Ангелочек
Утро нового дня было великолепным. Слегка подёрнутые льдом лужицы, игравшие яркими блёстками в лучах яркого солнца, давно переставшего согревать готовящуюся к зиме землю, казались россыпью бриллиантов, оброненных рассеянным обладателем несметных богатств. Бодрящий морозец и пушистый снежок, покрывший кое – где до сих пор не сбросившие свои зёлёные и багряные листья деревья переполняли душу романтичной Лизы счастьем. Правда, изредка её приподнятое настроение омрачалось мимолётно налетевшим воспоминанием о скором отъезде. Ей совсем не хотелось покидать поместье и уезжать в скучный и серый Санкт-Петербург, где семейство Муратовых проводило почти каждую зиму. Она с удовольствием осталась бы в имении, где её романтически настроенная душа ежесекундно наслаждалась тихой деревенской красотой, и где ей было комфортно и радостно.
На мгновенье сердце девушки замерло, а душа, минуту назад рвавшаяся в полёт от счастья, наполнилась предчувствием беды. С малых лет девочка обладала удивительным даром чувствовать и предугадывать события, которые должны были только ещё произойти. Это происходило у неё как бы само собой и до определённого возраста не казалось девочке странным. Странным ей казалось то, что другие люди не могут видеть того, что временами так ясно видит она. Предчувствие того, что сегодня должно произойти что-то из ряда вон выходящее, испугало молоденькую девушку.
Красавица Лиза, которой завтра должно было исполниться пятнадцать, считалась крепостной князей Муратовых, но занимала в княжеской семье особое и никому не понятное положение. Барыня Екатерина Ильинична не заставляла её выполнять тяжёлую работу и одевала как барыньку. Ей также дозволялось во время трапезы сидеть за одним столом с Мишенькой молодым семилетним барином, которого Лиза любила как брата. Круг её обязанностей был не велик. Ей надлежало учить молодого барина иностранным языкам, которыми она владела с детства.
Отца Лизочки никто никогда не видел, а о матери в имении было не принято говорить вслух. Долго служившая в господском доме прислуга помнила, что Мария то ненадолго появлялась в имении, то исчезала из него на несколько месяцев. А последние несколько лет о ней вообще не было никаких вестей, отчего многие стали за глаза называть Лизочку сироткой.
Девочке было чуть больше пяти, когда она впервые попала в родовое имение князей Муратовых. Барыня Екатерина Ильинична, извещённая прислугой о том, что к дому подъехала коляска с барином, бросилась навстречу брату. Со слезами на глазах она долго обнимала Николая, по-бабьи причитая и пеняя ему:
- Я грешным делом стала подумывать, что тебя и в живых-то нет. Разве можно так, Николай? Что же ты даже весточку не прислал?
- Успокойся, Катюша, - нежно обняв её, отвечал брат. – Видишь, я жив и здоров.
- Пойдём скорее в дом. Что это я на крыльце тебя держу?
- Знакомься, Катюша, это очень дорогой для меня человек, которому я обязан жизнью, - сказал Николай, повернувшийся к коляске, у которой стояла красивая молодая женщина, державшая на руках спящую девочку. – Распорядись, чтобы Мэри и малышке приготовили комнату. И пусть обязательно истопят баню.
Только после слов брата находившаяся в сильном возбуждении барыня обратила внимание на его спутницу. Незнакомка была красивой женщиной, чем сразу не понравилась княгине Муратовой, сердце которой захлестнула сестринская ревность.
- Если бы Николай решил жениться и отказаться от своих странных поездок, я была бы очень рада. Вот только ему нужна вовсе не такая женщина, - подумала с уверенностью в своей правоте Екатерина Ильинична.
На незнакомке было эффектное и дорогое платье, купленное, скорее всего, в одном из модных заграничных магазинов, что вызвало ещё большую неприязнь у провинциальной барыни, не любившей всё иностранное. Княгиня с ног до головы осмотрела незнакомку, но та смело выдержала её неприветливый взгляд.
- Ишь ты, гордячка какая. Смотри, как вольно держится! - Подумала княгиня с неприязнью.
Спящая девочка, одетая в красивую кофточку, украшенную рюшами и кружевами, на мгновенье приоткрыла глаза, обвила шею матери руками и опять заснула. Юная мать наклонилась к ребёнку и осторожно поцеловала спящую дочку. При этом княгиня Муратова заметила, как глаза гордой незнакомки наполнились нежность. Малышка внешне напоминала ангелочка, правда, была слишком худенькой. Её лицо, как и лицо матери, покрывал непривычный для этих мест загар, и хозяйке поместья оставалось только догадываться из каких странствий вернулся её любимый брат и его новая знакомая.
- Пойдёмте со мной, - обратилась княгиня к незнакомке, - я покажу Вам Вашу комнату.
- Катюша, - ласково подсказал ей брат. - Она ни слова не понимает по-русски, поэтому тебе придётся общаться с ней на французском языке.
- Ник, помоги мне донести Лиз, - обратилась Мэри к князю по-английски.
Николай Ильич бросился к незнакомке и аккуратно взял из её рук спящего ребёнка. Он заметил, как Екатерина Ильинична неприязненно поджала губы, и сразу понял, что твориться в душе непримиримой сестры.
- Она явно ревнует меня к Мэри. Когда две женщины не могут поделить одного мужчину, в доме становится невозможно жить, - с грустью подумал князь.- Больше всего, конечно, достанется Мэри.
Как только Николай Ильич появился в родном доме, он стал проводить большую часть времени с гостьей, лишь изредка оказывая внимание сестре. Того, которого после кончины супруга ей так не хватало. Прошёл уже не один год со дня кончины её супруга, а молодая вдова всё ещё продолжала страдать от одиночества. Николай Ильич относился к Мэри очень нежно и бережно, и вскоре княгиня начала замечать, что его отношение к гостье не просто благодарность за спасённую ему иностранкой жизнь.
- Да он любит её! - Догадалась княгиня. - Может быть, Лиза – это его ребёнок? Надо бы как-то его об этом расспросить.
Долго терпеть она не смогла и уже на следующий день, считая, что они с братом самые родные на свете люди и между ними не может быть тайн, прямо спросила брата о незнакомке и её ребёнке.
- Николай, я вижу, что ты любишь эту женщину, и мне обидно, что ты скрываешь от меня правду. Я ещё в день твоего приезда догадалась, что Лиза твоя дочь.
- Ты ошибаешься, Катюша. Я действительно люблю эту женщину, и многое бы отдал за то, чтобы девочка была моей дочерью.
- Так что же ты изводишь себя? Женись на ней.
- Отец девочки даже не знает о её рождении, а Мэри до сих пор любит только его. Я же для неё только друг и не более того.
- Глупости всё это! Разве когда нас выдавали замуж, кого-то спрашивали о любви? Нашёлся хороший человек, родители сговорились и отдали. Потом пошли дети, и, глядишь, уже все прижились друг к другу. Ей ли противиться, имея на руках незаконнорожденного ребёнка? Она должна ноги тебе целовать за твоё предложение.
- Мэри особая женщина. Она будет рядом только с тем мужчиной, которого выберет сама. Другие мужчины, кроме отца её дочери, для неё не существуют.
- Почему тогда отец не рядом с ней?
- Я же сказал, что он не знает о том, что у него есть дочь.
- Вот те на! Иметь незаконнорожденное дитя да ещё сметь артачится. Такое могут позволить себе только иностранки.
- Сестра, я попрошу тебя относиться к ней с должным уважением, - потребовал князь. - Хотя бы за то, что она спасла жизнь твоему единственному брату.
- До её приезда в имение Николай не позволял себе так со мной разговаривать, – отметила для себя княгиня, отчего испытала ещё большую неприязнь к приживалке.
Екатерина Ильинична поняла, что брат недоволен её высказываниями и даже немного зол на неё, поэтому прежде чем покинуть кабинет брата недовольно заявила:
- Сносить приживалку и её дочь я буду, а вот угождать ей, ты уж меня уволь!
- Да, не сладко придётся тебе здесь, дорогая моя Мэри, - подумал князь Муратов, когда за сестрой закрылась дверь кабинета. – Но другой возможности спасти Ангелочка, у нас пока нет.
Поселившаяся в поместье Муратовых Мэри Гранд, ставшая на российский манер Марией, с трудом привыкала к российской жизни. Но она даже виду не показывала, как нелегко даётся ей отшельническая жизнь в российской глубинке. Вскоре всем стало казаться, что даже отношения строгой барыни и приживалки, как она за глаза называла Мэри, стали входить в нормальное русло. Екатерина Ильинична смирилась с тем, что иностранка не отвечает брату взаимностью, а тот продолжает страдать от неразделённой любви. И только временами всё также позволяла себе нелицеприятно высказаться по поводу Мэри.
Англичанка быстро стала понимать чужой язык и пыталась при каждом удобном случае говорить на нём. Она говорила большими и витиеватыми фразами, правда, временами строила их так неумело, что прислуга незаметно подсмеивалась над ней, прыская в кулак. И только конюх Митрич, который обожал девочку, пытался рьяно защищать её мать.
- Глядите, дурёхи, как барыня старается, - осаживал он девушек. - Приехала ни бельмеса по - нашему не понимала, а теперь гляди как шпарит.
Ангелочку, как все сразу же стали называть девочку, чужой язык давался значительно легче. Играя с деревенскими детьми, она постигался его ненавязчиво и быстро.
Барин и маменька часто уезжали из дома, иногда пропадая на полгода или год. Бывали случаи, когда Илья Николаевич возвращался в имение один, а маменька появлялась в нём лишь спустя несколько месяцев. Лизочка почти привыкла к такому положению дел и всякий раз с большим нетерпением ждала возвращения любимой маменьки, дату приезда которого она странным образом угадывала за несколько дней или даже недель.
Будучи в имении, князь Николай обычно был занят написанием каких-то важных бумаг, за которыми из столицы приезжали курьеры. Со временем к их посещениям имения Муратовых все привыкли и воспринимали их как что-то само собой разумеющееся. Но иногда в имение к барину Николаю Ильичу приезжали важные люди в экипажах, запряжённых красивыми и ухоженными лошадьми, и тогда весь дом начинал «ходить по струнке», лишь изредка шёпотом подавая друг другу короткие реплики. Важные гости уходили вместе с Николаем Ильичом в кабинет и за плотно закрытой дверью подолгу о чём-то беседовали.
В такие дни прислуга, запуганная строгой барыней, неслышно передвигалась по дому и была готова по требованию барина и его гостей тут же исполнить любое их желание или просьбу. Лизочка не любила, когда важные люди приезжали в имение. Правда, причина, по которой она испытывала к ним неприязнь, была несколько иной, чем у прислуживающей им братьи.
- Маменьку тоже позвали в кабинет, значит, пройдёт совсем немного времени, и она начнёт собираться в дорогу, - грустно констатировала наученная горьким опытом смышлёная девочка.
Когда переговоры заканчивались, гости обычно шли обедать в гостиную, где их ждали накрытые столы и строгая Екатерина Ильинична, которая в эти моменты проявляла чудеса невиданного гостеприимства. Проводив гостей, барин поднимался в комнаты Мэри, где разговоры взрослых продолжались ещё несколько часов.
- Ангелочек, - обращалась Мэри к дочери, - скоро сюда придёт Николай Ильич. Нам кое о чём нужно с ним поговорить, и мне не хотелось бы, чтобы нам мешали. Ты поиграй пока с куклой, а потом мы будем с тобой рисовать. Хорошо? - Мать целовала её в щёку, неизменно успокаивая дочь словами, которые Лизочка знала наизусть. - Иди, моя умница, поиграй. Маменька скоро освободиться, и мы снова будем вместе.
Лизочка садилась у тёплой голландки и, подражая поведению матери, нежно шептала своей кукле:
- Спи, Мотенька, будь умницей. Маменька будет разговаривать с барином, а он не любит, когда ему мешают.
Вошедший в комнату Николай Ильич услышал последние слова девочки и улыбнулся.
Лизочка редко появлялась в барском доме, поэтому её встречи с барином чаще проходили где-нибудь во дворе. Тогда, когда он проходил мимо играющего ребёнка и бросал на него мимолётный взгляд. Со стороны могло показаться, будто он не обращает на девочку никакого внимания, но она чувствовала своей маленькой душой, что этот большой и сильный человек по-настоящему любит её. Чувствительное сердечко не обманывало ребёнка. Князь Николай действительно питал к девочке очень нежные отцовские чувства, которые пока опасался выражать открыто.
Родным языком девочки был английский, и Николай Ильич настоял на том, чтобы Мария разговаривала с ней на русском и французском языках, сам же общался с девочкой исключительно на немецком и английском. Надо отметить, что девочка на радость маменьки и Николая Ильича проявляла в этом деле незаурядные способности. Обучение казалось ей забавной игрой, в процессе которой она старательно выговаривала и запоминала чужеземные слова.
В восьмилетнем возрасте Лизочка свободно болтала на трёх языках, не считая родного, была очень сообразительна, обладала удивительной памятью и умела считать в пределах тысячи. Барыня Екатерина Николаевна, ставшая после кончины мужа слишком набожной, поражалась способностям девочки и, крестясь, говорила, что всё это у незаконнорожденной от лукавого.
Способности девочки временами удивляли даже её мать, которая в семье Муратовых занимала тоже не совсем понятное положение. С одной стороны, казалось, что она была барыней. Её манеры, одежда, властный взгляд и наличие крепостной девки в услужении, говорили о её высоком положении в доме. С другой, она вместе с дочерью жила на втором этаже пристроя, где первый этаж отводился исключительно прислуге. Внимательная прислуга замечала, что Марии не разрешалось без согласия Николая Ильича покидать пределы поместья, писать письма, встречаться с родственниками и другими людьми. Её никогда не приглашали за стол вместе с гостями, посещавшими поместье, а наоборот, скрывали от них. Из всего этого следовало, что красавица - иностранка была крепостной.
Жилище девочки и её матери, по меркам российской глубинки, тоже было необычным. Красивые занавеси на окнах, перехваченные шёлковыми лентами, кресла на изящных гнутых ножках и даже камин – неведомая в этих местах роскошь, - всё это было только в их комнатах. Такое убранство раздражало барыню Екатерину Ильиничну, не любившую всё иноземное, и вызывало беспредельное любопытство дворовых. Среди прислуги о странностях в поведении иностранки Марии ходили разные невероятные слухи, которые иногда доходили до Екатерины Ильиничны.
- Николай, правду ли говорят, будто Мария каждое утро целый час просиживает на полу со скрещенными ногами, заставляя девочку делать то же самое? – Озабоченно спрашивала княгиня Муратова брата.
- Правда, - отвечал брат. – Она занимается медитацией и гимнастикой йогов.
- Она не только басурманка, но и великая грешница. Всевышний накажет её за это!
- Катюша, Мария как всякая любящая мать заботится о том, чтобы девочка росла здоровой. Они делают определённый вид индийских упражнений, укрепляющий не только
мышцы, но и дух человека.
Прошло ещё немного времени, и все в имении привыкли к тому, что мать с дочерью живут какой-то неправильной барской жизнью. Мэри с дочкой много читали, пели песенки на непонятных челяди языках, не ходили в церковь и не молились на ночь и по утрам, хотя образа в их комнатах по приказу барыни Екатерины Ильиничны были развешены на самом почётном месте.
- Вы не верите в Бога? - Как-то спросила Мэри княгиня Муратова. - Я ни разу не видела, чтобы Вы ходили в храм или молились.
- Я верующий человек, вот только считаю, что главный храм Бога - это наша душа.
- Точно басурманка! – Сделала неутешительный вывод княгиня.
Ежедневно по утрам мать с дочерью совершали конные прогулки в живописных окрестностях княжеского имения. Мария, обожавшая дочь, была, тем не менее, очень строга в обучении и иногда, казалось, требовала от ребёнка невыполнимого. Лиза, не смотря на малый возраст, хорошо держалась в седле, правда, сидела в нём как парнишка. Все конюхи знали, что Ангелочку, как они звали девочку за её золотистые кудряшки и добрый нрав, седлать коня нужно только мужским седлом.
В те короткие промежутки времени, когда мать и дочь бывали вместе, Мария сама занималась воспитанием ребёнка, прививая ей любовь к книгам, полки с которыми в их комнате занимали целую стену. Мать использовала каждую минуту, чтобы рассказать дочери о дальних странах и людях, живущих в них, об их обычаях и нравах, о диковинном животном и растительном мире в различных частях света. Всё это было днём, а вечерами, когда девочка ложилась в постель, ей представлялись далёкие страны, где она видела себя, как бы со стороны, уже взрослой дамой.
Во время прогулок девочка в мельчайших подробностях рассказывала матери о своих путешествиях, чем заставляла Мэри ловить себя на мысли, что девочка очень чётко рассказывает о тех вещах, которые она, казалось бы, видеть не могла. Однако до некоторого времени она не обращала на это внимания, надеясь, что дочь прочитала об этом в одной из так любимых девочкой взрослых книг.
Но однажды произошло событие, которое не только удивило, но и изрядно испугало Мэри. Лизочка показала матери нарисованную ей картинку и начала рассказывать.
- Вот это Божество, - ткнула она маленьким пальчиком в рисунок, - а вокруг него Вселенная. На ней пламя с пятью язычками, которые означают зрение, слух, обоняние, осязание и вкус. Ногами Божество топчет уродца. Этот уродец - невежество. Вторая нога божества поднята и означает, что, задавив его, человек должен идти к знаниям. Посмотри, у божества несколько рук. Одна несёт огонь, освещая путь к знаниям, а во второй руке у него барабанчик, - она вновь показала пальчиком на небольшой аккуратно разрисованный инструмент. - Потому что жизнь это ритм. Третья рука вскинута в покровительственном жесте, а четвёртая, - указывает на ноги. Видишь, у божества на голове вместо волос змеи?
Лицо Мэри выразило неподдельное удивление и испуг.
- Маменька, не бойся! - Мгновенно отреагировала девочка. - Змея меняет кожу, и человек должен стремиться обновлять свои знания. В середине находится колесо жизни, которое никто не может остановить. Божество меня любит, потому что я люблю узнавать всё новое.
Это были слова взрослого человека, но никак не девочки. У Мэри не было сомнений, что на рисунке дочери изображён танцующий Шива. Также как и в том, что в доме нет книг, в которых были бы изображения индийского божества.
- То, о чём говорит Лизочка, не подвластно уму ребёнка её возраста!
Где десятилетний ребёнок мог не только видеть Божество, но и узнать то, о чём девочка говорила с таким глубоким пониманием, так и осталось для матери неразрешимой загадкой. И только последовавшие за этим события заставили Мэри вообще на время забыть о рисунке.
Расстроенная Мария, вернувшаяся после разговора с барином, появилась в комнате Ангелочка.
- Доченька, завтра мы должны будем с тобой расстаться. Мама любит тебя, мою прелесть, но обстоятельства складываются так, что я должна буду далеко и надолго уехать.
Каждый раз, покидая дочь, Мария сильно переживала, но сейчас было видно, что она просто убита горем.
Конная прогулка, обычно приносившая им обеим столько радости, на этот раз прошла в грустном и тягостном молчании. Всегда сдержанная Мария не могла скрыть своих душевных мук и не замечала, как по её щекам катятся слёзы. Страдальческий вид маменьки привёл девочку в сильное волнение, и перед её глазами начали появляться одна за другой картинки. Она увидела себя в комнате Николая Ильича, который читает привезённое курьером послание, и совершенно не замечает её. Вот он зазвонил в колокольчик и велит появившемуся в дверях слуге срочно позвать к нему Марию. Вот маменька входит в комнату, а Николай Ильич подаёт ей послание.
- Мэри, прочтите это и соблаговолите сегодня же назначить дату отъезда. Прошу Вас с этим не тянуть, - девочка отчётливо слышит голос барина. Было видно, что Николай Ильич чем-то сильно встревожен. - Мне кажется, нас снова пошлют на Восток, и это задание будет самым опасным из всех, которые нам приходилось выполнять. Идите, проститесь с дочерью. О документах не беспокойтесь, они останутся в надёжном месте.
Лизочка отчётливо видит, как Николай Ильич нервно расхаживает по кабинету, потом подходит к бюро, открывает его и достаёт из шкатулки какие-то бумаги. И в этот момент картинка пропала. Девочка придержала поводья и спросила не проронившую за всю прогулку ни единого слова мать.
- Маменька, ты скоро вместе с барином уедешь на Восток?
Мэри не смогла скрыть удивления и сразу изменилась в лице.
- Элизабет, воспитанные девочки не подслушивают под дверью! - Нравоучительно произнесла она.
Дочь поняла, что сделала что-то не так. Этим именем маменька называла её крайне редко, и только тогда, когда была на неё сердита.
- Маменька, я не подслушивала. Я не знаю, как я оказалась в кабинете барина и прочитала это письмо, - она шмыгнула носом в надежде, что не переносившая её слёз маменька, тут же простит её. - Ты же сама положила его передо мной на стол. – И как бы в своё оправдание добавила. - Я даже нашла в письме ошибку. Там ять неправильно прописан.
Услышав слова дочери, Мария с ужасом посмотрела на дочь и, ничего не сказав, сильно пришпорила коня.
Оставшуюся на лесной дороге девочку вновь охватило сильное волнение.
- Маменька не простила меня! И зачем я только рассказала ей об этом?- Девочка вновь оказалась в кабинете Николая Ильича, который расхаживал по кабинету и опять не замечал её присутствия. Вдруг дверь в кабинет резко распахнулась, и взволнованная Мария буквально влетела в комнату.
- Николай, дайте мне ещё раз взглянуть на послание. Буква ять действительно прописана неправильно! - Женщина обхватила голову руками и тихо заплакала. – Я не должна оставлять дочь одну! Она может постичь тайну зеркал и оказаться в царстве призраков, которым правят силы Тьмы. Николай, я не могу потерять свою дочь!
- Мэри, я люблю Вас, а Вашу дочь давно считаю своей. - Он присел рядом с ней на диван и нежно обнял плачущую женщину за плечи. - Но не в моих силах и власти отменить наш отъезд. Отказавшись ехать, Вы поставите под удар не только себя, свою дочь, меня и моих близких. Пострадают связанные с нами люди. Поверьте, на карту поставлено слишком многое и от этой поездки зависит Ваше будущее и будущее Вашей дочери!
После этих слов князя от лица женщины моментально отхлынула кровь, и оно стало безжизненно бледным.
Лизочка никогда не видевшая мать плачущей, кинулась к ней в надежде прижаться и успокоить её как та, бывало, успокаивала плачущую дочь, но ….
Девочка очнулась, услышав голос конюха, который снимал её хрупкое тельце с разгорячённого коня.
- Устал, Ангелочек? Ишь как коня загнала. Маменька давно прискакали, сейчас вас хватятся и будут сердиться. Бегите скорее в дом.
- Я опять была далеко, а комната и всё происходившее в ней мне привиделось? - Задумалась девочка.
Вечером поникшая и, казалось, в раз постаревшая Мэри долго не отпускала от себя дочь. Блики от горящих в камине дров вырисовывали на стене причудливые узоры, но сейчас она не обращала на них никакого внимания. Раньше Мария могла часами наблюдать за странными образами, возникавшими на стене. Глядя на них, она предавалась воспоминаниям о той поре, когда, живя в далёкой Индии в окружении близких и родных людей, она была безгранично счастлива. Сейчас же все её мысли занимало будущее дочери, которой придётся в течение нескольких лет жить сиротой на чужбине. Мать лихорадочно искала единственно правильный выход из создавшейся ситуации, и лишь сомнения, терзавшие её душу, не позволяли его найти.
Мэри просидела у кровати спящей дочери до самого утра. Сейчас ей была безразлична своя собственная судьба и только дальнейшая судьба дочери, которая по её вине оказалась в чужой стране, волновала её как никогда.
- Барыня, карета подана. – Бойко отрапортовал посыльный, чем разбудил девочку. - Князь ждёт Вас внизу, и просили поторопиться.
Лизочка быстро поднялась с постели в надежде, что вот сейчас маменька передумает уезжать и прикажет громогласному посыльному уйти, оставив их снова вдвоём. Но взглянув на маменьку, одетую в дорожный костюм, девочка поняла, что её мечтам не суждено сбыться, и вскоре им придётся расстаться.
Мэри была сосредоточена и деловита, её лицо вновь было спокойным и только красивые глаза, прятавшиеся под густыми ресницами, выдавали невыносимые страдания, рвавшие на части её безутешную душу.
- Доченька, я виновата перед тобой, но обстоятельства складываются так, что я не могу принадлежать только тебе одной. Ты ещё слишком мала, чтобы понять это. Прости меня, Ангелочек! - Мать покрывала поцелуями лицо погрустневшей дочери, не давая ей увидеть навернувшиеся на глаза слёзы. Затем она резко повернулась и решительно вышла из комнаты.
Девочка ловко взобралась на подоконник и долго махала матери, посылая ей воздушные поцелуи. Карета медленно покатилась по ухабистой дороге, сипло поскрипывая рессорами, унося Марию и её надежды в неизвестность.
Когда Николай Ильич вновь появился в имении, он был худ, смугл и сильно болен. Уездный доктор, не знавший как лечить непонятную ему болезнь при каждом посещении больного, обращаясь к Екатерине Ильиничне, сокрушался:
- Как Николай Ильич в таком состоянии мог решиться покинуть Санкт-Петербург? Только там есть известные врачи, способные ему помочь. Я всего лишь уездный доктор, который никогда не сталкивался с подобной заморской болезнью.
На что князь Муратов, который уже не мог подниматься с постели, через силу улыбаясь, отвечал:
- Умирать приятнее в своей постели и там, где лежат твои предки. Я благодарю Бога за то, что он даёт мне такой шанс.
К началу сенокоса среди прислуги прошла молва, что барину совсем худо и до Покрова он вряд ли доживёт. Дворовые украдкой плакали, потому что любили и почитали барина за его доброту и человеческое отношение к крепостным. Вся челядь знала, что если барин Николай Ильич в имении, то никто не осмелится выпороть их даже за самые серьёзные провинности.
Изредка князя навещали важные столичные господа. Они обычно просили всех ухаживающих покинуть спальню умирающего Николая Ильича и подолгу его о чём-то расспрашивали. И только его старый друг Григорий Петрович Елисеев каждые три дня приезжал из Санкт – Петербурга, чтобы навестить больного и привезти ему очередные лекарства. Было известно, что пока больной князь Муратов находился в столице, Григорий Петрович приглашал к нему самых лучших и дорогих докторов, а так же оплачивал дорогостоящие лекарства, привозимые по его приказу из-за границы.
Однако все усилия именитых докторов оказались напрасными. Князь Муратов слабел на глазах, и окружающим становилось ясно, что долго он не протянет.
- Григорий, прекрати тратить попусту силы и деньги, - обращался к другу Николай Ильич. - В этот раз мне уже не выкарабкаться. Я не смог сохранить жизнь любимой женщине, без которой моя жизнь потеряла всякий смысл. Об одном прошу тебя. Отправь меня умирать в родовое имение.
И вскоре князь Муратов был перевезён в родовое имение, где всем стало ясно, что он совсем не борется за жизнь и хочет умереть.
Многие, кто знал об этой преданной дружбе, были уверены, что обладатель огромного состояния и известный на всю Россию купец Елисеев был чем-то обязан Николаю Ильичу, и теперь пытается сделать всё возможное и даже невозможное, чтобы спасти его от неминуемой смерти. Их дружбу многие не понимали. Она казалась странной и необычной. Эти два человека были настолько разными, что даже с десятого раза невозможно было понять, что может их связывать.
Отец Григория Петр Елисеев был крепостным садовником графа Шереметьева, получившим в 1812 году вольную за то, что однажды в зимнюю стужу удивил гостей графа выращенной собственноручно земляникой. Начав торговать с лотка в Санкт – Петербурге, он, умирая, оставил трём своим сыновьям магазин, склад и солидный капитал. Сыновья оказались достойными своего родителя. Они смогли приумножить состояние отца, отчего о богатом семействе заговорила вся Россия. Но особым коммерческим талантом отличался именно Григорий Петрович. Он во много раз увеличил оставленный отцом капитал и стал обладателем многомиллионного капитала. Его партнёрами были крупнейшие торговые дома Западной Европы и известные европейские банки. У него даже был собственный флот для перевозки колониальных товаров и вин из собственных подвалов на острове Мадейра, в Бордо и Опорто.
Мировая репутация и торговая корректность выгодно отличали фирму братьев Елисеевых от других российских предприятий. Как коммерсант Григорий Елисеев часто имел дело с зарубежными банкирами и видел достоинства частных банков в сравнении с государственными кредитными учреждениями, которые были в то время в России. Григорий хорошо понимал, что многие российские предприниматели буквально задыхаются от нехватки оборотного капитала, поэтому по его инициативе и прямом участии вскоре на Невском проспекте в дом номер один был открыт Санкт – Петербургский частный коммерческий банк, который помогал предпринимателям с оборотным капиталом.
Вся слава создания первого российского акционерного банка выпала на долю Григория Елисеева и лишь несколько человек знали о том, как информация, добытая несколько лет назад князем Муратовым и предпринятые им упреждающие действия, в своё время спасли семейную фирму Елисеевых от хитроумно придуманной махинации западных конкурентов.
Крепостная девка Фрося, служившая ещё Марии и оберегавшая Ангелочка как тигрица своего котёнка, сообщила девочке наказ барыни Екатерины Ильиничны немедленно явиться к ней. Войдя в барский дом, Лиза увидела священника, готовящегося к соборованию, удручённого доктора и слуг, безмолвно носивших в спальню барина чугунки с кипятком, от которых по всей комнате разносился запах травяного настоя. Екатерина Ильинична с лицом полным скорби велела девочке – подростку следовать за ней. Войдя в комнату больного, она легонько подтолкнула девочку к кровати барина.
- Иди, Лизок, Николай Ильич хочет тебя видеть, - еле сдерживая слёзы, сообщила барыня.
Загорелое лицо Николая Ильича выглядело ещё более осунувшимся, а сильный булькающий кашель не давал ему возможности долго говорить.
- Лизочка, - обратился к ней князь Муратов сипящим голосом. - Маменька очень любила тебя, но её больше нет. Я виноват перед тобой и перед ней, что не смог её спасти. Прости меня Ангелочек. - Затем, обратившись к сестре, он потребовал. - Катюша, поклянись перед образами, что никогда не оставишь Лизочку, будешь хорошо относиться к ней, дашь ей вольную и раскроешь тайну её рождения в день её совершеннолетия.
Заливающаяся слезами Екатерина Ильинична упала на колени перед кроватью лежащего брата и поклялась исполнить его последнюю волю.
Когда в комнату вошёл доктор, девочку вывели из спальни и отправили к себе.
- Отходит… - услышала она голос священника.
Лизочке было невыносимо жалко Николая Ильича, отчего она не по-детски ощутила весь трагизм происходящего. Ведь она в одночасье лишилась не только маменьки, но и последнего по-настоящему любившего её и близкого ей человека. Теперь она была, как говорила преданная её подружка Марфутка, сиротой неприкаянной.
Переезд на зиму из имения в Вишнёвке в Санкт – Петербург откладывался на неопределённое время из-за болезни Миши. Мальчик, которого Лиза считала своим младшим братом, третью неделю болел корью. Болезнь протекала очень тяжело, и уездный доктор, отъезжавший только к самым тяжёлым больным, большую часть времени проводил у постели маленького князя Муратова. На почти ежеминутные вопросы убитой горем Екатерины Ильиничны о состоянии мальчика, озабоченный доктор неизменно отвечал:
- Ждём кризиса. Молитесь. Всё в руках Господа...
От высокой температуры мальчик третий день находился в полубессознательном состоянии, а когда открывал глаза, то не мог смотреть на яркий дневной свет и начинал плакать. Екатерина Николаевна, боявшаяся потерять своего единственного ребёнка, приказала плотно занавесить все окна и беспрекословно выполнять все рекомендации доктора. Маленький огонёк лампады, тускло освещавший комнату днём и ночью делал и без того напряжённую обстановку зловещей.
Выйдя из забытья, Мишенька просил позвать к нему Лизу, утверждая, что когда она рядом ему становится легче.
Девушка не покидала комнату больного вот уже несколько дней, и оценившая преданность Лизы Екатерина Ильинична, приказала поселить её на время болезни сына в одной из комнат барского дома.
Сегодня Лиза впервые за последнюю неделю позволила себе на время сна Мишеньки покинуть душную комнату и пройтись по прилегающему к княжескому особняку парку. Она поражалась красоте морозного утра, радовалась яркому солнышку и прислушивалась к щебетанию воробьёв, деливших между собой где-то найденную хлебную крошку.
После прогулки девушка радостно впорхнула в гостиную и сразу же услышала надрывныё плач няни, заявлявшей, что молодому барину совсем плохо и доктор опасается, что у него пошло осложнение на голову.
Перескакивая через две ступени, Лиза бросилась наверх. Мальчик метался в кровати и со слезами на глазах повторял:
- Черные люди приходили за мной. Я боюсь их!
Барыня, неподвижно стоявшая среди комнаты с мертвенно бледным лицом, никак не отреагировала на появление Лизы, и только доктор, пытавшийся влить в рот мальчика лекарство, приветливо ей кивнул.
Принятые капли начали действовать, и мальчик стал успокаиваться. Доктор приподнялся со стула и, увлекая за собой Екатерину Ильиничну, на ходу стал объяснять ей:
- Кризис, который прошёл третьего дня не дал никаких осложнений. Состояние стабилизировалось и держалось два дня. То, что случилось сегодня медицине пока не ведомо. Молитесь, голубушка Екатерина Ильинична. Бог милостив.
Юная девушка подошла к мальчику и нежно погладила его по голове. Было видно, что жар спал. Увидев Лизу, Мишенька боязливо оглядевшись по сторонам и убедившись, что они одни, тихо зашептал:
- Лиза, не уходи! Я боюсь их. Они снова придут за мной.
Глаза девушки наполнились слезами, но её спокойный голос внушал мальчику уверенность.
- Успокойся мой хороший. Я неотлучно буду рядом с тобой и никому тебя не отдам.
Вечером Мишенька стал умолять Лизу не покидать его и попросил маменьку разрешить Лизе остаться с ним на ночь.
Крепкая девка Глаша с трудом придвинула огромное кресло к кровати мальчика и удалилась, чтобы принести Лизе постельные принадлежности.
- Доктор уехал в соседнее поместье, где у молодой помещицы вот-вот должны были начаться роды, - сообщила она, возвратившись, - а барыня Екатерина Ильинична прилегла в своей комнате, наказав всем немедленно будить её, если молодому барину станет хуже.
Лиза знала, что убитая горем мать, за последние трое суток ни на минуту не сомкнула глаз и сама была на грани нервного истощения.
Помолившись на ночь, Лиза удобно устроилась в кресле и начала рассказывать мальчику о дальних странах и живущих там диковинных животных. Рассказывая об индийских слонах, она увидела себя, как бы со стороны, сидящей на слоне, накрытом богатой попоной. При этом Лиза явно чувствовала запах цветов, украшавших голову животного, а кисточка на его попоне щекотала ей ногу.
- Лиза, посади меня рядом. Я никогда не катался на слоне, - попросил Миша.
- Где же мы в России возьмём слона? – Услышала Лиза свой голос как бы со стороны
- Посади меня рядом с тобой! - Не унимался мальчик – Что тебе жалко?
Рассказывая о далёкой стране, девушка словом не обмолвилась о том, что она представляет себя восседающей на слоне, и это показалось ей странным. Её дар представлять живые картины пропал сразу же после смерти барина Николая Ильича. Скорее всего, это было связано с известием о кончине матери и сильным потрясением, которое оно вызвало. Теперь же, похоже, этот дар вновь начинал возвращаться.
- Откуда ты узнал, что я сижу на слоне? – С интересом задала вопрос мальчику Лиза.
- Ты же была вон там в зеркале. - Мишенька показывал рукой на тёмное, висящее на противоположной стене зеркало, и продолжил упрашивать редко отказывавшую ему в просьбах «сестру».
Девушка посмотрела туда, куда показывал мальчик. Слон и, восседавшая на нем девушка, только что бывшие внутри зеркала стали пропадать, а на их месте появился незнакомый господин. Он был сама доброжелательность и любезность, и только глубоко сидящие злые глаза вносили в эту картину какой-то диссонанс. Мужчина согнулся в лёгком поклоне и как бы приглашал их войти внутрь зеркала. Остолбеневшая, но не потерявшая силы духа Лиза, во все глаза следила за происходящим. Эхо от слов, которые произносил незнакомец, создавало впечатление, что они раздаются в огромной и совершенно пустой комнате.
- Ты же очень любишь мальчика и хочешь, чтобы он выздоровел? – Спросил незнакомец скрипучим голосом. - Для этого ты должна будешь кое-что сделать. Где-то в доме хранится старинная шкатулка. Ты должна найти её и принести её мне. Тогда мальчик будет здоров, а твоя маменька вернётся к тебе. Ты же хочешь этого?
Картинка в зеркале сменилась, и Лиза, переместившаяся на кровать и обнявшая глядевшего во все глаза Мишеньку, увидела огромный зал, в котором находилось много нарядно одетых дам и господ. В правом углу важный господин о чём-то беседовал с молодой женщиной, стоявшей к Лизе спиной. Девочке казалось, что она находится где-то рядом, но смотрит на всё происходящее через огромную стеклянную стену.
Неожиданно молодая дама обернулась и протянула руку знатному господину, который в изящном поклоне, поцеловал её.
- Смотри, это барыня с портрета в твоей комнате! - Взволнованно зашептал мальчик.
Без сомненья это была маменька. Живая и здоровая. Она была того же возраста и в том же зелёном платье, что на портрете. Только теперь на ней ещё было удивительной красоты колье, с большим изумрудом посередине. Лиза не отрываясь смотрела на дорогие ей черты, а маменька продолжала приветствовать подходивших к ней господ и дам, совсем не замечая дочери.
Галантно поклонившийся маменьке худой господин прошествовал с дамой в сторону молодого и знатного господина, несколько минут назад целовавшего руку Мэри. В это мгновение блеск самого большого изумруда в колье погас, а на его месте появилось тёмное пятно, похожее на глубокую дыру. Картинка в зеркале сменилась, и вновь появившийся в зеркале незнакомец изрёк металлическим голосом.
- Мы ещё увидимся. К тому времени ты должна найти то, что я тебя просил. - При этом его слова больше походили на угрозу, чем на просьбу.
Картина, увиденная утром в комнате сына, наполнила сердце Екатерины Ильиничны нежностью. Дети, крепко обняв друг друга, мирно спали, и барыня приказала дворовым не будить их до тех пор, пока те сами не проснуться. За завтраком царило весёлое оживление, которого давно не было в доме Муратовых. Известие, что молодой барин выздоравливает и «даже пожелали откушать за столом в гостиной», вскоре дошло до самой последней крепостной девки в имении.
Вернувшийся от роженицы доктор, который со дня на день ждал кончины молодого барина, был немало удивлён столь поразительными результатами своего лечения, но, быстро смекнув, что его ждёт неплохой гонорар, стал с интересом осматривать мальчика, мурлыча себе под нос фривольную песенку.
Суетливая Клашка, бежавшая с молочником, запнулась о ковёр и, смешно растянувшись посреди гостиной, залила молоком платье Лизы. Молодой барин заливисто рассмеялся, отчего девка – неумеха была тут же прощена суровой и безмерно счастливой барыней. Очумев от радости Клашка, уже видевшая себя поротой на конюшне, начала чмокать мясистыми губами ручку благодетельницы барыни Екатерины Ильиничны, чем вызвала ещё больший смех Мишеньки и всех присутствующих.
Вчерашние предчувствия не обманули девушку, а события прошедшей ночи не выходили у неё из головы.
- Может быть, это был всего лишь сон? – В который раз задавала себе один и тот же вопрос Лиза. С мыслью о том, что надо бы как-то незаметно расспросить об этом Мишеньку девушка появилась в его спальне.
- Я хочу гулять. Лиза, ты пойдёшь со мной в сад?
- Сначала спросим у доктора, не вредны ли тебе прогулки. – Сообщила ему Екатерина Ильинична.
Она ненадолго покинула спальню сына, оставив больного на попечение старшей «сестры», а уже спустя некоторое время вернулась с семенившей за ней Глашей, тащившей огромный ворох одежды.
- Ты, мой дружочек, ещё очень слаб, поэтому одевайся теплее. Нынче, что-то морозно. – Сообщила любящая мать, после чего, обратившись к Лизе, добавила. - Лизок, не разрешай ему много разговаривать и следи, чтобы его рот всегда был прикрыт полушалком.
Лёгкий морозец лениво пощипывал лица детей, румяня их щёки. Красота предзимья завораживала, но даже она не могла отвлечь из обоих от раздумий.
- Лиза, тебе снятся страшные, но интересные сны?
- Так ты тоже видел всё, что происходило ночью?
- Ещё когда я сильно болел ко мне несколько дней подряд приходил страшный господин из зеркала и звал меня с собой. Я боялся его и не соглашался. Однажды он схватил меня за руку и потащил внутрь зеркала. Я стал сильно кричать. Когда в комнату вбежали маменька и доктор, он сразу пропал. Маменька обняла меня и сказала, чтобы я ничего не боялся. А доктор сказал, что у меня начинается бред, и дал мне горькое лекарство. Вчера, когда ты в зеркале ехала на слоне, мне очень захотелось с тобой покататься.
- А зачем господин звал тебя с собой?
- Он сказал, что если я пойду за ним в зеркало, то ты никогда не бросишь меня и тоже придёшь туда за мной.
- Милый мой, - Лиза нежно обняла мальчика, - обещаю тебе, что никогда не брошу тебя, и мы всегда будем вместе. Давай пока не будем никому говорить о том, что мы видели в зеркале. Ладно?
- Ладно, - быстро согласился мальчик и, взяв Лизу за руку, потянул её к заснеженной беседке. – Смотри, какие красивые снегири!