Лето, каникулы, и я еду в Белоруссию к бабушке Марии. Она — сестра отца моей мамы (двоюродная бабушка). Приехала в город Гомель.
Дальше еду на большом автобусе, наслаждаясь красотой природы. Остановка на отдых. По тропинке леса подходим к ухоженному роднику, а рядом — пенёк с кружкой. Как приятно выпить прохладной чистой родниковой воды! Продолжаем поездку дальше. Вот и остановка. Меня встречает улыбающаяся бабушка с добрыми глазами. Спешим к ним домой, а там ждут нас: бабушкина дочь Юлия с мужем и шестеро детей. Отношения между членами семьи были уважительные, добрые. Мне было хорошо, я чувствовала себя родным для них человеком.
Прошло несколько дней. Иду с бабушкой по деревенской улице. Навстречу нам идёт старичок, худенький, невысокого роста. Она мне говорит: «Кланяйся», — и сама поклонилась до самой земли. Я тоже поклонилась, как она. Они поздоровались, поговорили немного, и каждый пошёл дальше по своим делам. Повернувшись, бабушка сказала: «Дома всё расскажу — и про этого дедушку Ганса, и про ужасные годы войны».
После обеда пошли к дубу, который рос во дворе, в метрах тридцати от дома. В тени дерева стояла лавочка. Мы сели на неё. Как приятно здесь сидеть: ласкает тёплый ветер, листва дуба тихо шелестит, и рядом — бабушка.
Рассказ бабушки Марии
Трудное было время. Поганые фашисты пришли на нашу землю. С первых дней войны спасали колхозное добро. Зерно, скот начали увозить в лес, подальше за болота. Что не успели спрятать — оккупанты всё подчистую вывезли. Наша деревня от районного центра дальше всех деревень, поэтому они к нам приезжали не часто, заездами.
Немецкие солдаты, входя в дом, спрашивали: «Матка, кура, яйко е?» Многие из них грозились, кричали, могли ударить, но редко стреляли в стариков и детей. Зверьём, отбросами человечества были полицаи.
Помню, в деревню приехали фашисты с двумя полицаями. Они вошли в дом соседа, старика Осипа. Он сказал, что у него ничего нет. Полицай, ради забавы, начал стрелять ему под ноги. Старик подпрыгивал и махал руками — это веселило немцев и полицаев. Потом полицай застрелил старика, и они пошли дальше устраивать поборы.
Война принесла страдание, горе каждой семье.
Однажды над деревней пролетали фашистские самолёты — «Мессершмитты». Я с детьми: Юлей — 6 лет и Васей — 8 лет, была во дворе. Один из самолётов направился в нашу сторону. Что делать? До дома не успеем добежать — прячемся к дубу. Он и тогда был красавец: в четыре руки не обхватишь, а вверх поражал большими ветками и густой листвой. Мы бегом к нему.
Фашист летел очень низко и стрелял в нас. Я бегала вокруг дуба, а вместе со мной и дети, крепко держась за подол юбки. Вроде стихает звук мотора — думаю, улетает, а он второй заход делает и ещё ниже опускается. Мне кажется, я даже его довольную морду с ухмылкой видела. И снова мы бегаем вокруг дуба, и снова он стреляет без остановки. И в третий раз он пытается нас уничтожить, а дерево нас защитило, приняв удар на себя.
Фашистский самолёт улетал. У меня не было сил. Обняв детей, сидела под дубом и горько плакала. Обошлось — живы остались. Бабушка встала с лавки, подошла ближе к дереву, погладила его по коре и тихо сказала: «Наш спаситель».
Как чуть не погибли женщины и дети
Она продолжила свой рассказ:
— А теперь расскажу тебе, как чуть не погибли женщины и дети нашей деревни от фашистских карателей.
До Великой Отечественной войны деревня жила мирной жизнью. Работали в колхозе, вели хозяйство дома, растили детей. Выделялись две семьи. С одной стороны улицы, возле самого леса, жила семья с фамилией Соболь, а с другой — Германа.
Семья Соболь жила в большом деревянном доме. Жили втроём: Володя, его мама и жена Катя. Жили дружно. При образовании колхоза их не выслали, так как они сами работали на своём хозяйстве и не использовали труд батраков. Всех своих коров, лошадей и хозяйскую утварь сами отдали в колхоз. Мама Володи знала много трав, и часто деревенские обращались к ней за помощью при болезнях.
С другой стороны улицы жила семья немца Германа, которая появилась в деревне ещё задолго до войны. Среди жителей это была единственная семья немцев. Хозяин был умелец по изготовлению конной упряжи и всего необходимого для хозяйства. Его жена делилась секретами кулинарии. Были они доброжелательными, к ним часто заходили в гости.
Перед войной старики умерли, двое детей уехали, а Ганс женился и остался в родительском доме. Он был таким же мастером, как и отец.
С началом войны жизнь Ганса изменилась. Теперь жители при виде него отворачивались или плевали в след. Дети кричали: «Немчура гитлеровская! Фашист проклятый!» — кидали камни. Он ничего не отвечал, только качал головой.
Чем успешнее гнали фашистов, тем злее они становились. Враги узнали, что наша деревня помогает партизанам.
На рассвете приехали каратели-эсэсовцы с полицаями. Они выгоняли из домов полураздетых женщин, стариков и детей. С криками: «Шнель! Шнель!» — гнали всех к дому Соболь.
Володя Соболь услышал шум и сказал: «Не к добру это. Быстро уходим!» Они с женой и матерью вышли через калитку в лес.
Не прошли каратели и мимо дома Ганса. Его каратели повели с собой, а жену толкнули к согнанным ими жителям деревни.
Женщин, детей и стариков загнали в большой деревянный, добротно построенный сарай. Полицай увидел в бочке воду и тут же опрокинул её на пол. Двери закрыли на замок. Тамара, жена бывшего председателя колхоза, сказала: "Обнимите и успокойте детей, сядьте плотнее — будет теплее. Говорите шёпотом. Это зверьё — может и в сарае нас всех перестрелять. Все знаете, что было в бывшем хуторе Дубко, когда партизаны ночевать пришли домой. Каратели врывались в каждый дом и уничтожали всех. Спаслись только три мужика — по снегу в белом нижнем белье уползли. Больше в живых никого не осталось."
Посмотрев внимательно на всех, Тамара спросила: "Мария, а где твой Василёк?" Моего сына Василия все в деревне звали Василёк за светлые кудрявые волосы и голубые глаза.
Вздохнув, я сказала: "Не знаю. До прихода фашистов пошёл в туалет. Больше его не видела. Хорошо, если спрятался. Молю Бога, чтоб не попал им на глаза." Покачав головой, Тамара с двумя женщинами осмотрели сарай. Нашли в одном углу старые тряпки — взяли накрываться, чтоб теплее было. Ещё нашли сломанный ухват. Через щель в двери увидели, что дверь сарая находится напротив крыльца и двери дома. Возле крыльца стояли два карателя с автоматами. Стена сарая, за которой начинался лес, карателям не была видна. Под этой стеной решили делать подкоп. Женщины поломанным ухватом и руками начали рыть лаз.
Владимир Соболь, его мать и жена видели, как в дом повели Ганса. Через некоторое время два полицая волоком вытащили его избитого. Полицай, обращаясь к Гансу, сказал: "Не хотел по-хорошему — получил по-плохому." Ганс плюнул в его сторону. Полицай со всей силы ударил Ганса. Ганс упал. Полицай начал его пинать ногами. Второй полицай не дал дальше бить: "Убьёшь — он нам нужен живой. Пусть очухается, потом ещё побеседуем."
Они дотащили бесчувственного Ганса и бросили возле кустов третьей стены сарая от крыльца. Ганс пришёл в себя и услышал тихий шорох. С трудом поднял голову и увидел светлые кудряшки, голубые глаза. Тихо прошептал: "Василёк, ты?" Василёк тоже шёпотом ответил: "Я, дядьку, я. Когда всех гнали по улице, я по задворкам следом пробирался. Вот и пришёл сюда." Ганс с трудом проговорил: "Иди осторожно к следующей стене сарая, которая возле леса. Фашистам она не видна. Скажи нашим, что вечером всех сожгут. Нужно предупредить партизан." Ганс снова опустил голову.
Василёк подошёл к стене и внимательно осматривал её. Внизу под бревном он увидел небольшое отверстие. В него он шёпотом стал звать маму. Его услышали. Он нам с Тамарой передал слова Ганса. Немного помолчав, Тамара сказала: "Василёк, тебе идти. От сарая, в лесу за орешником, широкая тропа. По ней иди через лес, между болотами. Иди, не бойся — там хорошо протоптано. Выйдешь на поляну — три раза крикни «ку-ку». Они тебя увидят." Я тихонько прошептала: "Постарайся побыстрее, сынок."
Василёк осторожно пробрался в лес, вышел на тропу и побежал. Он вспоминал, что устал, пить хочется, но только одна мысль в голове: надо успеть, надо добежать. Вышел на поляну, но кричать не было сил — только стоял и махал руками. Партизаны его увидели. Василёк всё рассказал командиру. Партизаны быстро покинули лагерь.
Володя Соболь, его мать и жена видели, как фашисты начали грабить дома. Из их дома вынесли старинные иконы, поделки из дерева, бутыль с черничной наливкой и пчелиные соты прихватили. Брали всё, что понравилось, и грузили в машину.
Два полицая, пьяные, шли, покачиваясь, и решали, что надо в руки Гансу факел сунуть — пусть он с их помощью поджигает. Но договорить не успели. Оба были убиты. Партизаны появились неожиданно. Некоторых карателей убили, а остальных взяли в плен. В деревне остались несколько стариков присматривать за оставшимися животными, а остальные ушли в лес с партизанами. Через три недели мы вернулись и встречали бойцов Красной Армии.
Все были рады. В деревню вернулась мирная трудовая жизнь. Ганс теперь у нас самый уважаемый, самый почётный житель. Я всегда рада его видеть, и мой поклон — это большое уважение Гансу.
Запомни, внученька: к человеку нельзя относиться плохо из-за плохих действий людей его национальности. Главное в любом из нас — это наши нравственные ценности, крепость духа, уважение ко всем, кто живёт с нами, любовь к семье, своей родной земле, своей Родине.
Нет уже в живых Ганса, бабушки Марии и других участников Великой Отечественной войны, но память о них сохраняется следующими поколениями. Мои дети знают рассказ бабушки Марии, а теперь я рассказала его и внукам.
Нельзя забывать, какой ценой досталась победа в Великой Отечественной войне, о героизме советского народа. Подвиги многих защитников Отечества навсегда вписаны в историю нашей страны.
Время идёт, и всё дальше от нас события войны, и растёт неосведомлённость подрастающего поколения о роли нашего народа, Красной Армии в разгроме фашизма. Некоторые европейские государства пытаются изменить события или уменьшить роль нашей страны в войне.
Нужно противостоять тем, кто пытается переписать историю, изменить или уничтожить правду о войне, сносят памятники нашим воинам, умалчивают о зверствах фашистов. Мы должны защищать историческую память, а главная защита — это знание и память о Великой Отечественной войне. Радует то, что во многих городах теперь не только по праздникам, но и в обычные дни постоянно горят вечные огни — огни памяти.
Мои дети в Одинцовском районе Московской области посетили Храм Вооружённых Сил России.
Там они увидели фотографию и материал о своём дедушке и других родственниках. Конечно, приятно, что не только в семье, но и в государстве сохраняют память о воинах Великой Отечественной войны. Взрослые и дети в нашей стране принимают активное участие в движении "Бессмертный полк".
Сейчас проводится большая работа по сохранению памяти предков, вставших на защиту Родины в годы Великой Отечественной войны. Нужно ещё больше разновозрастных познавательных программ, игр, мультимедийных показов и рассказов, конкурсов о войне, используя смартфоны, компьютеры, экраны телевизоров. Чем больше у подрастающего поколения будет знаний, тем больше сохранится память следующим поколениям о Великой Отечественной войне, о людях, опалённых войной, о подвигах воинов Красной Армии.