Доброго времени, уважаемый друг и читатель!
(ГЧП) Инструмент экономики - «Государственно-частное партнерство»: Когда власть и бизнес работают вместе, суть и главные значения.
Государство и бизнес: тандем, который изменит правила игры
Сейчас государство и бизнес в Российской Федерации можно сравнить с двумя танцорами, которые только учатся двигаться в такт, не владея особо опыта в таких делах. Ведь с одной стороны — жесточайшие рамки законов, социальных обязательств, а с другой — реальная жажда предпринимательской свободы, инноваций и решений. Ежели раньше они были неуклюже и в основном топтались на месте, то с реализацией системности и получением практического опыта, медленно, но верно приходит время для сложных и продуктивных глиссе. Эта статья-мысль, о государственно-частном партнерстве (ГЧП) — той модели, которая из абстрактной теории превращается в реальный мощный инструмент развития нашей страны. И это не просто светская болтовня — ведь от их слаженности зависит будущее всей страны, от мегаполисов до маленьких городков.
Рынок сегодня — бег с препятствиями: конкуренция высокая, запросы людей растут быстрее, чем грибы после дождя, и всем вдруг захотелось жить не просто «нормально», а качественно. И вот тут возникает логичный вопрос: а кто, собственно, должен эту «качественность» нам с вами обеспечивать?
Традиционные схемы, кажется, начинают трещать по швам. Ученые и эксперты в один голос твердят: пора изобретать новый экономический «рецепт». Нечто свежее, гибкое, где и государство, и предприниматели перестанут смотреть друг на друга словно на оппонентов. И вот Представьте себе элементарную сравнительную модель: бизнес — мотор, который генерирует идеи и ресурсы, а государство — навигатор, прокладывающий маршрут без ям и тупиков. Вместе они могут разогнаться так, что мало не покажется.
Почему так важно? Давайте представим: в регионе "Н" необходимо спроектировать и построить новую огромную больницу с современным обогреванием, и продуманной к расширению инфраструктурой на, скажем 25 лет вперед. Бюджет у региона "Н" сильно ограничен, но проект привлекает внимание, и частный инвестор "В" готов вложить свои деньги, и возникает ситуация "хочется, но колется", с одной стороны он готов и дело благородное и перспективы колоссальные, но есть и страх, он боится, за то, что проект «забуксует» из-за бюрократических барьеров, не компетентности кого-то, и ситуаций и причин может быть предостаточно, обо всем этом бизнес знает не понаслышке. И тут в полный рост и точно герой с «подсветкой» сзади, появляется инструмент "ГЧП", его задача, в данном случае стать надежным, устойчивым и мощным мостом: в условиях которого стоит не сложная концепция - бизнес вкладывает значительную часть, занимается строительством и в дальнейшем управляет реализованный объектом на протяжении от 20 лет и более (все условия прописываются предварительно и имеют разные временные интервалы, в зависимости от проекта, и % соотношения), а далее, бизнесмен "В", начинает получать доход от всех платных услуг, государство в свою очередь гарантирует минимальную нагрузку, и предоставляет разные "плюшки" за это время, в конце оговоренного срока, государство либо выкупает здание, либо оно переходит в гос. собственность в конце срока, исходя из первоначальных договоренностей и выбранной схемы. По итогу довольные граждане получают ноу-хау современную клинику, бизнесмен "В" — возврат вложений и прибыль, а гос. бюджет получает развитый актив в конце срока и реализует высоко-затратный проект, не треща по швам, при этом).
Обязательно нужно понимать, что ГЧП — не просто успешно-подписанный «договор ради стройки». Своего рода философия, где все риски и выгоды делятся, как семейный бюджет. Например, в Казане, а именно в городе Татарстане, одна частная компания провела глубокую модернизацию систем уличного освещения, повысив освещенность на 7%, и при предварительном расчете должна была сократить энергопотребление до уважаемых 70%, благодаря использованию светодиодных решений, и интеграции современных технологических решений, на сейчас точно известно, что ни смогли реализовать план на минимум 40% что очень высокий показатель, согласитесь! (В этом проекте - Государство по схеме ГЧП предоставило максимально-возможные льготы по налогам, бизнес — технологии, и материалы, показав завидный дуэт. Такие сложные и масштабные проекты — вроде пазлов большой мозайки: если все детали подходят, то картина складывается, и радует всех).
Традиционные схемы, кажется, начинают трещать по швам. Ученые и эксперты в один голос твердят: пора изобретать новый экономический «рецепт». Нечто свежее, гибкое, где и государство, и предприниматели перестанут смотреть друг на друга подобно оппоненту. Представьте: бизнес —мотор, который генерирует идеи и ресурсы, а государство — навигатор, прокладывающий маршрут без ям и тупиков. Вместе они могут разогнаться так, что мало не покажется.
Кстати, вы уже слышали про ГЧП? Нет, не новая криптовалюта. Государственно-частное партнерство — вот что, по мнению исследователей, станет ключом к устойчивому развитию. Суть проста: вместо того чтобы тянуть одеяло на себя, стороны объединяют усилия. Бизнес вкладывается в проекты, государство создает правила, снижающие риски, а на выходе — инфраструктура, технологии или сервисы, которые работают на благо всех. Предприниматели получают стабильность, чиновники — результат без головной боли, граждане — те самые «плюшки» в виде дорог, больниц или цифровых платформ.
Конечно, идеализировать не стоит — любой тандем требует компромиссов. Но факт остается фактом: если раньше ГЧП казалось экзотикой, сегодня уже необходимость. Как шутят экономисты: «Хочешь идти быстро — иди один, хочешь идти далеко — ищи партнера». Похоже, России пора делать ставку на второе.
ГЧП: Когда государство и бизнес строят мост в будущее (и не забывают положить асфальт)
Представьте, что вы открываете энциклопедию и ищете термин «государственно-частное партнерство». А там — десятки определений, как узких, так и широких. Одни ученые пишут про него диссертации, другие — включают в стратегии ООН, третьи — прячут в законы под видом сухих формулировок. Но суть везде одна: не просто сотрудничество, а алхимия, где публичная власть и частный бизнес смешивают ресурсы, чтобы получить золото прогресса.
Давайте расставим точки над «i». ГЧП — не романтический ужин при свечах, а четкий договор. С одной стороны стола — государство (тот самый «ответственный взрослый», который следит за правилами). С другой — предприниматели (креативные авантюристы с калькулятором вместо сердца). Вместе они проектируют механизмы, которые должны работать не только здесь и сейчас, но и через 30 лет. Представьте: строят сегодня мост, а заодно продумывают, когда ваши внуки смогут его модернизировать — без сноса и скандалов.
Кстати, о долгосрочности. ГЧП, брачный контракт, где прописано: «любим друг друга, но не закапываем времянку в фундамент». Частники, вкладываясь в проекты, обязаны думать не только о прибыли, но и о том, что останется после них. Никаких «после нас хоть потоп» — только устойчивость. Экология, социальная справедливость, экономическая стабильность — всё теперь в одном флаконе.
А ещё ГЧП — мастер многослойности. Оно работает на всех уровнях: федералы могут вместе с бизнесом запускать космические программы, регионы — реконструировать больницы, а муниципалитеты — ставить умные светофоры. Главное, чтобы на каждом этапе не забывали: партнерство — не «ты мне — я тебе», а «давайте создадим то, что переживёт наши Instagram-аккаунты».
ГЧП, образный, английский чай: термин приплыл к нам с туманного Альбиона, но заваривать его стали на местный лад. И если в оригинале «public-private partnership» звучит демократично, то в российской реальности «public» — не абстрактное «общество», а конкретный человек в пиджаке с гербовой пуговицей. Государство здесь не просто партнер — оно тот самый дирижёр, который первым поднимает палочку, чтобы бизнес-оркестр заиграл в нужном ритме.
Но что прячется за словом «public»? Не только министры в кабинетах с портретами предков. Это и региональные чиновники, разгребающие снег после метели, и мэры, которые знают каждую выбоину в своём городе. «Публичная власть» матрёшка: федеральный центр задаёт тон, области адаптируют мелодию, а муниципалитеты… ну, они иногда поют с листа, но стараются не фальшивить.
А ещё у государства есть суперсила: оно умеет быть одновременно формальным и неформальным. С одной стороны — пишет законы, сценарий для строгого спектакля. С другой — незаметно подкручивает гайки общественных процессов, словно продюсер, который знает, куда камера должна повернуться. И да, именно госструктуры чаще становятся инициаторами ГЧП. Почему? Ну, представьте: бизнес талантливый повар, но кухня-то — государственная. Без разрешения даже суп не сваришь.
Кстати, о кухнях. Когда частник вступает в ГЧП, он получает доступ к «закрытому клубу»: может готовить инновации, но по рецепту, где в графе «сохранить для потомков» стоит жирная галочка. Никакого «съел — забыл» — только принцип «посадил дерево, чтобы внуки не кусали локти».
Давайте признаем: ГЧП, коктейль «Кровавая Мэри» в мире экономики. Кажется, все ингредиенты на виду — государство, бизнес, договорённости. Но попробуйте повторить рецепт! Один переборщит с «нормативным перцем», другой забудет про «социальную соль» — и вот уже вместо прорыва получается… хм, компот недоверия.
Учёные десятилетиями ломают копья: что же такое ГЧП — брак по расчёту, стратегический альянс или танец с саблями? Теоретики рисуют схемы, методологи строят графики, а практики тихо посмеиваются: «Ребята, вы бы сначала дорогу вместе отремонтировали, а потом теории строили». Но анализ этих подходов —рентген для партнёрства: показывает, где трещины в фундаменте, а где — потенциал для роста.
Вот вам парадокс: ГЧП называют эффективным, но при этом признают —самый сложный тандем после соединения квантовой физики и поэзии. Почему? Потому что здесь публичное — не абстракция, а конкретный чиновник, у которого сегодня настроение «утвердить», а завтра — «отклонить». А частное — предприниматель, который мечтает о стабильности, но панически боится бюрократического цунами.
Суть в том, что ГЧП — не про «давайте просто поделим деньги». Архитектура доверия, где каждый кирпичик — компромисс. Теоретики настаивают: чтобы понять природу этого явления, нужно копать глубже юридических формулировок. Как шутят в академических кругах: «ГЧП — когда государство говорит “мы вместе”, а бизнес шепчет “но касса — моя”».
ГЧП глазами Всемирного банка: когда «правила игры» пишутся золотыми чернилами
Представьте, что Всемирный банк — такой всемирный же арбитр на матче между государством и бизнесом. Его трактовка ГЧП напоминает инструкцию к дорогому швейцарскому часу: всё чётко, без лирики, но с подтекстом «если сломаете — чините за свой счёт». Согласно их версии, партнёрство — не абстрактные объятия, а контракт, где прописано: кто, кому и сколько должен принести в общий котёл.
Если упростить до метафоры: государство — шеф-повар, который обещает обеспечить ресторан (страну) электричеством, водой и разрешительными бумажками. Частник — амбициозный кулинар, готовый вложиться в золотые плиты и молекулярную кухню. Вместе они готовят «инфраструктурный стейк», который должен быть сочным для инвесторов, но при этом — не пережаренным для бюджета.
А цель? Тут Всемирный банк становится похож на бухгалтера с огоньком в глазах: «Деньги любят счёт, а бюджет — эффективность!» Суть в том, чтобы частные инвестиции стали катализатором. Представьте: государство не тратит миллиарды на новый мост, а лишь подбрасывает «уголь» в виде гарантий, а бизнес-локомотив тащит проект, попутно зарабатывая на платных полосах. В итоге казна не пустеет, инфраструктура растёт, а граждане… хм, надеются, что про «платные полосы» не забудут добавить «бесплатные альтернативы».
Но есть нюанс — анекдот про слона и моську. Всемирный банк делает акцент на «производственной деятельности» и «услугах». То есть, ГЧП для них — не благотворительность, а бизнес-план с печатью. Никаких расплывчатых «давайте дружить» — только конкретика: электростанции, дороги, больницы. И да, партнёрство, брак с контрактом: если частник не справляется, государство не плачет в подушку, а выставляет штрафы.
В Штатах к ГЧП подходят как к сделке с драконами: всё должно быть прописано в договоре до последней запятой. Представьте, что государство —владелец роскошного особняка, а частная компания — арендатор, который обещает сделать там евроремонт, разбить сад и даже починить протекающий кран. Но вот загвоздка: дом остаётся в собственности хозяина. Арендатору разрешают вкручивать лампочки, но перепланировку кухни согласовывают через юристов.
Согласно американской версии, ГЧП, не романтический «совместный бизнес», а четкий контракт. С одной стороны — правительственный агент (представьте человека в строгом костюме и с папкой «Top Secret»), с другой — корпорации, готовые вложиться в дороги, школы или даже тюрьмы (да, в Штатах и такое бывает). Суть проста: бизнес получает право «покрутить гайки» на государственной собственности, но не может продать её на eBay.
Как работает? Допустим, нужно построить мост. Государство говорит: «Вот вам земля, вот разрешение, а вот и наш инспектор — он будет пить кофе в вашем трейлере и следить, чтобы вы не «случайно» утащили пару бетонных опор». Частники вкладывают миллионы, строят, а потом 30 лет собирают плату за проезд — но сам мост всё равно числится за казной. Бюджет не трещит по швам, компании получают прибыль, а граждане… Ну, хотя бы не платят за ремонт из налогов.
Фишка в том, что частник здесь — не владелец, а «крутой временщик». Можно модернизировать объект, запускать платные сервисы, но когда контракт истекает — всё возвращается к государству, словно автомобиль в лизинг. И да, если компания накосячит, её ждут штрафы размером с бюджет небольшой планеты.
ГЧП: Четыре маски одного экономического театра (или как договориться с драконом?)
Представьте, что ГЧП швейцарский нож экономики. В 90-е Европа, точно креативный инженер, собрала его из «запчастей» рыночных реформ, чтобы не резать бюджет, а аккуратно вскрывать проблемы. Но сегодня этот инструмент оброс столькими трактовками, что даже эксперты путаются: то ли спасательный круг, то ли троянский конь. Давайте разложим подходы по полочкам — будто в театре, где у каждого актера своя роль.
1. «Филантропы в костюмах»: ГЧП - социальный лифт
Первый подход — почти романтика. Государство и бизнес берутся за руки, чтобы раздавать обеды в школах, сажать деревья или строить приюты. Типа «давайте дружить, а не делиться». Если бы Илон Маск и мэр Нью-Йорка вместе раздавали бесплатный Wi-Fi в парках. Красиво? Да. Но критики ехидничают: «Не благотворительность, а пиар-кампания с налоговыми льготами».
2. «Конструктор для взрослых»: ГЧП - Lego для чиновников
Второй подход превращает партнерство в инженерный проект. Представьте: государство вываливает на стол детали — законы, землю, лицензии. Бизнес собирает из них мост, больницу или аэропорт. А потом 30 лет взимает плату за проезд, пока казна не копит на ремонт. Фишка в том, что приватизация здесь —запретная коробка с надписью «не вскрывать». Можно использовать госимущество, но не владеть им. Почти как арендатор, который перекрашивает стены, но не может продать дом.
3. «Волк в овечьей шкуре»: ГЧП в виде приватизации-невидимки
Третий подход — для скептиков. Они кричат: «Да это же лазейка!» Мол, под видом сотрудничества бизнес тихо прибирает к рукам госсобственность. Если бы вам предложили «временно» пожить в чужой квартире, а потом оказалось, что выписываться вы не планируете. Авторы этого подхода машут красными флагами: «Риски! Коррупция! Долги!» И напоминают: даже в Европе некоторые ГЧП-проекты взрывались, как шампанское в морозилке.
4. «Антикризисный доктор»: ГЧП дефибриллятор для экономики
Четвертый подход — для оптимистов. Тут ГЧП супергерой, который спасает города от банкротства, страны — от инфраструктурного коллапса, а планету — от экологической катастрофы. Хотите построить умный город? Обновить порты? Запустить солнечные электростанции? Партнерство будто говорит: «Берите мой чемоданчик — там и деньги, и эксперты, и даже чертежи».
ГЧП: Европа и Россия учатся танцевать в четыре руки (и кто ведет в этом танце)
Если бы ГЧП было вином, то ЕС — его сомелье. В Брюсселе настолько любят регламентировать всё, что даже партнерство государства и бизнеса упаковали в сотни директив. Возьмите ту самую «Зеленую книгу» — не сборник стихов, а скорее инструкция, печь инфраструктурный пирог так, чтобы и бизнесу кусок достался, и граждане пальчики облизывали. По-европейски чётко: объединяемся, строим дороги-больницы-школы, а потом 30 лет взимаем плату за проезд/лечение/учебу. Но так, чтобы налогоплательщики не бунтовали.
А что у нас? Российские учёные подхватили эстафету, но добавили свой колорит. Одни видят в ГЧП этакий «брачный контракт» между чиновником и предпринимателем — мол, вы оба хотите построить завод, но не доверяете друг другу. Другие настаивают: не просто договор, а ритуал с юристами вместо шаманов. Самые яркие трактовки:
1. ГЧП переводчик с бюрократического на человеческий. Механизм, который превращает «государственные интересы» и «прибыль бизнеса» в общий язык. Типа: «Да, Иван Иваныч, вы можете построить эту электростанцию, но каждые пять лет будем проверять, не травите ли вы речку».
2. ГЧП подобно легальному способу дать бизнесу поиграть в «казённые игрушки». Муниципалитет говорит: «Вот вам стадион 1980 года — делайте из него технопарк. Но если через 20 лет он развалится, вы заплатите штраф, за разбитую вазу в музее».
Откуда ноги растут? Первые российские модели ГЧП появились в «нулевые» — эпоху, когда страна училась жить не только на нефть. Тогда было экспериментом: «А что, если бизнес построит платную дорогу, а мы ему разрешим брать по 50 рублей с машины?» Сейчас проекты множатся, словно грибы после дождя: от реконструкции Кремля до цифровизации деревень.
Но есть нюанс. Европа давно поняла: ГЧП — не панацея. Если частник сбежит с деньгами, инфраструктура останется на плечах у государства. Потому в ЕС каждый контракт томов на десять, где прописано даже, часто чистить ливнёвки. У нас пока чаще действуют по принципу «доверяй, но страхуйся».
Представьте, что экономика гибрид велосипеда и реактивного самолета. Государство обеспечивает стабильные «колеса» — законы, гарантии, инфраструктуру. Бизнес добавляет «турбины» — скорость, инновации, гибкость. Вместе они могут разогнаться до таких скоростей, что конкурентам останется только пыль глотать.
Бизнес: спринтер с калькулятором вместо сердца
Частники в ГЧП или стар тапёры на энергетиках. Умеют принимать решения быстрее, чем чиновник успевает налить чай в кружку с гербом. Их кредо: «Завтра уже поздно». Они готовы вложиться в умные технологии, перекраивать процессы и даже рисковать — лишь бы проект взлетел. Но есть нюанс: без государственных «правил игры» их энергия может уйти в песок.
Государство: стратег с портфелем льгот и санкций
Власть не бюрократ в башне из слоновой кости, а скорее дирижёр, который знает, где добавить скрипкам субсидий, а где приглушить барабаны налогов. Её сила — в рычагах. Хочешь стимулировать бизнес? Включай режим «пряников»: гарантии, льготы, налоговые каникулы. Нужно притормозить авантюристов? Тогда в ход идут «кнуты» — нормативы, проверки, штрафы размером с бюджет небольшой страны.
Алхимия ГЧП: как смешать огонь и воду?
Секрет в том, чтобы частные инвестиции текли не в офшоры, а в школы, дороги, цифровые платформы. Бизнес строит больницу, государство страхует риски, граждане получают качественные услуги — все в плюсе. Но это не ромком «давайте дружить», а четкий контракт. Если бы Илон Маск и Роскосмос договорились колонизировать Марс: первый — технологии, второй — ракеты, а налогоплательщики — надежду, что билеты подешевеют.
Если бы ГЧП было меню, то Минэкономразвития РФ подало бы его «фирменным блюдом» — юридически безупречное, с точной рецептурой. По их версии, не просто рукопожатие, а контракт, где каждая запятая, граница между «рискнул» и «прогорел». Представьте: государство арендует бизнесу «песочницу» — инфраструктурный проект, — а тот обязуется не просто построить замок, но и следить, чтобы песок не попал гражданам в глаза. Риски? Делятся, как пицца на дружеской вечеринке: «Тебе — кредитное бремя, мне — политический имидж».
А вот Минобрнауки видит в ГЧП «спасательный круг» для образования. Пример: частный вуз строит кампус с лабораториями будущего, а государство даёт ему налоговые каникулы — словно родители, разрешающие студенту зажечь гирлянды в общаге. Цель? Чтобы студенты учились не в хрущёвках с протекающими крышами, а в зданиях, где даже розетки заряжают гаджеты быстрее.
Институт экономики РАН и вовсе превращает ГЧП в экономический «Тиндер»: власть и бизнес свайпают друг друга ради проектов, которые греют душу гражданам. Допустим, платная трасса через тайгу — бизнес считает деньги с проезда, регион получает дорогу без дыр, а водители… Ну, хоть не платят за шиномонтаж после каждой поездки.
А как за бугром? Там ГЧП - шведский стол:
- В Европе — «общая стоимость» звучит почти романтично: разделил риски с частником — получил мост, который простоит век.
- В США — «заполнение ниш»: если город не тянет новый аэропорт, бизнес входит в игру, в качестве супергерой с кредитной линией.
- В Азии — «моральное обновление»: стройка небоскрёба становится символом прогресса, а не поводом для митингов.
Объединив перечисленные варианты, В. Н. Мочальников формирует единое понятие ГЧП, под которым понимаются отношения частного сектора и государства в лице его уполномоченных органов, образованные для того, чтобы привлекать частные ресурсы, знания для создания общественных благ[1]. Такое определение выделяется в зарубежной практике. Что касается РФ, в нашей стране существуют два подхода к трактовке ГЧП: экономический и управленческий, представленные в таблице 1.
Таблица 1 – Подходы к трактовке ГЧП в России[2]
Представьте, что ГЧП объектив фотоаппарата. Можно смотреть через него «широким углом» — тогда вы увидите всё разнообразие связей между государством и бизнесом: от субсидий фермерам до совместных программ переобучения безработных. Когда чиновники и предприниматели, забыв про взаимные подозрения, пытаются вместе решить, как сделать страну богаче, а жизнь людей — комфортнее. Типа: «Давайте построим тут технопарк, а вы пока снизьте налоги стартапам».
А если переключиться на «зум» — картина станет четче, но уже в рамках конкретных проектов. Тут ГЧП превращается в конструктор с инструкцией: государство говорит «нам нужна новая больница», бизнес предлагает «я построю, но дайте мне 20 лет собирать плату за МРТ», юристы шепчут «а давайте пропишем штрафы за срыв сроков». Уже не абстрактное «давайте дружить», а договор со сроком годности, бюджетами и даже штрафами за опоздание.
В первом случае — философия: «вместе мы сила». Во втором — математика: «ваши ресурсы плюс наши гарантии умножить на срок реализации». И да, если в широком смысле ГЧП похоже на романтический ужин, то в узком — на брачный контракт с пунктом «кто моет посуду по четным дням».
Кстати, именно «узкий» подход сейчас в тренде. Потому что всем хочется конкретики: не «поднимем экономику», а «построим 100 км дорог к 2030 году, затраты делим пополам, риски — по схеме из приложения №5». И так во всём — от детских садов до спутниковых систем.
ГЧП хамелеон в мире экономики: сегодня оно выглядит строгим договором, завтра — как философская идея сотрудничества. Почему так много трактовок? Давайте представим, что учёные устроили кулинарный баттл. Одни кричат: «ГЧП — бизнес-суп с щепоткой госгарантий!». Другие настаивают: «Нет, пирог, где начинка — частные инвестиции, а тесто — законы!». А всё потому, что:
Во-первых, у явления нет чёткого «паспорта». Где заканчивается ГЧП и начинается обычный госзаказ? Каким образом отличить его от скрытой приватизации? Нормы в законах размыты, подобно акварели под дождём. Даже юристы порой путаются — то ли партнёрство, то ли брак по расчёту с предварительным сговором.
Во-вторых, ГЧП — как подросток в мире экономических институтов. Ему всего пара десятков лет, и он ещё не определился, кем хочет стать. Варнавский, словно строгий учитель, пытается поставить ему оценку в дневник: «юридически оформленный союз государства и бизнеса на определённый срок. Цель — делиться ресурсами, рисками и недвижимостью, типа добрые соседи по даче».
По факту, именно такое определение стало эталонным в России. Почему? Потому что оно — инструкция к сборке мебели: есть сроки, обязанности сторон и даже «гаечный ключ» в виде штрафов за невыполнение. Чиновники обожают такие схемы: построил бизнесмен платную дорогу — 20 лет собирает деньги с водителей, но если ямы появятся раньше срока — ремонт за его счёт. А граждане… Ну, они просто хотят ездить без тряски.
На рисунке 1 наглядно представлены определение, принципы, виды и механизмы ГЧП, действующие в пределах российской территории.
Рисунок 1 – Определение, виды и механизмы ГЧП, применяемые в РФ
Представьте, что государство гигантский магазин игрушек. В его полках пылятся дороги, больницы, электростанции и даже мусорные полигоны. Это и есть предмет ГЧП — всё, что относится к инфраструктуре, от которой зависит наша повседневность. Но есть проблема: чиновники не всегда умеют «играть» в эти игрушки так, чтобы они приносили радость (читай: прибыль и пользу). Тут-то и вступает бизнес — как старший брат, который обещает починить сломанную железную дорогу, если ему разрешат брать плату за проезд.
Объект же ГЧП сама «игра»: оказание услуг, которые мы, граждане, часто воспринимаем данностью. Включили свет? Спасибо частнику, который модернизировал подстанцию по договору с мэрией. Проехали по новой трассе без ям? Бизнес 20 лет копил на ремонт, взимая плату за тоннель. Государство здесь — не владелец, а строгий арендодатель: «Поиграть можно, но верните в целости и сохранности!»
В каких областях наиболее развит опыт ГЧП?
1. Транспортная инфраструктура
Вспомните какую-нибудь платную трассу, которую построили на месте разбитой грунтовки - ГЧП в действии. Частник вкладывается в асфальт, мосты и даже «умные» светофоры, взамен 30 лет собирает оплату за пользование проездом. То же и с аэропортами: бизнес строит терминал с лаунж-зонами, а государство разрешает брать доплату за кофе с видом на взлётную полосу.
2. Социальная сфера
Школа с бассейном и IT-лабораториями? Возможно, её построил частный инвестор, договорившись с областью о налоговых каникулах. Или частная клиника, которая лечит пациентов по ОМС, но арендует здание у мэрии за символическую плату. ГЧП здесь благотворительность с взаимной выгодой: бизнес получает лояльность, власть — объекты без дыр в бюджете.
3. Энергетика
Солнечные панели на крышах домов, «умные» сети, которые не глохнут во время урагана — всё может быть частью ГЧП. Частная компания модернизирует электросети, а государство гарантирует, что тарифы не улетят в космос. В идеале — мы получаем свет без перебоев, бизнес — прибыль, чиновники — отчеты о «зелёной» энергетике.
4. Коммуналка
Даже ваша мусорка может стать полем для ГЧП. Частный оператор строит завод по переработке отходов, муниципалитет обязывает жителей сортировать пластик, а через 15 лет город получает экологичный объект вместо свалки. И да, если компания начнёт халтурить — штрафы будут такими, что проще убрать за всеми лично.
Почему работает?
Государство словно говорит: «Вот вам песочница — стройте замки, но делитесь с нами песком». Бизнес, вдохновлённый перспективой долгосрочной прибыли, вкладывается в проекты, которые чиновники не потянули бы в одиночку. А мы, граждане, получаем инфраструктуру, которая (теоретически) не развалится через год.
ГЧП: Государство и бизнес открывают совместный ресторан (а потом 10 лет спорят о меню)
Представьте, что ГЧП — не простой договор, а общий бизнес-план, где государство арендует бизнесу - кухню, а он обещает кормить людей деликатесами. Но вместо поваров тут юристы, вместо ингредиентов — инфраструктура, а вместо чаевых — бюджетные субсидии. Давайте разложим по полочкам, чем эти отношения отличаются от простого госзаказа:
1. Инвестиции + эксплуатация = два в одном
ГЧП — типа покупки кофе-машины для кафе: сначала бизнес вкладывается в дорогой аппарат (строит дорогу/больницу), потом десятилетиями продаёт латте (взимает плату за проезд/услуги). Государство тут не просто заказчик — оно соинвестор, который разрешает использовать «свою» воду и электричество, но требует долю с продаж.
2. Этапы: от «посади дерево» до «собери урожай»
- Затратный этап: Вы копаете яму, сажаете дуб, поливаете инвестиции в инфраструктуру. Деньги уходят быстрее, чем мороженое на солнце.
- Доходный этап: Через 10 лет под дубом открываете эко-кофейню. Прибыль идёт на возврат кредитов за саженцы и лейки. В госзаказе такого нет — там чиновник платит разово и забывает, как вас зовут.
3. Сроки: не спринт, а марафон с препятствиями
ГЧП-проекты длятся дольше, чем некоторые браки. Причина? Бизнесу нужно 15–20 лет, чтобы «отбить» вложения. Ипотека, но вместо квартиры — платная парковка у метро. А госзаказ - скоростное свидание: построил школу за три года — получил деньги и свободен.
4. Договор: том, который не прочитать без бутылки вина
Контракт ГЧП не бумажка на салфетке, а талмуд с приложениями, где каждая запятая — потенциальный судебный иск. Почему так сложно? Потому что нужно предусмотреть всё: от цены на бетон в 2040 году до штрафов, если частник забудет покрасить забор вокруг АЭС. Юристы зарабатывают на этом больше, чем инженеры.
5. Риски: «Ты — за ураганы, я — за дефолты»
Распределение рисков в ГЧП напоминает игру в «камни-ножницы-бумага»:
- Государство берёт на себя политические риски (вдруг запретят платные дороги?).
- Бизнес — операционные (если мост рухнет из-за халтуры, ремонт за его счёт).
- Форс-мажор вроде метеорита? Тут уж нужно договаривается — возможно, страховка покроет.
Фишка: Риски делят не поровну, а по принципу «кто лучше управляет». Например, частник отвечает за качество асфальта (он же профи), а регион — за изменение законов (тут уж бизнес бессилен).
На рисунке 2 представлены специфические особенности, которыми обладает ГЧП.
Рисунок 2 – Специфические особенности ГЧП
ГЧП напоминает швейцарский нож экономики: в нём есть лезвия на все случаи жизни. Одним можно «открыть» дорогу, другим — «разрезать» проблему с мусором, третьим — «подкрутить» тарифы на свет. Формы партнёрства варьируются наподобие нарядов для разных мероприятий: строгий костюм концессии для энергетики, джинсы операционного соглашения для ЖКХ, а то и экзотический плащ для космических проектов.
Предприниматели вступают в эту игру не ради альтруизма. Их цель — прибыль, но с оговоркой: печь пироги придётся по рецепту, одобренному государством. Можно продавать платные услуги в новой поликлинике, но нельзя забывать про бесплатные палаты для льготников. Можно строить элитное жилье на госземле, но только если рядом появится школа для детей из соседних хрущёвок.
Главное отличие от обычного бизнеса — здесь прибыль не самоцель, а побочный эффект от выполнения общественного заказа. Частник как бы говорит: «Я построю вам мост, но разрешите 20 лет брать плату за проезд». Государство парирует: «Хорошо, но если через пять лет появятся трещины — ремонтируйте за свой счёт».
Почему так много форм? Потому что мир не чёрно-белый. Иногда нужно не строить с нуля, а модернизировать старую больницу (тут подойдет управленческий контракт). Или передать бизнесу убыточный аэропорт, но с условием «оживить» его за свой счёт (здесь вступит концессия). А бывает, что власти просто хотят «арендовать» мозги предпринимателей для цифровизации школ — тогда рождаются аутсорсинговые схемы.
Кстати, принципы ГЧП — правила этикета за столом переговоров:
- «Не чавкать» — соблюдать баланс интересов;
- «Делиться десертом» — распределять риски;
- «Убирать за собой» — гарантировать долгосрочную устойчивость.
На рисунке 3 представлены принципы, на которых строится ГЧП.
Рисунок 3 – Принципы ГЧП
ГЧП часто напоминает азартную игру, где бизнес бросает кости в надежде на прибыль, а государство тихонько отодвигает свои фишки подальше от рисков. Чем выше потенциальный доход, тем больше подводных камней — и тут начинается тонкий танец: чиновники мастерски жонглируют ответственностью, перекладывая её на партнёров, а те в ответ накручивают ценники проектов «на всякий случай». Получается замкнутый круг: риск и доход сцеплены как сиамские близнецы, а справедливо поделить их — задача сложнее, чем разрезать атом.
Именно поэтому эксперты твердят: нужно не тушить пожары постфактум, а тщательно просчитывать риски ещё на стадии проектирования. Не «давайте построим хоть что-то», а «давайте представим, что будет, если цены на бетон взлетят или чиновники поменяют правила». Типа собирать мебель по инструкции — пропустишь шаг, и вместо шкафа получится абстрактная инсталляция.
Но если всё сделать правильно, ГЧП становится волшебной палочкой для регионов:
1. Социальные объекты растут вроде грибов после дождя, а экономика получает толчок — не из бюджета, а из карманов инвесторов.
2. Бюджет вздыхает с облегчением: вместо того чтобы выложить миллиард сразу, можно платить по частям 20 лет — цена рассрочки за новую инфраструктуру.
3. Эффективность трат растёт — частник-то знает, что каждая копейка его личная. Чиновники бы закупали лавочки по цене люксовых диванов, а бизнес ищет способы сэкономить без потери качества.
Секрет в том, чтобы превратить ГЧП из рулетки в шахматы: просчитать ходы наперёд, уравновесить интересы и помнить, что финальная цель — не просто прибыль, а рабочие места, новые школы и дороги без ям. Ведь если проект провалится, проиграют все — даже те, кто в начале радостно делил риски.
ГЧП в виде брака по расчету, где государство и бизнес заключают союз не от большой любви, а ради общего блага. Представьте: власти мечтают о новой дороге, но бюджет трещит по швам. Тогда они ищут предпринимателя, готового вложиться в асфальт и отбойники, а взамен разрешают ему 20 лет собирать плату за проезд. В итоге чиновники получают инфраструктуру без единой копейки из казны, бизнес — долгосрочную прибыль, а водители — трассу без ям.
Как отмечает директор Центра развития ГЧП М.В. Ткаченко, не благотворительность, а полноценный бизнес-проект с господдержкой. Государство здесь выступает не спонсором, а «крышей»: страхует риски, меняет правила игры и следит, чтобы частник не превратил больницу в элитную клинику для избранных.
Но чтобы такой альянс состоялся, нужно соблюсти условия:
1. Физический результат — мало нарисовать красивый макет в PowerPoint. Нужно построить, отремонтировать или модернизировать реальный объект: школу, электростанцию, метро.
2. Частные деньги — бизнес не просто берет подряд, а вкладывает свои кровные. Если бы вы не только согласились покрасить забор соседа, но и купили краску за свой счёт.
3. Возврат инвестиций «по факту» — предприниматель получает прибыль только после начала работы объекта. Например, платная клиника возвращает вложения за счёт пациентов, а не бюджетных траншей.
4. Неторопливые сроки — проект тянется десятилетиями, вспомните Санта-Барбару, сериал с множеством сезонов. За это время можно и технологии сменить, и три кризиса пережить.
Фишка в том, что ГЧП — не разовая сделка, а долгий роман с взаимными обязательствами. Если частник сбежит на полпути, штрафы будут такими, что проще достроить мост. Если чиновники передумают — компенсации вскроют бюджет, как консервную банку.
ГЧП в России — конструктор с десятками деталей: можно собрать мост, больницу или даже цифровую платформу, но только если выбрать правильную схему. Минэкономразвития, словно опытный инструктор, предлагает несколько «коробок» с вариантами:
1. Концессии
По закону № 115-ФЗ - аренда с приключениями. Частник вкладывается в гособъект (например, аэропорт), 20 лет им управляет, собирает плату за услуги, а потом возвращает государству. Но если разобьёт «посуду» (допустим, завалит ремонт), штрафы будут космическими.
2. Региональные соглашения
Тут правила пишут местные власти. Хочет область построить плавучую гостиницу на озере — заключает договор с бизнесом на своих условиях. Гибко, но рискованно: в одном регионе могут дать налоговые каникулы, в другом — завалить проверками.
3. Долгосрочная аренда + инвестиции
Представьте: муниципалитет сдаёт бизнесу полуразрушенный ДК за рубль в год, но с условием — отреставрировать за свой счёт. Через 15 лет здание превращается в арт-кластер, а город гордо говорит: «Это наше, но спасибо арендатору!»
4. Контракты жизненного цикла (КЖЦ)
По закону № 44-ФЗ это «всё включено»: частник не только строит школу, но и 10 лет её обслуживает — чинит трубы, меняет лампочки, даже цветы поливает. Оплата — по факту, типа подписки на Кинопоиск: платишь за результат, а не за попытку.
5. Договоры с госучреждениями
Если у компании в уставе больше 50% госучастия (например, «РЖД» или «Росатом»), она может заключать ГЧП-сделки по закону № 223-ФЗ. Семейный бизнес: «папа»-государство даёт задание, «сын»-корпорация ищет подрядчиков, но деньги всё равно семейные.
Почему важно? Представьте экономику в виде гоночной машинки. Если инфраструктура — разбитая трасса с ямами (нет дорог, слабая энергосеть), то как бы вы ни давили на газ, финиша не увидите. ГЧП — ремонтная бригада, которая латает асфальт за счёт инвесторов, чтобы бизнес мог разгоняться без риска пробить подвеску.
Но каждая форма — отдельный инструмент. Концессия — мощный пресс, КЖЦ — точная отвертка. Ошибешься в выборе — и вместо моста получится сарай с табличкой «ГЧП». Поэтому юристы здесь ценятся подобно шаманам: только они знают, магию, сочетать статьи законов с аппетитами бизнеса.
В таблице 2 представлены различия между указанными формами, посредством которых реализуется ГЧП, а также их классификация.
Таблица 2 – Классификация основных форм ГЧП[3]
ГЧП в России или шкаф с инструментами, где каждый ключ подходит к определённому замку. Возьмёте концессию — откроете дверь в транспортную инфраструктуру. Достанете «совместное предприятие» — соберёте мост между госбюджетом и частным кошельком. А если подключить BOOT или BOT — можно строить тоннели, беря опыт в Европе, где бизнес сначала вкладывается, потом 20 лет стрижёт купоны, а затем возвращает объект государству, будто арендованную яхту.
С 2015 года, когда приняли закон № 224, у нас появились и заморские «специи» в меню ГЧП. Раньше варили щи по-русски — теперь готовим паэлью по-испански (BOT), карри по-индийски (DBOT) и даже суши по-японски (BOO). Суть та же: бизнес строит, управляет, а потом передаёт актив обратно. Но если в мире эти схемы отточены десятилетиями, у нас они пока рецепты из кулинарного блога — пробуем, корректируем, иногда пересаливаем.
Российский опыт ГЧП напоминает подростка, который примеряет костюм взрослого. Да, мы уже не новички: платные трассы, умные больницы, модернизированные ТЭЦ — всё есть. Но глобально пока не дотягиваем до «винтажных» проектов вроде британского метро или сингапурского аэропорта. Почему? Мы ещё в пути. Запад начал танцевать ГЧП в 80-х под синтезаторные биты Рейганомики, а мы влились в партию ближе к 2010-м — с амбициями, но без наработанной пластики.
При этом если в мире ГЧП, образно, сериал с десятью сезонами, то у нас — энергичный пилотный выпуск. Успехи есть: тот же ЦКАД или Крымский мост (хотя споры о них не утихают). Но «фишечка» российского подхода — упор на социальные объекты. Где ещё бизнес согласится строить школы в сёлах, зная, что прибыль будет копеечной? Только если государство подкинет льгот или гарантий.
Государственно-частное партнёрство в России напоминает стройку, где вместо бетономешалки — Гражданский кодекс, а вместо крана — Бюджетный. Правовая база здесь — фундамент: если он шаткий, даже самый амбициозный проект рискует превратиться в «долгострой». Проблема в том, что единого закона, который бы чётко прописал правила игры для государства и бизнеса, до сих пор нет. Вместо этого ГЧП ютится на стыке налоговых, бюджетных и гражданских норм, незваный гость, который пытается найти место за столом, уже накрытым для других.
За рубежом этот механизм давно отлажен — там ГЧП швейцарские часы: точные, предсказуемые, с гарантией. У нас же пока, больше похоже на конструктор с недостающими деталями. Например, концессионные соглашения регулируются отдельным законом, а вот понятие «ГЧП» в федеральных актах ищете — не найдёте. Юристы шутят: «У нас есть всё, кроме инструкции». Регионы пытаются заполнить пробелы своими нормами, но получается лоскутное одеяло: в одной области бизнес чувствует себя уверенно, в другой — ходит по минному полю рисков.
Главная сложность — вопрос совмещения интересов. Государство хочет инфраструктуру «вчера», бизнес — гарантии возврата инвестиций, а граждане — качественные услуги без переплат. Пока правовая система не даёт чётких ответов, стороны напоминают участников оркестра, играющих без дирижёра: вроде все ноты, знают, но гармонии нет.
Кстати, в этом и парадокс: чем активнее регионы пытаются внедрять ГЧП, тем очевиднее необходимость федерального «руководства к действию». Без него проекты тонут в согласованиях, а инвесторы нервно пересчитывают риски. Как говорится, «хотели, как лучше, а получилось как всегда» — пока не появится ясный алгоритм, ГЧП будет оставаться эквилибристикой на юридическом канате.
В Приложении А представлена нормативно-правовая основа регулирования ГЧП.
Правовой конструктор с пазлами из кодексов и льгот
Если представить, что государственно-частное партнёрство, гигантский пазл, то российский законодатель выдаёт бизнесу и регионам коробку с деталями. Но вместо картинки на крышке — десятки законов, постановлений и кодексов. Собирать сложно, зато инструментов хватает:
1. Соглашение о разделе продукции — договорённость с соседом: «Ты копаешь нефть на моём участке, а я заберу часть в бюджет, но разрешу тебе продать остальное». Идеально для ресурсоёмких проектов, где риски высоки, но и прибыль пахнет чем-то большим, чем просто бензин.
2. Концессии — аренда с инвестиционным апгрейдом. Муниципалитет сдаёт бизнесу стадион 1980-х, а тот превращает его в технопарк с роботами и коворкингом. Через 20 лет объект возвращается городу — уже не развалина, а хайповый хаб.
3. Особые экономические зоны — клад для инвесторов. Здесь можно строить заводы и получать налоговыми каникулы, и остальные плюшки, которые так любят бизнес. Главное — не забывать, что льготы кончатся, а конкуренты не дремлют.
4. Инвестиционный фонд РФ — государственный кошелёк для амбициозных проектов. Хочешь проложить дорогу через тайгу? Подавай заявку. Но будь готов к условиям: «Мы дадим денег, но ты построишь ещё три моста и школу для лесников».
5. Российская венчурная компания (РВК) — спонсор для смелых идей. Если ваш стартап мечтает покорить рынок нанотехнологий или биотеха, РВК может стать тем ангелом, который верит в вас, даже когда банки смеются.
6. Региональные фонды развития — локальные «кубышки». Красноярск копит на новый аэропорт, Казань — на умный транспорт, а Мурманск — на терминал для арктических грузов. Бизнес подключается, но требует гарантий, что снегопад не похоронит проект.
7. Гос.корпорации — тяжеловесы в мире ГЧП. «Ростех», «Росатом», «РЖД» — эти гиганты не просто партнёры, а полноценные игроки, которые могут и тоннель пробить, и город будущего построить. Их контракты —слоёный пирог: многоуровневые, сытные, но пережевать сложно.
Что в сухом остатке? Российский ГЧП пока напоминает эксперимент алхимика: смешиваем статьи ГК с бюджетными нормативами, добавляем щепотку налоговых льгот — и ждём, когда прозвучит «эврика!». Иногда получается золото (Крымский мост, ЦКАД), иногда — свинец (заброшенные ОЭЗ, долгострои).
Но главное — инструменты есть. Теперь дело за малым: научиться собирать этот пазл так, чтобы картинка не напоминала абстракционизм, а радовала чёткими линиями инфраструктуры. И да, неплохо бы добавить в коробку инструкцию — федеральный закон о ГЧП, который расставит все точки над «i». А то ведь как в том анекдоте: «У нас всё есть, даже детали от другого набора!»
Действует ФЗ РФ № 224. В приложении «В» отражаются все правовые акты, которые приняты на основании указанного закона. Государственно-частное, муниципально-частное партнёрство (ГЧП и МЧП) — союз власти и бизнеса, а юридически закреплённый альянс. Суть - государство или муниципалитет объединяют свои возможности с частниками, чтобы совместно развивать экономику и улучшать жизнь людей. Представьте: от города земля, где бизнес строит современную поликлинику, а потом 20 лет управляет ей, возвращая вложения за счёт платных услуг — но так, чтобы льготники всё равно лечились бесплатно.
По закону № 224-ФЗ, принятому в 2015 году, ГЧП и МЧП считаются синонимами. Если бы «кофе» и «капучино» в меню обозначали одно и то же — упрощает жизнь, но иногда вызывает путаницу. Главное, что и там, и там стороны связывает договор: на 10, 20 или даже 30 лет. Цель — не просто «освоить бюджет», а привлечь частные деньги в инфраструктуру, технологии, социальные проекты, чтобы повысить качество услуг.
Кто в команде?
С одной стороны — государственный орган в лице различных министерств, региональных администраций и мэрий. С другой бизнесмены - строго определённые игроки:
- Госпредприятия и учреждения —«Российские железные дороги» и пр., которые могут выступать партнёрами в проектах модернизации вокзалов.
- Публично-правовые компании — такие гиганты «Роснано» или «ВЭБ.РФ», умеющие работать с инновациями и долгосрочными рисками.
- Контролируемые государством коммерческие структуры — дочерние фирмы госкорпораций и пр., которые строят мосты или IT-платформы.
- Некоммерческие фонды с госучастием — например, организации, развивающие городские пространства за счёт смешанного финансирования.
Зачем нужно? Чтобы чиновники не тратили годы на согласование каждого болта, а бизнес не боялся, что правила игры поменяются через месяц. Когда есть чёткий договор, прописывающий сроки, обязанности и штрафы за срыв, проще планировать. Муниципалитет получает новую школу без удара по бюджету, предприниматель — прибыль от аренды спортзала, а родители — место, куда ребёнок ходит с радостью.
Но есть нюанс: даже по закону № 224-ФЗ ГЧП в России — всё ещё эксперимент. Где-то получается как в Сингапуре (платные трассы с идеальным асфальтом), а где-то — как в плохом анекдоте (заброшенные технопарки). Однако инструменты есть — осталось научиться ими пользоваться без перегибов.
В Приложении С представлены объекты ГЧП и МЧП.[4]
ГЧП и МЧП, брачный контракт между властью и бизнесом, где «срок минимальной верности» — три года. Договор составляется по статьям Гражданского кодекса, словно ювелирный пазл: каждая строчка — гарантия, что партнёры не разбегутся при первых трудностях.
Но есть нюанс: бизнес, входя в «семейные» отношения с государством, обязуется не превращать дом в руины. Например, взяв под крыло теплоснабжение города, нельзя вдвое сократить сотрудников котельной или взвинтить тарифы так, что пенсионеры будут топить печи книгами. Власть же, формально уходя из отрасли, остаётся бдительным «свекром» — следит, чтобы цены на тепло не взлетели до космических высот, а качество услуг не упало ниже плинтуса.
Главы регионов и мэры здесь — главные распорядители на свадьбе. Они решают, кому доверить строительство школы или модернизацию водоканала, объявляют конкурсы (если, конечно, в женихах не замечен федеральный центр — тогда правила меняются). А ещё назначают «тамаду» проекта — ответственного, который будет следить, чтобы всё шло по сценарию: невеста-инфраструктура в срок, торт-финансирование без комков.
Фишка в деталях:
- Муниципалитет может разрешить бизнесу управлять бассейном, но запретит закрывать детскую секцию ради платных спа-зон.
- Регион вправе передать частнику автодорогу, но обяжет его ежегодно отчитываться за каждую выбоину.
- Если проект провалится, штрафы для бизнеса будут такими, что проще достроить объект, чем банкротиться.
По сути, ГЧП игра в долгую, где ставки высоки, но и выигрыш стоит усилий: регионы получают инфраструктуру без разорения бюджета, бизнес — прибыль с социальным имиджем, а граждане — услуги, которые не стыдно назвать качественными. Главное — не забывать, что за праздничным фуршетом из льгот и субсидий стоит жёсткий контракт. Как говорится, «любовь любовью, но договор — в рамку над столом».
В таблице 3 представлены полномочия публичного партнера - участника ГЧП и МЧП.
Таблица 3 – Полномочия публичного партнера в области ГЧП (МЧП)[5]
Частный бизнес в ГЧП, образно, арендатор в чьей-то квартире: можно сделать ремонт, поставить мебель, но выселяться придётся тогда, когда попросят, или в указанный в договоре. Муниципалитет остаётся хозяином земли, лесов или водных объектов, а предприниматель получает лишь временный «пропуск» — право управлять ресурсами, но не владеть ими. Например, построить платную парковку на городском участке или модернизировать старую котельную, но без возможности продать их или передать другому.
Новое законодательство превратило отбор проектов в строгий кастинг. Чтобы попасть в «свиту» ГЧП, бизнес должен доказать, что его заявка — не фантазия, а чёткий план с обязательными элементами:
1. Стройка или реконструкция — не просто косметический ремонт, а фундаментальные изменения. Если взялся за стадион — преврати его в многофункциональный комплекс, а не просто покрась трибуны.
2. Финансирование — либо полная оплата из своего кармана, либо партнёрство с бюджетом по принципу «ты — материалы, я — работа».
3. Эксплуатация — десятилетиями содержать объект в идеальном состоянии, коллекционер — раритетный автомобиль.
4. Особые условия владения — даже если объект формально передан бизнесу, на нём висит «ипотека» в виде обременений. Например, построил частник школу — но не может её продать или перепрофилировать без разрешения властей.
Муниципалитеты здесь — не просто наблюдатели, а строгие режиссёры. Они следят, чтобы бизнес не превратил социальный проект в коммерческую ловушку. Допустим, открыл частник платный спортзал при школе — пусть, но льготные абонементы для пенсионеров обязательны. И да, если через пять лет асфальт на новой дороге просядет, ремонтировать его будет арендатор, а не бюджет.
Фишка в том, что ГЧП симбиоз амбиций и контроля. Бизнес получает поле для манёвра, но в рамках жёстких правил. Если бы вам разрешили вести машину, но только по навигатору муниципалитета и со скоростью не выше 60 км/ч. Зато в случае успеха — аплодисменты от всех: власти хвастаются инфраструктурой, предприниматели считают прибыль, а граждане наслаждаются сервисом без переплат.
ГЧП в регионах России конструктор, где вместо деталей — законы, а вместо инструкции — стратегии, концепции и целевые программы. Местные власти пытаются собрать из этого пазла работающую модель, но часто не хватает винтиков. Вот какие «кирпичики» есть в их коробке:
– Стратегии развития — этакие «дорожные карты» на 10–20 лет вперёд. Типа: «К 2040 году построим 100 школ через ГЧП, но как именно — узнаете в следующей серии».
– Региональные законы о ГЧП — правила игры, которые каждый субъект пишет под себя. В одних регионах чёткий гайдлайн, в других — сборник пожеланий в духе «мечтать не вредно».
– Целевые программы — списки желаний с бюджетом «как повезёт». Хочется и метро, и умные светофоры, но денег хватает только на ремонт трёх дворов.
– Инвестиционные фонды — региональные «кубышки», куда складывают деньги в надежде, что бизнес добавит своё и построит хоть что-то.
Проблема в том, что бюджетный пирог с каждым годом всё тоньше, а аппетиты растут. Муниципалитеты разрываются между «надо построить больницу» и «денег только на аптечку». ГЧП здесь — попытка испечь торт без муки: бизнес даёт яйца и сахар (инвестиции), власть — рецепт (землю и разрешения), но духовка (законодательство) то перегревается, то гаснет.
Где затыки?
– Риски vs гарантии — как делить ответственность, если цены на стройматериалы взлетят? В законах прописано примерно: «Договоритесь на месте».
– Инвестиционные условия — одни регионы заманивают бизнес налоговыми каникулами, другие — только расплывчатыми обещаниями.
– Долгий срок ( не = ) стабильность — сегодня губернатор поддерживает проект, а завтра новый глава региона скажет: «А кто тут договорился? Не, не слышали».
Закон о ГЧП субъекта РФ — градусник, показывающий зрелость региона. Где-то толстый том с алгоритмами на каждый чих, где-то — три страницы общих фраз. И пока не будет чётких федеральных правил, ГЧП останется игрой в «каждый сам за себя»: предприниматели носят проекты по кабинетам, а чиновники перекладывают бумаги, вспоминая фразу «Хотели как лучше…».
ГЧП в России сегодня — пазл, где половина деталей потерялась под диваном. Регионы пытаются собрать картинку, используя свои законы. Одни, участники типа Санкт-Петербурга, прописывают чёткие правила: «Стройте школы через концессии, вот гарантии, вот сроки». Другие ограничиваются общими фразами вроде «давайте дружить с бизнесом», но как именно — не уточняют.
О проблемах, которых хватит на три сезона драмы:
1. Стратегия? Нет и не может быть единого плана развития ГЧП на 10–20 лет, в связи с не понимаем того что произойдет в мире. Строить инфраструктуру, если даже Москва, СПб и Казань играют по разным правилам?
2. Невидимые законы. Хотите запустить масштабный проект в энергетике? Удачи согласовать земельный, бюджетный и концессионный кодексы — три медведя в одной берлоге, не поделили роли и полномочия.
3. Банки спят. Кредиты под ГЧП-проекты выдают неохотно — слишком много рисков, а госгарантии расплывчаты.
4. Цена бумажной волокиты иногда выше, чем стоимость самого проекта. Чтобы согласовать строительство моста, нужно столько документов, что ими можно вымостить этот самый мост с асфальтом и освещением.
5. Кадровый голод. Специалистов, которые понимают ГЧП от А до Я, меньше, чем айфонов в 2007-м. Опыт перенимают методом тыка: «А давайте как в том проекте 2018-го… или нет, там же провал был?»
Что делать?
– Принять федеральный закон-компас, который расставит ориентиры для всех: делить риски, какие формы партнёрства использовать, защитить инвесторов. Без этого ГЧП так и останется лотереей: повезёт региону с инициативным губернатором — будет мост; нет — продолжат ездить по грунтовке.
– Регионам — не копировать друг друга, а экспериментировать. Например, Красноярск мог бы разработать льготы для ГЧП в Арктике, а Сочи — для туристических объектов. Главное — чтобы локальные законы не конфликтовали с федеральными, как кошки с собаками.
– Можно создать «школу ГЧП» — готовить грамотных юристов и управленцев, которые говорят на языке бизнеса, и чиновников. Пока что такие специалисты — все о них слышали, но мало кто видел.
Если всё сделать правильно, ГЧП станет не экзотикой, а рутиной, где заказать такси через приложение. Бизнес будет знать: вложусь в детский сад — не обожгусь на внезапных штрафах. Муниципалитеты перестанут бояться, что частник сбежит с ключами от инфраструктуры. А граждане… Ну, они просто хотят, чтобы свет горел, дороги не проваливались, а поликлиники лечили, а не доводили до инфаркта.
Финал.
ГЧП - приспособление, символ прогресса и единства целей России.
Напротив всех вызовов, государственно-частное партнёрство становится проводником между амбициями и возможностями бизнеса и социальными задачами государства, превращая мечты в жд-бетон, асфальт и цифровые технологии. Да, этот путь только начинается, но сегодня Россия открыто показывает миру, вопреки жесточайшим условиям санкций и глобальной беспорядочности способна создавать неподсильные многим инфраструктуры — Крымский мост, ЦКАД, умные города, и это далеко не вест список. Эти проекты и объекты — наше заявления о наших возможностях созидать будущее вместе.
Для бизнеса ГЧП — реальный шанс стать частью истории. Вместо конкуренции — синергия. Вместо рисков — долгосрочные гарантии. Предприниматели получают не просто контракты, а возможности менять жизни людей, давая будущее, будь то строительство школ в глубинке или создание «зелёных» электростанций в Арктике. А государство, доверяя частникам, освобождает энергию для стратегических задач, сохраняя власть над действительно важным: качеством жизни граждан.
Россия учится, растёт и уже задаёт тренды. Да, нам нужны федеральные законы-компасы, кадры-новаторы и смелые эксперименты регионов. Но разве это не признаки молодости, за которой следует зрелость? Каждый новый проект ГЧП — опыт и урок, каждый успех — доказательство: страна можем больше, чем о ней думают!
Гордиться есть чем. ГЧП — не копирование Запада, а логичная симметрия на вызовы времени. Экономика доверия, где чиновники и бизнесмены говорят на одном языке — языке результатов. Когда частная клиника в селе лечит по ОМС, а платная трасса спасает логистику целого региона — подобным образом выглядит и есть новая русская модель сотрудничества, достойная уважения.
Будущее уже здесь. С каждым годом ГЧП становится не экзотикой, а нормой. Сегодня мы лишь рисуем контуры этой системы, завтра она станет каркасом для прорыва — с Далекого Востока до Калининграда. Россия, умеющая говорить с бизнесом на ты, инвестировать в инфраструктуру и ставить амбициозные цели, —та страна, которая уже сама задаёт правила игры.
ГЧП, наш реальный билет в эпоху, где государство не «надзиратель», а партнёр, где бизнес не «спекулянт», а созидатель, и граждане — не зрители, а главные бенефициары прогресса. И разве не повод гордиться страной, которая, гордым Фениксом, строит себя заново — умнее, технологичнее, могущественнее? Вместе — значит, по-русски!
Благодарю вас за то, что прочли эту статью. Пора уже применять иностранные модели нам во благо народа и страны! Комментируйте, ставьте лайки, подписывайтесь на канал — это будет мощной мотивацией для созидательного процесса. И конечно, дальше будет больше интересного.
Всем добра и здоровья!
-------------------------------------------------------------------------------------------
Дорогие наши люди - читатели и друзья! 🌟 💖 🌟 💖 🌟
Спасибо, что вы с нами — ваше внимание как энергия для нас, мысли, лайки, комментарии и репосты вдохновляют каждый день и придают сил для новых свершений! Мы стараемся делиться с вами качественным контентом, который вдохновляет, учит, смешит и объединяет. Но чтобы расти и развиваться, нам нужно чуть больше: ваша поддержка.
Почему это важно для нас?
Каждый донат помогает:
🔹 Создавать новые материалы, исследования и проекты, которые меняют мир к лучшему. Каждый Ваш донат — это истории, которые меняют жизни!
🔹 Поддерживать авторов и экспертов, вкладывающих в материалы душу и время, и пишут для Вас ночами.=)
🔹 Улучшать платформу — делать её удобнее, быстрее и доступнее для всех, уютное место где вы будете как дома, под уютным пледом с книжкой и чаем)
Даже чашка кофе может стать волшебной и имеет большое занчение! ☕
👉 Купить нам кофе
👉 Стать частью команды
👉 Стать постоянным спонсором
Вместе мы можем больше! Вы — наши главные герои. Ваша помощь — это не просто финансы. Это сигнал: «Мы верим в вас! Продолжайте!». Спасибо, что верите! И участвуете в жизни проекта.
P.S. Не забывайте: добро всегда возвращается оно как бумеранг – и мы его Вам обязательно вернем в виде новых интересных и необычных статей. Мы обязательно отметим вашу поддержку!
С благодарностью и любовью,
Команда канала «Эрудит» 💛
---------------------------------------------------------------------------------------------
Переработанные источники информации.
[1] Мочальников В.Н. Теория и практика государственно-частного партнерства: учебное пособие / В.Н. Мочальников, М.Е. Мнохина. – М.: Экономика, 2013. – С.98-99.
[2] Яцечко С.С., Альпидовская М.Л. Подходы к определению сущности понятия «государственно-частное партнерство»: российская практика // Экономика устойчивого развития. – 2019. – №. 3. – С. 91-93.
[3] Механизмы государственно-частного партнерства. Теория и практика: учебник и практикум для вузов / Е.И. Марковская [и др.]; под общей редакцией Е.И. Марковской. – Москва: Издательство Юрайт, 2022.
[5] Федеральный закон 13.07.2015 № 224-ФЗ «О государственно-частном партнерстве, муниципально-частном партнерстве в Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (ред. от 01.05.2022) // Собрание законодательства РФ. 2015. № 29 (ч. I).