Телефон разрядился ещё ночью, и будильник не сработал. Я проснулась от странного запаха и резкого треска. Открыв глаза, сразу увидела сквозь щель под дверью спальни красноватое сияние.
-Пожар! Серёжа, вставай!
Муж вскочил, как подорванный. Он схватил меня за руку и потащил к окну - в коридоре уже бушевало пламя.
-Машка... Машка где?! - я вырвалась и рванула к двери.
-Стой, Лена! Её комната в другом конце, там всё в огне! - он удержал меня. - Она не могла...
Следующие часы помню обрывками. Вой сирен. Чьи-то руки, укутывающие в одеяло. Моё бесконечное "нет-нет-нет", пока пожарные выносили маленькое тело. Сергей, сидящий с окаменевшим лицом. А потом - его крик и удар кулаком в стену скорой помощи.
Наш дом, наша восьмилетняя дочь, наша жизнь - всё превратилось в пепел за считанные минуты из-за короткого замыкания старой проводки.
-Подпишите здесь и здесь, - сухо произнёс следователь через неделю, протягивая какие-то бумаги.
Я поставила подписи, не вникая. Сергей не пришёл - он уже съехал к матери в Тверь, сказав, что не может находиться в городе, где всё напоминает о Машке. Вчера прислал СМС, что подал на развод.
-Экспертиза установила окончательную причину возгорания, - добавил следователь. - Это действительно проводка, но в той розетке, куда вы...
-Я знаю, - перебила я. - В ту, куда я включила обогреватель для Маши на ночь.
Уже тогда я заметила, что розетка искрит. Но решила - утром вызову электрика. И забыла.
-Лена, тебе нужна помощь, - настаивала Ирка, моя подруга и коллега, сидя у меня на кухне съёмной квартиры. - Посмотри на себя - ты месяц не была на работе. Шеф звонил, они не могут больше держать место...
-Какая разница? - я смотрела в окно и не видела ничего. - Теперь всё бессмысленно.
-Я записала тебя к психологу. Завтра в три. И я отвезу тебя туда, даже если придётся тащить силой.
Психолога звали Анна Павловна. У неё был успокаивающий голос и взгляд человека, повидавшего всё.
-Вы считаете себя виноватой в смерти дочери, - это был не вопрос, а утверждение.
-Я и есть виновата. Если бы я не включила этот чёртов обогреватель...
-А если бы вы его не включили, и Маша простудилась? Заболела пневмонией? Вы бы тоже винили себя?
-Но это же гипотетически! А я реально убила своего ребёнка своими руками!
-Несчастный случай - это не убийство. И никто, включая вас, не способен предвидеть все последствия своих действий.
Я покачала головой:
-Красивые слова. Но они не вернут мне дочь. И мужа. И дом.
-Нет, - тихо согласилась Анна Павловна. - Не вернут. Но помогут вам жить дальше.
-Зачем? - этот вопрос я задавала себе каждый день.
-Потому что у вас нет другого выхода, - просто ответила она.
Спустя три месяца я сидела на скамейке в парке, где Машка любила кататься на карусели. Листва пожелтела и начала опадать.
-Можно присесть? - спросил мужской голос.
Я подняла глаза. Передо мной стоял мужчина средних лет с усталыми глазами.
-Конечно, - я подвинулась.
Он сел и долго молчал, глядя на карусель. Потом произнёс:
-Моя дочь тоже любила эту карусель.
Что-то в его голосе заставило меня внимательнее посмотреть на него.
-Ей было шесть, когда я не уследил за ней на пляже, - продолжил он, не глядя на меня. - Прошло четыре года. Я до сих пор просыпаюсь по ночам и проверяю, не намокла ли её подушка от слёз.
-Но её нет, - я зачем-то произнесла очевидное.
-Её нет, - кивнул он. - А я есть. И это самое сложное.
Мы молчали, глядя на карусель. Потом он протянул мне визитку:
-Меня зовут Андрей. Я веду группу поддержки для родителей, потерявших детей. Если захотите поговорить с теми, кто действительно понимает - приходите.
-Смотрите-ка, живая душа! - воскликнула пожилая женщина, когда я робко вошла в комнату, где проходила встреча группы. - Проходи, милая. Чай будешь? У нас есть печеньки.
Так я познакомилась с Верой Степановной, которая потеряла сына в автокатастрофе пятнадцать лет назад. С Олегом и Натальей, чья дочь умерла от лейкемии. С Мариной, сын которой погиб в армии. И ещё с десятком людей, объединённых страшным опытом.
-Первый год - самый тяжёлый, - говорила Вера Степановна, поглаживая меня по руке. - Потом не становится легче, но учишься как-то с этим жить.
-А зачем жить? - я задала главный вопрос.
-Потому что наши дети не хотели бы, чтобы мы перестали жить, - ответил Андрей.
-Но я себя не простила, и муж меня не простил...
-И никогда не простишь, - вмешался Олег. - Но однажды поймёшь, что должна научиться жить с этим. Вот я пятый год строю детские площадки. Бесплатно. По всему городу.
-Зачем? - я непонимающе посмотрела на него.
-Потому что моя Алиса хотела быть архитектором, - его голос дрогнул. - Она не успела построить ничего. Теперь я строю за неё.
Через полгода после первого посещения группы я вернулась на работу. Но маркетинг больше не приносил удовлетворения. Однажды я заглянула в детский дом - тот самый, для которого наша компания иногда делала благотворительные акции.
Директор, Мария Ивановна, узнала меня:
-Лена! Давно вас не видела. Как поживаете?
Я честно рассказала. Она долго молчала, а потом предложила:
-У нас не хватает воспитателей. Может быть... если вам нужно чем-то заполнить пустоту...
-Я не педагог, - растерялась я.
-Этим детям не нужен педагог. Им нужен кто-то, кто будет их просто любить.
-Лена, ты чего так рано сегодня? - Сашка, шестилетний карапуз с веснушками по всему лицу, первым заметил меня в дверях группы.
-У меня для вас сюрприз, - я улыбнулась, доставая из сумки книгу. - Помните, вы просили почитать про драконов?
-Ура! - дети окружили меня со всех сторон.
Когда я начала читать, то поймала взгляд новенькой девочки, Кати. Она сидела в углу и недоверчиво смотрела на меня - так же, как когда-то смотрела Маша, если я обещала ей что-то и не сдерживала обещание.
После чтения я подошла к ней:
-Тебе понравилась сказка?
Она не ответила, отвернувшись к стене.
-Знаешь, моя дочка тоже сначала не любила книжки про драконов, - я присела рядом. - Она говорила, что они слишком страшные.
Катя чуть повернула голову:
-А сейчас любит?
У меня перехватило горло:
-Она... она уже не может читать книжки. Но я точно знаю, что она хотела бы, чтобы я читала их другим детям.
Девочка внимательно посмотрела на меня:
-Она умерла?
-Да, - я впервые произнесла это слово без удушающей боли.
-Моя мама тоже умерла, - просто сказала Катя. - Только она меня не любила. А твоя дочка - любила тебя?
-Очень, - я сглотнула комок в горле. - И я её - больше всего на свете.
-Тогда ей сейчас хорошо, - уверенно заявила девочка. - Потому что когда тебя любят, это остаётся навсегда.
В тот момент что-то во мне переломилось.
-Год позади.., - Анна Павловна протянула мне чашку чая. - Как вы себя чувствуете?
Прошёл ровно год с той ночи.
-Я всё ещё чувствую боль, - я обхватила чашку ладонями, согревая руки. - Но теперь это не единственное, что я чувствую.
Она кивнула:
-Я заметила, что вы стали иначе одеваться. И появился румянец.
-Я перешла работать в детский дом, - я сделала глоток чая. - Оказалось, что я могу быть полезной. Марина из группы поддержки говорит, что это называется "найти новый смысл".
-А вы как это называете?
Я задумалась:
-Наверное... продолжение любви. Машиной любви тоже.
Два месяца назад я удочерила Катю. Сегодня мы впервые вместе посетили могилу Маши.
-Значит, она моя сестра? - спросила Катя, кладя полевые цветы к маленькому памятнику.
-Да, - я поправила выбившуюся прядку её волос. - Теперь она твоя сестра.
-А она бы не обиделась, что я живу в её комнате?
-Нет, - я впервые смогла улыбнуться, вспоминая дочь. - Она всегда мечтала о сестре.
Возвращаясь домой, мы проходили мимо стройки. Катя остановилась, глядя на котлован:
-Что тут будет?
-Новый дом, - сказал проходящий мимо строитель. - Взамен того, что сгорел.
Я узнала его - это был Олег из группы поддержки.
-Здравствуйте, - я кивнула ему. - Это то место?..
-Да, - он улыбнулся. - Здесь строим детский центр творчества. С самой современной противопожарной системой, - он подмигнул Кате. - А это твоя...?
-Дочка, - я крепче сжала руку девочки. - Её зовут Катя.
-Приходите через год на открытие, - Олег помахал нам рукой. - Мы назовём его "Машенька".
Я до сих пор просыпаюсь по ночам от кошмаров. Иногда часами смотрю на фотографии Маши. Бывает, что плачу, запершись в ванной. Иногда не могу дышать от чувства вины.
Но каждое утро Катя заглядывает в мою комнату и спрашивает:
-Ты сегодня будешь улыбаться?
И я улыбаюсь. Потому что жизнь не остановилась. Она стала другой - с огромной чёрной дырой посередине. Но вокруг этой дыры постепенно вырастает что-то новое.
В группе поддержки говорят, что потеря ребёнка - это рана, которая никогда не заживает полностью. Но она учит видеть то, что раньше не замечал: чужую боль, одиночество, потребность в любви.
Я потеряла всё за один день - дочь, мужа, дом, прежнюю себя. Но потом я нашла что-то, чего раньше не знала: способность жить с разбитым сердцем и всё равно любить.
И знаете, что самое странное? Иногда мне кажется, что Маша откуда-то смотрит на нас с Катей и шепчет: "Вот теперь всё правильно, мамочка".
А вы смогли бы начать заново после того, как потеряли всё? И что для вас значит фраза "жизнь продолжается"? Пустые слова утешения или путь, который нужно найти самому?