БЕСѢДА ТРИДЦАТАЯ.
Громъ не грянетъ, мужикъ не перекрестится, говоритъ русская пословица. Не говоря о томъ, что пословицы всѣ болѣе или менѣе справедливы, скажу, что вышеприведенная пословица, пришедшая мнѣ на память къ случаю, про который хочу сейчасъ разсказать, имѣетъ глубокій смыслъ и какъ нельзя болѣе близкое примѣненіе съ тою только разницею, что слово "мужикъ" можетъ быть принято въ данномъ случаѣ относительно. Нужно сознаться, господа, что мы подчасъ хотя и очень готовы пройтись на счетъ пейзановъ, но сами то мало въ чемъ отстанемъ отъ нихъ, если еще во многомъ не перещеголяемъ ихъ.
Мужика дуракомъ не брани, не кричи,
И надъ нимъ не глумися внушительно,
Посмотри, какъ у насъ по Москвѣ богачи
Интересъ общій жмутъ удивительно.
Ахъ, иной не мужикъ, понабивши карманъ,
Судитъ-рядитъ про меньшую братію,
На словахъ либералъ, да не вѣрь, все обманъ:
Онъ подъ часъ мужика дубоватѣе.
И себя не плѣнять многимъ гордой мечтой
Будетъ очень друзья, поучительно.
И такъ слово "мужикъ" мы въ пословицѣ той
Лучше примемъ теперь относительно.
Ну вотъ, я началъ говорить объ одномъ, а перешелъ на другое. Пословица "громъ не грянетъ, мужикъ не перекрестится" пришла мнѣ на намять, благодаря слѣдующему обстоятельству Давно, очень давно, именно въ началѣ прошлаго года, привелось мнѣ говорить о только что отстроенномъ тогда въ Рогожской домѣ Волкова. Узнавъ, что домъ этотъ построенъ Волковымъ противъ всѣхъ правилъ чувства человѣколюбія, не представляетъ никакого удобства для будущихъ жильцовъ и въ случаѣ пожара представляетъ крайнюю опасность, такъ какъ, не смотря на свои громадные размѣры и три этажа, имѣетъ то, чего не слѣдуетъ и не имѣетъ того, что нужно, то-есть имѣетъ деревянныя лѣстницы и галлереи и не имѣетъ брантмауеровъ. Желая провѣрить сообщеніе и вмѣстѣ полюбоваться домомъ, построеннымъ такъ какъ врядъ ли теперь въ Москвѣ, именуемой столицею, строить дозволено, я поѣхалъ въ Рогожскую и могу сказать: пришелъ, увидѣлъ и... написалъ, потому что я, хотя и не архитекторъ, но, взирая на висѣвшія надъ моей головой деревянныя галлереи, пришелъ къ убѣжденію что домъ Волкова въ случаѣ пожара угрожаетъ будущимъ жильцамъ положительно гибелью. Обо всемъ этомъ я тогда подробно говорилъ въ одной изъ бесѣдъ, которую, сколько помню, и закончилъ надеждою, что или домовладѣлецъ Волковъ самъ вниметъ моему гласу и пожертвуетъ своимъ карманомъ для огражденія отъ опасности имущества и жизни своихъ квартирантовъ, или его къ тому принудятъ. Во ни того, ни другаго не воспослѣдовало. Прошло около двухъ лѣтъ и теперь съ грустію скажу, что слова мои къ несчастію оправдались; злокачественный домъ сгорѣлъ и Волковъ понесъ убытокъ... тьфу! полисъ въ страховую контору для полученія застрахованной суммы. А жильцы? жильцы... ну до нихъ какое же дѣло г-ну Волкову? Онъ за квартиры, вѣроятно, взялъ впередъ. Что же можно прибавить къ этому, да и нужно ли что прибавлять? Фактъ говоритъ самъ за себя, то-есть, говоритъ, что Тимоѳей Волковъ теперь пожалуй и не рѣшится строить деревянныя галлереи и лѣстницы, да всего вѣроятнѣе и но позволятъ, но послѣ такого урока, въ которомъ, впрочемъ, все пало на однихъ квартирантовъ.
Но Волковъ не одинъ; много и очень много есть въ Москвѣ бѣлокаменной домовладѣльцевъ, которые интересъ своего кармана ставятъ выше здоровья и даже жизни квартирантовъ, Да, можно сказать безъ преувеличенія, что многіе домовладѣльцы, заботясь о своихъ личныхъ интересахъ, созидаютъ самые погибельные дома. И это совершается у всѣхъ на глазахъ, и дѣяніе это не имѣетъ достойнаго себѣ наименованія и почти непреслѣдуется. Напримѣръ, что можетъ быть вреднѣе не выстоявшагося каменнаго дома? Между тѣмъ мы видимъ, что выстроенные въ теченіи лѣта каменные дома на зиму заселяются жильцами и такихъ домовъ не одинъ. А это кажется запрещено; почему же, не смотря на запрещеніе, домовладѣльцы позволяютъ себѣ дѣлать это? Это вопросъ, о которомъ стоитъ подумать да и не только подумать, а что нибудь и предпринять противъ этого. Удивительный городъ Москва, честное слово, удивительный! Какихъ какихъ домовъ въ ней нѣтъ? Дома, которые въ санитарномъ отношеніи можно назвать питомниками заразъ и эпидемій -- есть; дома, которые относительно пожаровъ можно назвать аутодафе квартирантовъ -- есть, дома, посылающіе намъ каменный дождь на макушки -- есть;дома, не успѣвшіе выстроиться и развалившіеся -- есть. Вообще домовъ крушителей въ Москвѣ депо. И странно, учреждается санитарная коммиссія, заботящаяся о противодѣйствіи эпидеміи, а нѣкоторые огромные дома въ свою очередь противодѣйствуютъ коммиссіи, развивая заразу. Заботятся объ улучшеніи пожарной части, а благосостояніе цѣлыхъ семей гибнетъ отъ деревянныхъ лѣстницъ и галлерей; нужно сознаться, что въ нашей старушкѣ Москвѣ идетъ ожесточенная борьба между цивилизаціей и татарщиной, борьба, въ которой зачастую одолѣваетъ татарщина.
Зададимъ мы тонъ, гдѣ нужно,
Ну, а ближе посмотри --
Такъ прогрессъ у насъ наружно,
А татарщина внутри.
За примѣрами ходить недалеко, и я въ доказательство приведу слѣдующее. Съ наступленіемъ зимы кругомъ бульвара Чистыхъ прудовъ, должно быть по примѣру прошлыхъ лѣтъ, но только безъ дозволенія начальства, открылись рысистые бѣги. Нѣкоторые изъ нашихъ шалопаевъ-рысачниковъ придумали себѣ пріятное препровожденіе времени въ томъ, что сломя голову гоняются на рысакахъ, выдрессированныхъ лучше ихъ самихъ, кругомъ вышепоименованнаго бульвара. Посмотрите на этихъ импровизированныхъ спортсменовъ, какъ они шикозно одѣты, какъ много обѣщаютъ по своей наружной обстановкѣ; но увы! на дѣлѣ оказывается, что эти господа и заднимъ то умомъ не очень крѣпки, иначе чѣмъ объяснить это безцѣльное гонянье взадъ и впередъ, какъ не отсутствіемъ подъ ихъ дорогими шапками того, что называется смыслятиной? Я, смотря на нихъ, думаю, не отъ того ли такъ легко и мчатъ ихъ рысаки, что они очень пусты. Не мѣшало бы этимъ наѣздникамъ принять къ свѣдѣнію, что если ужь у нихъ нѣтъ занятія болѣе дѣльнаго какъ гонянье изъ стороны въ сторону, то гонялись бы они за заставой: тамъ не такъ опасно для прохожихъ да и глаза не мозолятъ.
Какъ вихрь несутся рысаки,
Ихъ ноздри пышатъ клубы пара...
Куда жь спѣшатъ такъ сѣдоки?
Да такъ, снуютъ вокругъ бульвара.
Да въ этомъ имъ какая жь честь,
Лишь возбужденіе вниманья,
Такъ вѣдь у нихъ чай дѣло есть
Умнѣй безцѣльнаго гонянья?
Вотъ въ томъ-то цѣль и есть для нихъ,
За дѣло имъ нѣтъ силы взяться,
А рысаки вывозятъ ихъ:
Такъ ихъ обязанность -- гоняться.
Грустная обязанность!
Отъ шикозныхъ рысачницовъ перейду къ простымъ "ванькамъ". Сколько я помню мальчикамъ ранѣе, извѣстнаго возраста заниматься извознымъ промысломъ запрещено, не позволено также извощикамъ имѣть для взвоза лошадей съ пороками, угрожающими безопасности сѣдоковъ. Между тѣмъ очень часто приходится видѣть, что оба эти приказа не исполняются и содержатели извознаго промысла мало того что имѣютъ работниками мальчиковъ моложе дозволеннаго къ извозу возраста, мало того что имѣютъ лошадей съ пороками; но что еще хуже, пускаютъ на закидывающихся, пугливыхъ и норовистыхъ лошадяхъ работниковъ-мальчиковъ. Если существуютъ противъ этого приказы de jure, то не мѣшало бы осуществить ихъ и de facto.
Кстати отъ извощиковъ къ желѣзнымъ дорогамъ. На нихъ случаются казусы препотѣшные, достойные вниманія почтеннѣйшей публики. Вы думаете я это говорю на счетъ столкновеній, сверженій поѣздовъ съ насыпи, проваловъ мостовъ или чего инаго прочаго?... Нѣтъ, обо всемъ этомъ что же говорить? всѣ эти столкновенія, сверженія, крушенія, провалы, какъ мнѣ кажется, теперь уже не въ диковинку и считаются принадлежностью эксплуатаціи, да къ тому же они и нисколько не мѣшаютъ движенію, хотя правда движеніе то бываетъ черезъ чуръ сильное Это движеніе одинъ пассажиръ, чудомъ спасшійся при крушеніи поѣзда, въ отличіе отъ эксплуатаціи назвалъ сгоряча эксплутонація, произведя это слово отъ царства Плутона, въ которые наши желѣзныя дороги нѣтъ-нѣтъ да и отправятъ транспортъ. Но какъ я уже сказалъ эксплуатонація эксплуатаціи не мѣшаетъ, а потому и толковать о ней нечего. Нѣтъ, меня удивляетъ казусъ, случившійся на Николаевской желѣзной дорогѣ, передаваемый "Петер. Листкомъ". Казусъ то собственно говоря простой, но потому то онъ и чуденъ, что слишкомъ простъ. Дѣло было такъ: 5-го ноября пассажирскій поѣздъ Николаевской дороги только что успѣлъ отойти отъ петербургскаго дебаркадера, какъ раздались крики: "Стой! Машинистъ! останови поѣздъ! Стой! Стой!" т. е. точь въ точь какъ телѣгу какую нибудь останавливаютъ. Но поѣздъ все-таки отойдя на значительное разстояніе отъ станціи, остановился. Зачѣмъ же остановили его? спросите вы. Да такъ, пустяки: позабыли отцѣпить отъ поѣзда порожніе вагоны и оставили на платформѣ заженной буферъ (фонарь, который укрѣпляется позади поѣзда). Штука, какъ ни дите, пустяшная, но занимательная.
Говоря по совѣсти, господа, я радуюсь этому примѣру. Вы можетъ быть удивитесь, почему? О, это очень легко объяснить. Я лично хотя и отдаю должную справедливость всему хорошему нѣмецкому,-- слово нѣмецкому я употребилъ не относительно однихъ сыновъ Германіи, а вообще относительно всѣхъ иностранцевъ но древлерусскому обыкновенію называть все иноземное нѣмецкимъ,-- и такъ, отдавая должное всему хорошему нѣмецкому и вмѣстѣ съ тѣмъ не отрицая заимствованія полезныхъ для насъ вещей отъ иноземцевъ, я имѣю на это можетъ быть и своеобразный, но тѣмъ не менѣе, какъ мнѣ кажется, безошибочный взглядъ Я сочувствую заимствованію отъ иностранцевъ полезныхъ намъ вещей только въ томъ случаѣ, если какая либо заимствованная нами вещь можетъ водвориться на русской почвѣ прямо, цѣликомъ, безъ жалкаго обезьянничанья и безъ прерогатива иностранцевъ, какъ учителей, иногда куда какъ неделикатно эксплоатирующихъ ученика; т. е. другими словами, я радуюсь, когда какая нибудь иноземная затѣя понята нами, изучена и вводится у насъ съ полнымъ сознаніемъ нами ея полезности или пріятности, съ вѣрной оцѣнкой ея достоинствъ и недостатковъ. Приведу примѣры. Возьмемъ хоть... ну хоть французскихъ каскадерокъ. Не ясно ли, что эта штука пришлась у насъ именно ко времени, вызвана потребностью времени, понята и оцѣнена нами и мы, безъ помощи какихъ либо комментарій, судимъ и рядимъ о ней и увлекаемся ею. Да не только увлекаемся ею самою, судимъ и рядимъ о ней, но увлекаемся и самими каскадерками, рядимъ ихъ и благодушествуемъ съ ними не хуже самыхъ отчаянныхъ французскихъ шалопаевъ. Да что я говорю, не хуже -- лучше, такъ что у насъ даже какой нибудь купчикъ, увлекшійся француженкой и извлекшій на нее изъ сундука большую часть своего состоянія, такъ-таки и мѣтитъ въ герои французскаго романа, только безъ дуэли, а развѣ съ россійской потасовской или мордобитіемъ для развязки. Въ противуположность я приведу другой примѣръ. Взгляните на башню артезіанскаго колодца, торчащую шишомъ въ нашей первопрестольной столицѣ. Не ясно ли, что сія иноземная затѣя не то что каскадерки, что она затѣяна нами не во время, не въ часъ, то-есть начата за здравіе, а сведена за упокой... Да, а самъ-то я, самъ-то! Началъ про желѣзныя дороги, а свернулъ-то куда... впрочемъ вѣдь и я тоже русскій.
Въ эту штуку поближе вникая,
Я къ такому пришелъ убѣжденью,--
Знать у васъ ужь натура такая,
Что отъ дѣла вильнешь къ разсужденью.
Мы какія дѣла созидаемъ,
Пользы въ нихъ... такъ конца нѣтъ и смѣтамъ,
Какъ толкуемъ о нихъ, разсуждаемъ
И какъ ловко... кончаемъ на этомъ.
Возвращаюсь къ дѣлу. Желѣзныя дороги штука иноземная, штука полезная, штука въ настоящее время почти отдѣлавшаяся отъ вліянія иноземцевъ, и я радовался этому; но вмѣстѣ съ этой радостью у меня все-таки оставалась еще порядочная доза, такъ сказать, чувства національной щепетильности, я желалъ нашимъ желѣзнымъ дорогамъ поболѣе русскаго элемента; (буйства въ вагонахъ, грубость служащихъ на дорогахъ хотя и представляютъ собою русскій элементъ, но мало удовлетворяли меня). И вдругъ я встрѣчаю примѣръ, заставившій ключемъ всклокотать мою національную гордость: поѣзда можно останавливать не иноземными дисками и сигналами, а криками стой! стой! какъ простую рус: скую телѣгу. Побѣдителей не судятъ и забытый на станціи буферъ не проступокъ противъ инструкціи, а случай, посланный судьбою, благодаря которому мы узнали, что словами стой могутъ быть замѣнены сигналы; чегоже намъ больше желать?
Случай намъ сказалъ простой:
Прочь сигналы смѣло,
Станетъ поѣздъ съ крика "стой" --
Это ближе къ дѣлу.
Машинистъ! внимай тому,
Какъ ямщикъ завзятый,
А виновникомъ всему
Буферъ, въ часъ не взятый.
Мичманъ Жевакинъ
"Развлеченіе", No 45, 1873
БЕСѢДА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ.
Большинство людей, говоря о зимѣ, начинаютъ обыкновенно съ того, что поютъ панегирикъ зимнему сезону, доставляющему столичнымъ жителямъ цѣлую охапку удовольствій въ разныхъ видахъ и вкусахъ. Въ самомъ дѣлѣ всякій человѣкъ, который не живетъ анахоретомъ, непремѣнно во время зимняго сезона найдетъ себѣ развлеченіе по своимъ понятіямъ я вкусамъ, а слѣдовательно конечно, имѣетъ причину по своему похвалить зиму. Я человѣкъ, не чуждающійся удовольствій, ну, конечно, и я тоже вмѣстѣ съ другими хотѣлъ воспѣть московскій зимній сезонъ, съ чего и думалъ начать мою бесѣду. Но обстоятельства перекувыркнули мое предположеніе, и я волей неволей хотя и начинаю о зимѣ, но... не съ хвалы, а съ порицанія. Впрочемъ это имѣетъ свои мѣстныя условія. Я не хочу сказать, что зима въ Москвѣ, хуже зимы въ какомъ нибудь другомъ мѣстѣ, напротивъ, наша московская зима даже болѣе зима, нежели гдѣ нибудь. У насъ есть и снѣжные заносы, и льды на тротуарахъ, и вообще все то, почему можно назвать ее -- суровою. Вотъ эта то суровость зимы и была тѣмъ обстоятельствомъ, которое поворотило вспять мой хвалебный гимнъ зимнему сезону, съ котораго я думалъ начать свою бесѣду. Зима обязана быть суровой, если можно такъ выразиться, по своей профессіи; но, живя въ столицѣ, мы имѣемъ нѣкоторую дозу надежды что суровость эта можетъ быть парализована нѣкоторыми мѣрами, а иначе вѣдь и воръ, субъектъ суровый по профессіи, былъ бы намъ страшенъ въ городѣ, но объ ворахъ послѣ. Нынѣшній годъ зима особенно показала свою суровость на московскихъ тротуарахъ, которые во многихъ мѣстахъ покрыты буквально сплошнымъ льдомъ. Особенно страшны для затылковъ и носовъ прохожихъ тротуары на проѣздѣ Страстнаго бульвара отъ Тверской до Дмитровки. Если уже не желаютъ скалывать съ нихъ ледъ, то хоть посыпали бы ихъ.
Люди падаютъ, скользя,
Я за ближнихъ изнываю
И къ тѣмъ, сила въ комъ, взываю:
-- "Ото льда ходить нельзя!
Оглянитесь въ самомъ дѣлѣ,
Разгоните всѣмъ тоску.
Бросьте нѣсколько песку
(Мы отъ страха обомлѣли),
Бросьте нѣсколько песку
На столичныя панели.
Шалопай и дѣловой
Пѣсню вѣчную заводятъ,
Что какъ изъ дому выходятъ,
То рискуютъ готовой
Пѣсни этой встарь не пѣти!
Разгоните всѣмъ тоску,
Бросьте нѣсколько песку,
Чтобъ ходить вольнѣй мы смѣли,
Бросьте нѣсколько песку
На столичныя панели.
Ахъ! когда то наступитъ то время, когда домовладѣльцы найдутъ, что тротуары устроены вовсе не съ цѣлью доставлять шлепки и боксы пѣшеходамъ.
Теперь могу перейти и къ зимнимъ удовольствіямъ. Начну съ того, что по календарю одного изъ ангрепре; неровъ удовольствій зимняго сезона, сезонъ этотъ въ настоящее время окончился. Вы удивились? Не дивитесь, ничто не ново подъ луною, а особенно подъ луною," озаряющею по ночамъ нашу матушку Москву. Вспомните, что у насъ лѣтомъ нѣкоторые бульвары стояли безъ деревьевъ, а зимой мы можемъ благодушествовать въ саду (въ Стрѣльнѣ). Однако къ прихотливому календарю! антрепренера. Кто изъ московскихъ жителей, проходя лѣтомъ Чистыми прудами, не видалъ воздвигнутыя среди пруда зданія горъ? Я тоже проходилъ тамъ и тоже, какъ и многіе, вѣроятно мечталъ да мечталъ:
Зима придетъ, я отличуся
И непремѣнно съ этихъ горъ
Въ салазкахъ лихо прокачуся,
Мечталъ, на нихъ бросая взоръ.
Мечтамъ моимъ осуществиться
Не удалося, господа:
Самимъ горамъ вдругъ укатиться
Велѣла злобная судьба.
Цѣлое лѣто горы стояли на своемъ мѣстѣ, а пришла зима -- ихъ сломали. Не значитъ ли это, что или по календарю ихъ владѣтеля зимній, сезонъ кончился, или же онъ выстроилъ свои горы на лѣто, что хотя и странно, но у всякаго барона своя фантазія, почему же не имѣть своей фантазіи и г-ну Калинину? Ну, такъ и быть, не удалось прокатиться на салазкахъ, я могу ходить въ театръ.
Относительно театра я тоже могу сказать нѣчто. У меня подъ рукой находится письмо, полученное редакціею. Письмо подписано троими и гласитъ приблизительно слѣдующее. Во время спектакля, въ Маломъ театрѣ 14 ноября, эти трое господъ сидѣли въ амфитеатрѣ и конечно наслаждались. Но дѣло не въ томъ, наслаждались они или нѣтъ, а въ томъ, что во время этого спектакля у нихъ пострадали, что бы выдумали?... сюртуки!
Страдаютъ нравственно, не такъ ли,
Когда играютъ вонъ изъ рукъ;
Но удивительно, въ спектаклѣ
Какъ пострадать бы могъ сюртукъ?
Оказалось, что дѣло объясняется очень просто. Надъ мѣстами амфитеатра находятся стѣнныя канделябры, въ которыхъ въ этотъ день горѣли свѣчи: просто и понятно...
БЕСѢДА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ.
Столица наша не любитъ скуки и не скучаетъ. Начавъ предыдущую бесѣду похвалой зимнему сезону за доставляемыя имъ удовольствія, я, какъ вы помните, свернулъ въ сторону и заговорилъ о тротуарахъ. По это отступленіе не помѣшаетъ мнѣ повернуть обратно и сказать, что Москва, не смотря ни на какія обстоятельства, умѣетъ превесело проводить время и пользуется удовольствіями даже въ томъ случаѣ, если ихъ нѣтъ.
Москва никогда не скучаетъ,
Таковъ провидѣнья законъ,
И публика наша встрѣчаетъ
Весельемъ свой зимній сезонъ.
И каждый возможность находитъ
Веселье на свой ладить тонъ,
И такъ иль не такъ, но проводитъ
Превесело зимній сезонъ.
Въ ходу у насъ больше похмѣлье,
За нимъ, какъ должно, крѣпкій сонъ,
За сномъ вновь съ похмѣльемъ веселье,
И веселъ нашъ зимній сезонъ.
Намъ милы попоекъ притоны,
Стакановъ пріятенъ намъ звонъ,
И какъ остальные сезоны --
Такъ пьянъ и нашъ зимній сезонъ!
По этому-то у насъ всѣ удовольствія и приправляются непремѣнно выпивкой. Да, мнѣ кажется, иначе и не мыслимы московскія удовольствія, иначе они и не представляются намъ. Войдите въ театры, публика отлично хлопаетъ артистамъ во время спектакля, и отлично хлопаютъ пробки въ буфетѣ во время антрактовъ Спектакль кончился, страсти возбуждены и игрой актеровъ, и игрой шампанскаго, является потребность въ болѣе сильномъ въ болѣе осязательномъ удовольствіи -- трактиры наполняются, публика ужинаетъ и пьетъ. У подъѣздовъ трактирныхъ позвякиваютъ бубенчики троекъ и черезъ нѣсколько времени тройки эти несутся уже по направленію къ парку откуда возвращаются на разсвѣтѣ. Это удовольствіе публики болѣе изысканной. Публика поплоше, насладившись высшимъ удовольствіемъ въ сферахъ рая и подогрѣвшись поповскою въ буфетахъ, по окончаніи спектакля тоже отправляется по трактирамъ, гдѣ проводитъ время, хотя менѣе изысканно, но не менѣе пьяно, и откуда вмѣсто троекъ и парка тянетъ пѣшедраломъ или на "ванькахъ" къ Гранъ-плезиру или въ домъ Полякова на Тверской бульваръ, гдѣ и танцуютъ съ увлеченіемъ, восторгаясь канканомъ доморощенныхъ Ригольбошъ. Для любителей танцевъ sans faèon въ Москвѣ есть въ настоящій сезонъ два пункта. Одинъ, именуемый Грапъ-плезиръ на Арбатѣ, устроенный Крейцбергомъ, другой въ домѣ Полякова на Тверскомъ бульварѣ, открытый Кузнецовымъ, бывшимъ антрепренеромъ пресловутой "Гурьевки", получившей въ послѣднее время своего существованія названіе вертепа и напоминавшей собой милые притоны Кунавива въ Нижегородской ярмаркѣ.
О, Гурьевка памятна намъ,
Она Вавилона не ниже.
Веселымъ ея вечерамъ
Подобнаго нѣтъ и въ Парижѣ.
Гурьевка не предана забвенію и возродилась вновь, хотя подъ другою оболочкою. Я удивляюсь одному, что на такихъ вольныхъ вечерахъ Кузнецова, какъ говорятъ, нѣтъ выпивки и не подается ничего кромѣ чая. Подобныя условія, какъ мнѣ кажется, должны не мало охлаждать увлеченіе танцующихъ. Но я не скорблю сердцемъ за посѣтителей Кузнецова, такъ какъ понимаю, какъ истый москвичъ, что на невинные вечера эти можно явиться достаточно уже пріуготовившись и слѣдовательно, увлеченіе ничего не потеряетъ.
Не знаю, потеряетъ ли увлеченіе, когда закроютъ болѣе половины кабаковъ въ Москвѣ, на что кабатчики будутъ не въ духѣ -- это вѣрно. Въ настоящее время патенты на питейныя заведенія выдаются лишь на полгода и, какъ слышно, въ іюлѣ съ домовъ Москвы снимется больше половины кабацкихъ вывѣсокъ. И кабатчикамъ придется запѣть теперь:
Надеждой въ счастье не владѣя,
Понявъ грядущихъ дней хаосъ,
Какъ въ дни былые іудеи
Изъ глазъ мы льемъ потоки слезъ.
Данъ намъ патентъ лишь на полгода...
Охъ, дни уже не далеки,
Когда придется безъ исхода
Закрыть намъ наши кабаки!
Разбейся хрупкая посуда,
Сломитесь штопоры въ рукахъ,
Когда торговлю всѣмъ на худо
Закроютъ въ нашихъ кабакахъ!
Въ іюлѣ намъ велятъ сурово
Дома питейные закрыть..
Увы! исхода нѣтъ инаго,
Какъ всѣмъ кабатчикамъ запить!
Вотъ это будетъ но истинѣ диво дивное и чудо чудное, когда запьютъ кабатчики.
Въ Москвѣ, какъ извѣстно, открыло свои дѣйствія, акціонерное общество пиво и медоваренія подъ фирмою: "Московская Баварія". Это меня радуетъ У насъ Баварія да еще московская! О, мы просто способны поглотить всѣ народности. Остается пожелать только одного, чтобы эта вновь учрежденная Баварія была московской только по названію.
Но впрочемъ радъ душою я,
И какъ москвичъ душой горжуся,--
У васъ Баварія своя
Прелестно это, побожуся!
Но что не прелестно, такъ это то, что вновь устроенная канава на Пречистенскомъ бульварѣ испускаетъ та кое зловоніе, что не зажимая носа, пройти невозможно. Странная эта канава по впрочемъ я уже говорилъ о ней разъ сто и врядъ ли стоитъ говорить еще.
Пришлось мнѣ прочесть какъ-то въ No 301 "Биржевыхъ Вѣдомостей" телеграмму, которая не мало удивила меня. Вотъ эта телеграмма "Рига 19-го ноября. Понедѣльникъ. На здѣшней биржѣ вывѣшено объявленіе отъ! С.П.Б.-Варшавской желѣзной дороги, въ которомъ она увѣдомляетъ русскія желѣзныя дороги, имѣющія сношенія съ заграничными дорогами, что пріемъ грузовъ для отправленія чрезъ Эйдкуненъ на восемь дней пріостановленъ, такъ какъ Вержболовская станція переполнена вагонами". Признаюсь, что встрѣтить телеграмму подобнаго рода болѣе нежели странно. Я даже подивился тому, что увѣдомляютъ объ этомъ телеграммой. Спѣшатъ увѣдомлять о томъ, что желѣзная дорога не торопится! Я нѣсколько опоздалъ, а иначе утѣшилъ бы отправителей: въ теченіи восьми дней каждый отправитель могъ бы отправлять товары на лошадяхъ,-- они прибывали бы скорѣй, чѣмъ по желѣзной дорогѣ и потери во времени не было бы. Хотя конкурренція воловьей почты не должна быть пріятна желѣзнымъ дорогамъ, но... противъ рожна трудно прати; судьба! и потому дѣлать нечего. Странно еще то, что увѣдомляетъ
Варшавская желѣзная дорога, что Вержболовская станція переполнена вагонами. Отчего же не переполнена станція Эйдкуненская, когда обѣ эти станціи есть одно и тоже? Эйдкуненъ находится на прусской землѣ, Вержболово же на русской, которая велика и обильна... но не смотря на то, на русской-то землѣ оказалось тѣснѣе.
Понять мнѣ, ей-богу, не впору,
Спрошу, никого не хуля:
Какъ такъ не дала тамъ простора
Великая наша земля?
Новоизобрѣтенная машина для осмотра окрестностей. Рекомендуется любознателнымъ дачникамъ, желающимъ знать, что дѣлается на чужихъ дворахъ.
-- Вотъ толкуютъ, что я обобралъ свояченицу. Ей-богу неправда! Зачѣмъ мнѣ ез обирать? Она сама своими руками отдала мнѣ половину капитала, по родственной любви.
Толкуютъ вѣдь всѣ повсемѣстно,
Что много простора у насъ,
И что же? у насъ стало тѣсно,--
Понять это, братцы, я насъ!
Намъ тѣсно! Я этого слова,
Ширь Руси родимой любя,
По чести скажу, Вержболово,
Не ждалъ никогда отъ тебя.
На дняхъ редакціею "Развлеченія" получено письмо изъ Серпухова, въ которомъ корреспондентъ описываетъ учрежденную мѣстными фабрикантами сберегательную кассу для рабочихъ. Въ письмѣ своемъ корреспондентъ крайне плохо отзывается о вновь учрежденной кассѣ и даже самую цѣль ея учрежденія приписываетъ не желанію фабрикантовъ доставить своимъ рабочимъ возможность сберечь трудовую копейку, но намѣренію эксплоатировать трудовые гроши въ личныхъ интересахъ учредителей. Не знаю, насколько правъ въ своихъ сужденіяхъ авторъ письма, но позволяю себѣ отвѣтить ему, что во первыхъ, сберегательная касса, какъ учрежденіе, полезное для русскаго рабочаго люда, не можетъ служить темою для голословныхъ нападокъ. Во-вторыхъ, корреспондентъ, нападая на кассу, не представилъ ни одного факта въ подтвержденіе своихъ доводовъ. Конечно, дай Богъ, чтобы фактовъ этихъ и не было; но опять повторю, что основывать свои обвиненія на однихъ предположеніяхъ, а тѣмъ болѣе оглашать ихъ путемъ печати, возводитъ себѣ не всякая редакція. Я думаю, что или авторъ письма ошибся въ своихъ воззрѣніяхъ на кассу, или же пустился въ обличенія въ интересѣ какой нибудь личной страстишки. Во всякомъ случаѣ онъ можетъ успокоиться, такъ какъ въ случаѣ уклоненія учредителей кассы отъ прямой цѣли, они успѣютъ еще быть обличены на основаніи фактовъ у насъ или въ другомъ какомъ либо органѣ. Кстати не могу не прибавить, что корреспондентъ начинаетъ письмо свое увѣреніемъ, что помѣщеніе сообщаемаго имъ "много доставитъ удовольствія какъ подписчикамъ "Развлеченія", такъ и всѣмъ жителямъ Серпухова". Странное понятіе объ удовольствіи?.. О, Серпуховъ!...
Мичманъ Жевакинъ.
"Развлеченіе", No 47, 1873
БЕСѢДА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ.
Въ послѣднее время въ "Современныхъ Извѣстіяхъ" начали появляться письма, въ которыхъ доктора полемизируютъ съ публикой. Не думайте, господа, чтобы я, затронувъ этотъ вопросъ, бралъ на себя трудъ и разрѣшать его. Нѣтъ. Я, читая эту полемику, никакъ не могъ понять, въ чемъ тутъ дѣло и что хотятъ доказать спорящіе. Желаніе, какъ видите, даже очень похвальное. И что же? изо всѣхъ словоизверженій докторовъ и паціентовъ я, откровенно сознаюсь, не понялъ ничего и не пришелъ ни къ какому убѣжденію. Или виною этому моя способность пониманія, или же полемизирующіе писали свои измышленія такъ, что будь хоть семи пядей во лбу -- не поймешь многаго. Въ самомъ дѣлѣ раздается голосъ изъ публики, появляется письмо, читаемъ и видимъ, что врачи это просто на просто изверги рода человѣческаго, и человѣкъ мало мальски склонный къ крайнимъ мѣрамъ, прочтя это письмо сразу пожалѣетъ, что у насъ не введено для докторовъ, какъ въ Китаѣ, сажанья на колъ. Отвѣчаетъ докторъ и оказывается, что злодѣи -- паціенты и врачи -- это безусловно ангелы во плоти. Конечно какъ то, такъ и другое мнѣніе крайне односторонни.
Иной и врачъ съ практичнымъ взглядомъ
Подъ часъ является у насъ
Для паціентовъ бѣдныхъ -- кладомъ,
Для богачей -- готовъ сейчасъ.
И паціентъ иной практичный
За всѣ визиты, поглядишь,
Врачу съ улыбкою приличной
Дастъ ловко вмѣсто денегъ -- шишъ.
Какъ въ средѣ докторовъ есть люди, относящіеся къ своей профессіи небрежно и смотрящіе на нее болѣе нежели практическимъ взглядомъ, такъ и среди паціентовъ найдется не мало субъектовъ третирующихъ врачей, какъ созданныхъ единственно для нихъ и обязанныхъ лѣчить ихъ даромъ. Извѣстенъ случай, какъ одинъ изъ докторовъ, получивъ рубль у себя на дому, выбѣжалъ въ переднюю и бросилъ злосчастный рубль чуть не въ лицо паціентки, въ pendant къ этому я могу разсказать другой случай. Одного доктора приглашаютъ ночью къ больному, причемъ называютъ извѣстную княжескую фамилію. У крыльца его стоитъ и пролетка, нанятая для него. Докторъ ѣдетъ. Оказывается, что заболѣлъ то поваръ, служащій у князя. Врачъ сдѣлалъ свое дѣло, прописалъ рецептъ и, видя что паціентъ небогатый, ушелъ безъ всякой претензіи на вознагражденіе. Едва онъ успѣлъ сдѣлать нѣсколько шаговъ по; двору, какъ его останавливаютъ возгласомъ:
-- Докторъ, докторъ!
-- Что вамъ? спрашиваетъ врачъ.
-- Полтинникъ извощику-то отдайте.
Такъ вотъ какіе бываютъ случаи и съ докторами.
Многіе, какъ мнѣ самому приходилось слышать, сѣтуютъ на врачей именно за то, что врачамъ нужно платить за визитъ. Сѣтованіе нелѣпое, но тѣмъ не менѣе оно существуетъ, вызванное или бурлацкой натурой сѣтующаго или же его матеріальной неосновательностью. Въ этихъ сѣтованіяхъ какъ будто совершенно забывается, что докторъ надѣленъ точно такимъ же желудкомъ какъ и всѣ смертные; что желудокъ доктора такъ же правоспособенъ къ уничтоженію разныхъ снѣдій какъ и у всѣхъ остальныхъ людей; что наконецъ провизія и все необходимое достаются докторамъ не дешевле всѣхъ прочихъ. Правило, что всякій трудъ долженъ быть вознагражденъ, относительно медиковъ зачастую игнорируется. Медикъ по своей профессіи -- человѣкъ облегчающій страданія и спасающій жизнь людей. Какъ же тутъ не увлечься и не признать въ немъ существа едва не сверхъестественнаго, посланнаго небомъ къ страдающему, хотя существо это живетъ на землѣ и пріѣхало! иногда на томъ же "ванькѣ" за двугривенный. Но все, таки увлекаются. "Тутъ больной человѣкъ въ домѣ, расходы, лѣкарство, всякая всячина, а какъ доктору меньше рубля дать?-- нельзя. Потъ сѣтованія бѣднаго человѣка, предшествующія посѣщенію доктора. Пріѣхалъ докторъ, да еще на своей лошади, а то на парѣ, щегольски одѣтый. "Нельзя рубль то дать", толкуютъ домашніе, "а какъ швырнетъ? нужно дать два". Докторъ выписываетъ лѣкарства, получаетъ два рубля и уѣзжаетъ. "Въ аптеку велѣлъ сейчасъ послать, а гдѣ деньги то? послѣдніе два рубля отдали". Вотъ сѣтованія во отъѣздѣ доктора. Виноватъ ли докторъ въ томъ, что ему отдали послѣдніе два рубля? А между тѣмъ частенько сѣтованія за эти два рубля продолжаются "Ужь и не говори, мать ты моя, толкуютъ собравшіяся кумушки, ужь только поводись въ этими докторами, все готовъ вытеребить, имъ и горюшки мало, что человѣкъ изъ послѣдняго тянется". Виноватымъ остается докторъ. Ему даютъ деньги и ждутъ, авось откажется. Но во первыхъ, ни для кого не обязательно обладать настолько чувствомъ деликатности, во вторыхъ же иногда у самого доктора нѣтъ гроша въ карманѣ и рыцарски отказаться отъ денегъ для него не составляетъ особенной пріятности. Вообще же нужно сказать, что всѣ эти перекоры, всѣ доказательства за и противъ докторовъ, за и противъ паціентовъ не приведутъ ни къ чему. Нельзя безусловно обвинять докторовъ, какъ невозможно вообще хвалить и паціентовъ.
Мнѣ на дняхъ едва не пришлось прибѣгнуть къ помощи врача, благодаря слѣдующему обстоятельству. Я растянулся на тротуарѣ при церкви Вознесенія за Никитской, растянулся самымъ положиленнымъ образомъ. Подучивъ такое графическое доказательство удивительнаго состоянія означеннаго тротуара, я возымѣлъ понятное желаніе познакомить съ нимъ покороче кого слѣдуетъ. Тротуаръ здѣсь довольно широкій, настолько широкій, что растянуться по немъ вовсю ширь русской натуры можно, не заслонивъ дороги прохожимъ. Поверхность тротуара почти сплошь покрыта свѣтлымъ и чистымъ льдомъ, хоть бы на Чистыхъ прудахъ былъ такой, такъ не совѣстно. Кромѣ того сдѣланный въ рѣшеткѣ проходъ въ церковный скверъ (по которому то и дѣло снуютъ пѣшеходы, желающіе выгадать и пройти ближе) представляетъ собою ледяное возвышеніе по меньшей мѣрѣ въ поларшина, взобраться на которое крайне трудно и спуститься съ котораго положительно опасно, песку -- отсутствіе всякаго присугствія. Странно, что староста церковный не распорядится или посыпать пескомъ это мѣсто, или, что еще лучше, приказать сколоть ледъ. Приходъ этотъ, какъ я слышалъ, богатый и на состояніе тротуара слѣдуетъ обратить вниманіе, такъ какъ можетъ пострадать и затылокъ, принадлежащій богатому прихожанину.
Горитъ въ Москвѣ хоть тускло газъ,
Но при паденьи, предположимъ,
Что искры сыпятся изъ глазъ
И освѣщаютъ путь прохожимъ.
Хоть освѣщенье это намъ
Дороже газа обойдется,
За то упавшій каждый самъ
Ужь фонаремъ обзаведется.
Всѣ обыватели у насъ
Но разу сами бы упали,
Такъ смѣло скажемъ, хоть на часъ
Мы положительны бывали
Прочемъ для паденія къ нашимъ услугамъ не одни тротуары, а и лѣстницы въ каретахъ желѣзноконной дороги тоже могутъ съ удобствомъ служитъ для этого. Какъ извѣстно, перила у этихъ лѣстницъ металлическія какъ и сами лѣстницы. Перила эти обмотали какой и тряпкой, но, они об отавы такъ небрежно, что въ настоящее время тряпки эти размотались и влѣзающая наверхъ кареты публика, какъ и сходящая оттуда, принуждена держаться за ничѣмъ не покрытыя перила, что, какъ! извѣстно, зимой не особенно пріятно. Администрація конно-желѣзной дороги!
Не вѣрю я чтобъ ты забыла,
Что въ православный нашъ морозъ
Твои желѣзныя перила
Разбить помогутъ людямъ носъ.
Такъ почему-жь не разсудила,--
Я не могу никакъ смѣкнуть,--
Свои желѣзныя перила
Покрѣпче тряпкой обтянуть?
Въ будущемъ году, какъ говорятъ, предполагается въ Москвѣ уменьшить число кабаковъ Къ чему приведетъ эта мѣра и приведетъ ли она къ чему нибудь, мнѣ неизвѣстно. По моему мнѣнію, если кто захочетъ напиться, то хоть вовсе не будь кабаковъ, онъ напьется непремѣнно; но я не объ томъ хочу говорить Извѣстно ли вамъ, господа, что въ Москвѣ существуютъ трактиры, въ которыхъ чай, эта непремѣнная принадлежность трактировъ, имѣется только на вывѣскахъ?-- Что же это за трактиры? спросите вы. Это, господа, суррогаты кабаковъ, которые пользуются названіемъ трактировъ съ предвзятой цѣлью замаскировать свое настоящее назначеніе. Видитъ кабатчикъ "бойкое" мѣсто, соображаетъ, что открыть тутъ кабакъ очень выгодно, но облюбованное имъ мѣсто находится близъ церкви, на законномъ же основаніи такого помѣщенія не дозволяется. Что тутъ дѣлать? Возможность наживы заманчива, а между ею и Предпринимателемъ какъ рожонъ торчитъ положеніе. Нужно сдѣлать такъ, чтобъ и овцы были цѣлы, и волки сыты. Нужно удовлетворить статью положенія и вмѣстѣ съ тѣмъ открыть кабакъ. Кабатчикъ находится въ этомъ двусмысленномъ положеніи. Онъ беретъ патентъ на трактирное заведеніе, вѣшаетъ вывѣску "растеряція" и дѣло съ концомъ; кабакъ существуетъ съ гою разницею отъ настоящихъ кабаковъ, что отпирается ранѣе и закрывается позднѣе; кромѣ того въ настоящихъ кабакахъ по положенію не позволено имѣть столовъ, въ "трактирѣ" же публика можетъ благодушествовать со всѣми удобствами. Какъ видите, при этихъ условіяхъ кабатчикъ трактирщикъ врядъ ли можетъ пожалѣть о томъ, что патентъ стоитъ ему дороже, нежели всамдѣлишному" кабатчику. Къ тому же его не коснется предполагаемая реформа положенія о питейныхъ заведеніяхъ. Какъ говорятъ, такихъ мнимыхъ трактировъ въ Москвѣ много и, обращая вниманіе на кабаки, не слѣдовало бы забывать и ихъ, такъ какъ это тѣ же кабаки, только въ чужой шкурѣ.
Посмотришь налѣво, направо,
Рѣшишь вѣдь ей-богу какъ разъ,
Что русскіе люди то право
Смышлёнѣй всѣхъ націй и расъ!
Пускай тамъ толкуетъ, кто хочетъ,
Что заднимъ умомъ крѣпки мы,
Насъ это, друзья, не порочитъ:
У насъ съ задней мыслью умы!
Переходъ будетъ нѣсколько рѣзокъ, но дѣлать нечего: отъ кабаковъ-трактировъ перейду къ одной вывѣскѣ въ Машковомъ переулкѣ. На вывѣскѣ этой написано: "Пр. Повѣренный принимаетъ"... и г. д. Что значитъ это "Пр"? думалъ я, смотря на вывѣску, и рѣшилъ, что это повѣренный присяжный. Но предстаньте мое удивленіе, когда я узналъ, что озадачившее меня "Пр" означаетъ не присяжный, а простой повѣренный. Почему же онъ не дописалъ слово простой? вѣдь иной пожалуй подумаетъ, что это значитъ продувной. Мѣста на вывѣскѣ много, а поставлено только "Пр". Нѣтъ, заключилъ я, это повѣренный не простой.
Хотя зовутъ его простой,
Но рѣшено тутъ было мною,
Что прямо вывѣскою той
Онъ доказалъ совсѣмъ другое.
Мичмань Жевакинъ.
"Развлеченіе", No 49, 1873