Насильственная христианизация прошлась по Руси мечом и огнём, превращая страну гардариков в выжженное пространство.
После чего «крестители» обратили свой взор на нерусские народы и в XII – XIV веках, присоединяя новые территории, насаждали христианство, не останавливаясь перед уничтожением местных народов, не желавших креститься. Делалось это при помощи духовенства, следовавшего за завоевателями в новые места.
Посылаемые в татарские и башкирские деревни священники-миссионеры, эти, по словам В. И. Ленина, «жандармы во Христе» под видом «спасения неверных душ» проводили политику угнетения нерусских народов.
Колонизация и насильственное крещение
Эту трагедию невозможно описать в одной статье. Грамота 1452 г. митрополита Ионы вятскому духовенству красноречиво рассказывает, как внедрялось христианство среди нерусских народов Вятского края. Священники, по признанию митрополита: «перемучили много людей, переморили, в воду пометали, предавали огню в избах мужчин, старцев и малых детей, хххххххх глаза, младенцев хххххх на кол и ххххххх».
Расправляясь с такой жестокостью с нерусскими народами, не желавшими креститься, инквизиторы угрожали им еще «великой опалой» от государя и «конечным извержением без милости» от церкви.
Митрополит не осуждал за это духовенство, только предупреждал, чтобы ненависть народа не нанесла ущерб церкви.
В Казанском крае христианизация началась со второй половины XVI века, где вскоре после завоевания Казани здесь были основаны монастыри. Над татарами, противившимися крещению, совершали дикие насильственные действия: держали на цепях, заставляли жениться на русских женщинах, отбирали землю или вовсе выселяли из деревень. Цель церковников была: «народ от татарской веры отучить и остращать».
Насильственное крещение проводилось при колонизации Поволжья и Сибири в XVII в. Правительство вместе с духовными властями стремилось привлечь на свою сторону феодальную верхушку, обещая ей в случае крещения разные льготы. Крестьянам, принявшим православие, предоставляли льготы на шесть лет.
Однако крещение не освобождало крестьян от гнёта мурз, а при попытке жаловаться их заключали в тюрьмы, наказывали кнутом до смерти.
Инквизиторы
В Сибири при крещении остяков и вогулов огнем и мечом особо отличился сибирский митрополит Филофей Лещинский. Он разрушал нехристианские кладбища, рубил и сжигал капища, возводя вместо них часовни, силой обращал сибирские народы в православие, угрожая в случае отказа смертью.
Попытки их задобрить вогулы и остяки отвергали «Лестью хотите отвратить нас от древней нашей веры, разорить и уничтожить нас, — говорили они. — Головы свои положим, но этого не допустим».
Иногда для крещения использовали приманки – освобождение от наказаний за совершённые ранее проступки.
Так, в 1723 году за нежелание принять участие в переписи марийцы были приговорены к нещадному наказанию. Чтобы избежать наказания, 545 крестьян - марийцев согласились креститься, правда потом не хотели посещать церкви и исполнять церковные обряды.
Народная месть
В ответ на жестокие наказания крестьяне сжигали церкви и дома священников, поднимали восстания.
1704-1708 годы – восстание башкир (слилось с булавинским восстанием);
1707-1708 годы - восстание березовских вогулов и остяков;
1735 год – восстание башкир, последующие казни и каторга.
Восстания терпели поражения, а сломленные народы, спасая свои жизни, соглашались принять крещение. Среди крестившихся поневоле был и башкир Тойгильда Жуляков, вскоре перешедший вновь в мусульманство. Тойгильду обвинили в том, что он, приняв мусульманство, «богу, закону его... учинил великое противление и ругательство».
Его публично предали огню на площади Екатеринбурга, а его детей наказали розгами и раздали в русские семьи ( «Русская старина», кн. X, 1878, стр. 309 - 312.)
В июне 1740 года также публично предали огню известного рудознатца казака Исаева. (С. И Викторовский. История смертной казни в России. М, 1912, стр. 204).
Новокрещенская контора
Была создана в 1738 году при Свияжском Богородицком монастыре и ставила своей целью «умножение христианского закона» среди мусульманского населения Поволжья «для вятщего утверждения в вере». Это была настоящая инквизиторская организация, которая действовала 26 лет до 1764 года и проводила политику открытого террора.
Её руководитель архимандрит Сильвестр жестоко проводил кровавый террор. Он держал татар в оковах на монастырском дворе, вместе с женами и детьми, морил голодом, пока они не согласятся креститься.
Синод ужаснулся и назначил нового инквизитора Луку Конашевича, который оказался не лучше со своей политикой превратить всех татар в русских.
Лука разрушал татарские мечети, на их месте строил церкви, подвергал татар-мусульман жестоким наказаниям, заточал в тюрьмы, разорял их дома и деревни. Синод поддерживал своего ставленника, проклиная мусульман и мусульманское учение, называя Магомета «самым студным лживым пророком» (указ от 24 декабря 1750 г.).
При епископе Луке Конашевиче за 1738-1758 годы из 536 мечетей Казанской губернии было разрушено 418. Деятельность Луки Конашевича вызвала глубокое возмущение.
Татары в своих жалобах написали, что бросят свои деревни и уйдут в леса. После этого Конашевича перевели епископом в Белгород, а на его место прислали Дмитрия Сеченова, который устроил немыслимый произвол: жёг мусульманские кладбища, разорял крестьянские дома, рубил в них окна и двери, выламывал печи. Детей татар и башкир, обратившихся в ислам, отбирали у родителей и раздавали новокрещенам.
На татар и чувашей миссионеры напускали воинские отряды — «обжорные команды», которые разоряли их постоями, чинили всяческие обиды.
Действуя таким образом, Сеченов за один год сумел обратить в православие свыше 17 тысяч татар. Его перевели в Нижний Новгород, и здесь за четыре года он заставил принять православие более 30 тысяч человек. За это он был щедро награждён Екатериной II, получил в личное владение тысячу душ крепостных, богатые денежные подарки и стал первоприсутствующим членом Синода.
В 1751 году оренбургский губернатор просил Сенат запретить священникам крестить башкир силой, а также отсылать их в тобольскую консисторию. Он писал, что деятельность миссионеров разоряет башкир и наносит большой вред интересам помещиков и государства. С такими же требованиями обращались и уральские заводчики, так как бегство работных людей и насильственные меры духовенства неблагоприятно отражались на заводских работах.
Правительство послало в Казанскую губернию подполковника Свечина с особыми полномочиями - проверить на месте причины разорения татар.
В своём отчёте Свечин писал, что: «священники-миссионеры ездили будто бы учить новокрещен закону божьему, на самом же деле собирали с новокрещен деньги, требовали продукты и пушнину, делали «прицепки» за незнание молитв, под угрозой ареста вымогали деньги. Чтобы заставить татар креститься, миссионеры рубили в крестьянских домах окна и двери, ломали печи, «без всякого милосердия» избивали плетьми, заковывали в кандалы, отправляли в тюрьму на тяжелые монастырские работы» («Пугачевщина». Сборник документов, т. II. M. 1926 - 1931, стр. 3-5.)
Этот доклад дал яркую картину ужасающего произвола и притеснений крестьян в связи с насильственной христианизацией. Опасаясь народных волнений, правительство было вынуждено в апреле 1764 г. закрыть Новокрещенскую контору и перейти к более тонким методам христианизации и обрусения населения.
За время существования конторы в христианство было обращено 409864 человека.
Родителям вернули отобранных детей, а попам-миссионерам предложили применять более мягкие меры для побуждения населения к крещению.
Однако закрытие инквизиторской конторы не приостановило процесс насильственной христианизации и обирания крестьян до нитки.
Месть во время восстания Пугачёва
Ненависть к миссионерам особенно проявилась во время крестьянской войны 1773-1775 гг. под предводительством Емельяна Пугачева. Крестьяне уничтожали церкви, убивали особо ненавистных им священников и возвращались к вере отцов.
За время восстания было убито 237 церковников и членов их семей и сожжено свыше 60 церквей. Удмурты, чуваши, башкиры, татары просили Пугачева избавить их от гнета священников.
«Пугачевский атаман Герасим Иванов по просьбе крестьян сжег дом сунгулеевского священника на Урале; в селе Нохмачи священника повесили, а его дом сожгли. После взятия восставшими Ижевского завода в селе Сретенском удмурты повесили весь притч, а церковь разграбили. Мордовцы села Кангуш Краснослободского уезда Тамбовской губернии избили священника Алексея Васильева, говоря при этом: «Не мешай нам, поп, молиться по-нашему» . Удмурты также отказывались выполнять церковные обряды, платить поборы за требы и расправлялись со священниками. В виде протеста против христианизации удмурты возвращались к прежней «идолопоклонной» вере. В феврале 1774 г. новокрещенные удмурты, собравшись в селе Сретенском, решили послать к Пугачеву депутацию и просить его закрыть Ижевский завод, а им разрешить быть по-прежнему в идолопоклонной вере» (П. Н. Луппов. Христианство у вотяков. СПб., 1899, стр. 316, 320.)
Принудительное крещение продолжалось и в XIX веке, при этом духовенство продолжало обирать народ. Создавались разного рода братства, которые занимались русификаторской деятельностью.
Например, в Поволжье это было «Братство святого Гурия», основанное в 1867 году, которое получило свое название по имени епископа Гурия, жестокого инквизитора, действовавшего среди татар в интересах русификаторской политики самодержавия.
На Кавказе это было «Общество распространения христианства», которое насаждало всюду свои школы, строило церкви, внедряло православие не только проповедью, но и силой оружия, прибегая к содействию местной администрации.
При этом церковники с презрением относились к нерусским народам, например называя марийцев «темным черемисским царством», башкир называли дегенератами. Они говорили, что задача церкви — «просветить этот полуязыческий мир светом христианской религии, слить его... в одно целое с Россией» (А. Трефилов. Очерки по истории дореволюционной марийской школы. М., 1951, стр. 198.)
С этой целью духовенство душило ростки национальной культуры, изгоняло из школы национальный язык, подачками и силой обращало народ в православие.
С этой же целью миссионеры силой отбирали детей у родителей и отвозили их в церковные школы, где пытались привить им то, что они называли русской культурой. Но дети, как отмечал миссионер Никандр, «тосковали по родным местам... хирели и умирали»
(А. Базанов и Н. Казанский. Школы на крайнем севере. Л., 1939, стр. 48.)
С «просветительной» деятельностью жандармов в рясах среди нерусских народов хорошо познакомился А. И. Герцен, когда он был в ссылке в Вятской губернии. Он писал: «Настоящий клад для земской полиции — это вотяки, мордва, чуваши: народ жалкий, робкий, года через 2-3 исправник или становой отправляется с попом по деревням ревизовать, кто из вотяков говел, кто нет и почему нет. Их теснят, сажают в тюрьму, секут, заставляют платить требы» (А. И. Герцен. Сочинения, т. VIII. М., 1956, стр. 562)
Такая политика церкви продолжалась вплоть до 1917 года и только Великая Октябрьская социалистическая революция избавила эти народы от колониального и церковного гнёта.