Оставалось только руку протянуть, и можно было достать платок из кармана, чтобы заткнуть отверстие от пули из такого родного уху «Калашникова». Какая-то «Ксюха», а натворила дел. Но, вместо этого, Артём отвалился на спину и из последних сил нажал на спусковой крючок своего ТТ. Раздался выстрел...
А, ведь, буквально за пару часов до этого всё в жизни было нормально. Артём Куприянов по прозвищу «Эдик» сидел в ресторане «Три берёзы», где праздновал своё 29-летие. Вокруг сновали пьяные кореша и податливые на шлепки по ягодицам девчонки. А из колонок доносилось «Мадам, мадам...» Миши Круга.
Отмечали не только днюху, но и начало легализации «бизнеса» Артёма и его двух товарищей, Сани и Олега по прозвищу «Русик». Занимались они благородным делом под простым названием рэкет. Но дело длилось уже достаточно долго, лет шесть. И накопленные средства было принято решение вложить в легальный бизнес. Вообще, огромным желанием парней было – встать на легальные рельсы.
Бегать со стволом по подворотням или трясти коммерсов по рынкам – это было уже не актуально. На носу был миллениум. Слово красивое, и войти в этот самый миллениум парням хотелось тоже красиво – с парадной двери, легально и с улыбкой на лице.
А вложиться решили в производство. Выкупили два небольших ангара на промзоне на востоке Краснодара, куда установили несколько станков и обустроили цех готовой продукции. Там бывшие зэки трудились над производством мебели. Кресла, диваны, шкафы и тумбочки, даже резная мебель ручной работы под заказ. Всё тут было. И дело пошло. За год развернулись, начали капать денежки.
Никто их пальцем не трогал, так как знали, что пацаны не простые. Что сами могут нагнуть и на счётчик поставить. Не пальцем деланные, как говорится. В мире краснодарского криминала люди не последние. На общее кидали, несколько раз в прошлом себя проявили. Не из мягкого десятка. В общем, дело шло, и хвататься за ствол пацаны уже особо не планировали. Сделали визитки директоров фирмы, наняли бухгалтера, и сами превращались в состоятельных коммерсов.
Но житья не давали эти назойливые крохоборы в погонах. Казалось бы, люди стрелять перестали, выбиваются в легальный мир бизнеса. Оставьте их в покое, и радуйтесь, что крови на улицах меньше. Но нет. Доильный аппарат под названием ГУВД пытался присосаться к любому, кто хоть раз попадал в поле зрения машины правосудия, от которого там было только само слово «правосудие». Но никакого «права» или хоть какого-то справедливого «судия» там и в помине не было.
Назойливые милиционеры предлагали свои «услуги» по закрытию дел, которые сами же открывали в день по сотне. Катались по городу и махали своими вонючими папками перед лицами. Мол, плати, и дело закрыто. Не заплатишь — закрою не дело, а тебя. Докопались и до Эдика с Русиком. Начал к ним на производство накатывать подполковник один. Жирный, как хряк на откорме.
Приедет, прохрюкает что-то на своём ментовском, и грозит: ой, закрою вас, парни... ой, закрою. Отстегнули ему раз, отстегнули два. Но борзеть тот не перестал. Приехал накануне днюхи Артёма, и заявил, что он теперь полковник и замнач Главка, и давайте теперь не конвертик ваш пресловутый, а часть бизнеса. Буду, мол, мебель по отделам милиции поставлять за госбабки, а также по офисам бизнесменам Краснодара. Этим парни и занимались до него. То есть, простым языком, стало понятно – бизнес у ребят решили отжать. Полковнику вежливо отказали.
И вот, в самый разгар праздника в ресторан заехал этот полковник. Танцуют люди, знакомые уважаемые друзья и родственники Артёма. Настроение хорошее. Но заходит этот боров, и катится к столу именинника.
Сел рядом, еле поместившись на стул. Взял вилку, наткнул из тарелки именинника кусок мяса, пожевал немного, и выплюнул обратно в тарелку. Артём зажал в руке столовый нож, но полковник махнул потной головой в сторону двери ресторана. Там стояло двое погонистых с «Ксюхами», автоматами АКСУ. Несколько товарищей также остановили свой взор на госте, ожидая реакции Артёма.
– С днём рождения, сынок, – пробурчал милиционер, достав ПМ из кармана, и приставив его к боку собеседника. – Видать, не понял, что мои просьбы нужно исполнять, а не плевать на них. Или хочешь на нары, вместо ресторана?
– Не хочу. А по Вашему предложению давайте позже переговорим. Например, в чет...
– Ты, видать, не понял, сопля, – перебил полковник. – Как я тебе сказал, так и будет. И разговаривать с тобой и твоими корешами беспонтовыми я не буду, не мой уровень. Идите на помойку с шавками местными кости обгладывать, с ними и разговаривай. Чтобы документы по фирме во вторник лежали у меня на столе. Время пошло.
Он встал со стула, плюнул под ноги именинника, и покатился к двери. На улице у входа стояла «Волга». Несмотря на наличие Audi, на разговоры такого рода товарищи в погонах, зачастую, почему-то катались на старом советском металлоломе. Видать, подчёркивая свой статус старой номенклатуры или силового блока. Но до «Волги» полковнику дойти было не суждено.
Именинник встал из-за стола, вытер салфеткой рот, и аккуратно положил её на тарелку. Достал из навесной кобуры под чёрным классическим костюмом ТТ, и трижды выстрелил в сторону уходящего замнача ГУВДа. Благо, не попасть там было сложно. Двое с автоматами у входа даже не поняли, в чём дело. За телом их шефа не было видно, что творится за ним. Но, когда туша свалилась на пол, мордой разбив пополам стул, за ней они увидели именинника со стволом, направленным в их сторону.
Артём произнес в сторону автоматчиков: «Ребят, не нужно стрелять. Мы это уладим. На него куча всякого есть. Это – самооборона». Но слова улетели мимо. Щёлкнули затворы, и раздались выстрелы. Вокруг заорал народ, побежав в разные стороны. Два сержанта выпустили пару десятков патронов в сторону Артёма, и тот упал у стола.
По потолку сновали белые «зайчики» от дискотечного шара. Именинник лежал на боку, ощущая, что левой ноги практически не чувствует, а правый бок обжигает вытекающая из-под рёбер кровь. Один из милиционеров подошёл к нему, оглядывая тело.
Оставалось только руку протянуть, и можно было достать платок из кармана, чтобы заткнуть отверстие от пули из такого родного уху «Калашникова». Какая-то «Ксюха», а натворила дел. Но, вместо этого, Артём отвалился на спину и из последних сил нажал на спусковой крючок своего ТТ. Раздался выстрел. Сержант упал на спину, перевернув один из столов. Раздалась очередь с другой стороны, и тело именинника обильно покрылось кровью, а из-под него потекла красная река.
– Я – врач», – крикнул кто-то из-за угла сцены. – Давай твоего напарника посмотрю.
– Да, иди осмотри, вроде, дышит, – проговорил сержант, вытирая рукавом лоб.
К его напарнику подошёл мужчина в коричневом пиджаке и галстуке-бабочке. Он аккуратно прижал платок к пулевому отверстию на груди пострадавшего.
– Иди, прижми рукой платок и держи. Я скоряк вызову и второго осмотрю, – приказал он сержанту. Он подчинился.
Мужчина подошёл к бездыханному имениннику, склонился. Он резко выхватил из руки мёртвого пистолет, и выпустил оставшиеся в магазине патроны в сержанта. Тот свалился рядом с напарником, а мужчина аккуратно вложил пистолет обратно в руку Артёма. «Спи спокойно, братишка», – произнёс Олег, и по щеке покатилась слеза. А Миша запел из колонок про бабу Машу с пирожками...
Прошло несколько лет, и Олег, вернувшись с инаугурации губернатора, поднимет в ресторане тост за того, с кем они начинали большое и светлое дело, и кого нет на этом свете 15 лет. Кто лежит на «Славянском», в то время как Олег, он же Русик, сидит в кресле краевого депутата.