Начало здесь:
Предыдущая глава здесь:
Музыкальная кукла
Глава 30
Две недели.
Сеня тупо стоял на ступеньках больничного крыльца, усталым взглядом смотря в затянутое тяжёлыми тучами небо, которое каждую минуту грозило разродиться холодным осенним дождём. В его голове не было почти никаких мыслей; после долгих четырнадцати дней утомительного, изнуряющего лечения он не чувствовал практически ничего.
Две недели. Две недели он просто пролежал в одной и той же палате и даже ни разу не видел Риту, не знал, как в действительности обстоят её дела... Возможно, что медсестра и намеренно утаивала от него правду, чтобы он лишний раз «не волновался».
Да, его выписали, и он может отправляться туда, куда хочет. Но только на самом деле ничего ведь не поменялось: всё та же полная неизвестность, та же беспомощность, та же абсолютная неспособность повлиять на судьбу любимой. Хотя, впрочем, может быть, теперь стало ещё хуже — выписываясь, он отдаляется от девушки и даже больше не может находиться в относительной близости от неё.
Что там ему сейчас предстоит сделать?.. Узнать, насколько в реальности серьёзны повреждения его «Октавии», выяснить, что произошло с их коттеджем... О Боже, каким же это казалось второстепенным и незначительным рядом с умирающей Ритой.
Но, тем не менее, без этого было никак не обойтись; и то, и другое непосредственно касалось их, хоть её продолжение и стояло на данный момент под вопросом, жизни.
Нет, с этим было не поспорить. Сеня тяжело вздохнул и начал спускаться по ступенькам.
* * *
Как в полусне, Сеня равнодушно наблюдал, как ярко-оранжевый эвакуатор снимал «Шкоду» краном с платформы и затем с мягким стуком ставил её на шероховатую розовую поверхность брусчатки. Вся передняя часть автомобиля была разбита; как он и ожидал, при столкновении пострадал двигатель и теперь машина была не на ходу. Её можно было ещё починить, но в автосервисе специалист назвал ему такую сумму, что парень понял: по крайней мере, сейчас это ему не по силам. Поэтому «Октавия» до поры до времени по его просьбе была доставлена на территорию коттеджа, чтобы обречённо просто ждать своего часа.
Поскольку дом находился в более менее пригодном состоянии — весь ущерб составляли испорченная краска и безвозвратно погибший ремонт, — на его восстановление Сеня так же решил пока не тратиться. Ему, чтобы там жить, этого было точно достаточно, а Рите... А Рите ещё предстоит справиться с тем ужасным кошмаром, в который он сам же её и вверг. Победить в неравной борьбе, имея, может быть, всего один-единственный шанс против тысячи. Или ещё больше.
Неизвестно, вернётся ли она вообще в этот дом. А если вернётся... Тогда они уж начнут всё сначала. Скопят денег на коттедж, машину. А там, вероятно, всё само собой образуется.
С работы его, конечно же, уже давно уволили, и искать новую сегодня — явно не вариант. Так что... Так что, как бы ни было странно это ощущать, у него впервые нет совершенно никаких дел, и он может... Просто побыть наедине с самим собой?.. Что ж... Возможно, это не такая уж и плохая идея.
Когда машина была сгружена, Сеня молча расплатился с эвакуаторщиком, дождался, пока его тяжёлый транспорт, шурша шинами, размеренно удалится в сторону города и, с сожалением проведя рукой по помятому корпусу «Шкоды», понуро направился через сад к крыльцу.
Внезапно на полдороги вспомнив об опрометчиво брошенной им кукле, он остановился, как вкопанный и обеспокоенно огляделся по сторонам.
«Ёлки-палки, неужели её кто-то забрал? Я же её вот тут оставлял... Или там?.. Ну конечно, красивая, нарядная... Такая игрушка любому ребёнку понравится».
Не на шутку встревожившись, Сеня быстро обошёл весь сад, обшаривая заросли.
«Чёрт возьми, я ведь про Лену и забыл совсем. Конечно, она же может что-то прояснить... Вечером надо будет её найти, поговорить. А тут ещё эта пропажа... Нет, вот она».
Его поиски завершились за углом дома, где на размокшей жёлтой скамейке, уныло свесив каштановую голову, печально сидела Ленина кукла.
— Вот ты где. — Сеня осторожно поднял её с блестящих крашеных досок. — Спряталась? Ладно, хорошо, что нашлась.
Влажные шерстяные косы коснулись его рук, и он увидел, что из них сочится вода.
— А это уже плохо. Придётся тебя сушить...
Парень окинул куклу неодобрительным взглядом и направился в дом.
Несмотря на то, что он уже туда заходил, ему вновь стало не по себе, когда над ним повисли чёрные свернувшиеся клочья обоев, за которыми зияли обнажившиеся обугленные перекрытия... Со стен коридора тоже слезла вся краска и все обои; такие же чёрные, они мрачно обступали опалённый паркет с немногочисленными остовами сгоревшей мебели.
«Да-а-а-а, — не сдержавшись, мысленно проговорил Сеня, неуклюже стаскивая с себя только сегодня купленную куртку. — Всё-таки этим придётся заняться в первую очередь... Но как же это всё, должно быть, дорого...»
Едва войдя в кухню, он торопливым, нетерпеливым движением уложил куклу на батарею, но, сразу же опомнившись и спохватившись, что отопления ещё нет, взялся за металлический противень и, слегка нагрев его на газовой конфорке, пристроил игрушку на нём. Затем устало сел, почти упал на деревянный стул и опустил голову на упёртые локтями в поверхность стола руки.
— Твою же мать...
Его память, словно отматывая киноплёнку назад, старательно посылала ему изнутри одну за другой картинки из прошлого. Они были очень непоследовательными и разнообразными, но в каждой из них он видел Риту; в любой из них её приятный образ всегда ненавязчиво присутствовал рядом с ним. Там она всё ещё была весёлой и здоровой... Там она ещё даже и не подозревала о надвигавшейся катастрофе.
Она улыбалась ему в светлых комнатах первого этажа этого дома, не зная, сколько он принесёт им несчастья, когда они перевели на карту прошлых владельцев всю сумму и, получив ключи, летая, как на крыльях, с воодушевлением расставляли свою мебель; она смеялась над какой-то его удачной хохмой, когда под вечер они в лучах заходящего солнца на радостях устанавливали мангал и нанизывали на шампуры куриное мясо. Затем он по неопытности тогда два раза обжёгся, но это нисколько не испортило им настроения, и они, как дети, дружно выдумывали для виновника обидные прозвища... Сидя на складных табуретках, они весело уплетали шашлыки с ароматом дымка, и закат отражался в её глазах красивыми огоньками.
Она шла с ним под руку по вечернему городу, щурясь от яркого света фонарей, и рассказывала, как в восемь лет пыталась испечь пирог с вишней и, забыв налить масло, сожгла всё до угольков, после чего они с младшим братом Толей, кашляя от горелой вони, поспешно открывали все окна... Ей тогда было всего девятнадцать, и он, двадцатиоднолетним мальчишкой влюбившись в неё в электричке, пригласил её на первое свидание. Тогда их опьяняла ещё не прошедшая их чистая, невинная юность; тогда они ещё только начинали жить.
Вдруг её бокал беззвучно стукается об его; она садится напротив него, смотря на него с кадра почти трёхнедельной давности... Он закрыл дверь кухни, отгораживаясь от «неизвестных негодяев», и они ужинали в тишине и спокойствии, отложив все проблемы и просто расслабляясь перед рабочим днём. Она тогда была абсолютно счастлива, и ей больше ничего не было нужно...
Она, доверившись ему, послушно взбиралась на подоконник гостиной, чтобы, пребывая в уверенности, что все опасности позади, крепко обхватить его за шею тонкими, непривычными к лазанию руками. Она прекращала существование новенького, блестящего телефона в золотистом чехольчике, касалась тёмными от тонкой мутной поволоки так и не снятых колготок ногами брусчатки... А затем... А затем начинался кошмар.
«В окно?.. Ладно...»
«А-а-а-а-а!..»
— Рита... Рита, ну, как же так...
Сеня надрывно застонал и, подавляя рвущуюся наружу боль, скрипнул зубами.
Рита...
Ему хотелось плакать, нет, не плакать, рыдать; выть и кричать, и с криком биться головой о стену... Но в измученных, сухих глазах не было слёз. Также как и всего остального... Лишь какое-то опустошение в груди.
Дома закончился кофе, и Сеня, желая попробовать успокоить нервы, собрался за ним в магазин. Снова накинув куртку, он вышел в сад и с досадой натянул чуть великоватый капюшон: над посёлком моросил мелкий, противный дождь.
Холодные капли стекали по скользкой ткани капюшона и из-за порывов сильного ветра иногда капали Сене на лицо. Он с раздражением смахивал их тыльной стороной ладони, размазывая по лбу.
«И приспичило ему как раз сейчас...»
На улицах уже опять образовались лужи, и дождь непрестанно рисовал на них маленькие, расходящиеся круги. Похожие на воронки, они напоминали водовороты; плохо тонущие, в них от ударов капель и ветра крутились сухие жёлтые листья.
...Через окно единственного сельского магазина за стеной дождя всё рябило и казалось пёстрым. Покупателей в такую погоду ожидаемо совсем не было, и Сеня прошёл на кассу без очереди. Разыскивая стеллаж с банками с кофе, он не сдержался и добавил к изначально запланированной покупке полулитровую бутылку коньяка.
«Ладно, — подумал он, отгоняя благопристойные мысли. — Сейчас лишним не будет... Я же много пить не буду, только этим вечером в норму приду, и всё».
Когда он, возвращаясь обратно, проходил мимо красного дома с обильно украшенным цветами балконом, ему почудилось, будто сквозь щель в висящих по ту сторону стеклянной двери тяжёлых синих шторах на него украдкой кто-то смотрит. Но, подняв голову, он никого не увидел. Лишь тёмные шторы слегка покачивались, будто от чьего-то дыхания.
«Чепуха какая-то».
Сеня потёр глаза и вновь внимательно вгляделся в балкон.
«Наверное, её просто неплотно захлопнули... А у меня от стресса разыгрывается воображение».
Он постоял ещё с минуту, постепенно всё больше убеждаясь, что всё именно так и было, и, наконец потеряв всякий интерес к загадочному балкону, возобновил движение.
Перешагивая огромную лужу перед самой калиткой, Сеня оступился и промочил ноги, из-за чего был вынужден переодевать насквозь промокшие носки и отжимать над ванной лёгкие летние кроссовки. Основательно замёрзнув, он вскипятил чайник и, откупорив банку, заварил кружку крепкого кофе.
Грея об горячую керамику руки, Сеня проверил куклу и обнаружил, что её вид уже значительно улучшился, а бо́льшая часть воды из её волос испарилась.
«Ну, хотя бы с тебя больше не льётся, — подумал он, на этот раз оставшись доволен. — А то что же Лене, сырой, что ли, ходить...»
Он обновил температуру остывшего противня, перевернул куклу и опять присел на стул в ожидании вечера.
Как скоротать время, он не знал. Есть ему не хотелось, с запасом выспался он в больнице, погружаться в любимые книги не было настроения... Поэтому, чтобы немного отвлечься от угнетающих мыслей и подготовиться к разговору с Леной, он, прихватив с собой кофе и чайник, переместился в гостиную, где ещё утром наскоро прибрался и вставил новое стекло, и включил на телевизоре новостную программу.
За окном медленно темнело; незаметно подкрались сумерки и на кусочке неба между пухлыми тучами зажглась одинокая звезда. В какой-то момент всё-таки увлёкшись событиями на экране, Сеня даже не заметил, как стрелка часов остановилась на жирной, чёрной девятке.
Продолжение следует...
Если вам понравилось, поставьте, пожалуйста, лайк, подпишитесь на канал и напишите комментарий. Мне очень важно ваше мнение. Также, если вам будет несложно, можете кому-нибудь порекомендовать мой канал; я буду вам очень благодарна. Всё это очень важно для его развития.
P. S. Дорогие читатели и подписчики, хочу вам сказать, что в последнее время у меня дело идёт очень медленно. Бывает так, что целыми днями ничего не получается, а если всё-таки сажусь и начинаю что-то делать, то выходит не атмосферно и блёкло, а впереди большие эмоции и яркие сцены. Поэтому предупреждаю, что главы могут появляться реже, иначе они будут написаны хуже.
Ваша Екатерина.