Архив непознанного
Продолжение, начало часть 1
Рейс Чита-Улан-Удэ
Промозглая ледяная ночь 13 января 1991 года. Московское время 13,40, рейс Чита – Улан-Удэ. Высота полета 4800. Командир воздушного судна – тот же, то есть я. А вот члены экипажа сменились: второй пилот – летчик 3 класса Цветаев Валентин, бортовой механик – Слепцов Геннадий. В качестве гостя на месте штурмана – служебный пассажир, вертолетчик 1 класса, этот 50-летний авиатор также стал свидетелем того, что произошло с нами в этом полете. Итак…
Уже более получаса корабль находится в воздухе. Впереди, в разрывах восьмибальной облачности, затеплились огни населенного пункта Хоринск, до которого от Читы 242 километра. Я, грешным делом, чуть-чуть придремал под однообразный гул турбин, сказывалась усталость нескольких ночных рейсов подряд, и от громкого восклицания бортмеханика даже вздрогнул.
- Командир, что это?!
Мой взгляд метнулся вслед за указательным пальцем Геннадия Слепцова. Я увидел веретенообразный объект: медленно и как бы величественно вращаясь, он несся, точнее, плыл левее нашего лайнера.
_ Ну, здравствуй! – только и смог вымолвить я, тут же вспомнив событие двухлетней давности. За моей спиной, на кресле штурмана, зашевелился Виктор Леонидович Швецов.
_ Что за шум, ребята? – вероятно, он тоже прикемарил.
- Вон! Вон! – возбужденный больше всех, тыкал пальцем в небо второй пилот. Валентин самый молодой в моем экипаже и его возбуждение вполне оправдано.
- Леонидыч, - обратился я к Швецову. – Это не вертолет, случайно?
- Да что ты, с какого черта на этой высоте ночью станет лазить вертикальный! Да и на строевые огни это совсем не похоже.
- Сколько до него, мужики? – спросил бортмеханик.
- Верст пять-шесть, - не больше, неуверенно произнес второй пилот.
- И что это такое? – спросил я у своей малочисленной команды. Не похоже что-то на тот, который над Байкалом… А ну-ка, Земля его видит или нет на этот раз?
Я нажал кнопку связной радиостанции:
- Улан-Удэ – контроль, я – 47838!
В ответ – молчание.
Я повторил настойчивее. И опять – тишина.
Еще три или четыре раза я пытался вызвать Землю, но попытки были безуспешными.
- Срочно переходим на вторую станцию – скомандовал я, но бортмеханик уже сам набирал на панели нужную частоту связи.
- Улан-Удэ – контроль, я – борт-47838! – на этот раз попытался связаться второй пилот. И снова гробовое молчание. Я невольно почувствовал, как где-то в глубине сознания, начинает возникать страх. Нас не слышат, а может быть и не видят на Земле. Что это? Магнитное поле, созданное НЛО, сквозь которое не могут пройти радиоволны, или отказ всех бортовых станций. И то, и другое было одинаково плохо. А самолет, тем временем, приближался к Хоринску. И тут, не помню на какой, десятый или пятнадцатый вызов, Земля вдруг отчетливо и спокойно ответила:
- Я – Улан-Удэ – контроль, добрый вечер, слушаю вас!
Я оттер со лба испарину.
Дальше привожу радиообмен по уже знакомой читателю схеме «Воздух-Земля».
В: Левее нас следует борт, кто будет первым заходить на посадку, уточните? – Я специально назвал предмет бортом, чтобы посмотреть, как среагирует на это Земля. И она тут же среагировала:
- Никакого борта левее вас быть не может, вы подходите с этого направления одни.
- Но борт все же летит левее нас.
- Сейчас посмотрю.
Возникла довольно продолжительная пауза, потом диспетчер изменившимся голосом медленно произнес:
- «Таракан» раза в три больше самолета…А…А… Что это, 838-й? (тараканом диспетчера называют метку на экране локатора).
- Сами гадаем. Думали, что борт идет левее нас, - одеревеневшими внезапно губами промолвил я. Это уже были не шутки – Земля видела нечто на локаторе, а он на пустое место не покажет! И если в рейсе Чита-Иркутск для меня так и осталось неясным, почему-то, что видели мы над Байкалом, не видела Земля, то теперь все было иначе: факт налицо, рядом с самолетом перемещалось нечто материальное!
А диспетчер не унимался:
- Метка бьется в «пассиве», очень большая, насыщенная…
Всем, кто хоть немного разбирается в локации, сразу становится ясным, что это такое: «пассив». Дело в том, что каждый самолет и вообще летательный аппарат, оснащен системой опознавания «Я-свой». На специальном пульте в кабине воздушного судна устанавливается код ответчика, например с 13 до 18 часов московского времени будет стоять цифра кода 4. Излучение с борта на землю подтверждает диспетчерам, что идет «свой», а не нарушитель. Следит за этим и ПВО, правда не знаю, насколько пристально… Объект же, не имеющий данного оснащения и не знающий нумерации кода, не может работать в «активе» и виден на наземных дисплеях только как предмет, то есть бьется в «пассиве».
З: 838-й, как выглядит предмет?
В: Веретено, с обрубленными концами, - я присмотрелся попристальнее. – Вращается против часовой стрелки, примерно один оборот в минуту… Пульсирует, словно сердце…. Такое впечатление, что дышит… Предмет по вертикали поделен на два цвета: зеленый и рубиновый, из-за чего мы его и приняли поначалу за борт… Все, вроде, - закончил было я, но вдруг, вспомнив иркутский случай, добавил: - Луча никакого не видно?
- Т-а-ак, - озадаченно сказал диспетчер и надолго зажал тангет микрофона, вследствие чего нам стало слышно все, что происходило на вышке Управления Воздушным Движением. Там царило оживление, видно, каждый , кто находился в эту минуту там, старался глянуть в тубус локатора хотя бы одним глазком.
З: Какое расстояние до объекта, экипаж?
В: Километров шесть-семь, - неуверенно ответил Валентин.
З: Да нет, ошибаетесь как раз наполовину, - тут же отреагировал диспетчер, - По локатору чуть больше трех. Объект следует несколько впереди вас и ниже. Подрезает вам курс, будьте внимательны!
Мы и сами видели, как НЛО медленно, но неумолимо, приближается слева к самолету. А что, если так и будет лететь. Отворачивать бесполезно, иркутский случай не оставлял на этот счет никаких решительно иллюзий. И что же делать? Если наши курсы пересекутся минут через пять-шесть, то столкновение?
Я постарался успокоить себя и рассуждать здраво: если НЛО пилотируется представителями высшей цивилизации, то какой смысл им причинять вред пассажирскому самолету, до отказа набитому землянами? Сбить нас? Для чего? Кому лично мой экипаж и мои пассажиры помешали? И потом, если бы такую цель преследовали пилоты НЛО, то вряд ли они стали бы тянуть с действиями…
Так успокаивал я себя, не отрывая взгляда от вращающегося над плотной верхней кромкой облачности веретена, переливающегося изумительными цветами, зеленым и рубиновым, словно редкая елочная игрушка. Успокаивало еще и то, что НЛО был как бы подчеркнуто предупредителен в своем поведении. Его действия можно было логически расшифровать примерно так: «Вот я лечу рядом с вами, землянами, и чтобы не мешать вам и не пугать вас, перемещаюсь чуть ниже и впереди, чтобы вы все время видели меня. А то, что иду на сближение, это ничего, угол подхода я держу небольшой и пересекать ваш курс полета не собираюсь… Чтобы вы привыкли ко мне, подхожу очень и очень медленно… смотрите на меня, земляне, знайте, что мы есть, существуем, вы видите нас и визуально, и на ваших наземных дисплеях…»
Конечно, это были лишь мои самоуспокаивающие мысли. Так же, наверное, думали и остальные члены экипажа.
- 838-й, проходите рубеж снижения, привел меня в рабочее состояние голос Земли.
Оцепенение спало. Я выключил автопилот и медленно отдал штурвал от себя. Через две-три минуты самолет вошел в сплошную облачность и видимость сразу же стала равна нулю. Пробили облака на высоте чуть больше двух тысяч метров. По курсу засветилось сплошное марево огней. Улан-Удэ! Наконец-то!
З: 838-й, объект видите?
В: Нет, кажется, исчез.
З: С экрана локатора пропал минуту назад, все время летел рядом с вами слева.
Я бросил взгляд на бортовые часы. Минутная стрелка завершала двадцать второй оборот по циферблату после того, как я, увидев НЛО, включил хронометр.
Что же, все-таки, было? Двадцать две минуты страха? Или интереса? Скорее всего – двадцать две минуты интересного страха. А может, наоборот, - страшного интереса. Кто знает? Чтобы понять это, надо, вероятно, разобраться в десятках и сотнях иных случаев, произошедших в воздухе. Как, например, с экипажем АН-26 под командованием командира корабля Виктора Васильевича Баркова. Тогда, кстати, над Байкалом, экипаж увидел прямо перед собой огромное дирижаблеобразное тело. Зрелище было настолько нереальным и страшным, что один из членов экипажа едва не забился под кресло бортрадиста.
Надо проанализировать и случай с экипажем корабля ТУ-154 под командованием Николая Павловича Колесникова (Читинское авиапредприятие). При выполнении рейса Москва-Чита, на высоте более 11 километров, ночью, экипаж вдруг заметил, что из-под носа самолета вырвался мощнейший белый луч света, осветив небо по курсу на многие десятки километров, пробив тьму и словно показывая изумленному экипажу дорогу.
Многое еще надо вспомнить, осмыслить, понять. Вот только кто бы этим занялся? Надоело слушать глубокомысленные изречения нашей «уважаемой» науки: «Это не может быть, потому что не может быть никогда…»
Ну, а что касается двух описанных мной случаев, то я постарался быть объективным, не давал разгуляться авторской фантазии.
Николай Юрченко, летчик
