Записки на полях Дальневосточного медиафорума – 2025
Дмитрий Селезнёв (Старый Шахтёр) специально для проекта @wargonzoya
Из детства мне навсегда запомнилась одна сцена. Я совсем небольшого роста, возраста и веса, сижу в детской белой маечке на кухне и смотрю в унылый пейзаж за окном, где нарисовано пасмурное небо, соседняя хрущёвка, песочница и пригорюнился отряд из нескольких берёзок с облетевшей листовой. Я пью чай или сок, или что я там в детстве пил? Точно детские напитки, не крепкие, крепкие начались в классах постарше. И на кухне у нас всегда работает радио – такая прямоугольная коробочка с лицевой ребристой белой поверхностью из которой раздаются голоса. Вы же ещё помните такие времена, где в каждой квартире была радиоточка? (Ну, сейчас-то времена неспокойные, и как, и когда завершаться они – непонятно, так что вспомните ещё радио в случае какого-то окончательного апокалиписеца – те, кто останется в живых будут жадно его слушать). И вот время в картинке, которую я реконструировал из своей памяти, подошло к 15:00. Передача по радио, заканчивается или прерываетсяя, и диктор, перебираясь по часовым поясам с запада на восток, начинает торжественно перечислять города доживающего свой век СССР и объявлять в них время. И в самом конце списка голос всегда пафосно, с особенным чувством и расстановкой мне сообщал:
«В Петропавловске-Камчатском – полночь.»
И меня всегда это удивляло и восхищало – что здесь день в самом разгаре (ну, день, скажем, так себе – блеклый и бледный осенний день), а там где-то на Дальнем Востоке наступила уже полночь.
И вот я, уже далеко не мальчик, большого роста и возраста (вес держу в норме), заснув ночью и всего лишь через полтора часа открыв глаза вижу, как в иллюминаторы брызжет свет – за окном светло! Хотя по моим природным часам сейчас должна быть глубокая ночь. Но во сне я совершил переход, незаметно для себя преодолел какой-то портал и лечу туда, где время начинается значительно позже или раньше – тут можно запутаться. Лечу пусть не в Петропавловск-Камчатск, где временная разница с Москвой и с маленьким шахтёрским городом, где я родился, в 9 часов, мой рейс в Хабаровск, где разница во времени меньше, в 7, что тоже не мало.
– А ты почему думаешь, «Амур», приезжая в Питер всегда проигрывал «СКА»? – ожил и разговорился сосед слева, – так наши хокеисты живут в другом времени живут!
… И по сути в другом измерении, про себя добавляю я. Но вообще, это интересный же феномен – мы не задумываемся, что часть нашей страны, территориально больше, а по населению гораздо меньше, живёт в абсолютном другом времени и пространстве. И пространство это называется – Дальний Восток.
Несмотря на то, что центробежные силы стягивают людей на европейскую часть, на другом конце земли, на других поясах времени, до которых дотянулась наша Россия, цепляются и держится за тот край, где они родились, тоже наши граждане.
– Как вы тут живёте, вниз головой не падаете? – пошутил я с водителем, который меня встречал. Шутки шутками, но внешние признаки, что тут живут не как в европейской части России, я уже увидел. Это праворульные японские автомобили, которых тут полно на дорогах. Конкуренцию им составляют леворульные «китайцы» и «корейцы», а вот отечественный автопром если тут и представлен, то в виде исключения. Это объяснимо – гораздо дешевле тут пригнать иномарку из соседних стран. Ну а критерий надёжности, как патриот, я не рассматриваю. Во всяком случае пропорция цена/качество здесь далеко не в пользу России. Что подсказывает определённые решения – а почему бы на Дальнем Востоке не построить автомобильный завод, который бы обеспечивал не только рабочие места, а и потребность местного населения. Впрочем, о чём только не мечтают наивные патриоты.
Целью моего приезда являлся не Хабаровск, меня, как военкора, пригласили на Дальневосточный медиафорум, который в этом году проводится в Биробиджане. Это Еврейская автономная область – об этом «еврейском» территориальном феномене расскажу потом отдельно.
В Биробиджане аэропорта нет, и чтобы добраться до него от Хабаровска требуется преодолеть по трассе около 190 км, что немного, но и немало, и весь путь занимает два с половиной часа. Меня, как человека постоянно мотающегося с вокзала Ростова в Донецк на такси, ни время, ни расстояние не смущало. А что делать – велика, широка и весьма разнообразна наша Россия. При этом, всегда хочется ещё больше – империям свойственно расширяться.
Проехали по мосту через Амур – это большая и широкая река, странно текущая серпантином по территории России, то с севера на юг, то с юга на север. У каждого региона и города должна быть большая и широкая река, и у Хабаровска она есть. Здесь в ширине Амур распластался на два километра. Как и положено большой равнинной реке, он течёт, разливаясь, оставляя островки и затоки. Зимой Амур течёт подо льдом, а как раз в это время начинает вскрываться – с моста видны большие тёмные пространства освободившейся воды.
Еврейская автономная область вытянулась вдоль трассы и границы с Амуром до самого Хабаровска, и он как будто у ЕАО на кончике языка, поэтому после Амура мы сразу въехали в интересующий меня и интересующийся мной регион.
За окном потянулись знакомые пейзажи. Почему знакомые? Я сам родом из Коми АССР, мой провинциальный город находится на полярном круге у подножия Урала с европейской части континента, и природа, конечно, не полностью, а примерно, подобна той, что я вижу за окном УАЗа, в котором меня везут.
Всё те же соломенные пустоши и болота. Тёмная вода среди жухлых кочек, похожих на головы. Островами по обе стороны дороги выстроились целые дивизии берёз. Хвойных, в отличие от того края, где я родился, мало. Несмотря на то, что весна в самом разгаре, тучи ластятся к земле, и окружающие пейзажи похожи на картины осени. Унылая пора, очей очарованье… И степь до горизонта, только эта степь не горяча, как на Донбассе, а холодна. И если на Донбассе в степи стоят искусственные терриконы, то здесь зигзагами на горизонте плывут, поворачиваясь в медленном танце, синеватые сопки.
Ещё из характерных отличий – это множество гнёзд на деревьях, в Коми живут другие птицы, они столько гнёзд не вьют. Как я выяснил позже, это были дальневосточные аисты.
Из общего – ж/д-трасса вдоль дороги, и вагоны, вагоны, вагоны… на перегонных станциях печальные вздохи-гудки тепловозов и пахнет терпким мазутом. Холодная провинция всегда пахнет мазутом, и вся наша необъятная Россия стучит вагонами.
Посёлков на пути в Биробиджан немного, и их разделяют большие промежутки. При Советском Союзе здесь было развито сельское хозяйство, но в 90-х рынок всё порешал и порешил, и теперь сельское хозяйство надо заново восстанавливать. С трассы видишь покосившиеся заборы и брошенные сгнившие дома. Вряд ли кто-то там живёт.
Но природу пока никто не отменил. Как узнал позже, в ЕАО распространена охота и рыбалка. Люди ходят, например, на медведя и на кабана – я так полагаю, это экстремальное удовольствие. Главное, на уссурийского тигра не попасть – за его убийство реальный уголовный срок, этот хищник занесён в Красную книгу. Мне рассказали, что уссурийский тигр как будто об этом догадался и пользуется своим положением. Он подкрадывается к поселениям, задирает собак, домашних животных, он становится проблемой. Но людей в отличие от тигра в Красную книгу не занесли. Пока, во всяком случае.
Проезжали мы и исторические места. Под Волочаевкой, находящейся возле трассы в 45 километров от Хабаровска, в 1922 году произошло решающее сражение между белыми и красными, в результате чего белоповстанческая армия была разгромлена будущим советским маршалом Блюхером, вскоре и Хабаровск белыми был сдан, а потом на всём Дальнем Востоке установилась советская власть. С трассы видна сопка, где построили мемориальный комплекс памяти Волочаевской операции. Вообще, гражданская война и на Дальнем Востоке протекала ожесточённо. Мне в этой истории интересны не только красные, но и белые герои. Тут и Унгерн, и Пепеляев, – яркие героические личности. И это тоже всё наше, они тоже принадлежат нашей истории.
На въезде в Биробиджан установлена городская стелла с советским орденом «Знак почёта». По обе стороны надпись «Биробиджан», по-русски – слева направо, а на идише, как положено для семитских народов, справа налево. Биробиджан и ЕАО – это чисто советская история, причём, история уникальная. Я подготовился, почитал материалы. Этот проект грандиозный, как и многое в Советском Союзе. И этот проект, как и многое в СССР, не удался. К сожалению, я бы сказал.
Задумка была такая. Собрать со всего мира гонимых евреев и поселить в отдельном регионе. Первоначально хотели им отдать землю в Крыму, но там возмутились татары, Крым наш, заявляли они, устраивая конфликты на межнациональной почве. Тогда для евреев создали национальную автономию на Дальнем Востоке, что было мудрым государевым решением – неосвоенные земли кому-то всё равно нужно осваивать, почему бы это не сделать евреям? И поначалу евреи, да, стали приезжать в еврейскую автономию. Не только с России, с Америки, с других стран. Многие даже не знали и русского языка. Много, да, уезжало потом, но часть всё равно оставалось. Так намывалась на Дальнем Востоке еврейская отмель.
Но потом стало не до благоустройства евреев. Наоборот. Волны сталинских репрессий 30-х следовали одна за одной, и под них попали многие старые революционеры еврейской национальности. А потом война, Вторая мировая и вторая Великая Отечественная. А после войны на карте появляется Израиль, и все евреи, в том числе и из дальневосточной автономии, ломанулись к горе Сион. Хотя вот тебе, пожалуйста, горы хоть нет, зато сопки есть, тишь и благодать, и с соседями воевать за благословенную землю не нужно. Как говорится, живи – не хочу. Вот евреи и не захотели, им непременно захотелось в Израиль. Хотя по факту идея еврейского государства уже была реализована на Дальнем Востоке.
Нам, гостям Биробиджана, устроили небольшую экскурсию по центру. Показали первый построенный дом в Биробиджане, который находится как раз напротив гостиницы «Центральная», куда нас поселили и которая, в свою очередь, является первой гостиницей.
Между первой гостиницей и первым домом – сквер, где установлен памятник Шолом-Алейхему, еврейскому писателю и журналисту. Шолом-Алейхем – культовая фигура в Биробиджане, ему установлен не только памятник, его именем названа и главная улица, а также областной университет. Честно говоря, о нём я никогда не слышал, но не сомневаюсь, что он был остроумен в своём творчестве, как и положено еврею.
Но и Шолом-Алейхем ничего не знал о Биробиджане, да и не мог знать – я прочитал его биографию и узнал, что он умер задолго до основания города, в 1916 году, причём не в России, где он родился, а в Нью-Йорке, в который он переехал благодаря жизненным обстоятельствам.
Шолом-Алейхем считается одним из основоположников литературы на идише. И в Биробиджане названия улиц дублируются на этом еврейском языке. Говорят, что идиш по звучанию похож на «грязный» немецкий. Наш экскурсовод, весьма остроумный дядька (так положено всякому еврею), научил прощаться на идише, не в том смысле, что евреи прощаются и не уходят, а в том, что они говорят «Зай гезунт!», что с идиша переводится как «Будь здоров!».
В мире есть тенденция, что идиш станет, как и латынь, мёртвым языком – количество носителей идиша в мире сокращается, идишу евреи предпочитают иврит. В Биробиджане среди местных евреев, коих и самих, не сказать, что много осталось, идиш знают единицы. Но с советским времён осталось много надписей. Вот например, по названию улиц вы можете узнать, как пишется на идише Горький или Ленин.
В городском облике Биробиджана полно еврейских символов. Семисвечник можно найти не только в ограде и на здании местной синагоги, бетонная менора воткнута непосредственно перед зданием вокзала, как в далёком Израиле. В городе полно рекламных плакатов, где обыгрывается еврейская принадлежность, полно картинок с евреями и скульптур, однако факт остаётся фактом – евреев в Биробиджане немного. По некоторым данным, если на высшем пике их концентрация составляла около 23%, то сейчас осталось около 1%, что меньше чем во многих других регионах России. Если конечно, евреи в Биробиджане не скрывают свою идентичность. Но зачем им скрываться, они у себя дома, на благословенной земле.
Если подумать, ситуация, конечно, необычная. Как будто инопланетная цивилизация устроила в Биробиджане стоянку, а потом улетела восвояси, а знаки их присутствия остались. Как у Стругацких в «Пикнике на обочине». Инопланетяне поели и куда-то укатили. А нас оставили со всеми этими марсианскими палочками идиша, бородатыми статуями в картузах, звёздами Давида и цветиками-семисвечниками. Даже название города осталось иноземное, инопланетное – Би-ро-би-джан.
Мы прогулялись до сквера Победы, где горит, как и во многих городах России, вечный огонь и установлены пилоны, в которых увековечены имена тех, кто погиб в Великую Отечественную войну. 11 тысяч биробиджанцев отправились воевать с немецкими нацистами, и из них 7 тысяч не вернулись домой. Такие вот страшные пропорции войны. Существует множество вводящих в заблуждение анекдотов с хи-хи и ха-ха насчёт «смелости» евреев, но вот я смотрю на таблички павших воинов и на них выгравирована добрая половина еврейских фамилий. Евреи (и в истории тоже, как в древней, так и в новейшей) воевать умели и сражались отчаянно.
Столбы с именами героев Советского Союза и полных героев ордена Славы установлены рядом, и на них тоже сплошь еврейские фамилии. Экскурсовод рассказал нам про нескольких из них.
Владимир Израйлевич Пеллер награждён тремя орденами Славы, что приравнивалось к званию Героя Советского Союза. Все знают в Сталинграде дом Павлова, но был там и дом Пеллера. Его разведгруппа закрепилась за подъезд дома, из которого потом неделю выбивала немцев, а потом ещё две недели отбивалась. Был дефицит боеприпасов, и Пеллер двух фрицев сбросил голыми руками с третьего этажа. Что-то похожее с ожесточённой борьбой за отдельно взятые дома, происходит и в сегодняшние дни, не правда ли? Мне эта история напомнила штурм Донецкого аэропорта, где велась борьба за каждый терминал, за каждый этаж, за каждое помещение. Так далёкое становится внезапно близким.
Примечательно, что на Аллее Славы есть даже Герой России. У него безусловное еврейское ФИО – его зовут Коваль Жорж Абрамович. Какое дело нынешний Герой России имеет к делам давно минувших дней? Дело в том, что звание ему присудили посмертно. Почему? Жорж Коваль – наш советский разведчик и долгое время жил под легендой в США. Во время Второй Мировой он уже воевал на будущих фронтах Холодной войны. Коваль доставал из США ядерные секреты. И в том числе, благодаря и ему, мы разгадали секрет ядерной бомбы. Почему наградили так поздно? Потому что миссия Коваля была долгое время засекречена. В 2006 году президент России Путин посетил новое здание ГРУ и его заинтересовал стенд, посвящённый Ковалю, и он постановил его наградить. К сожалению, уже Коваля к тому моменту умер.
Вот такие интересные люди жили в Биробиджане. Кого стоит упомянуть по нашей писательской части – здесь долгое время трудился советский писатель Эммануил Казакевич. Может, сейчас многим его фамилия ничего не говорит, но фильм «Звезда» снятый по его повести, за которую он получил Сталинскую премию, наверное. смотрели все, в особенности те, кто любит фильмы про войну. Мы прошли мимо дома, где располагалась редакция газеты «Биробиджан Штерн» и там висит памятная табличка. Также висит и другая табличка с перечислением еврейских фамилий, работавших в советских газетах Биробиджана. Ну евреями в редакциях СМИ удивить и сегодня сложно.
Факт, что в Биробиджане есть синагога, не требует подтверждения, мы до неё ещё доберёмся. Но сначала мы дошли до главного храма Биробиджана – Благовещенского кафедрального собора. Насколько я понимаю в церковных делах, если собор кафедральный – значит, это главный собор региона. Биробиджанская епархия выделена недавно, раньше её территории относилась к Хабаровску. Собор построен в 2005 году и выглядит он как сказочный терем-шкатулка с надстройками и куполами.
Территория еврейской автономии – край далёкий, и его заселяли не только евреями. Сюда ссылали и заключённых, и здесь много было лагерей. На церковном подворье установлен памятный крест репрессированным, и в ограду вделаны закованные камни с бирками, на которых выгравированы названия пеницитарных учреждений. Мне, родившемуся в Коми АССР, эта тема знакома. Моя малая родина тоже усеяна лагерями.
В кафедральном соборе Благовещения меня впечатлила икона новомученицы Параскевой Кочневой и история с ней связана. В 30-е годы власти хотели закрыть церковь без священника, которую Параскева сторожила. Органы потребовали от неё ключи, а она наотрез отказалась. Тогда её арестовали, осудили на 10 лет и отправили на лесоповал, где на работах она попала под бревно и скончалась в лазарете. Причислена Параскева к лику святых в 2005 году. На иконе она изображена со связкой ключей. Но не всем Параскева откроет церковь.
Вообще, конфессии в Биробиджане живут дружно, как нам рассказали, служители различный религий к друг другу в гости на праздники ходят. Как видимый пример – на церковном подворье установлен крест Армянской Апостольской Церкви, сюда по своим и по общим праздникам приходят армяне.
– Я сейчас их приведу в синагогу, – наш экскурсовод докладывал кому-то по телефону.
– Звучит зловеще, – заметил я.
– Нет, не беспокойтесь, сегодня обрезание делать не будем, – на шутку евреи всегда отвечают шуткой.
Внутри синагоги, по-моему, я никогда не был, но, как мне известно, синагога храмом не является, это помещение для встреч и совместных молитв. У евреев всё наоборот, и пишут они справа налево, как на идише, так и на иврите, и мужчины должны в синагоге надеть шапку, а женщины снять покровы с головы. Так что, если увидите еврейскую ермолку на голове какого-нибудь известного политика, не спешите обвинять его в сионистском заговоре и искать у него еврейские корни, которые приведут вас в одну из масонских лож. Возможно, он просто зашёл по чьему-то приглашению в синагогу и вынужден был надеть этот обязательный атрибут одежды.
Женщины молятся (или не молятся, не спросил, чем они тут занимаются) отдельно, на них мужчинам в синагоге смотреть нельзя. А женщинам на мужчин смотреть можно, для них выделена небольшая смотровая площадка на втором этаже. На входе, на косяке прикреплён кусочек Торы, священной для евреев книги. Это кусочек закован в оболочку из оргстекла, и каждый входящий в синагогу к нему прикасается рукой. Я на всякий случай этого делать не стал.
Когда в синагоге евреев собирается больше девяти, тогда они имеют право «раскатать» Тору – она представляет собой свиток с двумя скалками. Ещё в здании синагоги я заприметил аппарат для пожертвований. Сбор организован весьма модно и современно, я бы даже сказал – художественно. Стоит деревянная модель старого кассового аппарата и в неё встроен терминал. Желающий сам набирает сумму и подносит карточку (можно чужую – шучу).
Ещё моё внимание привлекла в синагоге записка на двери. Она гласила: «В помещении произведена уборка к празднику Песах. С хамец не входить!»
Это что за хамец такой нахальный? Чудно, чудно и диковенно всё в синагоге.
То тут, то там расставлены муляжи евреев, есть женщина (Сара?) и мужчина (Абрам?). Есть комната с еврейским портным. А мальчик со скрипачкой имеется? – спросил я. Нет, мальчика со скрипкой нет. Но нас отвели в зал, где небольшой оркестрик из нескольких музыкантов исполнил в честь нас знаменитые «семь-сорок».
Ой, вей.
***
– Давайте мы оденем вам георгиевскую ленточку, – на входе в здание администрации ЕАО у рамок металлодетекторов нам перед встречей с губернатором настойчиво предложили надеть символ Русской весны и СВО. Давайте, непротив, конечно. Приятно наблюдать, что у чиновников разных уровней ношение патриотических символов носит обязательный характер. Так было не всегда. В 90-е чиновники были похожи на бандитов и их защищала милиция, а когда мы с товарищами ходили на патриотические митинги и демонстрации, милиция нас разгоняла. Ну, за битого двух небитых дают. Теперь вот, пожалуйста, мы шагаем по коридорам власти.
В рамках медиафорума на завтрак нас пригласила нынешняя руководитель ЕАО Костюк Мария Фёдоровна. О ней слышал много хорошего. У неё сын, Герой России, погиб на СВО. Нечасто, ведь, дети чиновников отправляются на войну. Общее впечатление после разговора и у меня сложилось положительным. Можно сказать, что у ЕАО теперь «народный губернатор».
Так как разговор был заявлен, как откровенный, а все не знали с чего начать, я забыв, что идёт прямой эфир начал с проблем. Я подготовился, искал материалы, и меня впечатлила история трансформаторного завода в Биробиджане. Он выпускал трансформатор по полному производственному цикла «от и до». А его в 90-е развалили и, как я подозреваю, разворовали. Иначе, как преступлением этого не назовёшь. Такая же участь постигла завод «Дальсельхозмаш», он выпускал уникальные комбайны на гусечном ходу под местные болотистые почвы, но так как в 90-е сельское хозяйство грохнули, то и комбайны стали ненужны.
Конечно, мы говорили, что нужно воспитывать в молодом поколении патриотизм, делать регион привлекательным, в медиа-сфере приглашать специалистов, обмениваться опытом, развивать туризм всех направлений, от спортивного до исторического, но пока всё это, пусть и необходимые, но косметические мероприятия. Прежде всего любому городу (помимо реки, большой или пусть маленькой) нужна промышленность. Тема для меня больная, я родом из Коми, с шахтёрского городка, где в 90-х позакрывали все шахты. И население в итоге сократилось с 60 тысяч до 15.
Следующие мероприятия проходили уже в здании университета им. Шалом-Алейхема. Начался медиафорум в торжественной обстановке, с гимна России. К стыду своему, слова нового гимна знаю плохо, поэтому пою всегда гимн Советского Союза, который мною заучен с начальных классов школы. Так ведь можно?
Потом началась публичная дискуссия об идеологии. От советской идеологии мы отказались, но свою пока не придумали. Точнее, в тумане будущего только виднеются её очертания. Идеология – это то, что объединяет народ. И некоторые точки уже найдены. Прежде всего, это чествование Победы. Это стало общей общественной религией. Победа наших предков в Отечественной войне, наша преемственность объединяет людей. Ведь какого бы ты не был социального достатка, к какому слою населения не относился, у тебя воевал прадед, дед, а сейчас, может, с новыми нацистами на Украине воюет отец, брат, сын. Культ Победы стал своего рода религией для патриотической части общества, для большинства. И народу эта идея нравиться, народ живо на него отреагировал. Какая прекрасная акция «Бессмертный полк»! А ведь она появилась «снизу». С расцветом Русской весны на Донбассе в народную моду вошла Георгиевская ленточка, и сейчас это обязательный атрибут в чиновничьих кабинетах.
В Петербурге, где я сейчас проживаю, в парке 300-летия по праздникам и выходным поднимают три огромных флага – это флаг Российской Империи, красный флаг СССР и наш современный российский триколор. Полотнища медленно развеваются и видать их за несколько километров. Прекрасное зрелище! И Бог мой, как хорошо! Какая гениальная по простоте идея! Сразу снимается все бесконечные красно-белые споры, инициируемые провокаторами с обоих сторон, прекращается гражданская война в головах. Это и есть точка объединения – наша общая история, какой бы она не была. Российская история весьма разнообразна, но Россия одна. Вот поэтому в истории Дальнего Востока должно быть место и Блюхеру, и Пепеляеву – оба патриоты России. И это величайшая трагедия, что из-за сложившихся исторических обстоятельств они воевали по разные линии фронта.
Также в новой идеологии России, заметил я, когда мне дали слово, должна быть воплощена идея справедливости, которая всегда была свойственна русскому народу и часто вступала в противоречие с законом внутри России. Вот почему СВО отчасти стала войной народной? Потому что с русскими на Украине поступили несправедливо.
Но и внутри России должна быть установлена справедливость социальная. Не должна такой пропасти между богатыми и бедными, это разъединяет общество. Богатые пусть будут, но не должно быть ни одного русского миллиардера в списке Форбс.
На Дальнем Востоке патриотами себя считают 80%, 11% – Родину не любят, а 9% не определились – таковы статистические данные исследования, результаты которого рассматривались на следующем мероприятии – круглом столе, посвящённому роли Дальнего Востока в СВО. 11% уже не исправишь, а за 9% следует побороться. Меня (и, возможно, всех собравшихся) удивили несколько показателей. Один раз положительно, другой отрицательно. Героями нашего времени после участников СВО и ветеранов, дальневосточники считают представителей власти – губернаторов, глав административных подразделений и политиков, что, наверное, говорит о положительной роли, которую играют тут государевы люди.
А вот отрицательный показатель – 27% не оказывают помощи участникам/ветеранам СВО. Плюс 13% ушли от ответа, который, скорее всего, означает, что они тоже не помогают.
– Я их ждунами называю! Да это и хорошо, что они проявились! – взял слово зам.руководителя ЕАО Геннадий Ивасько – суровый такой мужик в военной форме. Когда началось СВО Геннадий, будучи подполковником запаса, капитаном второго ранга, сразу из запаса вышел и отправился добровольцем в зону СВО. Отслужив контракт, вернулся на государеву службу и видно, теперь спуску никому не даст. Ждуны не пройдут. Мне ситуация со ждунами тоже близка и знакома, я же из Питера прилетел.
Из участников СВО за общим столом сидел молодой руководитель Ленинского района ЕАО, Виктор Кузьмин. Он недавно вернулся из зоны военных действий и на следующий же день от администрации получил предложение, от которого не мог отказаться. Сидел также Виктор Демидович, молодой ветеран, получивший тяжёлое ранение. Это СВОи, братья, братишки.
СВО многих всколыхнуло. Из коллег в дискуссии участвовал военный журналист Андрей Волошенко. 20 лет он находился в запасе, а когда начались боевые действия опять заступил на службу и теперь работает главным редактором «Суворовского натиска» – газеты Восточного военного округа.
Газета передо мной, листаю. Бросились в глаза заголовки, которые сразу выстроились в логическую цепочку: «Возвращаем Российские земли» – «Нас не остановить» – «Часы врага сочтены». Какие прекрасные заголовки!
Вообще, с дальневосточниками мы часто встречаем и работаем в зоне СВО. ТОФовцы, знаменитая 155-я бригада, БАРС «Тигр». И дальневосточные чиновники разных уровней не обходят зону СВО стороной. О чём тут говорить, когда сам полпред Трутнев раз в месяц–два лично приезжает на Донбасс, наш проект несколько раз делал с ним сюжеты. Его зам. Куранов, вспомнив свою медицинскую специальность, берёт отпуск и отправляется в Донецк или Луганск реабилитировать военных врачей. А вот казалось бы – где Донбасс, а где Дальний Восток. Но всё это – наша Россия.
В перерывах между мероприятиями я прогуливался по Биробиджану. Я помню, что каждого города должна быть река, и через здесь протекают спокойные воды реки Бира, уже освободившиеся ото льда. Городская набережная облагорожена: брусчатка, беседки, светильники, ограда где с кеглями, где с кованой вязью узоров, скульптурные композиции – хорошое место для прогулок горожан. Пройдясь по ней, я отправился в городские кварталы. Город выстроен из серых кирпичных хрущёвок. Высоток не повстречал – как мне объяснили, тут почва болотистая для многоэтажек. Центральные улицы чистые, но некоторые дворы ждут весеннего субботника после отступившей зимы. Полно мелких магазинчиков, расположенных на первых этажах жилых домов. Продуктовые, парикмахерские, офисы… Серые дома облеплены множеством ярких рекламных заплаток. Присутствуют известные всей России сети алкогольных маркетов, перечислять не буду, чтобы не создавать им рекламу.
Мелких магазинов настолько много, что может создаться впечатление, что жители здесь торгуют друг с другом, варятся в собственном котле. Моё впечатление достаточно поверхностное, невозможно составить объективное представление о городе, погуляв по нему всего лишь полтора часа, но по опыту – напоминаю, я вырос в подобной провинции – подозреваю, что здесь живёт множество бюджетников и работников обслуживающей сферы, так как нет градообразующих предприятий. Какое-никакое производство есть – я узнал, что в Биробиджане функционирует обувная и трикотажная фабрики. Но этого мало. А почему бы не построить здесь по франшизе или нет, завод по производству автомобилей, например, а то весь Дальний Восток на иномарках ездит. Так пусть ездит на наших иномарках. «Купи авто из Биробиджана, мы собираем хитрые автомобили» – вот рекламный слоган находу придумал. Понимаю, конечно, это влажные мечты патриота. Не всё так просто. Тут нужны федеральные усилия.
Перед университетом имени Шалом-Алейхема большое ярко пятно – это спортивный стадион. Видно что он свежий, либо отреставрировали, либо заново построили. На поле играют подростки – будущее Биробиджана. Стадион – это хорошо. Я, как человек выросший в провинции, знаю, что у каждого города должна быть река, промышленное предприятие, и обязательно стадион.
«Видишь там на горе, возвышается крест» – все помнят слова некогда популярной песни? Так вот, такой крест имеется и в Биробиджане. Установлен он на «Казачьей сопке» при въезде-выезде (смотря тебе куда) из города, в честь казаков-первопроходцев, покорявших эти земли. Бывало сотня казаков в тайге и приамурских степях отбивалась от тысяч китайцев, которые тоже претендовали на Дальний Восток. Итог «тёрок» известен – китайцы за Амуром, а если и заходят они сюда, то в качестве мягкой силы – в виде, например, своих автомобилей, который часто видишь на дорогах Дальнего Востока.
Узнав о наличии креста и сопки, с которого открывается вид на весь город, я попросил незамедлительно меня туда доставить. И конечно же, пусть и не без одышки, поднялся наверх. У подножья креста сидели две девушки и что-то оживлённо обсуждали. Сверху открывался вид, который можно признать романтическим – по обе стороны от дороги рассыпались коробки жилых домов, и вперёд, к центру уходила одна из главных улиц Биробиджана имени Шолом-Алейхема, который бы очень удивился, если б узнал, что его именем назвали такую далёкую от территории его исторической деятельности улицу.
О чём говорили девушки – я не прислушивался, хотя, надо сказать, что я любитель подслушивать чужие разговоры – мне, как писателю, положено знать чужие тайны. Но времени не было, поэтому, как писатель, посмею обобщить, что сквозь призму своих повседневных дел и возрастных впечатлений они обсуждали, как им здесь живётся. Возможно, они строили планы, как они проведут жизнь, часть или её частицу, ближайший день или неделю, месяцы или даже годы в этом городе.
И перед ними с этой сопки открывалось то будущее, которое может им дать Биробиджан, и улица Шолом-Алейхема, тянущаяся к центру, символически напоминала взлётную полосу аэродрома.
