Наутро я проснулся от звонка в дверь. Снова. На этот раз – курьер. В руках у него был небольшой пакет, адресованный Наталье. Я расписался, забрал свёрток, внутри обнаружил небольшую коробочку без опознавательных знаков.
Наташа вышла в коридор, увидела мои руки, вздохнула:
– Дай мне.
Я открыл коробку сам. Внутри лежал белый конверт и чёрный плюшевый заяц с длинными ушами. Заяц выглядел мило, но какой-то пугающе безэмоциональный, словно символ. Я протянул ей конверт, но Наташа не успела его взять: у меня вдруг возникло дикое желание прочитать, что там, прежде чем она увидит.
– Это ведь про угрозы, да? – прошипел я.
Я разорвал конверт, нащупал внутри небольшую записку, написанную неровным почерком:
«Откажись от ребёнка, иначе пожалеешь. Это предупреждение последнее».
Меня пробрал холод. Я взглянул на Наташу:
– Смотри, вот оно. Тебе кто-то угрожает и требует…
Она схватилась за голову, на глаза навернулись слёзы:
– Я не знаю, кто это! Клянусь, не знаю.
– Может, твой Антон и не при чём, – задумался я, – но его родственники, похоже, в игре. Мать не хочет позора, боится огласки. Решила тебя запугать.
Мне стало не по себе: в руках мягкая игрушка, а внутри – смертельная угроза. Какой-то странный контраст. Вспомнились все мои разговоры с детективом – выглядит так, будто он был прав: кто-то желает избавиться от ребёнка.
– Я позвоню Прохорову, – сказал я. – Пусть забирает эту записку на экспертизу.
Наташа не спорила. Выглядела подавленной и растерянной. За ней тоже нужен был глаз да глаз, ведь беременна, хоть и от другого, но она же живой человек, я не могу позволить, чтобы её запугали до нервного срыва. Я чувствовал: несмотря на всю боль, внутри меня оставалась какая-то человеческая привязанность к ней.
Прохоров приехал быстро, часа через полтора. Изучил эту записку, заглянул в коробку.
– Интересно, – сказал он, осматривая игрушку, – у меня есть знакомый эксперт по почерку. Я попробую узнать, не совпадает ли он с рукописями, которыми уже располагаю.
– У вас есть образцы почерка матери Антона? – спросил я.
– Возможно. Я не могу разглашать детали.
Наташа сидела на диване, её пальцы нервно перелистывали журнал с картинками. Губы дрожали. Я наблюдал за ней краем глаза и понимал, что несмотря на все обиды, она сейчас на грани.
Детектив чуть наклонился к ней:
– Наталья, скажите, вы не передумали насчёт беременности? Может, кто-то узнал, что вы думаете сделать… ну, знаете… прервать её?
Я замер. Она колебалась, очевидно, всерьёз думала об этом. Наконец, Наташа отвела взгляд:
– Пока не решила. Я хочу… разобраться в себе.
Прохоров кивнул, покрутил в руках визитку.
– Всё ясно. Если появятся ещё письма, сообщите немедленно.
Когда он ушёл, я почувствовал, как усталость свалилась на меня свинцовым грузом. Хотелось порваться на части: с одной стороны – ненавижу всё, что она сделала, а с другой – не могу бросить её в беде, если её кто-то запугивает. Какое-то болезненное чувство собственничества или, может, остаток любви.
Днём я позвонил на работу, предупредил начальника, что возьму недельный отпуск без содержания. Деньги, конечно, нужны, но нервы важнее. Я рассказал Славе о письме с угрозой, тот выругался:
– Ну, дела! Берегись. Может, эта мамаша Антона – шизанутая.
– Не знаю, – сказал я, – но что-то подсказывает: там какие-то другие мотивы.
Славка добавил:
– Я бы на твоём месте уж подстраховался. Купи какой-нибудь видеорегистратор, поставь у двери. Мало ли, чего они ещё придумают.
Меня действительно начала настораживать вся эта история. Получается, у нас уже не просто измена и скандал, а реальная угроза здоровью.
Вечером Наташа снова закрылась в ванной. Когда вышла, у неё было белое, как простыня, лицо. Я спросил:
– Всё в порядке?
Она смотрела в пустоту, еле слышно прошептала:
– Мне кажется, что кто-то ходит за мной по пятам. Когда я была в магазине, заметила мужчину в капюшоне, который шёл за мной до подъезда.
Я промолчал, зато внутри всё похолодело: значит, у нас реально заведённая машина преследования.
– Давай тогда я буду тебя провожать, – предложил я. – Дабы ты не одна была.
– Спасибо, – ответила она слабым голосом и вдруг коснулась моей ладони. – Ты всё равно хороший. Прости, что я всё разрушила.
Я хотел отдёрнуть руку, но не стал. Посмотрел ей в глаза: там плескались слёзы.
– Ладно, – пробормотал я, – сейчас не время об этом.
Она всхлипнула и прижалась ко мне, тихо рыдая. И странное дело: хоть я и был до предела подавлен её поступком, как-то машинально я обнял её. Может, потому что всё-таки семь лет вместе. Может, потому что я не зверь.
Эта ночь стала переломной – потому что я вдруг ощутил, что жажду расплаты. Неважно, кто стоит за письмами и угрозами – мать Антона или ещё кто-то. Неважно, что Наташа беременна не от меня. Я хочу, чтобы все они ощутили ту же боль, что ощущаю я.
Итак, я решил, что отныне буду действовать, а не просто плыть по течению. Но я и представить не мог, что план мести, который родится в моём уме, станет лишь началом куда более тёмных событий. Читать далее...