— Биология любит шутить, — сказал врач. — Поздравляю, вы беременны.
Марина почти не слышала, как он продолжал что-то говорить. У неё стучало в ушах. Всё внутри неё расправлялось, разворачивалось, как цветок под весенним солнцем.
В автобусе она сидела на краешке сиденья, крепко прижимая руки к животу. Её ладони были тёплые, чуть влажные от волнения. В окне проплывали серые дома, мокрые от дождя машины, чужие лица под зонтами — всё обычное, обыденное. А внутри неё происходило чудо. Зарождалась новая жизнь.
— Мы ждали тебя двадцать пять лет, малыш… — шептала она. — Ты — наш подарок.
Она решила, что расскажет Андрею на их годовщину свадьбы. Подготовка началась сразу. Она написала письмо — не просто признание, а маленький монолог любви, надежды и чудес. Заказала торт с крошечными пинетками из мастики. Всё было как в кино. Она впервые за много лет чувствовала себя живой. Наедине с собой, в утренней тишине, Марина гладила живот и говорила с малышом. Говорила так, будто он уже рядом, как будто мог понять каждое её слово.
Андрей, казалось, ничего не замечал. Он всё чаще приходил домой поздно, и всё реже задерживался взглядом на ней. Они всё ещё ужинали вместе, но это было как ужин с соседом по комнате, не с мужем. Марина долго думала, что это просто возраст. Бывает. Люди устают. Она верила, что всё наладится, когда он узнает.
Наступило утро годовщины. Солнечное, вопреки прогнозу. Марина проснулась рано, приняла душ, выбрала своё любимое платье в цветочек. Андрей уже был на кухне. Он стоял у окна, спиной к ней, чашка в руке.
— Доброе утро, — сказала она.
Он не обернулся сразу. Поставил чашку, потом посмотрел на нее. Его глаза были пустыми.
— Нам нужно поговорить.
Марина почувствовала, как всё внутри сжалось. Сердце стучало быстро, слишком громко.
— Я ухожу.
— Что значит — уходишь? Куда? Сегодня… наш день. Я же…
— Прости, — перебил он. — Я должен был раньше сказать. Просто не знал, как. Я встретил другую. С ней легче, — продолжал он. — Она моложе и… она ждёт ребёнка.
Тишина взорвалась в ушах. Никаких криков, истерик, брошенных кружек. Только пустота.
— Ты была старше, — медленно сказал он, словно выговаривал давно выученную фразу. — А теперь старее стала. Прости.
Он не видел, как Марина едва удержалась за стол, как губы её задрожали, но она сдержалась. Сдержалась. Для малыша.
Она молчала, пока за ним не закрылась дверь. Только тогда опустилась на стул. Тихо. Как будто в этой тишине он мог передумать. Вернуться.
Но он не вернулся.
Марина открыла письмо. Достала лист.
"Мы ждали тебя 25 лет, малыш. Ты наш подарок. Когда я узнала, я смеялась и плакала одновременно. Я думала, что уже слишком поздно, что Бог, Вселенная, судьба — назови как хочешь — забыли про нас. Но ты пришёл. Ты выбрал меня. Не молодую, не идеальную, не сильную. А меня — такую, какая я есть. Я не знаю, каким ты будешь. Но я обещаю — ты будешь любим"
Она читала строки, и сердце стучало где-то в горле. Но внутри было что-то ещё. Что-то… яркое. Неуверенное, как росток, пробивающийся сквозь асфальт.
Марина медленно опустила руку на живот.
— Мы всё равно справимся, малыш… — прошептала она. — Мы есть друг у друга.
Она не сказала ему, что тоже ждёт ребёнка. Не написала, не позвонила. В какой-то момент поняла — не из гордости молчит, и не из обиды, а потому что между ними больше нет того, ради чего стоило бы говорить.
… Роды прошли тяжело.
Марина, уставшая, как после долгого и нескончаемого марафона, лежала на боку, глядя в пустоту больничной палаты. Внутри было ощущение оглушающей тишины, как в море перед бурей, только вот буря уже прошла. Всё, что осталось — странный, чужой покой.
В соседней кровати — другая женщина. Молоденькая, лет двадцать пять, с узкими плечами и румянцем на щеках. Родила несколькими часами позже. Отошла быстро — Марина с удивлением смотрела, как та легко встаёт, умывается, причёсывается, словно всё это — не роды, а обычный день.
— Я Света, — вдруг повернулась к Марине. Голос хрипловатый, но тёплый.
Марина улыбнулась вежливо. Она не была разговорчива, особенно после всего. Но Светлана была из тех, кого тянет к людям. Спокойно болтала о родах, о врачах, о странной еде, которую давали на ужин. И в какой-то момент разговор стал тише, честнее.
— Вы одна?
— Да, — просто ответила Марина. — А вы?
Девушка не ответила сразу. Достала из своей сумки фотографию и подержала её в руках.
— Муж погиб несколько месяцев назад. Авария.
Марина обернулась на неё, хотела сказать что-то сочувственное, но замерла. Светлана протянула фотографию. На снимке — Андрей.
— Это… — выдохнула Марина, но договорить не смогла.
Светлана кивнула:
— Андрей. Он был удивительный. Мы познакомились случайно, а потом всё закрутилось… Он так радовался, когда узнал, что я беременна.
У Марины внутри всё оборвалось — но не болью. Не гневом. Просто пустотой. Как будто в ней вытащили из сердца остатки того, что ещё болело. И теперь там была тишина. Чистая, тёплая. Такая, в которой можно дышать.
— Красивый, — только и сказала Марина, вернув фото. — Светлая память.
Светлана кивнула, не замечая ни странности, ни скованности. Просто снова отвернулась к окну, как будто ей самой не верилось в происходящее.
На следующее утро медсестра принесла детей. Марина прижала сына к себе - тёплый и маленький. Она назвала его Даниилом — имя, которое давно хранила внутри, с тех самых пор, когда думала, что никогда не станет мамой.
Светлана сидела на кровати с пустым взглядом. Ребёнка она даже не взяла на руки.
— Я не смогу, — сказала она в обед врачу. — Простите, но… я не готова. Ему будет лучше в другой семье.
Марина услышала эти слова, и что-то внутри неё щёлкнуло.
— А если я смогу? — спросила Марина, сама удивляясь своим словам.
Светлана медленно повернулась.
— Вы хотите?..
Марина кивнула. Не раздумывая. Без пафоса. Просто — как будто всё внутри неё знало это решение задолго до неё самой.
— Моей любви хватит на двоих детишек.
Через неделю Марина выходила из роддома, прижимая обоих детей к себе. Один — кровный. Второй — от другой женщины и мужчины, который предал её. Но она не чувствовала злости. Не было ни ревности, ни трагедии. Только странное, тихое принятие.
Мальчики. Один с тёмными волосами, другой — почти рыжий. Один — с её глазами. Второй — с глазами Андрея. С его носом. С его улыбкой, если присмотреться.
И всё же — оба её. Без оговорок. Без условий.
Рекомендую к прочтению:
Спасибо за прочтение и комментарии! Буду благодарна, если поделитесь ссылочкой)