Тусклый свет настольной лампы освещал стопку квитанций на краю старого дубового стола. Вера Николаевна в который раз пересчитывала купюры, аккуратно складывая их в конверт. Семь тысяч, восемь, девять… ровно пятнадцать. Почти половина её месячной зарплаты медсестры снова отправится в далёкую Германию, туда, где уже семь лет живёт её дочь Алиса с мужем-иностранцем и двумя внуками, которых бабушка видела только на экране компьютера.
Вера вздохнула, бережно заклеила конверт и поставила чайник. На часах уже почти полночь, но завтра выходной — можно позволить себе чашечку мятного чая. За окном шумел майский дождь, напоминая о том, что весна в этом году выдалась особенно капризной. Впрочем, как и её дочь в последнее время.
— Мамочка, у нас опять проблемы с арендой, — сказала Алиса во время последнего видеозвонка, и Вера невольно отметила, как изысканно выглядит её дочь. — Хозяин поднял цену, а Клаус пока не получил обещанного повышения…
Последняя надежда
Семь лет. Семь долгих лет Вера Николаевна отправляла деньги, отказывая себе во всём. Откладывала давно необходимый ремонт в ванной, где плесень уже поселилась в углах. Носила одно и то же пальто, подшивая потрёпанные рукава. Экономила на продуктах, выискивая скидки в супермаркетах. Всё ради дочери, которая «вот-вот встанет на ноги» в чужой стране.
Она бережно поставила на стол старую фотографию в рамке — Алиса в выпускном платье, счастливая, с золотой медалью на груди. Сколько надежд было связано с этой умницей-красавицей! Кто же мог предположить, что одна поездка по программе обмена студентами перевернёт всё с ног на голову?
— Мамуль, это ненадолго, — говорила тогда Алиса, собирая чемоданы. — Год-два, и я вернусь с опытом, с языком. Это же для карьеры!
Стук в дверь вырвал Веру Николаевну из воспоминаний. На пороге стояла Зинаида Петровна, соседка с нижнего этажа, недавно вернувшаяся из Германии, где гостила у сына.
— Верочка, зайди на минутку, хочу фотографии показать! — затараторила она, размахивая планшетом. — Такая красота, такая страна! И твоя ведь там тоже, в Мюнхене, да?
Вера кивнула и, накинув домашний халат, спустилась к соседке. Та уже колдовала над чайником, расставляя чашки и доставая варенье.
— Смотри, это Марбург, где мой Серёжа живёт. А это мы в Берлине. А вот тут, в Мюнхене были…
Пальцы Зинаиды ловко скользили по экрану, перелистывая снимки баварской столицы. И вдруг Вера застыла. На одной из фотографий, сделанной около роскошного ресторана с вывеской на немецком, на заднем плане отчётливо виднелась её дочь. Алиса держала за руку своего младшего, Микаэля, а рядом стоял муж с дорогим портфелем и старший сын, Алекс. Все четверо были одеты так, словно только что сошли со страниц глянцевого журнала.
— Что-то не так? — заметила её замешательство Зинаида.
— Нет-нет, просто показалось, — пробормотала Вера, но сердце уже стучало где-то в горле.
Тайна, раскрытая случайно
Вернувшись домой, она долго не могла уснуть. Мысль о том, что фотография может быть обманом зрения, не давала покоя. Наконец, решившись, Вера открыла ноутбук и вошла в социальную сеть. Клаус Мюллер — так звали её зятя. Профиль оказался открытым.
То, что она увидела, перехватило дыхание. Фотографии роскошных отпусков на Мальдивах, новенький «Мерседес» у крыльца большого двухэтажного дома, семейные ужины в дорогих ресторанах. И на всех снимках — счастливая Алиса в дизайнерских нарядах, о которых Вера могла только мечтать.
Руки дрожали, когда она набирала номер дочери. Несмотря на позднее время, Алиса ответила почти сразу.
— Мама? Что-то случилось?
Вера глубоко вдохнула, пытаясь унять бушующую внутри бурю эмоций.
— Алиса, почему ты никогда не зовёшь меня в гости? Семь лет я отправляю вам деньги, помогаю, как могу… Я хочу увидеть внуков, обнять их не через экран. Хочу увидеть, как вы живёте.
На другом конце повисла тяжёлая пауза.
— Мам, ты не понимаешь… У нас тут всё не так просто. Мы живём очень скромно, мне было бы стыдно показать тебе наши условия.
— Я видела фотографии, Алиса. Ваш дом, машину, отпуск на Мальдивах… Зачем ты просишь у меня деньги, если у вас всё так хорошо?
Голос дочери изменился, став холодным и раздражённым.
— Ты что, следишь за мной? Роешься в социальных сетях? Это некрасиво, мама. И вообще, ты ничего не понимаешь в нашей жизни. Фотографии обманчивы. Мы должны соответствовать определённому статусу, чтобы Клаус мог продвигаться по службе…
— Но зачем тебе мои деньги? — тихо спросила Вера, чувствуя, как к горлу подкатывает комок.
— Вот видишь! — воскликнула Алиса. — Ты только о деньгах и думаешь! Я твоя дочь, а не финансовый проект! Если тебе жалко помочь родной дочери…
Вера молча слушала этот поток обвинений, словно получая удары наотмашь. Когда же связь прервалась, она долго сидела в темноте, глядя на погасший экран.
На следующий день Зинаида, узнав о ночном разговоре, была категорична:
— Прекрати немедленно эти переводы! Она тебя использует, неужели не видишь?
— А если я потеряю их всех? — тихо спросила Вера. — Внуков никогда не увижу…
— А ты их сейчас видишь? — парировала соседка. — Семь лет прошло, а где приглашение? Где билет, который она могла бы тебе купить с их-то доходами?
Решительный шаг
Вера Николаевна сидела перед компьютером, глядя на своё отражение в погасшем экране после очередного видеозвонка с дочерью. Разговор снова закончился упрёками. «Мать только и думает о деньгах», — эти слова жгли душу калёным железом.
Решение пришло внезапно. Вера открыла сайт авиакомпании и, почти не колеблясь, выбрала дату — через две недели. Сумма за билет была огромной для её бюджета, но выхода не оставалось. На следующий день она оформила потребительский кредит, который придётся выплачивать три года.
Две недели пролетели как один день. Вера никому не сказала о своих планах, даже Зинаиде. Только накануне вылета она попросила соседку присмотреть за квартирой и полить цветы.
— Еду навестить двоюродную сестру в Саратов, — солгала она, чувствуя укол совести.
Мюнхенский аэропорт встретил её стерильной чистотой и гулом иностранной речи. Вера растерянно остановилась посреди зала прилёта, внезапно осознав, что не знает точного адреса дочери. Только город и район. Сжав в руке старенький мобильный телефон, она набрала номер Алисы.
— Привет, доченька…
— Мама? Почему ты звонишь в такое время? Что-то случилось?
Вера глубоко вдохнула.
— Алиса, я в Мюнхене. В аэропорту.
Тишина на другом конце была такой долгой, что Вера испугалась — не прервалась ли связь.
— Что? — наконец выдохнула дочь. — Как… почему ты не предупредила?
— Я хотела сделать сюрприз, — пробормотала Вера, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — Я так мечтала увидеть вас всех…
Ещё пауза, а затем голос Алисы, натянутый как струна:
— Мама, сиди там и никуда не уходи. Я приеду через час.
Горькая правда
Алиса появилась через полтора часа — безупречно одетая, с идеальным макияжем, но с плохо скрываемым раздражением на лице. Натянуто улыбнувшись, она обняла мать и забрала её чемодан.
— Мама, ты должна была предупредить. У нас столько дел, ремонт… — начала она, ведя Веру к парковке, где стоял сверкающий чёрный «Мерседес».
— Это ваша машина? — удивилась Вера. — А как же проблемы с деньгами?
— Это… служебная, — быстро ответила Алиса, отводя глаза. — Клаусу выдали на работе.
Они ехали по идеально ровным дорогам Мюнхена, и с каждым километром напряжение в салоне росло. Наконец, машина свернула на тихую улицу с роскошными особняками, утопающими в зелени, и остановилась у ворот одного из них.
— Приехали, — выдавила из себя Алиса, нажимая кнопку на пульте. Ворота плавно отъехали в сторону.
Вера не могла поверить своим глазам. Перед ней был настоящий дворец — двухэтажный дом с террасой, безупречно ухоженным садом и даже небольшим фонтаном. Всё, как на тех фотографиях, которые она видела в социальной сети.
— Алиса, это… ваш дом? — дрожащим голосом спросила она.
Дочь молча кивнула, избегая смотреть матери в глаза. В этот момент входная дверь распахнулась, и оттуда выбежали двое мальчиков — десятилетний Алекс и семилетний Микаэль.
— Mama! — закричали они, но, увидев незнакомую женщину, остановились в нерешительности.
— Это ваша бабушка из России, — сухо представила Алиса. — Поздоровайтесь.
— Guten Tag, — робко произнёс младший, а старший вдруг улыбнулся и сказал по-русски с акцентом:
— Здравствуйте, бабушка!
У Веры защемило сердце. Её внуки. Родные. Такие красивые и… совершенно чужие.
Вечером, когда дети легли спать, а Клаус под каким-то предлогом уехал «по делам», Вера и Алиса оказались наедине в роскошной гостиной. Дорогие картины на стенах, хрустальные люстры, антикварная мебель — всё кричало о достатке и благополучии.
— Зачем? — только и смогла произнести Вера, глядя на дочь. — Зачем ты все эти годы брала у меня деньги, если живёшь… вот так?
Алиса нервно теребила в руках бокал с вином.
— Ты не понимаешь…
— Так объясни! Я семь лет отказывала себе во всём! Считала каждую копейку! А ты…
Алиса вдруг вскочила, её лицо исказилось.
— А что я? Ты думаешь, легко быть женой немца? Соответствовать его кругу? Знаешь, как они смотрят на русских жён? Как на… — она осеклась. — Мне нужна была страховка. План Б. Вдруг что-то пойдёт не так, и мы останемся без денег?
— Семь лет, Алиса! — в голосе Веры звучала боль. — Почему ты ни разу не пригласила меня? Стыдилась?
Алиса опустила глаза.
— Да, стыдилась. Стыдилась твоих немодных платьев, твоего акцента, твоих манер… Клаус — из хорошей семьи, его друзья — люди определённого круга. Ты бы не вписалась.
Эти слова ударили сильнее любой пощёчины. Вера почувствовала, как что-то внутри неё рушится.
— Я всю жизнь посвятила тебе, — прошептала она. — А ты… стыдишься меня?
Новое начало
Солнечные лучи пробивались сквозь занавески, освещая просторную гостевую комнату, где провела ночь Вера Николаевна. После вчерашнего разговора она почти не спала, перебирая в голове всю свою жизнь, все жертвы, принесённые ради дочери. Утром она вышла на террасу с чашкой кофе и долго наблюдала, как внуки играют в саду с мячом.
К ней тихо подошла Алиса, держа в руках две чашки кофе. Она молча села рядом.
— Мама, насчёт вчерашнего… — начала она, но Вера остановила её жестом.
— Не надо, Алиса. Я всё поняла. Ты выросла, у тебя своя жизнь, свои ценности. Я не вписываюсь в твой новый мир, и это… нормально.
— Но…
— Дай мне закончить, пожалуйста. Я рада, что у тебя всё хорошо, что вы живёте в достатке. Правда рада. Но я больше не буду отправлять деньги. Не потому, что обиделась или из вредности. Просто… тебе они не нужны. А мне — нужны.
Алиса опустила голову.
— Я знаю, что поступала неправильно. Просто это стало как… зависимость. Знать, что у тебя есть запасной аэродром.
Они просидели в молчании ещё некоторое время, наблюдая за играющими детьми. Затем Вера тихо сказала:
— Я пробуду здесь неделю, если вы не против. Хочу узнать внуков. А потом вернусь домой. И знаешь что? Дверь моего дома всегда будет открыта для них. И для тебя.
Неделя в доме дочери пролетела незаметно. Вера много гуляла с внуками, учила их русским словам, рассказывала сказки. К удивлению Алисы, дети буквально прилипли к бабушке, находя в её простых историях и играх что-то бесконечно ценное.
В последний вечер перед отъездом Вера собрала всю семью в гостиной.
— Я хочу сказать вам кое-что, — начала она спокойно. — Я благодарна за эту неделю. Теперь я знаю, что у вас всё хорошо, и моё сердце спокойно. Но я больше не буду отправлять деньги — они вам не нужны. Зато моя дверь всегда открыта для всех вас, особенно для моих внуков. Вы можете приехать в любое время.
Алиса попыталась что-то возразить, но Клаус, молчавший всю неделю, вдруг поддержал тёщу:
— Она права, Алиса. Это было… некрасиво с нашей стороны.
Возвращение к себе
Вернувшись в Россию, Вера Николаевна впервые за долгие годы почувствовала свободу. Свободу от постоянного чувства вины, от необходимости экономить на всём, от тайного страха потерять расположение дочери.
Первым делом она отправилась в салон красоты и обновила причёску. Затем купила себе новое платье — не дорогое, но красивое и модное. Впервые за много лет она стала думать о себе, о своих желаниях и потребностях.
— Вера, ты словно помолодела! — восхищалась Зинаида, когда та рассказала ей правду о поездке. — И правильно! Пора жить для себя!
Вера записалась на курсы английского языка — давняя мечта, которую она всегда откладывала. Начала ходить в бассейн раз в неделю. И, наконец, занялась ремонтом в ванной, где плесень уже переросла в серьёзную проблему.
Странно, но связь с дочерью не оборвалась, как она боялась. Алиса стала звонить реже, но разговоры стали искреннее. Без просьб о деньгах, без выдуманных историй. Просто новости, рассказы о детях, иногда — воспоминания.
Через три месяца Вере пришло электронное письмо от старшего внука, Алекса. Он писал на смеси русского и английского языков, что хочет приехать в Россию учиться в университете. «Бабушка, ты поможешь мне?» — спрашивал он, и Вера, улыбаясь сквозь слёзы, ответила: «Конечно, помогу.»
А ещё через полгода, промозглым ноябрьским вечером, в дверь её квартиры позвонили. На пороге стояла Алиса — одна, с двумя чемоданами, растерянная и заплаканная.
— Мама, можно к тебе? — тихо спросила она. — Мы с Клаусом расстались. И я поняла… поняла, что настоящий дом там, где тебя любят несмотря ни на что.
Вера молча обняла дочь и втащила чемоданы в прихожую. Они долго сидели на кухне, пили чай и разговаривали — по-настоящему, без масок и притворства. Впервые за много лет.
А наутро Алиса обнаружила, что мамина квартира преобразилась — новая мебель, свежий ремонт, современная техника. И самое главное — атмосфера уюта и тепла, которой так не хватало в их роскошном немецком особняке.
— Знаешь, — сказала Алиса, помогая матери готовить завтрак, — я думала, что счастье в деньгах, в статусе, в признании… А оно здесь. Всегда было здесь.
Вера улыбнулась, глядя на дочь. Невидимые узы, связывающие их, оказались сильнее обид, лжи и расстояний. Просто иногда нужно набраться смелости и сделать шаг навстречу правде, какой бы горькой она ни была. И тогда то, что казалось концом, может стать началом чего-то нового и настоящего.