Заканчиваю публикацию архива Весты Филиной очень атмосферным и эмоциональным интервью Горшка перед концертом 13 июня 2003 года:
Пятница 13-е. На улице ливень. Осталось 30 минут до выхода "КиШ" на сцену Зеленого театра Парка Горького. В гримерке творится неразбериха. То и дело входят и выходят какие-то люди. У окна мирно курят Балу и Поручик. Маша Нефедова медитирует над книжкой. Князь разговаривает на лестнице с каким-то журналистом. Горшка нет.
Времени на интервью остается все меньше и меньше. Директор группы пожимает плечами: "Пропал куда-то... Должен найтись". Балу и Поручик уже переместились за сцену. Маша медитирует над книжкой... До выхода на сцену 15 минут. И тут врывается Горшок. Аллилуйя! Он весь мокрый от дождя, на нем коричневые кожаные штаны, глаза его горят неземным безумием. Он прекрасен. Князь бросает журналиста. Балу и Поручик кидаются и хлопают Горшка по рукам. Маша отрывает глаза от книжки. К Горшку нерешительно подходит директор: "Михась, вот тут журнал BRAVO, поговори..." Я даже не успеваю задать вопрос. Горшок вскакивает со стула и начинает быстро-быстро кричать:
Горшок: Ты понимаешь, с кем ты говоришь? Я панк! Я настоящий последний панк! Как ты можешь со мной о чем-то говорить, если ты ничего об этом не знаешь?
BRAVO: Михась, ты что? Что случилось? Тебя обидел кто-то? Расскажи, если я чего-то не знаю!
Горшок: Да нам не дают! Мы с Шевчуком хотели устроить праздник, настоящий праздник 300-летия Питера! А нам запретили! Понимаешь? Запретили! Привезли какой-то попсы е...ной! Пи..ров и этих, с сиськами! Нас душат! Мы уже с телевидения ушли и с радио ушли. Не нужен нам такой пиар, когда кругом одни м...ки.
BRAVO: Как с радио ушли? Вас же "Наше Радио" вовсю крутит...
Горшок: "Медведя" раскрутили - самую попсовую песню. А у нас ведь еще много их. Много настоящих! Они пытаются запихать нас в формат, который сами придумали. (В этот день басист группы выступал в майке "Наше Говно-радио", - ред.) У нас есть один человек - наш директор, который взвалил на себя эту грязь всю - так он каждые пятнадцать минут руки моет, потому что невозможно с этими пи...ами дело иметь.
BRAVO: Подожди, но ведь если вас не будет ни на радио, ни на ТВ, вас же никто просто не сможет услышать - останутся только концерты...
Горшок: Да, ну и пусть. Мы просидели десять лет в подвалах и на нас ходили тысячи! Вот мы сейчас в Питере открыли свой клуб. Там все будет правильно, по-настоящему. Да мы бы и радиостанцию свою открыли, если бы была возможность.
Тут снова подходит директор и говорит, что через 5 минут нужно идти на сцену. Горшок начинает говорить еще быстрее.
Горшок: Я тебя прошу, напиши хорошо, напиши все так, как есть. Ты понимаешь, что после нас никого нет? Мы последние. У "Алисы" были свои последователи, у "ГрОба"... А после нас никого не остается. Никого.
BRAVO: Да почему?
Горшок: Да потому что все хотят жрать колбасу, а не на улице мокнуть. А за колбасу нужно унижаться, песни петь про танцы-обниманцы. У нас много фанатов, но нет никого, кто продолжит наше дело.
BRAVO: У тебя будут дети?
На минуту Горшок задумывается.
Горшок: Нет. Ты что. Я не имею права. Это только у..бки не думают, кого они растят. Вырастить человека - это самое тяжелое, нет ничего более сложного на свете. У меня не хватит сил - я слишком много на себе тащу.
BRAVO: Ты совсем одинокий?
Горшок: Да. Я одинокий.
BRAVO: Ну... а девушка у тебя есть?
Горшок: Девушка? Конечно, - Горшок поворачивает взгляд в угол гримерки. Там стоит русоволосое неземное существо и выжидающе смотрит в глаза Горшку.
BRAVO: Ты атеист?
Горшок: Нет. Я верю.
Все. Горшок пошел на сцену. Небо осветило солнце.
Вопросы: Маша Черноглазова
Фото: Екатерина Евсюкова, Мистерия Звука
Использованный материал:
Спасибо за архивы Весте Филиной из славного города Тольятти!