого, 16 июля 1937-го, очевидно, после подробного инструктажа у Сталина, он провёл в Москве большое совещание с главами областных, краевых и республиканских Управлений НКВД. Причём четверых из них за "инертность в работе" Ежов демонстративно прикажет арестовать прямо в зале совещания (чем произведёт угнетающее и устрашающее впечатление на остальных, 90% из которых так или иначе погибнет в ближайшие 2-3 года). К сожалению, официального протокола той "сходки" не сохранилось, но кое-что о ней известно благодаря показаниям высокопоставленных чекистов, которые они давали после уже после падения "кровавого карлика"...
Так, например, начальник Оренбургского УНКВД А.И.Успенский показывал после своего ареста, что указания Ежова на том совещании свелись к примитивной формуле "громи и бей без разбора", без оглядки на закон. По его словам, нарком прямо заявил, что "в связи с разгромом врагов неизбежно будет затронута и некоторая часть невинных", и что "если будет расстреляна лишняя тысяча человек, беды в этом особой нет".
Именно в тот день Ежов ознакомил чекистов с тайной сталинской санкцией на применение "мер физического воздействия" к наиболее упрямым арестованным. Причём на вопрос того же Успенского, как быть с 70-летними или 80-летними стариками, нарком предельно цинично ответил: "Если держатся на ногах — стреляй" (все цитаты Успенского из его уголовного дела в ЦА ФСБ, Ф. 3-ос. Оп. 6 Д. 3.).
Что касается технологий свалившейся на головы советских граждан "ежовщины", то они были хорошо продуманы и обкатаны ещё в начале 30-х (в эпоху крестьянской коллективизации). Согласно Приказу №00447 арестованные "враги народа" разбивались на две категории: 1-я — расстрел и 2-я — срок в ИТЛ. Ввиду огромного масштаба предприятия для рассмотрения их дел в каждой области создавались внесудебные "тройки". Как правило, в их состав входили 1-й или 2-й секретарь местной парторганизации и по представителю от НКВД и Прокуратуры соответствующих уровней.
Именно они должны были "на глазок" (и в отсутствии обвиняемых) конвейерным способом вершить судьбы сотен тысяч арестованных. И руководство СССР не смущало, что сам факт создания "троек" преступно нарушал как советские законы, так и "самую демократичную в мире" сталинскую Конституцию. Главное, что система конвейерного репрессирования была удобной в эксплуатации и необременённой процедурными сложностями. Причём согласно циничной директиве НКВД от 8 августа 1937-го (за подписью зама Ежова Фриновского) во избежание эксцессов арестованные вплоть до самого края могильной ямы не должны были знать об уготованной им судьбе...
Итог столь хорошо организованного и чудовищного преступления против собственного народа хорошо известен. Только лишь по "кулацкой операции" (как на чекистском сленге называли мероприятия по оперативному приказу №00447) в СССР в 1937-1938 гг. арестуют около 800 000 человек, из которых около 400 000 расстреляют! Таким образом, масштабы операции выйдут далеко за рамки запланированного, и это если очень мягко сказать. Но почему?
Ведь когда Сталин 2 июля 1937-го разослал всем "секретарям обкомов, крайкомов и ЦК партий" телеграмму, в которой прямо потребовал (цитата) "в пятидневный срок представить в ЦК количество подлежащих расстрелу, равно как и количество подлежащих высылке", регионы добросовестно (то есть с опорой на учётные картотеки НКВД) данные цифры Центру предоставили (правда, некоторые с опозданием). И 75950 запланированных по 1-й и 193000 по 2-й категориям появились в ежовском приказе от 30 июля 1937-го не с потолка. Откуда же в итоге многие сотни тысяч расстрелянных и отправленных в лагеря? Почему операция прошла с таким перехлёстом, или, как любил выражаться Сталин, с "перегибом"?
"Ударники коммунистического труда"
На самом деле всё предельно просто: виной всему стахановское ударничество, "мода" на которое в сталинском государстве не обошла стороной и главный карательный орган партии. И едва в поделённой на "оперсектора" стране 5 августа 1937 года стартуют "массовые операции" НКВД, чекисты на местах развернут полноценное (без шуток) "соцсоревнование". Вскоре НКВД без преувеличения буквально завалит Политбюро просьбами об увеличении расстрельных "лимитов" (главный технологический термин НКВД эпохи Большого террора).
Две области — Омская и Смоленская — попросят об увеличении "лимитов" ещё до старта операции! (Не иначе, как под впечатлением от июльского совещания Ежова с главами региональных УНКВД). Так, согласно разнарядке приказа №00447 Омской области под 1-ю категорию изначально отводилась 1000 человек. Но Председатель Омской "тройки" Григорий Горбач ещё до старта операции поспешил отрапортовать, что уже арестованы 3000. Что делать, не выпускать же их теперь? Запрос Горбача оперативно удовлетворили...
Спустя две недели он прислал новое сообщение, поведав,что в ожидании расстрела в омских тюрьмах томятся уже 5000 человек! Что делать, можно ли ещё раз увеличить расстрельный "лимит", но с запасом, хотя бы до 8000?
Как оказалось, не только можно, но и нужно! На шифровке кровавого Горбача вождь поставит людоедскую резолюцию: "Тов. Ежову. За увеличение лимита до 9000. И. Сталин". И в будущем он будет изредка "баловаться", отпуская "лимиты" выше запрашиваемых (вот уж где наглядно проглядывается сталинский принцип "люди — щепки", и выражение Ежова что "в лишней тысяче беды особой нет", вождь, очевидно, разделял в полной мере).
Скоро, совсем скоро и сам Горбач станет лишь одной из единиц "лимита", а пока такие как он на коне и лютуют (всего в Омской области в 1937-1938 гг. "сверхурочно" расстреляют на 16 тысяч больше той одной — запланированной приказом 00447). А щедрый Сталин никому тогда не отказывал, исподволь подстрекая "соцсоревнование" на местах и внимательно следя за тем, чтобы в Политбюро неустанно соблюдался уголовный принцип "круговой поруки" (замазаться должны все!).
Аналогично складывалась ситуация и в других районах СССР. Так, например, лишь за осень 1937-го Сталин и Молотов увеличат "лимит" Красноярского края аж в 8,8 раз от первоначального. И так с разной степенью размашистости было везде...
При этом не сохранилось ни одного документа, в котором бы Центр поинтересовался, а откуда, собственно, вмиг "нарисовалось" столько врагов. Почему изначально предоставили в ЦК гораздо меньшие цифры? Почему все они подозрительно круглые?
Таким образом "кулацкая операция", рассчитанная по Приказу НКВД №00447 на 4 месяца, будет постоянно продлеваться и растянется едва ли не на 1,5 года. За это время с санкций Политбюро лишь по 1-й категории "лимит" увеличат аж на...150 500 человек от первоначально запланированных 75.950. Ещё 300 000 "лимита" (и по 1-й и по 2-й категориям) будет самоодобрено Ежовым в обход Политбюро (скорее всего были устные разрешения Сталина, с которым нарком НКВД виделся тогда часто).
Результатом этого стахановского "ударничества" сталинских чекистов станет великая эра крови, которая поглотит жизни сотен тысяч как рядовых советских граждан, так и многих заслуженных людей.