— Лёш, повернись влево. Теперь улыбнись шире! — Вика нахмурилась, глядя в экран смартфона. — Нет, не так… Что с тобой сегодня? Ты же умеешь нормально улыбаться.
Алексей вздохнул и попытался изобразить требуемую эмоцию.
— Кредит за квартиру сам себя не выплатит, — пробормотал он.
— Что ты там бубнишь? — Вика опустила телефон. — Давай закончим и поедем домой, если тебе так не нравится.
— Сорок минут — это «закончим»? — он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. — Мы договаривались: час на всю фотосессию, включая парк и набережную.
Вика закатила глаза и поправила шарф на его шее. В этом жесте была смесь раздражения и заботы — противоречие, которое всё чаще проявлялось в их отношениях с тех пор, как три года назад она начала вести блог.
Пятилетняя Алиса сидела на соседней скамейке, водя пальцем по экрану планшета. Время от времени она поднимала голову и смотрела на родителей, после чего снова погружалась в мультфильмы.
— Мам, а когда мы пойдём на карусели? — спросила она, не отрывая взгляда от экрана. — Ты обещала.
— Алисочка, потерпи немножко, — ответила Вика, не опуская телефон. — Сейчас доделаем папины фотографии, потом сфотографируемся вместе, а затем пойдём на аттракционы.
Голос Вики изменился — появились особые нотки, которые она использовала, когда запись могла попасть в сторис. Алексей поморщился, узнавая этот тон.
— У тебя снова запись идёт? — спросил он, когда жена подошла поправить его воротник.
— Нет, — она прижалась к его плечу. — Просто не хочу, чтобы Алиса капризничала. Ты знаешь, как она может разойтись.
За последние два года слово «контент-план» стало в их семье проклятием. «Не сейчас, у мамы контент-план». «Я не могу поехать к твоим родителям на их юбилей, у меня запланирована коллаборация». «Алиса, надень это платье, оно лучше впишется в нашу семейную эстетику».
Всё началось, когда Марина из соседнего подъезда заметила снимки, которые Вика выкладывала в закрытый аккаунт. «У тебя потрясающий взгляд на семейную жизнь. Тебе надо делать публичный блог, это сейчас востребовано».
Вика посмеялась, но идея запала в душу. В то время она была в декрете с Алисой, измотана домашними делами и терзаемая мыслью, что её высшее экономическое образование оказалось бесполезным. Подработки на фрилансе приносили копейки, а возвращаться в офис на полный день не позволяла совесть — Алиса была слишком маленькой.
Первые фотографии были искренними — кадры их обычной жизни, без прикрас и особых фильтров. Но когда счётчик подписчиков перевалил за тысячу, а затем и за пять, когда появились первые рекламодатели, что-то изменилось. Теперь каждый семейный выход планировался с учётом «контент-плана». Каждое событие оценивалось по потенциальному отклику аудитории.
Вначале это казалось спасением. Рекламные контракты позволили семье закрыть долги по кредитке, а затем взять ипотеку на квартиру в хорошем районе Петербурга. Когда пришло первое предложение от крупного бренда детской одежды на сумму, равную трём месячным зарплатам Алексея, они танцевали на кухне, не веря своему счастью.
«Смотри, — говорила тогда Вика, — я могу работать дома, быть с Алисой и приносить даже больше, чем ты! Разве это не чудо?»
И Алексей соглашался. Потому что действительно казалось чудом.
— Папа, я хочу пить, — Алиса дёрнула его за рукав.
— Вика, Алиса хочет пить. Может, сделаем перерыв? — он посмотрел на часы. — Мы уже час здесь, а ещё две локации впереди.
— Ещё пять минут! — Вика посмотрела на небо. — Свет идеальный, такой бывает редко. — Она протянула Алисе бутылку воды из сумки. — Попей, милая, а потом пойдём делать новые фотографии.
Алиса взяла бутылку, открыла её, едва не расплескав воду на новое пальто.
Ещё пять минут. Эту фразу Алексей слышал постоянно. И каждый раз эти минуты растягивались в часы.
Перед глазами всплыл их недавний отпуск в Турции, на который они потратили почти все сбережения. Четыре дня на море, из которых три ушли на создание «спонтанного контента». Они выходили на завтрак на час раньше остальных отдыхающих, чтобы снять «как мы наслаждаемся утренней трапезой в пустом ресторане». Алиса за два часа до заката переодевалась в специально привезённое платье, чтобы на пляже изобразить «счастливое беззаботное детство». Сам Алексей в тридцатиградусную жару надевал длинные брюки и рубашку, чтобы запечатлеть «элегантного мужа и папу на отдыхе».
Сначала его забавляла эта игра. Затем стала раздражать. Теперь нарастало отчаяние — словно он застрял в реалити-шоу, где каждый его шаг, каждая эмоция должны быть отфильтрованы и показаны миру через призму «идеальной семьи».
— Пап, мне холодно, — Алиса прижалась к его боку. — И скучно тут.
Он обнял дочь. Посидеть в выходной дома с приставкой и футболом? Нет, нужно ехать в промозглый парк фотографироваться для очередных сторис. Алиса была копией Вики внешне — те же глаза, те же ямочки на щеках. Но в отличие от матери, она всё ещё оставалась «непоставленной» — без наигранных эмоций, без отработанных поз «для красивого кадра». И Алексей испугался — что будет через несколько лет? Научится ли и его дочь этой постоянной игре на камеру?
— Знаешь что, — сказал он, поднимаясь со скамейки и беря Алису за руку, — с меня хватит. Мы идём пить горячий шоколад, а потом на карусели. Присоединяйся, если хочешь.
Вика опустила телефон, её брови сошлись на переносице.
— Ты серьёзно? — её голос зазвенел. — Мы специально приехали сюда ради этой фотосессии! У меня контракт с брендом одежды, я обещала выложить фото сегодня! Меня уже спрашивают, где новый пост!
— Контракт важнее, чем твоя замёрзшая дочь? — он посмотрел ей в глаза. — Чем твой продрогший муж? Чем обещание, данное ребёнку?
— Не драматизируй, — огрызнулась Вика, но в её голосе проскользнула неуверенность. — Это моя работа. Благодаря «этим фото» мы можем позволить себе отпуск два раза в год и новую машину. Кстати, — она понизила голос, — и твои рыбалки с друзьями тоже оплачиваются отсюда, если ты забыл.
Это был болезненный укол. Да, последняя поездка на рыбалку действительно оплачивалась с её рекламных контрактов, и Алексей чувствовал себя неловко, когда просил деньги на «мужские увлечения». Его зарплаты инженера едва хватало на ипотеку и основные расходы.
— Я благодарен за финансовую помощь, — сказал он. — Но мы оба теряем что-то более важное. Вспомни, когда мы последний раз просто гуляли, без камеры? Когда просто разговаривали, а не обсуждали, как будет лучше смотреться в кадре?
Она молчала, сжимая телефон в руке. За последние два года они не раз спорили на эту тему, но сейчас что-то было иначе. В её глазах мелькнуло сомнение.
— Хорошо тебе рассуждать, — в её голосе прозвучала горечь. — Ты приходишь с работы и можешь просто лечь на диван. А я что? Вернуться на прежнюю должность? За тридцатку в месяц? Или сидеть дома домохозяйкой, полностью зависеть от тебя финансово? Я пытаюсь построить что-то своё, что-то, что приносит и деньги, и удовольствие. Да, иногда это утомляет, но…
— Мама, я хочу какао, — перебила её Алиса, дёргая за рукав пальто. — И на карусели.
Вика посмотрела на дочь, потом на мужа, на телефон в своей руке.
— Хорошо, — сказала она, опуская телефон в карман. — Давайте сделаем перерыв. Полчаса. Ни одной фотографии. Ни одного сторис. Просто… какао.
Алексей не ожидал такой уступки. Обычно их споры заканчивались тем, что он либо сдавался и продолжал позировать, либо уходил один, оставляя Вику с Алисой делать «контент».
— Правда? — он не скрывал удивления.
— Да, — она улыбнулась. — Но потом мы всё-таки доснимаем набережную, хорошо? Этот контракт действительно важен.
Они сидели в кофейне на углу парка. Алиса, с шоколадными усами над верхней губой, размешивала остатки какао, создавая в чашке маленький водоворот. Алексей наблюдал за ней, понимая, что давно не видел дочь такой расслабленной.
— Она выглядит счастливой, — заметила Вика, наклонившись к нему через стол.
— Ага, — он кивнул. — Знаешь, я думал… может, стоит чаще делать такие перерывы?
Вика посмотрела на дочь, потом на свою чашку кофе.
— Наверное, ты прав, — она вздохнула. — Иногда я сама не замечаю, как увлекаюсь. Просто… ты не представляешь, какое это давление. Каждый день нужен новый контент. Каждый день нужно быть интересной, красивой, счастливой. Если пропустишь неделю — алгоритмы забудут о тебе, подписчики уйдут, рекламодатели найдут кого-то более активного.
— Ты не робот, Вик, — он коснулся её руки. — Никто не может быть идеальным всё время.
— Но этого требует аудитория, — она понизила голос. — Ты видел комментарии под последним постом? «Ваша семья — мой идеал», «Как вам удаётся всегда выглядеть так счастливо?», «Хочу такого же заботливого мужа». А на самом деле я кричу на тебя перед камерой, потому что ты не так улыбаешься, а ты огрызаешься в ответ, потому что тебе надоело притворяться.
Алексей был удивлен её искренностью. Обычно Вика защищала свой блог от любой критики.
— Почему ты мне раньше об этом не говорила?
— А что бы это изменило? — она пожала плечами. — Это всё равно наш основной доход сейчас. И потом… мне казалось, что тебе просто не нравится фотографироваться. Я не думала, что это настолько серьёзно для тебя.
Их разговор прервал детский крик с улицы, за которым последовал звон разбитого стекла и скрежет тормозов.
Все трое вскочили. Алексей первым выбежал из кофейни. На перекрёстке перед парком стояла машина с вмятиной на капоте, а на асфальте лежал маленький велосипед. Рядом женщина прижимала к себе мальчика лет шести, который плакал, но, судя по всему, не был серьёзно ранен.
Алексей повернулся к Вике и увидел, что она стоит, прижав руки ко рту. И только сейчас он заметил, что Алиса крепко держит их обоих за руки, спрятавшись между ними.
— Мама, это же Петя из садика! — воскликнула Алиса.
Не сговариваясь, они бросились к месту происшествия. Водитель, мужчина средних лет, топтался возле машины, а мать мальчика ощупывала его руки и ноги.
— Вы в порядке? Нужна помощь? Скорую вызвать? — Алексей присел рядом с ними.
— Нет-нет, вроде обошлось, — женщина говорила сбивчиво. — Он выехал так внезапно на дорогу, я отвлеклась на секунду… Петя, больно где-нибудь?
Мальчик помотал головой, но его губы всё ещё дрожали.
Пока Алексей разговаривал с водителем и матерью мальчика, он заметил, что Вика присела рядом с ребёнком. Он ожидал увидеть в её руке телефон — такой эмоциональный момент был бы идеален для её блога. Но телефон оставался в кармане. Вместо этого Вика что-то говорила Пете, поправляя его шапку и застёгивая куртку.
Через полчаса, когда стало ясно, что с мальчиком всё в порядке, а велосипед погружен в багажник подъехавшего отца ребёнка, они пошли обратно в сторону парка.
— Ты даже не достала телефон, — заметил Алексей, когда они отошли.
Вика посмотрела на него с удивлением.
— Ты серьёзно? Там ребёнок чуть под машину не попал, а ты думаешь, что я стала бы это снимать?
— Извини, — он смутился. — Просто… обычно ты снимаешь всё подряд.
— Не всё, — она покачала головой. — Я не бездушная, Лёша.
Они шли молча, Алиса между ними прыгала через трещины в асфальте.
— Знаешь, — сказала Вика, останавливаясь, — мне пришло в голову кое-что. Что, если нам пересмотреть этот… график? Сделать один-два дня в неделю полностью без соцсетей? Без фотосессий, без постановочных кадров, просто… для нас.
— Ты серьёзно?
— Да, — она улыбнулась. — Может, я действительно слишком… увлеклась всем этим. Просто это стало таким важным. Столько людей пишут, что вдохновляются нами, спрашивают совета… Я чувствую себя нужной. В офисе я была просто ещё одним офисным планктоном, а здесь… здесь у меня есть голос. И да, деньги тоже важны.
— Я понимаю, — он обнял её за плечи. — Не говорю, что нужно всё бросить. Просто… может, стоит найти баланс?
— Алиса, — сказала Вика, присев перед дочерью. — Как насчёт того, чтобы сейчас пойти на карусели? Без маминой камеры. Просто покататься.
Глаза девочки расширились.
— Правда можно? А как же твои красивые фотографии для ВКонтакте?
— Сегодня без ВКонтакте, — Вика обняла дочь. — Сегодня просто мы.
Спустя три недели
— Видел твой вчерашний пост, — сказал Алексей, заходя на кухню с кофе. — Хорошо получилось.
Вика улыбнулась, не отрываясь от ноутбука:
— Спасибо. Нравится новый формат?
За прошедшие недели многое изменилось. После того случая в парке Вика выложила честный пост о трудностях «идеальной» жизни в соцсетях. О постановочных семейных фото, о выгорании и о том, как погоня за лайками едва не разрушила их отношения.
Реакция подписчиков оказалась неожиданной. Вместо отписок — волна поддержки. Десятки комментариев от женщин, переживающих то же самое. Вика решила изменить концепцию блога — теперь она показывала не только «глянцевую» сторону семейной жизни, но и говорила о реальных трудностях, конфликтах, компромиссах.
— Нравится, — ответил Алексей. — Особенно то, что теперь у нас есть «дни тишины», когда никто не хватается за телефон каждые пять минут.
Они договорились о новых правилах: по выходным — никаких соцсетей до вечера. Два вечера в неделю — полностью офлайн, без телефонов. Семейные праздники — сначала для семьи, потом для блога.
— Рекламодатели не разбежались? — спросил он, садясь напротив.
— Представь себе, наоборот, — она закрыла ноутбук. — Появились новые предложения. Оказывается, честность тоже продаётся, — Вика поморщилась. — Прозвучало цинично, да?
— Немного, — он улыбнулся. — Но я рад, что тебе не пришлось жертвовать доходом ради… нас.
И это была правда. Алексей боялся, что их семейный бюджет пострадает от новых правил, что ему придётся искать подработку, чтобы компенсировать потерю рекламных контрактов. Но этого не произошло.
— Знаешь, что самое странное? — Вика взяла его за руку. — Мне стало проще. Раньше я должна была притворяться идеальной женой и матерью. Сейчас могу признаться, что устала, что не справляюсь, что иногда ненавижу готовить ужин. И людям это… нравится?
— Потому что это настоящее, — он сжал её пальцы. — И потому что им тоже надоело притворяться.
Из гостиной донёсся голос Алисы, зовущей их посмотреть мультфильм.
— Идём! — крикнула Вика и добавила тише: — Сегодня день без камеры, помнишь?
— Помню, — кивнул Алексей. — И это приятно.
Он знал, что их проблемы не решены полностью. Соцсети по-прежнему занимали важное место в жизни Вики и приносили существенную часть семейного дохода. Они всё ещё иногда спорили о границах между реальной жизнью и контентом. Но теперь появилось пространство для настоящих эмоций, для несовершенства, для жизни без фильтров — хотя бы часть времени.
Когда они вышли из кухни, телефон Вики остался лежать на столе экраном вниз. За окном начинался дождь, а в гостиной их ждала дочь с попкорном и одеялом, готовая к семейному вечеру.
— А помнишь, как фотографировались для того бренда детской одежды? — спросила как-то Вика за ужином, месяц спустя.
— Ещё бы, — хмыкнул Алексей. — Три часа на морозе, Алиса чуть не расплакалась.
— И в итоге всё равно получились отличные кадры, — она улыбнулась. — Знаешь, я недавно пересматривала наш фотоархив. За три года столько всего накопилось… И знаешь, что я поняла?
— Что?
— За каждой идеальной фотографией стоит десяток провальных дублей, — она вздохнула. — И именно эти дубли — самые настоящие. Где мы смеёмся, где злимся, где Алиса показывает язык… Я думаю сделать новую серию постов. «За кадром идеальной семьи». Что скажешь?
Алексей задумался:
— Если тебе это поможет оставаться собой, а нам — быть настоящей семьёй, то я только за.
Вика улыбнулась, достала телефон, но вместо ВКонтакте открыла галерею и показала ему фотографию. Это был кадр с того дня в парке — он и Алиса со спины, идущие к каруселям, держась за руки. Фотография слегка смазанная, но от неё веяло теплом.
— Это моя любимая, — сказала Вика. — И я ни разу не выкладывала её в блог.
— Почему?
— Потому что некоторые моменты должны оставаться только нашими, — она убрала телефон. — И в этом, наверное, и есть настоящий баланс.