В начале мая Верховный суд Хакасии начнет рассмотрение апелляционной жалобы по делу о половой неприкосновенности ребенка. По мнению родственников и стороны защиты суд первой инстанции вынес приговор основываясь лишь на показаниях ребенка, не приняв во внимание отсутствие необходимых экспертиз.
Складывается впечатление, что суд считает извращенные потребности нормальным желанием
Как рассказал адвокат обвиняемого Константин Сандыков, необходимые экспертизы не были проведены еще на стадии задержания, хотя об этом были заявлены ходатайства.
«Изначально, при задержании моего подзащитного, сразу же было им сообщено, что необходимо провести ряд экспертиз. В том числе, мой подзащитный настаивал на проведении, так скажем, полиграфа, для проверки его показаний. Ему было отказано.
Мы понимаем, что оно как таковое не является доказательством, но, тем не менее, готовность моего подзащитного на проведение данной процедуры, она даже во внимание не бралась.
Мы просили назначить ряд экспертиз. ДНК-экспертиза и микрочастицы, которые могли остаться на одежде моего подзащитного. И в том числе присутствует такой момент, что девочка указала, что мой подзащитный якобы лизнул ее щеку. Тут же можно было это сразу зафиксировать, снять и проверить. Следствие на это никак не реагировало.
Более того, нами был привлечён специалист-психолог, который, исследовав видеозаписи допроса девочки, в том числе и очной ставки, провел соответствующее исследование. Выводы были следующие, что девочка фактически не воспроизводит те события, которые с ней произошли, а их конструирует. Придумывает, если сказать простым языком. Это во внимание следствием не было взято», - рассказал адвокат Константин Сандыков.
Уже во время судебного процесса специалисты дали заключения, что молодой человек не мог выполнить ряд действий, в которых его обвиняют и которые описала девочка, по физиологическим особенностям строения человеческого тела. Были и другие заключения специалистов на которые также не обратили внимание.
«Показания этой девочки было необходимо проверить. В суде были привлечены к участию соответствующие специалисты: детский психолог, а также врач судебной медицины со стороны защиты.
Поскольку в суде девочку мы не смогли допросить, данные специалисты руководствовались теми материалами, которые имелись в материалах дела. Это видеозаписи допроса девочки, очные ставки и самое основное, я думаю, ключевое — это проверка показаний на месте. То есть под видеозапись девочка показывала, какие действия совершал с ней мой подзащитный. Психолог, посмотрев эти видеозаписи, изучив материалы дела, подтвердил, что в динамике её допросов, в том числе и проверки показаний на месте, её действия, которые она указывает, не соответствуют ее изложению в протоколах допроса и иных документах, материалах дела. Поскольку девочка указывает, конструирует ситуацию, а не воспроизводит на самом деле то, что с ней происходило в тот момент.
Врач судебно-медицинской экспертизы указал, что при тех обстоятельствах, которые девочка указывает в проверке показаний на месте, что мой подзащитный совершает с ней определённые действия. В силу расположения относительно друг друга, в том числе и физических характеристик человеческого тела, невозможно совершать данные действия, которые указывает девочка непосредственно в проверке показаний на месте.
В том числе есть существенный момент — девочка указывает, что ее за руки мой подзащитный взял, за две руки поднял и положил на кровать. Соответственно, телесные повреждения должны на руках остаться, на запястьях. Зажимы какие-то, синяки. В судебно-медицинской экспертизе, которую следственные органы проводили, данных следов телесных повреждений на запястьях не обнаружено.
Суд на это внимание также не обратил. Даже не вызвал этого судебно-медицинского эксперта, который заключение это изготавливал.Кроме того, была получена экспертиза ДНК. По показаниям девочки, якобы мой подзащитный лез под футболку и совершал определённые действия. В шорты якобы лез, пытался залезть. Но следов его эпителия тоже не было обнаружено. Экспертиза говорит, что их нет. Не обнаружены также и следы микрочастиц, которые должны были остаться на одежде.
Тут самая интересная деталь такая, что вещи моего подзащитного не были изъяты следователем в ходе следствия. Сколько мы не указывали на то, что необходимо устанавливать имеются ли какие-то следы на одежде моего подзащитного, поскольку, как указывает девочка, был какой-то непосредственный контакт с ней. В том числе и биологические следы, поскольку из показаний девочки следует, что якобы мой подзащитный лёг на неё и тёрся об неё своим половым органом. Следователь также не предпринял никаких мер для того, чтобы эти вещи изъяли для исследований», - описал подробности Константин Викторович.
По мнению адвоката, следствие было проведено односторонне и только с учетом того, чтобы собрать непосредственные доказательства, которые будут хоть косвенно указывать на его подзащитного. Хоть какой-то объективности в расследовании дела не было совершенно. Все ходатайства, которые могли указать на то, чтобы устранить сомнения в виновности подзащитного, были просто проигнорированы. Причем адвокат получил ответы на свои ходатайства, когда следствие было закончено.
В настоящее время сторона защиты подала апелляцию и надеется на устранение недочетов и справедливое рассмотрение дела.
«Я считаю, что в отношении моего подзащитного приговор был вынесен только на основании показаний девочки, которые никоим образом ни следствие, ни суд не захотели проверять. А основание к этому есть.
Что мог при этом суд-то потерять? Он мог назначить экспертизу. Если экспертиза скажет, что мой подзащитный совершал какие-то действия, тогда получил он по заслугам. Но здесь, не проверив те обстоятельства, которые изложены, назначили наказание. Зачем тогда этот суд у нас происходил?
Для этого, я полагаю, судебная система необходима, чтобы проверять те доводы и обстоятельства, которые следствие, может быть, не в полном объёме проверило», - подвел итог адвокат Константин Сандыков.