Сегодня мне хочется вспомнить ещё одного нашего замечательного конструктора. Почему нашего? Ну, хотя бы потому, что он связан был с работами в КБ "Молния" и на ТМЗ.
25 декабря 1909 года, на Рождество, в Киеве (предположительно - в Пуща-Водице), в семье государственного адвоката Евгения Лозино-Лозинского родился сын, которому родители дали имя Глеб. По происхождению отец мальчика был столбовым дворянином, относившимся к древним потомственным дворянским родам, с XVI века заносившимся в специальные "столбцы" - родословные книги. Согласно действующей "Табели о рангах" Российской Империи Евгений Лозино-Лозинский занимал скромную должность в ранге присяжного поверенного - был адвокатом на государственной службе при окружном суде (судебной палате), что предъявляло весьма высокие требования к личным и профессиональным качествам человека.
Мать Глеба (имя её не известно, поскольку никогда Лозино-Лозинский её даже не называл) происходила из богатой и интеллигентной еврейской семьи и была младше мужа на 25 лет. Ещё известно, что была она учителем математики, много времени уделяла воспитанию и учёбе сына, считала его очень талантливым и гордилась его успехами.
В 1914 году началась Первая Мировая война. Возможно, из-за этого семье Лозино-Лозинских пришлось уехать из Киева в Кременчуг, где и поселяется в пятикомнатной квартире дома, рядом с которым был городской суд, где работал отец.
Детство и юность Глеба проходили в бурные и тяжёлые годы начала ХХ века.
1917 год - Февральская и Октябрьская революции. Будучи уже гимназистом, последнюю Глеб принял восторженно и гораздо позже скажет: "Её великая заслуга - в том, что она показала: достойные люди есть в любых классах общества". Но новая рабоче-крестьянская власть жестко обходилась с интеллигенцией. Семью Лозино-Лозинских выселяют из собственной квартиры и дают две комнаты в другом доме с отвратительными бытовыми условиями.
— Нам дали две комнаты в другом доме, — вспоминает Глеб Евгеньевич. — Однако заснуть на новом месте в первую ночь мы не смогли: там было полно вшей…
Через пару лет нам разрешили вернуться в нашу старую квартиру, где, кроме нас, поселили еще одну семью: это называлось уплотнением. А потом началась Гражданская война, и власть в городе стала то и дело меняться. Кто только у нас не был… То зеленые, то красные, то белые, то Махно, то атаман Григорьев…Рядом с нашим домом был городской суд. Там, во дворе, всегда стояли автомобили очередных «отцов города»... И мы знали: если ночью заводят машины, значит, завтра произойдет смена власти. Все это научило нас быстро приспосабливаться к изменяющимся условиям существования, которые порой были удручающими. Иной раз кроме макухи (семян подсолнечника, из которых выжато масло) есть было нечего...
Николай Ходанов. "МиГи выходят на сверхзвук"
9 января 1918 года в Кременчуге устанавливается Советская власть, улицу Екатерининскую в Кременчуге переименовали в проспект Революции, но уже 25 марта город заняли австро-германские войска, которых 30 ноября сменили петлюровцы. 1 февраля 1919 года в город вновь вернулась Красная Армия, но ненадолго, так как 10 августа город захватили деникинцы.
И только 20 декабря 1919 года в Кременчуге была окончательно установлена власть Советов. Вот как об этом вспоминает Г.Е. Лозино-Лозинский:
"... началась Гражданская война, и власть в городе стала то и дело меняться. Кто только у нас не был... То зелёные, то красные, то белые, то Махно, то атаман Григорьев..."
Трудно было разобраться в этой круговерти, кто с кем и за кого! Но, похоже, для Глеба этой проблемы не существовало - он был за "красных" и спорил с отцом, не желая изучать в гимназии закон Божий. По всем предметам юноша занимался дома, с отцом, который настаивал на том, что все войны рано или поздно заканчиваются, а вот образование нужно будет всегда. В 1923 году Глеб Лозино-Лозинский пошёл сразу в 7-й класс трудовой школы. Затем - два года учебы в профтехшколе, где он получил специальность слесаря.
По совету родителей, в 1926 году он становится студентом Политехнического института (ХПИ) в Харькове - тогдашней столице Украины. В 1930 ХПИ реорганизуется в 5 самостоятельных отраслевых институтов, и в этом же году Глеб Лозино-Лозинский стал выпускником одного из них - Харьковского механико-машиностроительного института, получив квалификацию инженера-механика по специальности "Паротехника".
С 1932 по 1940 молодой инженер работал в ХММИ над проектом паротурбинной установки для тяжелого бомбардировщика А.Н.Туполева.
Глеб Евгеньевич вспоминал:
"Страшный голод 33-го пережил в Харькове. Я видел, как люди падали и умирали прямо на улице. Видел, как в 37-м люди исчезали. И я мог тоже сгинуть, оказавшись жертвой доноса. Но я был уверен в своих товарищах".
Тогда вряд ли можно было скрыть для бдительных "органов" титул "столбовой дворянин", передавшийся по наследству от отца, но для коллег по работе и других людей он был "сталинским инженером", а это тогда было главное...
В это сложное время Глеб Евгеньевич встречает свою спутницу жизни - Елену. Она работала бухгалтером в Харьковском авиационном институте, в котором занимался созданием двигателя. Её отец был машинистом паровоза, мать - крестьянка. В 1939 году, в молодой семье родилась дочь Ирина, а им предоставили комнату на территории ХАИ в домике для сотрудников...
В феврале 1941 года вместе с женой Еленой Филипповной и двухлетней дочерью Ириной, Глеб Евгеньевич возвращается в Киев. Киевский авиационный завод №43, образованный в 1920 году, в то время занимался ремонтом военных самолетов. В должности инженера, а затем - начальника тепловой группы он приступил к созданию комбинированного двигателя для самолета.
Но жить и работать в Киеве помешала Великая Отечественная война:
«22-го июня, в воскресенье, мы с женой проснулись от грохота зениток. Мы тогда ещё возмущались: как это можно устраивать манёвры в выходной день, да ещё с такой стрельбой? А в 9 утра узнали, что это не манёвры».
О дальнейших месяцах первого года войны Глеб Евгеньевич напишет потом очень скупо:
Через несколько дней после начала войны я, как обычно, шёл на работу. Вдруг послышался гул самолетов, раздалась бешеная стрельба зениток, и я увидел вражеские бомбардировщики, которые шли на высоте не более 500 метров. Ровным строем…Зенитки старались изо всех сил, на землю сыпался дождь осколков… Но ни один самолет даже не колыхнулся. Все они беззаботно, уверенно плыли в небе и бомбили наш завод.
…Нет, чувства страха я не испытывал. Было другое: обида и негодование…»
25 июня 1941 года авиазавод был разбомблен. Погибли 38 и ранены 78 человек, было уничтожено много ценного оборудования.
«А третьего июля мне сказали: «Нас будут эвакуировать». И предупредили: не берите, мол, с собой много вещей. Оставьте их... Хорошо ещё, что моя жена кое-что всё же захватила с собой… А в первых числах июля мы вместе с дочкой (ей было два с половиной года) выехали из Киева и сразу же попали под бомбежку…
Когда приехали в Куйбышев, нам дали угол в хибарке, которую я бы назвал полуземлянкой. В другом углу поселились двое пожилых людей. Все бытовые заботы легли на мою жену, Елену Филипповну, которая и в Куйбышеве продолжала работать по своей специальности - бухгалтером. Она ухаживала за нашей дочкой и иногда, когда предоставлялась такая возможность, обменивала на продукты те немногие вещи, что были у нас. Я же вставал часов в 6 утра и шёл к автобусу, доставлявшему нас на работу.»
Как и когда Лозино-Лозинский стал работать с Артёмом Микояном? Отвечая на этот вопрос журналистов, Глеб Евгеньевич всегда шутил, что Гитлер выгнал его из Киева, привёл потом в Куйбышев, а там и до Микояна немного оставалось...
Уже в феврале 1942 года было решено вернуть КБ Микояна в Москву. Глеб Лозино-Лозинский возвращался вместе с ним. В Москве молодых инженеров сначала поселили в общежитии, а ближе к осени Глеб Евгеньевич получил комнату в коммунальной квартире в пятиэтажке на Большой Серпуховке.
У нашего аэродинамика, Александра Александровича Чумаченко, так же, как и у меня, семья осталась в Куйбышеве, и я предложил ему поселиться вместе со мной. Отопления не было, и мы, чтобы было теплее, перегородили комнату пополам так, чтобы окно и наружная стена остались за этой бумажно-простынной перегородкой. В "жилом отсеке" можно было включить плитку и немного согреться...
Наши семьи приехали к нам летом сорок третьего. Встречать их отправился Чумаченко: потом он требовал с меня пол-литра - я, мол, столько времени провозился с твоей семьей. Но у меня денег на водку не было…
***
Перейдя в 1941 году на работу в ОКБ А.И.Микояна, Г.Е. Лозино-Лозинский занялся разработкой проектов различных вариантов реактивных газотурбинных двигателей. Энергетика самолетов стала основным его интересом на долгие годы. Под руководством и при непосредственном участии Г.Е. Лозино-Лозинского проходило освоение силовых установок нового типа, в том числе комбинированных (ПД+ВРД).
В 55 лет Г.Е.Лозино-Лозинский возглавил в ОКБ А.И.Микояна работы по комплексному сопряжению двигателя с воздухозаборником и форсажной камерой с целью повышения эффективности всей силовой установки.
Результатом стал МиГ-19 - первый в мире серийный сверхзвуковой истребитель. Его заменил лучший истребитель своего времени МиГ-21 с максимальной скоростью 2М, оснащенный лобовым регулируемым сверхзвуковым воздухозаборником.
***
Перепечатывать кучу технических фактов, говоря о Глебе Евгеньевиче, вещь бессмысленная. Мне же, как всегда, более важна "человеческая" составляющая персонажа, о котором я рассказываю.
Что можно сказать о человеке, который просто посвятил себя своей работе? Который этой работой жил, который мечтал о том, какие фантастические по своей сути машины он будет проектировать? Как оказалось - сказать можно много.
***
Ещё с конца сороковых годов с подачи Глеба Евгеньевича в их семье появилась негласная традиция - слушать вечерние новости. И никто из домашних в это время его не отвлекал.
Он любил в редкие свободные минуты выезжать на природу, возиться с внуком, просто читать художественную литературу. А ещё он самостоятельно изучил английский язык. Вручение Сталинских и Ленинской премий достатка семье Лозино-Лозинских не прибавило. Радовались только когда наконец уехали из коммуналки, получив очень скромную двухкомнатную квартиру. По воспоминаниям дочери, единственное , что приобреталось сразу и без всяких разговоров, - бытовая техника. Любая новинка сразу оказывалась у них в доме: будь то телевизор КВН или пылесос. И ещё. Как только появилась возможность, семья приобрела автомобиль "Москвич", но не для поездок главы семьи на работу, а для выездов на дачу.
Работая в ОКБ Микояна Глеб Евгеньевич получил наукоёмкий авиакосмический проект "Спираль". Но со временем руководство страны утратило интерес к этому проекту и бросило все силы на соперничество с американцами в лунной гонке. "Заниматься фантазиями мы не будем", — заявил, ознакомившись со "Спиралью", министр обороны маршал Андрей Гречко, и работы по этой теме стали свертывать.
Но Глеб Евгеньевич продолжал заниматься фантазиями. Вершиной его творческого пути станет, когда он, с 1976 года, на должности Генерального директора - Главного конструктора научно-производственного объединения (НПО) "Молния" создание орбитального корабля "Буран", совершившего триумфальный полёт в космос и автоматическую посадку на посадочном комплексе космодрома Байконур 15 ноября 1988 года.
Сегодня любой может узнать, что помимо "Бурана", возглавляемое Лозино-Лозинским НПО создало космические аппараты "Бор–4" и "Бор–5", разработало проекты многоцелевой авиационно-космическая системы МАКС на базе самолета-носителя Ан–225 ("Мрия") и ряд самолетов "триплан" – от самолета–такси "Молния–1" до сверхтяжелого самолета "Геракл".
В 1994 году Глеб Лозино-Лозинский оставил пост Генерального директора НПО "Молния", но остался Генеральным конструктором НПО "Молния", сосредоточившись на конструкторской работе. Глеб Евгеньевич Лозино-Лозинский – доктор технических наук, был профессором Московского авиационного института, лауреат Ленинской премии (1962), Государственных премий СССР (1950,1952). За заслуги он был удостоен звания Героя Социалистического Труда, награждён двумя орденами Ленина, орденами Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, Октябрьской революции, "За заслуги перед Отечеством" IV степени, медалями.
Не хочется вспоминать о плохом, но так или иначе история приводит к своеобразному противостоянию Г.Е. Лозино-Лозинского и М.С. Горбачёва. Да-да. Не удивляйтесь. По непонятной причине, Горбачёв даже слушать не хотел о том, что волнует советское пока ещё ракетостроение. Первый неприкрытый "светским политесом" звоночек прилетел, когда Байконур готовили к полёту "Бурана".
Генеральный конструктор "Энергии" Борис Губанов вспоминает приезд на Байконур генсека ЦК КПСС Горбачева 11 мая 1987 г. Едва сойдя с трапа, Горбачев сказал: "Политбюро не даст вам разрешение на запуск". А ведь даже ещё ничего не видел!
Осмотр челнока на Байконуре он подытожил словами: "”Энергию” мы запустим, а “Буран” вряд ли". И сделал выговор министру машиностроения: "Настроили тут минаретов! Ты плюнешь в космос - а вылетают миллиарды рублей!".
Этот визит М.С. Горбачёва стал известен гораздо позже, чем его же реакция на первый успешный полет "Бурана". Когда ему сообщили о полете "Бурана", он ответил: "Не отвлекайте, я занят". При этом даже западные СМИ говорили о невероятном успехе русских.
А когда он увидел в списке на присвоение звания академика имя Г.Е. Лозино-Лозинского, он сказал:
«Зачем вы выдвигаете какое-то старьё? Если же этот ваш Лозино-Лозинский и в самом деле такой заслуженный, то он и без научного звания станет известным»
Что говорить, но именно М.С. Горбачев в 1990 году приостановил программу "Энергия-Буран", а в 1993 году её вообще закрыли. Полет "Бурана" в 1988 г. был единственным.
Глеб Евгеньевич Лозино-Лозинский был одним из основателей Российской инженерной академии, в которой он возглавлял секцию "Авиакосмическая", являлся научным редактором журнала "Авиакосмическая техника и технология", организатором регулярно проводимого в Москве Международного аэрокосмического конгресса, заведующим кафедрой "Авиационно-космические системы" в МГТУ им. К.Э. Циолковского, автором многих книг и научных статей.
В знак признания большого вклада Глеба Евгеньевича Лозино-Лозинского в развитие мировой аэрокосмической науки и техники Германским обществом аэронавтики и астронавтики ему были присуждены престижные международные премии имени Зенгера и Вернера фон Брауна.
***
Г.Е. Лозино-Лозинский скончался 28 ноября 2001 года в Москве. Вся его жизнь была связана с небом. И теперь взглянув на него ночью среди звёзд в созвездии Лебедь, можно увидеть звезду № KIC 9151578, названную 17.12. 2009 года именем Великого конструктора. Звезду зовут "Глеб Лозино-Лозинский".
Глеб Лозино-Лозинский фигура не меньшего масштаба, чем Сергей Королёв. Но так уж вышло, что он никогда не был в застенках НКВД - только дважды на допросах, что он не умер в 1960-х и что его не рассекречивали очень долго.
Знакомясь, даже в пределах открытых материалов в интернете, с космическими летательными аппаратами, созданными Лозино-Лозинским, удивляешься и восхищаешься его гениальностью. Ну, а то, что его создания не получили пока необходимого применения, значит, не пришло ещё их время. Но оно обязательно придёт, потому что, как известно, «рукописи не горят», тем более, что им созданы ещё большое количество разработок, которые засекречены до сих пор. https://proza.ru/2020/04/06/2030
Мне добавить нечего. Я просто горжусь тем, что этот человек жил и работал в нашей стране.
P.S. Очень прошу меня извинить, если где-то допустила технические или иные неточности в описании.
Использованы материалы статей
1.https://tushinec.ru/article/otets-i-doch-lozino-lozinskiye
2. https://ria.ru/20091225/201157975.html
3. https://proza.ru/2020/04/06/2030
Спасибо тем, кто дочитал до конца! Лайки помогают развитию канала! И не пропустите новые Истории, ведь продолжение следует!