В Успенской церкви в Жилино Люберецкого района в 1812 году, по преданию, молился командующий русской армией Михаил Кутузов вскоре после оставления Москвы. Благотворителем церкви в Жилино являлся богатый крепостной крестьянин Никифор Артемьевич Сеземов. В церкви сохранилась старинная икона, на которой изображены небесные покровители членов семьи Сеземова.
Эта икона находится в левой части главного иконостаса перед "северной" дьяконской дверью. На иконе изображены: мученицы Екатерина, Дарья, Татиана, Варвара, Вера, Надежда, Любовь, София, а также Иоанн Креститель и святой Никифор. Последний был небесным покровителем самого Никифора Сеземова.
Основную сумму на постройку каменного храма в Жилино пожертвовал не купец или помещик, а крепостной крестьянин графа Петра Шереметева Никифор Сеземов. Об огромном богатстве этого крепостного говорило хотя бы то, что он пожертвовал 15 тысяч рублей на первое учреждение для сирот в Москве - Воспитательный дом. За это придворный художник царицы Екатерины II Левицкий написал его портрет. На нем мы видим простого бородатого мужика в кафтане. В 1771 году этот портрет установили в зале Опекунского совета. Он очень необычно смотрелся среди портретов вельмож и аристократов - других благотворителей московского Воспитательного дома.
Крестьянин Никифор Сеземов жил в каменном доме в Москве, владел пивоваренным заводом, другим домом в подмосковной деревне Выхино, землей на Крымском Броду и дачей в Костромской губернии. В 1777 году он купил имение Богородское Унженского уезда Костромской губернии вместе с 429 душами у прапорщика Аммоса Демидова. Выходит, что крепостной купил себе полтысячи крестьян! Как и в древнем Риме некоторые богатые рабы тоже могли позволить себе собственных рабов - викариев.
Крепостной крестьянин XVIII столетия – это, как правило, бедный хлебопашец, который ютился в тесной избушке и много работал на помещика. Однако в крестьянском сословии был немногочисленный слой богатых "мужиков". Были "непашенные крестьяне", которые вовсе не пахали землю. А были и "капиталистые крестьяне", которые владели землей и фабриками. Некоторые крепостные в вотчинах Шереметевых в Пензенской губернии изумляли даже иностранцев. Путешественник Гакстгаузен видел целые улицы двухэтажных крестьянских каменных домов с колоннами и балконами. Некоторые из них имели миллионное состояние. Такие крестьяне были просвещены: читали русскую литературу, в том числе труды историка Карамзина.
Статья В. И. Семевского, вышедшая в "Русской мысли" в 1902 году назвалась так: "Крепостные крепостных крестьян в России в XVIII веке". Две трети этой большой статьи посвящены Никифору Артемьевичу Сеземову – храмоздателю Успенского храма в Жилино.
Никифор Сеземов приобрел первый капитал благодаря торговле. С разрешения графа Шереметева, он занялся винным откупом в южных губерниях. Шереметевы "вглядывались и вслушивались в крепостную деревню", то есть отыскивали таланты. Из крестьян Шереметевых вышло немало и "крепостной интеллигенции": художники и архитекторы Аргуновы, зодчий Яков Бухвостов, профессор Александр Никитенко. Однажды сам Петр Борисович Шереметев попросил у своего крепостного 10 тысяч рублей взаймы, но Сеземов отказал графу в просьбе.
В 1777 году Никифор Артемьевич купил себе село Богородское в Костромской губернии. Крестьяне не восприняли "мужика-помещика", они велели ему убираться и даже хотели утопить в реке Ветлуге. Сеземов горько жаловался на костромских крестьян графу Шереметеву:
Мужики-дураки… ни в чем меня не слушают, в чем крайне я от них терплю обиду: дав свои собственные денежки, не имею участия.
Неповиновение крестьян, наконец, довело престарелого Сеземого до нервного расстройства. Он даже хотел было продать село, а деньги потратить на помощь бедным и украшение церквей. Никифор Артемьевич все же не продал костромское имение, но в духовном завещании велел треть дохода оставлять "на вечную литургию в трех церквях" и милостыню.
Вдова Никифора Сеземова после его кончины передала его каменный дом в деревне Выхино под богадельню. В 1960 году родина Никифора Сеземова деревня Выхино стала районом города Москвы. От старинной деревни сохранилась только одна изба, которая перевезена в музей деревянного зодчества под открытым небом в Истре.