— Нищебродка! — процедила одноклассница, глядя на Настю, — ишь, вырядилась! Где платье взяла? Бабкино достала? Оно и видно! Чего явилась сюда? Тебя никто не ждал. Что, мамка сподобилась и тряпочку на выпускной купила? Что, сэкономила?
Настя посмотрела на висящее на спинке стула платье и удрученно вздохнула. Платье было неказистым, слишком простым и блеклым, как ночная сорочка. Идти в нем на выпускной было стыдно и неприятно, все равно, что напялить на себя мешок из-под картошки.
— Господи, это надеть стыдно, — промелькнуло у нее в голове, — как я пойду? Надо мной смеяться будут… Выпускной — а я в этом…
Мать Насти, Татьяна Игоревна, которая в это время пристально наблюдала за дочерью, с трудом поднялась с постели и подошла к ней.
— Никудышное платье, — сказала она, глядя на платье вместе с Настей, — давай купим новое? Я что-нибудь придумаю…
Настя вздрогнула и повернулась к ней.
— Купим? — удивленно переспросила она, — на какие шиши? Ты же сама сказала, что денег нет.
Татьяна Игоревна поморщилась от резкого прострела в спине и пошатнулась, но успела схватиться за руку Насти и не упала. Настя отвела маму к постели, уложила и села рядом. О каком платье может идти речь, если у них элементарно на продукты денег не было?
— Твои лекарства почти закончились, — произнесла она тихо, поглядывая на мать своими зелеными глазами, — завтра надо купить. Если денег хватит…
Она взглянула на лежащую на столике упаковку таблеток и, заметив приклеенный к ней ценник, невольно стиснула зубы. Почти две тысячи рублей за десять маленьких таблеток, которые почти не помогали! Последние два года мама почти не выходила из дома из-за невыносимой боли в спине и ногах, и врачи лишь разводили руками и выписывали ей дорогие мази и таблетки, которые, якобы, должны были помочь.
Настя недоумевала: зачем тратить деньги, если лечение особо не помогает? У них и так доходы мизерные, на что жить? Конечно, Насте очень хотелось, чтобы мама выздоровела, но никак не получалось. За единственного близкого человека Настя очень переживала, но помочь ничем ей не могла.
Время шло, а лучше Татьяне Игоревне не становилось. Настя постоянно сопровождала маму, водила ее по больницам. Они вместе искали способ излечения, но никак не находили. Настя прекрасно понимала, что мама предложила купить ей новое платье просто так, чтобы поддержать и успокоить. Денег на обновки у нее не было.
— Я посмотрю, что можно сделать с этим платьем, — вдруг сказала мама, протягивая дочери сухую потемневшую руку, — может, что и получится.
Татьяна посмотрела на стоящую напротив старую швейную машинку. Когда-то давно, лет пятнадцать, а может и двадцать тому назад, эту машинку подарил ей на день рождения ее муж Андрей. Его уже давно не было в живых, а машинка все еще стояла так, как ее установил Андрей; стояла и хранила воспоминания о прошедших временах. Андрей погиб спустя год после покупки этой машинки — однажды, во время работы в лесу, на него упало дерево и раздавило. Насмерть. И все, что от него осталось на память, это несколько рубашек, старый выцветший рюкзак и вот эта самая швейная машинка, на которую он потратил почти всю зарплату.
Историю появления этого полезного агрегата Настя знала. Мама рассказывала это много раз:
— Папа твой эту машинку припер, передо мной поставил. А я не поняла сразу, что это. А потом папа твой мне напомнил, что после свадьбы я как-то обмолвилась, сказала, что хочу машинку швейную. Я мечтала платья шить. Покупать готовые дорого было… Столько лет прошло, а он запомнил. И всю зарплату на машинку эту спустил!
Настя тоже взглянула на машинку и нахмурилась.
— Даже не думай, — сердито сказала она матери, — тебе надо отдыхать. Так врач сказал!
Маму ее слова почему-то развеселили. Она долго смеялась, закрывая ладонью пересохший рот.
— Уже два года отдыхаю, — ответила она сквозь смех, — ладно, ты права. Платье настолько никудышное, что его уже ничем не исправить.
Настя облегченно выдохнула.
— Ну и пусть, — махнула она рукой, — подумаешь, выпускной! Невелика церемония. Если уж совсем прижмет, я вообще никуда не пойду.
Настя посидела еще немного, потом поднялась и направилась в свою комнату. Часы уже давно пробили одиннадцать, и пора было укладываться спать.
— Спокойной ночи, — Настя остановилась в дверях и обернулась к матери.
— Спокойной ночи, — мама слабо улыбнулась и кивнула.
***
Далеко за полночь, когда Настя уже видела седьмой сон, Татьяна Игоревна тихонько слезла с кровати, ощупью пробралась к машинке и зажгла небольшой светильник. Потом сняла со стула платье, достала из комода рулон старого шелка и принялась за работу. Машинка тихо и монотонно загудела, превращая никудышное платье в произведение искусства. Через полтора часа Татьяна Игоревна выключила машинку, повесила преобразившееся платье обратно на стул и вернулась в постель. Работа выжала из нее все соки. Но она смогла! Она справилась!
— Ну вот, теперь лучше, — удовлетворительно кивнула Татьяна, — а Настя волновалась… Помнят руки-то…
И она, едва коснувшись головой подушки, тут же уснула.
Наутро, увидев, что стало с платьем, Настя ахнула: платье стало немного короче, сзади появился разрез, а рукава были безжалостно убраны. Но больше всего внимание привлекала шелковая белоснежная роза — она была аккуратно пришита на груди слева и выглядела такой настоящей, что Насте показалось, будто она чувствует исходящий от нее аромат. Настя подбежала к платью, осторожно подхватила его и прижала к груди. Мама, проснувшись от ее топота, взглянула на дочь и улыбнулась.
— Нравится? — спросила она зевая.
— Еще бы, — воскликнула Настя, крутясь возле зеркала. — просто нет слов!
Выпускной был спасен. Завтра Настя будет выглядеть не хуже, а то и лучше большинства своих одноклассниц. И даже Светка и Карина, две ее заклятые неприятельницы, с которыми Настя враждовала с первого класса, наверняка сдохнут от зависти, увидев ее в этом чудесном платье.
— Поскорее бы завтра, — прощебетала Настя, нехотя расставаясь с платьем.
Завтра наступило незаметно. После обеда Настя распрощалась с матерью, которая не могла сопроводить ее на выпускной и села в машину к своему другу Женьке. Женька, высокий худощавый парень в очках, долго и восхищенно рассматривал ее платье и слегка накрашенное лицо.
— Поехали, — рассмеялась Настя, легонько хлопнув его по лбу, — опоздаем же.
Женька очнулся, завел свою старую отцовскую «девятку» и покатил по пыльной поселковой дороге. Всю дорогу он то и дело посматривал на Настю, которая была похожа на какую-то киноактрису, имени которой он никак не мог вспомнить.
— Значит, ты сегодня заведуешь музыкой? — прервала Настя неловкое молчание, — что будешь ставить?
Женька тряхнул головой и едва не уронил очки.
— Ну как обычно, всякое старье, — пробормотал он, — но кое-чего я все же припас, чтобы было не так тоскливо.
Женька хотел было включить музыку, чтобы продемонстрировать Насте свой плейлист, но на горизонте уже возникло огромное здание школы.
— Приехали, — недовольно сказал Женька, нажимая на тормоз, — ну, сейчас начнется.
***
Выпускной вечер начался с вручения аттестатов, и Настя, сидя в переполненном актовом зале, все время ловила на себе завистливые и восхищенные взгляды. Светка и Карина, сидевшие сзади нее, о чем-то яростно перешептывались, то и дело тыча в сторону Насти.
— У нее мать уборщица, — услышала Настя слова Светки, адресованные какой-то девушке из параллельного класса, — безотцовщина...
Настя наградила Светку презрительным взглядом и отвернулась. Директор вызвала ее за аттестатом, и Настя ровной походкой направилась к сцене, чем вызвала еще более бурное перешептывание.
Вручение, наконец, закончилось, и началось время праздника. Женька оставил Настю, взгромоздился за пульт и включил музыку. Светка и Карина, увидев, что Настя осталась одна, подошли к ней и начали ехидно хихикать.
— Платье отпад, — гоготнула Карина, протягивая пальцы к розе на груди Насти, — отлично сохранилось с тридцатых годов. Твоя бабушка, наверное, в нем в комсомол вступала?
Светка разразилась громким хохотом, поддерживая подругу.
— У тебя тоже прикид ничего так, — спокойно ответила Настя, — прийти на выпускной в банном халате — весьма оригинально, надо признать.
Услышав ее, стоявшие рядом одноклассницы рассмеялись, чем загнали Карину в краску. Карина тут же подскочила к Насте и хотела было вцепиться ей в волосы, но сидевший за пультом Женька заметил это и схватил микрофон.
— Никаких драк, — прокричал он, — иначе останетесь без музыки!
Карина фыркнула, взяла Светку под руку и направилась в коридор.
— Нищебродка, — плюнула она напоследок, глядя на Настю, — безотцовщина!
Вечером, когда белесые июньские сумерки уже накрыли небольшой поселок, Женька вылез из-за стола и подошел к скучавшей у окна Насте.
— Идем, — сказал он и потянул ее за руку, — все равно здесь делать больше нечего.
Они вместе протиснулись сквозь скопление изрядно подвыпивших одноклассников, украдкой стянули со стола бутылку шампанского и торт и выбежали из душной школы на свежий вечерний ветерок. Они миновали небольшой парк, выскочили на набережную и через пару минут уже сидели в беседке, глядя на накатывающиеся на берег волны. Женька откупорил бутылку и протянул ее Насте.
Настя сделала небольшой глоток и поморщилась. Это был первый и последний раз, когда она попробовала алкоголь.
— Кислятина, — сказала она, возвращая бутылку Женьке, — как его только люди пьют.
Женька пожал плечами и хлебнул шампанского. Потом поставил бутылку рядом с собой и задумчиво посмотрел на Настю.
— Как думаешь, что будет с нами через десять лет? — спросил он, не сводя глаз с Насти, — я вот думаю, что ничего хорошего.
Насте его пессимизм не понравился, и она махнула рукой.
— Через десять лет и увидим, — ответила она с улыбкой, — зачем забегать вперед?
Женька опустил голову и сидел так очень долго.
— Детство прошло, — медленно проговорил он, будто читал какую-то книгу, — раньше я всегда хотел стать взрослым, а теперь почему-то не хочу. Почему все так быстро закончилось?
Он посмотрел на Настю, потом на волны и снова хлебнул из бутылки. Настя не ответила. Сегодня был последний вечер их детства. Завтра, с первыми лучами солнца наступит новая, взрослая жизнь, и все будет совсем по-другому.
***
На следующей неделе Настя подала документы в ветеринарный техникум и стала готовиться к отъезду. Ей совершенно не хотелось оставлять маму и родной дом, но и оставаться жить в небольшом поселке тоже было делом бесперспективным, и Настя, скрепя сердце, собиралась переехать в город. Едва она свыклась с мыслью об отъезде, как Женька ошарашил ее совершенно неожиданной новостью — он переезжает в Москву вместе с родителями.
— Отцу предложили новую работу, — объяснил Женька, — вот он и решил забрать нас с матерью с собой.
Настя уныло кивнула.
— И когда уезжаешь? — спросила она.
Женька, помедлив, сообщил, что уезжает завтра на рассвете.
— И я тебя больше не увижу, — глухо произнесла Настя, рисуя на стекле его машины грустную рожицу.
Женька покачал головой.
— Я буду приезжать сюда на лето, — заверил он, — может, даже на Новый год загляну.
Настя молчала. Обещания Женьки не произвели на нее никакого эффекта, они звучали фальшиво и скупо, как стихи на поздравительной открытке. Взрослая жизнь нанесла первый удар и отняла у Насти лучшего друга.
***
Поступив на учебу и переехав в город, Настя каждый день вспоминала о родном доме, и от этих воспоминаний в ее душу заползала тоска. Каждые выходные Настя приезжала домой и не отходила от матери, которой то становилось лучше, то хуже, и она металась по дому, словно мотылек. А в середине осени, когда ударили первые заморозки, Татьяна Игоревна почувствовала себя так хорошо, словно кто-то убрал с ее плеч неподъемный груз прожитых лет и вернул обратно в молодость. Она вышла прогуляться в парк, села на лавочку и вдруг сердце ее остановилось. Она ушла, любуясь опадающими листьями и вспоминая о муже и дочери, которых не было с ней рядом. Так ее и нашли — засыпанной кленовыми листьями, улыбающейся и счастливой.
После похорон мамы Настя забила окна и двери дома досками, распродала и раздарила ставшие ненужными вещи и вернулась в город. Едва окончив первый семестр, она бросила учебу и устроилась продавщицей в небольшой салон связи, находившийся на окраине города. Теперь она осталась одна, полагаться было не на кого. Взрослая жизнь встречала ее грубо и неприветливо, словно заклятого врага.
Получив первую зарплату, Настя сняла небольшую квартирку неподалеку от места работы и в выходные дни редко покидала ее стены, сливаясь с царившей в ней пустотой. Хозяйка квартиры, Алла Дмитриевна, пожилая сморщенная женщина, часто наведывалась к ней с проверками, и между ней и Настей часто вспыхивали конфликты. Все началось с того, что Настя подобрала живущего в подъезде щенка.
Однажды, возвращаясь с работы, она увидела, как соседские ребятишки колотят несчастное животное палками и обливают водой. Настя успела схватить двух хулиганов за уши, надавала им тумаков и отчитала, не сдерживаясь в выражениях, после чего забрала щенка домой и оставила у себя. Алла Дмитриевна, узнав о случившемся от соседей, накинулась на Настю с выговором.
— Избила беззащитных детей, — шамкала хозяйка беззубым ртом, ругая Настю, — они теперь не могут на улицу выйти, боятся какую-то психованную тетку. А у одного ухо так распухло, что его возили к врачу. Молись, чтобы родители в суд на тебя не подали.
Настя, выслушав ее пламенную речь, неожиданно разозлилась:
— Я бы этих чертенят так выпорола, что они бы месяц сидеть не могли, — равнодушно ответила Настя, поглаживая щенка, которого теперь звали Рексом, — тоже мне, беззащитные! Да это будущие уголовники! Страшно представить, что из них вырастет.
Настя закрыла дверь перед носом Аллы Дмитриевны и прошла в гостиную. Включила телевизор. Рекс повернул свою рыжеватую мордочку к хозяйке, ощерился и залаял, будто желая прогнать ее из собственной квартиры. Раздался стук, но Настя его проигнорировала.
— Это что такое? — бесновалась под дверью Алла Дмитриевна, — это что за отношение? Кто тебя воспитывал? Почему ты так безобразно ведешь себя со взрослыми?!
Настя и ухом не повела. Пусть орет, ей-то какое дело?
***
Осень сменилась зимой, зима уступила место весне, и Настя уже совсем привыкла к городской жизни и перестала обращать внимания на царящие вокруг суету и шум. Каждый ее день проходил как по сценарию: подъем, работа, вечерняя прогулка с Рексом и сон. Этот график не менялся уже несколько месяцев, и Настю он вполне устраивал. Устраивал он и Рекса — каждое утро он провожал Настю до двери, потом ложился на свое место и ждал вечера, чтобы отправиться на прогулку.
В один из весенних дней, когда снег уже растаял, а лужи начинали подсыхать, Настя и Рекс как обычно отправились на прогулку. Был выходной, и они вышли сразу после обеда, чтобы провести как можно больше времени на свежем воздухе. Рекс то шел рядом с Настей, то болтался где-то сзади, отвлекаясь на голубей, то забегал вперед, и она то и дело покрикивала на него, опасаясь, что пес может забраться в лужу и выпачкаться. Проходя мимо небольшого сквера, Настя остановилась и прислушалась. В еще голых ветвях деревьев уже начинали щебетать птицы, и от их веселого гомона на душе становилось легко и приятно.
Настя подошла к стоявшему на углу киоску, купила себе и Рексу по булочке, и они вместе отправились в сквер. Облюбовав скамейку под раскидистым вязом, Настя потянула пса к ней, и тот вдруг бросился вперед, вырывая из ее рук поводок. Настя бросилась за Рексом, но споткнулась и упала; булочки тут же выпали из ее рук и на них тут же налетели голуби.
— Хам! — крикнула Настя вдогонку псу, — ну что такое?! Сегодня останешься без ужина, негодник!
Рекс, удалившийся уже на пару десятков метров, неожиданно остановился и рысцой подбежал к скамейке. Он подлез под нее, оказался в зарослях сирени, залаял на кого-то и бросился к Насте. Настя перехватила его поводок и крепко сжала в руке.
— Ну чего там? — недовольно спросила она, с трудом удерживая рвущегося к скамейке пса — опять мыши? Или голуби?
Но Рекс продолжал громко лаять и тянуть ее к скамейке так, что Настя невольно подалась вперед и подошла к ней….
Ещё больше историй здесь
Как подключить Премиум
Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк, подписка и поддержка канала.
(Все слова синим цветом кликабельны)