В глубине древнего леса, где тропинки петляют между могучих дубов, а воздух наполнен ароматом весенних цветов, стоял уютный дом с семью дверями и семью окошками. В нем жили семь гномов, каждый — хранитель одной из чакр, знаток карт Таро и проводник мудрости для тех, кто искал ответы.
Они жили в гармонии, как и должны работать семь энергетических центров в человеке: слаженно, поддерживая друг друга. Когда один уставал, другие помогали ему; когда один радовался — веселились все. Каждое утро они выходили на свою сторону лесной опушки, по разным углам которой стояли семь резных кресел и семь столиков, украшенных символами их чакр. Там они гадали путникам, помогая разобраться в себе, найти путь или обрести покой.
Их колоды были особенными — каждая отвечала на вопросы, связанные с их чакрой. Красный гном говорил о выживании и страсти, фиолетовый — о духовности и предназначении. И если человек проходил по очереди ко всем семи, то уходил просветленным, будто заново родившимся.
А теперь — семь историй о том, как они помогали тем, кто забрел на их опушку.
На опушке первым всегда сидел гном в красном колпаке и таком же бархатном камзоле. Его кресло было самым массивным — дубовым, с резными корнями у подножия. Колода его пахла землей и смолой, а карты в ней были чуть потрепаны — видно, многие приходили к нему с вопросами о хлебе насущном.
Однажды к нему подошла женщина с усталыми глазами.
— Я боюсь, что останусь без работы, — прошептала она. — Как мне перестать дрожать за каждый рубль?
Гном молча вытащил карту: старший аркан «Колесо Фортуны».
— Удача уже поворачивается к тебе, — сказал он. — Но ты так цепляешься за свой страх, что не видишь новых путей. Посмотри вокруг: лес кормит всех — и птиц, и зверей. Научись доверять миру, и ты не пропадешь.
Женщина задумалась, а гном добавил:
— Поработай с землей. Посади что-нибудь. Когда руки в почве, страх уходит.
И она ушла, сжимая в руке горсть семян, которые он ей дал.
Недалеко от красного гнома, на кресле, украшенном вырезанной виноградной лозой, сидел упитанный гном в оранжевом камзоле. Его колода была яркой, с позолотой по краям, а сам он то и дело подпрыгивал в кресле, будто не мог усидеть на месте. Он обожал сладкие ягоды и всегда угощал ими тех, кто приходил к нему за советом.
Как-то раз к нему подошел молодой человек с потухшим взглядом.
— Раньше я писал стихи, — вздохнул он. — А теперь… будто внутри пусто. Как снова почувствовать вдохновение?
Гном весело рассмеялся и вытащил карту: «Тройка Кубков».
— Ты слишком серьезен! — воскликнул он. — Творчество рождается не из усилий, а из игры. Когда ты в последний раз просто дурачился?
Юноша смущенно пожал плечами.
— Вот именно! — гном хлопнул в ладоши. — На, съешь малины, попляши под птичьи трели, а потом возвращайся к стихам. Они сами к тебе придут.
И правда — через неделю парень вернулся, неся в руках новое стихотворение. А гном в оранжевом лишь подмигнул:
— Видишь? Просто позволь себе радоваться!
Третий гном сидел прямо, словно солдат на посту. Его желтый камзол сверкал, как солнечный луч, а на столике лежала колода с изображением львов и мечей. Он редко улыбался, но его советы были точными, как удар клинка.
Однажды к нему подошла женщина, вся сжавшаяся от робости.
— На работе все садятся мне на шею, — прошептала она. — Но я боюсь их осадить…
Гном резко вытащил карту: старший аркан «Сила».
— Страх — это просто привычка, — сказал он. — Ты боишься не их, а самой себя. Представь, что внутри тебя — пламя. Раздуй его.
— Но как?
— Начни с малого. Сегодня скажи «нет» тому, что тебе не нравится. Завтра — потребуй уважения. А потом… потом они сами начнут отступать.
Она ушла, сжимая кулаки. А через месяц вернулась — с гордо поднятой головой.
Гном в зелёном камзоле сидел в кресле, сплетённом из живых ветвей, и его одежда сливалась с листвой, будто он был частью самого леса. Его колода пахла свежестью после дождя, а карты были мягкими на ощупь, словно лепестки. Он никогда не спешил, и каждый, кто подходил к нему, чувствовал, как тревога тает в его присутствии.
Как-то раз к нему пришёл мужчина с потухшим взглядом, сжимая в руках смятое письмо.
— Она ушла, — прошептал он. — И я не знаю, как жить с этой болью.
Гном бережно вытащил карту: «Тройка Мечей», но затем сразу же положил рядом старший аркан «Звезда».
— Сердце болит, потому что оно живое, — сказал он. — Но смотри: даже самые глубокие раны затягиваются, если позволить свету проникнуть внутрь.
— Как?
— Начни с малого. Обними дерево. Покорми птиц. Позволь миру снова стать частью тебя.
Мужчина усмехнулся сквозь слёзы:
— Звучит… просто.
— Так и есть, — улыбнулся гном. — Любовь не ушла. Она просто ждёт, когда ты заметишь её в другом месте.
Пятый гном носил плащ, сотканный из неба, а его кресло было украшено перьями птиц. Колода его звенела, как ветер в колокольчиках, и карты в ней переливались всеми оттенками голубого. Он любил петь и часто напевал что-то тихое, пока ждал гостей.
Однажды к нему подошла девушка, нервно теребя концы шарфа.
— Я пишу… песни, — сказала она. — Но боюсь их кому-то показать. Вдруг они… неидеальны?
Гном засмеялся, и звук был похож на журчание ручья.
— Идеал — это мёртвое, — сказал он и вытащил старший аркан «Шут». — Ты же не ждёшь, что птица перед полётом составит план каждого взмаха крыла?
— Но что, если людям не понравится?
— А тебе-то нравится?
Девушка задумалась, затем кивнула.
— Вот и всё, что важно, — улыбнулся гном. — Пой, даже если голос дрожит. Истина не бывает гладкой.
Через неделю она вернулась — с гитарой и песней, которую наконец осмелилась спеть вслух.
Гном в синем казался самым загадочным: его тёмно-синий плащ мерцал, как ночное небо, а в глазах отражались далёкие звёзды. Его колода была холодной на ощупь, а карты в ней иногда меняли изображения, будто жили собственной жизнью.
К нему пришёл мужчина, уставший от странных, повторяющихся снов.
— Мне всё время снится, что я тону, — признался он. — Но я не понимаю, что это значит.
Гном медленно вытащил старший аркан «Отшельник» и рядом положил старший аркан «Луна».
— Ты боишься погрузиться в то, что скрыто внутри, — сказал он. — Но именно там — ответы.
— Как их найти?
— Перестань сопротивляться. Иногда надо не плыть против течения, а нырнуть глубже.
Мужчина закрыл глаза, и гном положил ему на лоб холодный камень с реки.
— Спроси себя перед сном: «Что я отказываюсь видеть?» — прошептал он. — И тогда вода во сне станет прозрачной.
Фиолетовый наряд носил гном, который был старше остальных, и его белая борода переливалась, как млечный путь. Его кресло стояло чуть в стороне, у самого края леса, а колода светилась изнутри. Когда он гадал, казалось, будто время останавливается.
К нему пришла женщина, которая, несмотря на внешний успех, чувствовала пустоту.
— У меня есть всё, — сказала она. — Но… зачем?
Гном достал старший аркан «Мир» и положил её перед ней.
— Ты ищешь цель где-то там, — он указал на горизонт, — а твоя цель прямо здесь. — И приложил руку к её груди.
— Это… всё?
— Нет, — улыбнулся он. — Это — начало. Ты не отдельная капля в океане. Ты — весь океан в одной капле.
Она замерла, и вдруг её глаза наполнились слезами — но это были слёзы облегчения.
— Я… понимаю, — прошептала она.
Гном кивнул:
— Теперь иди и забудь об этом. Истина не удерживается словами.
Когда последний путник уходил с опушки, гномы собирались у костра, делились историями дня и смеялись над тем, как люди ищут сложное в простом и простое — в сложном.
— Они всё время думают, что одна карта важнее других, — сказал красный гном, жуя орехи.
— А ведь все арканы — это просто разные двери в один и тот же дом, — добавил фиолетовый.
И тогда зелёный гном протянул руки к небу, где зажигались первые звёзды, и прошептал:
— Главное — просто помнить, что лес всегда здесь. И дверь — тоже.
А вокруг шелестели листья, будто смеялись вместе с ними...