Начало здесь
Монастырь - не монастырь, а жить как-то надо. Бывшая царица Евдокия, ныне старица Елена, как-то обжилась на новом месте, попривыкла, но с головой в религию и разнообразные монашеские заботы не ушла, ибо не чувствовала к этому склонности. Монашеское обмундирование её раздражало, и очень скоро она переоделась в светское платье - вряд ли в какой-то новомодный петровский от-кутюр, но и не тот положенный монахиням черный оверсайз, который мало кому идёт. Идёт он только тем, кто всей душой тяготеет к монастырской жизни, а тут явно не тот случай.
Да и вообще Евдокия начала жить, как мирянка, которая просто приехала на богомолье. Помолится - и уедет. Уехать она, конечно, не могла, но вести себя как свободный человек у неё получалось. В этом ей никоим образом не препятствовали другие обитатели монастыря. Мало ли, чего там царь хочет. Сегодня ты царь, а завтра, может, помрёшь, дай Бог тебе здоровья. Тогда придёт новый царь, Алексей, и спросит, насупив бровь: вы пошто мою маменьку притесняли, мохито ей не наливали и сериалов не включали, ужо я вам! Оно надо? Чтоб да - так нет!
В общем, жила Евдокия, как хотела, на расслабоне. И правильно. Потому что по церковным правилам постриг - дело исключительно добровольное. Если имело место принуждение, то это не постриг, а профанация одна. Нещитово, значит, и у Бога в специальном реестре не отмечено.
А что нужно для счастья светской женщине - еще молодой, горячей и разведенной? Ни за что не догадаетесь. Такой женщине мужика бы хорошего. (Нет, про самодостаточность тогда особо не слышали, хотя некоторые и практиковали) Сайтов знакомств богомерзких еще не было, а духовники, наоборот, были. И в один прекрасный день - лет через двенадцать после пострижения Евдокии - духовник привёл для представления бывшей царице некоего Степана Глебова, командировочного по рекрутским делам. И вспыхнул такой амур-тужур, что чуть не подпалил весь монастырь.
Исторической науке не известно, кой чёрт занес Глебова на эти опасные галеры. Может, влюбился. Может, возжаждал романтики: дескать, как скучно мы живём, мы перестали лазать в кельи к любимым женщинам, какая гадость. Может, хотел слегка развлечься в командировке, а из всех возможных вариантов подвернулась только царица - да, бывает, верим. Только по окончании командировки отбыл он по месту службы - и поминай как звали. А Евдокию нахлобучило знатно. Тут и долгое одиночество сказалось, и возраст 40+ - так гормон взыграл, только держись! Какие письма она своему уехавшему кавалеру писала, вы зацените слог!
Свет мой, душа моя, радость моя! Видно, приходит злопроклятый час моего расставания с тобой. Лучше бы душа моя с телом рассталась! Ох, свет мой! Как мне на свете жить без тебя? Как быть живой? И только Бог знает, как ты мне мил. Носи, сердце мое, мой перстень, меня люби, я такой же себе сделаю... я тебя не брошу до смерти.
Есть непреложное правило, которое нам изо дня в день завещают интернет-психологи и коучи: не пей и не пиши бывшим! То есть ты, конечно, пей, но телефон с ватсаппом на место положь и не трогай больше. Забудь, вычеркни из сердца, выброси из головы (не телефон, а бывшего). Мы сейчас все такие осознанные и личные границы у нас в виде трехметрового забора с колючей проволокой по периметру. А любить кто будет, Пушкин?!! Несмотря на свою легендарную любвеобильность, даже он бы не вывез один за всех. Вот царица Евдокия не стеснялась не только любить, но и доверять свои чувства бумаге. А в те времена это было, знаете ли, чревато.
И всё бы ничего, так бы и остался этот короткий роман сладким воспоминанием для его участников. Но вся драма в том, что Евдокия была матерью наследника престола, царевича Алексея, о чём мы только что упоминали. И дело даже не в надеждах на то, что сын станет царём и её освободит (хотя такие надежды она, безусловно, питала), а просто в том, что повзрослевший царевич наведывался к маме в монастырь.
Навестить маму - дело хорошее, общественно одобряемое. Вот только упомянутые выше интернет-психологи вас за это проклясть могут. Зачем ты, дескать, попёрся к токсичной старушке, которая совершенно не занималась контейнированием твоих эмоций и из-за которой у тебя фрустрация на всю голову? Пётр Первый был с подобными психологами полностью солидарен. Он считал, что из посещения сыном матери может произойти только какая-нибудь токсичная фигня - заговор, например. Поэтому, когда на Алексея завели уголовное дело, в монастырь послали группу компетентных товарищей учинить дознание - нет ли тут преступного деяния в составе группы лиц по предварительному сговору?
В ходе следственных мероприятий всплыло имя Степана Глебова и сразу всех насторожило. Почти как в известном фильме: а что это вы к царской бывшей жене так часто в гости заскакиваете, может, только компрометируете её?!! А Глебов уже лет восемь как не заскакивает. Он уже генерал, у него другие задачи и приоритеты. В общем, взяли Глебова в разработку, но в смысле заговора с целью свержения законной власти ничего не нашли, кроме каких-то малоконкретных разговоров, которые ещё неизвестно, были ли. Зато нашли Дунины письма. И тут-то великого государя-императора разорвало, что того хомячка от капли никотина.
Допросы, очные ставки, выбивание признательных показаний. Царица письменно призналась и покаялась в том, что «блудно жила» с Глебовым. Остальные обитатели монастыря дали показания. Словом, любовную связь утаить не удалось, да это и невозможно, когда столько народу всё видит и знает, не говоря уже о письменных свидетельствах. Так что всё ясно. Но выяснить мало, надо, чтобы фигуранты в ногах у царя валялись, в пыли лежали, вымаливая прощения, твари недостойные. Им-то все равно пи… конец, а царю приятно.
Только вот с Глебовым неувязочка вышла: он решительно отказался каяться и просить царской милости. Не в чем ему, видите ли. Неприятный какой, в ногах не валяется. И это несмотря на то, что его пытали. Как пытали - не будем вдаваться в подробности, а то, Дзену, как всегда, подурнеет от шокирующего контента. Но ладно Дзен, тут сам Иван Грозный бы завистливо присвистнул и некоторые идеи записал. Евгений Анисимов пишет, что, пожалуй, со времён того самого Ивана Грозного никого подобным образом и не пытали. Но тут особый случай - новый мужик твоей бывшей, понимать надо! По легенде он ещё и в физиономию царю-батюшке плюнул. Вряд ли, конечно, а жаль. Такое негигиеничное действие в адрес государевой персоны ничего бы особенно в судьбе Глебова не поменяло, мог себе позволить.
Кончилось всё совершенно дикой средневековой казнью - Глебова посадили на кол. Еще и тулупчик на него заботливо накинули - чтобы не помер раньше времени от переохлаждения. Вот скажите мне, что это за психопат, в мозгах которого созрело столь креативное решение? Долбанутый - это не то слово, то слово я здесь произнести стесняюсь. Глебов умер через четырнадцать часов, так и не покаявшись. По крайней мере, царица Евдокия любила мужественного человека, который её не предал. Хотя кто бы его осудил, учитывая такие страдания.
А царя так и не отпустило, продолжило колбасить не по-детски. В результате неустанных дум, чего бы измыслить такого, чтобы больше нагадить, он повелел каждый год во всех церквях провозглашать анафему Стёпке Глебову. Как раньше Гришке Отрепьеву и Стеньке Разину, так теперь и ему. Страшный, страшный государственный преступник - переспал с царской бывшей. Всё, отечество опасносте, трындец государственной стабильности.
Что ж тебя, Пётр Алексеич, так распи… разъе… Господи, как это говорится-то, чтобы Дзен доволен был… расфигачило и расплескало-то в разные стороны? Она тебе бывшая! Ты сам её бросил! Упёк в монастырь! У тебя вторая - любимая! - жена и дети! Что ты до её - первой жены - нового мужика домотался, особенно учитывая, что мужик не особо новый и сам давно бывший? И дело не в заговоре Глебова, Евдокии и Алексея, который так и не удалось раскрыть, потому что трудно раскрыть то, чего нет. И не в том, что Глебов запятнал репутацию царской фамилии: если бы Пётр не орал, как псих, на каждом углу об этом и не инициировал всякие там анафемы, никто ничего бы и не узнал. Дело в другом. Правильно сказала уважаемый блогер Малка Лоренц:
Я крутой, я всего добился, я три державы покорил, но тут выяснилось, что у жены кто-то есть - и я сижу дурак дураком, словно не покорял никаких держав. Это все не про жену, не про любовь и тем более не про постель. Это все исключительно про гордость.
Отсюда же исключительная жестокость. Ты весь такой прогрессивный лидер, у тебя флот и армия, ты прорубил окно в Европу, расширил международные связи, провел реформы во всех сферах жизни, даже моду на одежду и прически сменил, любой Баленсиага обзавидуется. И вот у какой-то там брошенной двадцать лет назад Дуньки обнаружился, прости Господи, хахаль. Аларм, аларм! Брюки превращаются в элегантные шорты, а прогрессивный лидер - в дремучего средневекового мракобеса с обширным арсеналом пыточных инструментов и с горячим желанием не только уничтожить неприятных персон физически, но и растоптать их человеческое достоинство. Заметим в скобках, без уважения к человеческому достоинству и реформы с высокой вероятностью пойдут криво-косо. Но это так, хозяйке на заметку.
Что интересно, все эти жуткие события царицу Евдокию не сломили (при том, что, напомним, её сын сгинул в застенках, плюс казнили брата Евдокии за участие в том же «заговоре»). Это ж надо иметь такой запас энергии и такую жажду жизни! Её перевели в другой монастырь, фактически в тюремные условия, а потом и вовсе в Шлиссельбургскую крепость. Лахудра ее бывшего мужа… простите, государыня-императрица Екатерина Первая держала её в крепости как государственную преступницу, даже по имени не называя, только «известная особа», а то мало ли что - назовешь по имени, она и материализуется, зараза такая.
Ветер переменился, когда после смерти лахудры… простите, Екатерины Первой на трон взошёл внук Евдокии, император Пётр Второй. Его бабушку немедленно перевезли в Москву, в Новодевичий монастырь, предоставили все условия для безбедного проживания, содержание приличное выделили, окружили почётом. Придворные в гости стали захаживать, подарки дарить, комплименты отвешивать. И Евдокия не сторонилась общества, принимала визитёров и зазывала к себе внука и внучку - великую княжну Наталью Алексеевну.
Внучка приезжала, а вот внук-император к царственной бабушке не спешил, а то вдруг она шапку надеть заставит и запретит любиться с Елизаветой Петровной, дочерью дедушки и его лахудры: мол, она плохому научит. Один только раз заскочил на пять минут, причём в компании этой самой дочери лахудры, которой, может, любопытно было на прежнюю царицу посмотреть. Знакомься, мол, бабушка, это Лиза она будет жить со мной.Уважил бабулю, ничего не скажешь. Всё-таки некоторые внуки - редкостные охламоны, это нам бы с энтузиазмом подтвердили не только некоторые русские царицы, но и английские королевы в лице Алиеноры Аквитанской и Елизаветы II.
К сожалению, внуков Евдокии Фёдоровне тоже пришлось пережить. Во время обсуждения кандидатур на должность императора/императрицы после смерти Петра II звучало и имя его бабушки. Но она то ли сама отказалась от предложенной чести, то ли её забанили из-за возраста. А зря, бабушка здорова, кушает компот. Может, и не сильно хуже бы получилось, чем с Анной Иоанновной. И, может, вместо одного Бирона завела бы она трёх фаворитов. И правильно бы сделала.
Мужчины, признавайтесь: что бы вы сотворили с нынешним своей бывшей, будь у вас царская власть? Только без подробностей, а то Дзен нам всем живо устроит утро стрелецкой казни. Или последний день Помпеи.