На Сокотру мы пришли уже под вечер. Яхтенной инфраструктуры на острове нет, марин и даже защищенных бухт в местной акватории тоже не существует, поэтому якорь мы бросили на чистой воде, недалеко от старого рыбного порта и заброшенного в полузатопленном состоянии рыбного траулера.
Ночь спокойно провели на тихой безветренной глади, а утром приняли на борт местного агента - сокотрийца Али.
После недолгого знакомства он забрал наши паспорта и документы, необходимые для оформления легального нахождения на Сокотре, и в полном составе мы высадились на берег.
Первым делом надо было решать проблему с нашей серьезной поломкой. Миль за 600 до берега в условиях открытого океана у нас оборвался форштаг, и вот, захватив с собой обломки штаг путенса, мы и отправились дружно в город на поиски сварщика.
На самом деле термин "город" звучало слишком громко и масштабно для места нынешнего пребывания. Весь населенный пункт, в действительности совсем немаленький в рамках островных масштабов, представлял собой несколько переплетённый улиц с одноэтажными каменными постройками, отделанными песчаником. Единственным "украшением" в мире песочного цвета, преобладающего в местном зодчестве, оказались конструкции железных дверей и ворот. Их в изобилии собирали и "варили" с декорированием незамысловатыми узорами в многочисленных мастерских "на коленках", а затем тут же раскрашивали в яркие веселые цвета.
В одну из таких мастерских-гаражей нас Али и притащил, по дороге пояснив, что именно в ней трудится, пожалуй, "самый лучший сварщик острова".
На момент нашего визита "самый лучший сварщик острова" предавался послеобеденному сну в своем будуаре, расположенном тут же за ширмой неопределенного колора, развалившись на полу среди кучи картонных коробок.
Выслушав от личного помощника просьбу и чаяния незваных гостей, мастер понимающе кивнул, а услышав предложенную стоимость за свою работу, лишь лениво перевернулся на другой бок и даже, кажется, снова уснул. Однако выдвинутое обещание удвоить гонорар все же подняло мастера с ложа. Он был готов сварить и заварить все, что нашей морской душе угодно. Но теперь проблема проявилась в отсутствии у гуру сварки и во всех ближайших мастерских даже намека на малейший кусочек стали для заплатки порванного пополам путенса. Так что, смело можно говорить: нам повезло, во-первых, в магазине неподалеку оказались необходимые электроды для стали, а, во-вторых, с лодки мы заранее захватили полоску нержи, которая, в результате, и стала двусторонней заплаткой-усилением. В противном случае, пришлось бы довольствоваться новой копией детали, исполненной из "чёрного железа", и насколько бы ее хватило в соленом климате долгого перехода - остается только догадываться.
"Лучший сварщик острова" за работой был прекрасен. Как Гефест, без страха и упрека он орудовал электродом, не обращая никакого внимания на снопы падающих и разлетающихся ярких искр. Излишне добавлять, что трудился мастер не только голыми руками, презрев специальные толстокожие перчатки, но и с незащищенными глазами - маску, видимо, бог сварки также не признавал. Он раскрывал глаза, прицеливался, приближал электрод к заготовке, щурился и... варил подобно самураю, у которого есть только путь. Но, скажу сразу, работу свою мастер сделал на отлично, и осчастливленные удачным ремонтом мы решили отобедать.
Али с удовольствием отвёз нас в один из ресторанов, пользующийся успехом у местного населения.
Перепрыгивая через кучи наваленного у входа мусора, через ворота зашли во внутренний дворик общепита. Неказистого вида фонтан служил единственным украшением забитого гостями ресторана и, видимо, являлся как символом достатка хозяина, так и благонадежности заведения в целом - этакие визуальные "сокотрийские звезды".
Одни посетители сидели за столиками, другие свободно расположились лежа и полулежа прямо на полу, который стал одновременно и стулом, и кроватью, и столом. "Зачерпывая" руками снедь с железных подносов-тарелок, островитяне живо отправляли ее в рот.
- Руки бы помыть... - в чистоте последних были вполне небезосновательные опасения.
- Не вопрос!
Али взял со стойки стакан и зачерпнул им прямо из фонтана.
- Там, вроде, умывальник я видел за углом на стене с раковиной?...
- А он не работает. Просто висит.
Так, поливая друг другу на руки водой из фонтана, отмыли кое-как ладошки, посчитав, в конце концов, их "условно чистыми".
Подошедший хозяин любезно поинтересовался, что желают новые гости.
- Рис с курицей или рыбой?
- С рыбой...
- Не угадали. Рыба кончилась. С курицей будете.
На принесенной через какое-то время железной тарелке среди риса гордо возлежали останки птицы. Растерзанные куски оказались настолько "жёстко" прожарены в масле, что, не зная заранее про курицу, было бы трудно определить, какого зверя вовлекли в высокую кулинарию. На самом деле, аналогично приготовленная рыба мало бы отличалась от дичи. Выгодно "разбавлял" вкус пережаренного мяса действительно прекрасно приготовленный рис со специями и холодная картошка фри. В качестве бонуса от шефа нам выдали даже ложки.
Оттрапезничав, решили вернуться на лодку и заняться необходимым ремонтом.
Али уверенно вёл машину по городским улочкам, громко бибикая и шумно приветствуя многочисленных знакомых взмахами руки и открытой улыбкой. Стоит отметить, что встреченные знакомые, впрочем как и остальные незнакомые Али мужчины, ходили в юбках и с повязанными платками на головах. При этом платки встречались разноцветные, но независимо от палитры носили их сокотрийцы с какой-то непринужденной элегантной небрежностью, но такой эффектной, что даже позавидуют французские модницы. Хотя, по сути, ничего особенного головной убор из себя не представлял: на голову платок раз! туда один конец! сюда второй! пару оборотов и получается весьма нарядно и красиво. Женщин же на улицах было гораздо меньше, прямо таки в разы меньше.
И при том немногочисленные жительницы издалека отличались друг от друга только ростом. Плотно укутанные с пяток до макушек в паранджу или чёрные платья, с видимыми для чужих глаз только взором и кистями рук, в условиях неистовой жары они вызывали у нас неизменное чувство сострадания.
Исключение составляли только девчонки-школьницы: они с детской непосредственностью бегали везде с открытыми лицами. Укутываться же прекрасный пол на Сокотре начинает с момента замужней зрелости. А она наступает на острове в 14-16 лет. Это нам рассказал Али. Также он поведал и о собственной семье.
Свою жену Али увидел в первый раз только после свадьбы. Невесту сыну согласно местным традициям выбрала Мама.
- Мне повезло, - говорит Али. Видимо, выбором жених остался доволен. Сейчас Али воспитывает 4 детей: трех девочек и старшего сына 17-ти лет. Через пару лет наследник уже сам обзаведётся семьёй, а пока должен копить деньги на свадьбу и на выкуп жены. Дочкам же Али с женой не будут искать женихов - сами выберут, с кем захотят связать судьбу.
В дальнейшем, что постоянно и повсеместно еще бросалось в глаза на улицах столицы, посёлков и вообще везде, где присутствовала жизнь, - это завалы и горы пластикового мусора. Он накапливался и разрастался кучами из всяких пакетов, упаковок и бутылок. И, к сожалению, какого либо дискомфорта или эстетического недовольства у населения эти рукотворные помойки не вызывали. Мусор не то, что не убирали, а, наоборот, активно взращивали сами сокотрийцы, без зазрения совести выкидывая пластик под ноги. И среди этого мусорного беспредела носились или отдыхали козы. Их на Сокотре великое множество. Особо ретивые даже обгладывают зелень на деревьях, взбираясь на крыши стоящих в тени крон автомобилей.
Козы по улицам гуляют сами по себе, а за пределами городской черты могут уходить куда угодно, даже в горы. Но, что самое любопытное - они далеко не бездомные, у каждой есть законный хозяин и "место прописки".
Али рассказывал:
- У отца 80 коз. Они на самовыпасе, но каждое утро самостоятельно приходят на дойку, а после снова уходят гулять и пастись до следующей "сдачи молока". И такая история происходит у каждого владельца коз.
- Как же они приходят? - я искренне удивился.
- Очень просто. На песню.
Оказывается, после рождения хозяева начинают петь козам "фамильную" песню, которую те запоминают с "младенчества". И потом, выработав и закрепив условный рефлекс, по типу "собак Павлова", без задержек бегут на знакомый голос и мелодию. У каждой семьи имеется своя отличительная песня, и "заманить" сладкоголосым пением чужое "стадо" не получится.
Вернувшись на лодку воевали с монтажом детали на место и установкой форштага, а, победив, попрыгали в воду купаться и нырять с масками и ластами. Рыба в прибрежной зоне ходила косяками - и не коралловые, а хорошие промысловые представители. Словом, плавали, будто в рыбном супе. Поддавшись соблазну, вскоре достали ружье для подводной охоты и даже активно демонстрировали любопытным мордам, как оно стреляет. И на ужин у нас была рыба. Правда, из консервной банки, так как за время ныряний в бесплотных охотничьих попытках ни одна рыба не пострадала.
На следующий день с самого раннего утра отправились в ознакомительный тур по острову.
Говорят, давным-давно Африка соединялась с Южной Аравией перешейком суши. Со временем земля ушла под воду и остались лишь клочки суши, которые и являются современным архипелагом Сокотра с самым большим одноимённым островом.
Население Сокотры постоянно добавлялось и разбавлялось новыми нациями, поэтому и сейчас ее жители различаются не только чертами лица, но и оттенками смуглой кожи: от чёрных мавританцев до тонколицых изящных аравийцев.
На большой земле, на территории Йемена идёт Гражданская война между северной и южной провинцией. Саудовская Аравия при поддержке арабских эмиратов активно участвует в боевых действиях, преследуя личные интересы. Вероятно, саудиты рассчитывают на часть материковой земли, а эмираты на архипелаг.
На самом архипелаге войны нет, однако повсеместно обозначено военное присутствие. Вдоль береговой линии позиции артиллерии до сих пор занимают некогда боеспособные, а ныне груды ржавого железа, наши танки Т-34. Среди гор встречаются военные зоны с полевыми лагерями, заполненными новобранцами в разноцветных гражданских майках, и призывники усердно маршируют на занятиях строевой подготовкой по импровизированным плацам. Вершины холмов занимают стационарные блокпосты с вооружёнными солдатами, бывает, что и в шлёпанцах на босу ногу, но автоматом Калашникова в руках. Легко заметны припаркованные внедорожники с установленными в открытых кузовах крупнокалиберными пулемётами или зенитными установками. Даже в "рыбном порту" рядом с нашей якорной стоянкой такой передвижной зенитный комплекс смотрел зачехленными стволами в море, а в его тени, мужественно страдая от зноя на голой земле, исправно тянули службу военные.
Тем не менее, Эмираты на Сокотре в момент нашего присутствия пользовались уважением. Практически везде можно было увидеть вывешенными два флага: национальный и эмиратский. Йеменский в гордом одиночестве развевался только единожды - при подъезде к аэропорту.
Такую "любовь" понять можно: Эмираты активно инвестируют в архипелаг деньги, оказывая "безвозмездную" помощь. Одной из ее проявлений является массовое строительство жилых домов для населения. После вселения в каменные одноэтажные коробки из стен и потолка сокотрийцы их достраивают по-своему: часто закладывают наглухо оконные проемы и ворота в заборах, а также выводят на крышу "закладные" для возведения второго этажа. Но, откровенно говоря, подобный "вечный" недострой с уже проживающими жильцами характерен не только для Сокотры, а для всего Среднего Востока. Как пояснил кэп, проработавший в Восточном регионе немало лет, люди не только не спешат, но в большинстве случаев и вовсе не собираются заканчивать стройку, чтобы не вводить объекты в официальную эксплуатацию, избегая тем самым регистрацию недвижимости и связанные с этим налоги.
Так мы и ехали по острову, проезжая через "недостроенные", но жилые деревни, о чем однозначно свидетельствовал многочисленный мусор на обочинах. Там же, где жизни не было - вид из окон автомобиля радовал потрясающими пейзажами.
Сокотра очень разнообразна. Ее ландшафты будто созданы для удовлетворения ценителей природы на любой вкус: от гор и плато до белоснежных дюн и пустых пляжей. Скальник представлен оттенками серого, белого, коричневого, чёрного цветов, голый и с редкой низкорослой растительностью, густо заросший деревьями-эндемиками. Вода озер и океана меняется от зеленого до цвета аквамарина и прозрачной бирюзы на мелководье.
Песчаные барханы, будто специально свезенные гигантскими самосвалами, высокими длинными песочницами раскинулись у отвесных каменных скал. Эти огромные песчаные наносы образовались в течение долгих-долгих лет. Каботажный ветер огромной силы спускаясь с горных вершин захватывал песчинки с пляжа в круговорот и, закручиваясь вихрем, относил их от взморья, "глубже" на землю. Шли года, и песочные массы переместились полностью со стороны моря к подножиям 500 метровых утесов.
На одну такую дюну мы залезли ради красивых видов и фотографий. Взбирались на неё сначала пешком, на двух ногах, однако очень скоро стало понятно, что карабкаться на четвереньках, помогая руками гораздо удобнее. При каждом касании горячего песка, мельчайшие крупинки начинали движение вниз по склону бархана, быстро набирая силу и превращаясь в настоящую реку. Наглядно было видно, как одна песчинка увлекала и утягивала за собой остальные, приводила их в движение, и вот уже целый поток не осыпался, а стекал вниз, к подошве насыпи. Но особо весело, а главное быстро, оказалось спускаться вниз. На высоту под 200 метров мы вползали примерно час, сбежали же к морю за каких то несколько минут, оставляя за собой глубокие борозды от длинных прыжков и осыпавшиеся следом песчаные реки.
Не менее запомнилось и посещение пещеры. Как и водится, вход в неё располагался высоко над морем. Специально выданный проводник непрерывно тащил нас козьей тропой постоянно вверх более часа. И, если поначалу природа вокруг вызывала неописуемое чувство эстетического наслаждения, то вскоре только усталость стала нашей спутницей. На открывающиеся виды уже не обращали внимания. А дичайшая жара добила нас окончательно, так что к пещере мы взошли уже изрядно утомлённые и перегретые.
Однако коллективные мучения оправдались полностью. Пещера оказалась великолепна. Действительно шикарная, громадная, с высокими сводами и арками, многочисленными залами, сталактитами и сталагмитами, причудливыми столбами. Если бы я не видел подобные пещеры в северном Вьетнаме восторг от этой был бы непередаваемый. Но, что точно придавало ей исключительности - ее совершенная уникальность и самобытность.
Особое чувство было вызвано именно дикостью места. В сокотрийской пещере мы были, может, всего то лишь сотые посетители с момента ее "открытия", ни о каком массовом посещении не могло быть и речи, и навряд ли в обозримом будущем сюда поднимутся толпы туристов. Мы гуляли в ее просторах совершенно одни, освещая свой путь карманными фонариками. Именно "дикость" места и его неосвоенность, необустроенность сделали эту прогулку необычной и запоминающейся.
Ну а после спуска нас отпаивали сладким чаем со свежими лепешками в одном из деревенских домов. В сравнении с его внутренним убранством скандинавский минимализм покажется непозволительной роскошью версальских дворцов.
Все обустройство жилища состояло только из линолеума на полу и пары крючков на стенах. Свёрнутые одеяла с подушками недвусмысленно намекали, что пол являлся одновременно и кроватями.
Сокотра для ботаника - сплошной заповедник. Тут произрастает невероятное количество эксклюзивных растений.
Нас же откровенно радовали ранее не виданные деревья.
Первым чудом явилось "бутылочное" дерево. Широкое у основания, оно сужается к макушке, оканчиваясь разветвлением неказистых веточек. Это дерево, почти полое внутри, кажется, может расти прямо из камня: часто оно произростало буквально их трещин голого скальника, и непонятно, как и чем цеплялось за жизнь. При этом, "бутылочные" деревья могут вырастать до пяти метров высотой. Нам повезло увидеть его в период цветения. Маленькие цветы на ветках розовыми лепестками украшали этих непропорциональных смешных гигантов. И было любопытно узнать, что островитяне использовали пустотелые стволы деревьев для устройства ульев.
Огуречное дерево, прозванное так из-за плодов, внешне напоминающих эти овощи, мы увидели лишь однажды и то издалека.
Драцена, прозванная драконьим деревом, имеет ещё арабское название "кровь двух братьев". Такое имя она получила благодаря интересной легенде.
Старики говорили, что много-много веков назад на земле жили сильные и могучие драконы, которые питались исключительно слонами. Не менее могучими и сильными. И вот однажды один дракон решил отобедать слоном. Однако тот почему-то упорно сопротивлялся, и долго боролся с голодным драконом. Наконец, дракон смертельно ранил ушастого гиганта, а тот, истекая кровью, упал на своего мучителя и раздавил дракона в лепешку. Их кровь смешалась и пропитала землю. Так и появилась на Земле драцена - "кровь двух братьев".
Деревья похожи на гигантские зонтики с широкой и густой кроной, образованной многочисленными ветками. Зелёная пушистая шапка словно подрезана ровно снизу параллельно горизонту.
И растут такие гиганты только в горной местности острова. Засохшие и поваленные деревья похожи на громадные серые пни, выкорчеванные вместе с корневищами. Только вместо корней у драцены ее ветки.
Деревья выносливые, растут медленно. Средний возраст около 500 лет. И вместе с тем, они исчезают и могут на острове исчезнуть окончательно. Дело в том, что молодые деревца с аппетитом пожирают свободно гуляющие козы, не оставляя шанса побегам вырасти.
Драцена широко ценится среди местного населения благодаря своей смоле - крови дракона. Смола имеет сочный алый цвет и красиво переливается на солнце, за что и получила своё поэтичное название. Сокотрийцы приписывают крови дракона поистине чудесные свойства. Это панацея от всех болезней: и кровотечения останавливает, и обезболивает, и обеззараживает. Местные модницы используют растертую в порошок смолу как косметическое средство в виде румяны для щёк и губ.
Помимо смолы драцены, Сокотра издавна славилась и другими ценными и дорогими смолами.
Испокон веков остров являлся главным центром производства благовоний, вывозимых далеко за его пределы. Несколько видов ладана, мирры до сих пор собираются на острове и продаются даже в Европу.
Вечером забрали у Ганиба Алиеча паспорта, чтобы рано утром уйти в сторону Джибути. Но нас так жестко болтало разыгравшимися волнами, что не выдержав этой тошнотворной пытки, выбрали якорь и снялись в путь в полночь.
С нами ушла в переход и дружественная лодка семьи коренных немцев Томаса - наших нынешних спутников-попутчиков от самой Шри-Ланки и, так случайно вышло, что и части маршрута полугодовой давности. Перед выходом, Зои, 15 летняя дочка Томаса, радостно сообщила, что в городе купила паранджу, которую собирается носить в Судане. Мама ее довольно кивала головой и замечала, что дочка очень хорошенькая в этом облачении. Вот такая вот оказалась современная Германия - толерантная и добровольно омусульманенная.
Двух дней под наблюдением Али, который перед прощанием оказался Ганибом, а "Али" - имя его бати, вполне хватило на знакомство с удивительной и невероятной красивой Сокотрой. К сожалению, на острове не было почтовой связи, и отправить традиционную открытку отсюда не удалось.
Приключения продолжались.