— Мама, ты не представляешь, что он сейчас сказал! — голос дочери дрожал от возмущения. Евгения Васильевна сидела в комнате за вышивкой. На другом конце провода Настя едва сдерживала слезы. — Он требует, чтобы ты ежемесячно переводила ему деньги… За меня! Потому что я сейчас в декрете и не приношу пользы семье!
Пяльцы выпали из рук женщины.
— Что? — Евгения Васильевна не поверила своим ушам. — Он что, с ума сошел?
— Нет, мам, он абсолютно серьезен. Говорит, раз ты можешь себе позволить помогать нам, то должна это делать. А иначе… — Настя замолчала.
— Иначе что? — мать насторожилась.
— Иначе он подаст на развод и заберет у меня ребенка.
Все началось полгода назад, когда Настя родила маленькую Алису. Декрет, первые бессонные ночи, радость от материнства — казалось, ничего не может омрачить это счастье. Но Евгения Васильевна заметила, как изменился Денис почти сразу после рождения дочери.
Раньше он был заботливым мужчиной, который в буквальном смысле носил Настю на руках. Но как только она перестала ходить на работу и осела дома, его отношение резко переменилось.
— Ты хоть понимаешь, сколько денег в месяц уходит? Тебе легко рассуждать о памперсах и бутылочках — возмутился Денис. — Ты даже не представляешь, каково это — тянуть все в одиночку! Моя карта нерезиновая. Тебе пора поубавить свои запросы!
Настя молчала, прижимая к груди спящую дочь. Она не решалась перечить мужу, опасаясь скандала. Но когда Денис впервые забрал карту и сказал, что теперь он будет лично все покупать для дочери, Настя испугалась.
— Мама, я не знаю, что делать… — она рыдала в трубку. — Он говорит, что если ты не будешь помогать, то я ему не нужна.
Евгения Васильевна не могла поверить, что ее зять, которого она всегда считала порядочным человеком, способен на такое. Но реальность оказалась куда страшнее.
— Настя, — наконец произнесла Евгения Васильевна, стараясь говорить спокойно, — ты должна поговорить с ним. Объяснить, что это не только твоя ответственность. Алиса — ваша общая дочь, и ее нужды должны быть приоритетом для обоих.
— Я пыталась, — всхлипывала Настя. — Но он не слышит. Денис считает, что я просто балую ребенка. А я не знаю, как ему объяснить, что памперсы и смесь — это не роскошь, а необходимость. Да и как можно избаловать четырехмесячного малыша?
Евгения Васильевна положила телефон на стол и закрыла глаза. В голове проносились воспоминания о том, как она сама осталась одна с маленькой Настей на руках. Тогда не было помощи, не было поддержки — только бесконечные ночные смены, нехватка денег, времени и слезы по ночам.
Она поклялась, что дочь никогда не узнает такой жизни. И вот теперь Настя, ее единственная радость, страдала из-за человека, который должен был быть ее опорой.
— Все, хватит, — твердо сказала Евгения Васильевна, снова поднося телефон к уху. — Завтра я сама приеду к вам. Скажи во сколько прийти, чтобы Денис точно был дома.
На следующий день Евгения Васильевна стояла на пороге квартиры дочери. Дверь открыл Денис. Его лицо выражало раздражение.
— Здравствуйте, Евгения Васильевна, — произнес он без тени уважения. — Настя сказала, что вы хотите поговорить. Я слушаю.
— Давай пройдем на кухню, — предложила Евгения Васильевна, игнорируя его тон. — Это серьезный разговор.
Денис нехотя пропустил ее внутрь. Настя сидела на кресле, качая на руках Алису. Ее глаза были красными от слез.
— Итак, о чем речь? — Денис сел напротив Евгении Васильевны, скрестив руки на груди.
— О том, что ты ведешь себя как эгоист, — прямо сказала Евгения Васильевна. — Моя дочь не просит у тебя золотых гор. Она лишь хочет, чтобы ты обеспечивал вашего ребенка, пока она в декрете. А ты вместо поддержки угрожаешь разводом и отбираешь у нее карту? Это по-твоему мужской поступок?
Денис нахмурился.
— Вы не понимаете, — сквозь зубы произнес он. — Я работаю, а она сидит дома и тратит деньги на ерунду. Я не обязан выполнять все ее прихоти.
— Какие еще прихоти? — Евгения Васильевна резко встала. — Памперсы, лекарства, детское питание — это ерунда? Ты вообще слышишь себя?
— Мам, пожалуйста… — Настя попыталась вмешаться, но Денис перебил ее.
— Хватит! — он ударил кулаком по столу. — Это мой дом, и я решаю, как здесь будет! Если тебе не нравится, забирай свою дочь и уходи! Моя мать и не в таких условиях нас растила...
Евгения Васильевна посмотрела на Настю. Та сидела, сжавшись, словно пыталась быть незаметной. В ее глазах читался страх — не за себя, а за Алису. И в этот момент Евгения Васильевна приняла решение.
— Хорошо, — спокойно сказала она. — Настя, собирай вещи. Вы обе едете ко мне.
Денис рассмеялся.
— Куда это ты ее собралась забирать? У тебя же однокомнатная квартира!
— У меня есть деньги, — холодно ответила Евгения Васильевна. — И я куплю им жилье. А ты останешься здесь один, со своими принципами. Как того и хотел. Зато никто больше не будет раздражать и требовать от тебя мужских поступков.
Лицо Дениса исказилось от злости.
— Ты что, думаешь, я позволю тебе забрать мою дочь? — прошипел он.
— Попробуй остановить, — Евгения Васильевна достала телефон. — У меня уже записаны все твои угрозы. Хочешь, чтобы они попали в суд?
Денис замер. Он не ожидал такого поворота.
— Настя, — мягко сказала мать, — иди собирайся. Мы уезжаем. Сейчас же!
Настя кивнула и, прижимая к себе Алису, пошла в спальню. Денис больше не пытался вмешиваться. Он понимал, что проиграл.
Денис не собирался сдаваться так легко. Как только Настя подала на развод, он нанял адвоката и потребовал оставить Алису с ним.
— Я зарабатываю в три раза больше! — кричал он в зале суда, размахивая бумагами. — У меня стабильный доход, своя квартира, а она что? Живет у матери, денег нет, работы нет! Кто обеспечит ребенку достойное будущее?
Судья, женщина лет пятидесяти с усталыми глазами, внимательно просматривала документы.
— А где прописана девочка? — спросила она.
— У меня! — уверенно заявил Денис.
Настя сжала кулаки.
— Неправда. Мы с Алисой прописаны у моей мамы. Муж боялся, что я отберу у него квартиру, если пропишу дочь в его квартире, — призналась Настя.
Она передала судье телефон. Там были записи разговоров, где Денис угрожал лишить ее дочери, если она не будет «вести себя как положено». Были и переписки, где он отказывался покупать ребенку лекарства, называя это «пустой тратой денег».
Денис побледнел.
— Это… это подстава! Ничего такого не было...
Но судья уже качала головой.
— Господин Соколов, вы действительно считаете, что суд оставит ребенка с человеком, которому он не нужен?
Его адвокат попытался что-то возразить, но было уже поздно. Когда решение суда огласили — Алиса оставалась с Настей, а Денису назначили алименты — он в ярости выбежал из зала. Но на выходе его ждала Евгения Васильевна.
— Доволен? — спросила она, удовлетворенно хмыкнув.
— Вы все подстроили! — прошипел он. — Но это еще не конец. Я подам апелляцию!
— Подавай. Только учти — теперь у Насти есть не только записи, но и свидетели. Твои коллеги, кстати, очень охотно рассказали, как ты хвастался, что «разведешься и дуре-жене ничего не достанется».
Денис замер.
— Как…
— Люди бывают благодарны за помощь, — усмехнулась Евгения Васильевна. — Особенно когда им годами не повышают зарплату...
Через месяц Настя и Алиса жили в новой квартире вместе с Евгенией Васильевной. У женщины было немного сбережений. Она приняла решение продать свою квартиру и купить просторную трехкомнатную квартиру в новом районе, где недавно построили детский сад и школу.
Переезд в новую квартиру прошел спокойно. Алиса, маленькая и не понимающая всей драмы, радостно ползала по полу, исследуя новые просторы.
Евгения Васильевна снова вышла на полный рабочий день, хотя коллеги удивлялись: зачем в ее возрасте так напрягаться? Но для нее это было не вопросом выбора. Она видела, как Настя постепенно возвращается к жизни, как в ее глазах снова появляется свет. А Алиса… Алиса росла счастливой и окруженной любовью, девочкой.
— Мама, я… я даже не знаю, как тебя благодарить, — Настя обняла Евгению Васильевну.
— Просто будь счастлива. И чтобы Алиса никогда не узнала, что такое ощущение страха рядом с собственным отцом. Я тебе не говорила, но давно, у моей подруги была очень похожая ситуация. Она терпела и старалась делать так, как велит супруг. Но добром это не кончилось, ему всегда было мало. Все равно развелись, только ребенку психику искалечили.
Настя вздохнула.
— Жалко, что так получилось… но, порой, лучше уйти, чем терпеть.
— Отличный вывод ты сделала. Вот, вижу, что дочь наконец повзрослела.
За окном светило солнце. И впервые за долгое время Настя улыбнулась.
Спасибо за интерес к моим историям!
Благодарю за комментарии, репосты и подписку! Всех благ!
Вам также может понравиться: