Наша жизнь протекает в самом сердце Сибири, где бескрайние таёжные леса окружают со всех сторон. Природа здесь поистине величественна и щедра – горы, реки, озёра, богатые охотничьи угодья. Неудивительно, что многие местные жители, включая моего отца, увлекались охотой. В те времена таёжные просторы оставались свободными – их не разделяли заборы частных владений и границы заповедников.
Отец всегда отличался серьёзным характером и не был склонен к выдумкам. Его рассказы я воспринимаю как чистую правду, особенно учитывая, что в описываемых событиях участвовали не только он, но и мой дядя вместе с тремя другими охотниками. Их свидетельства подтверждают достоверность произошедшего.
Мой отец и его брат Артём были заядлыми охотниками – они регулярно отправлялись в таёжные дебри. Каждый сезон созревания кедровых орехов мужчины углублялись в тайгу за ценным урожаем.
Тот случай произошёл в конце августа, более пятнадцати лет назад. В привычный состав вошли: мой отец, дядя Гена и трое их давних друзей-охотников. Они направлялись в хорошо знакомое место, где не раз собирали богатый урожай орехов. Добравшись до посёлка, как обычно оставили автомобиль у местного старожила.
Маршрут был хорошо известен всем участникам – старая лесная дорога, по которой когда-то вывозили заготовленный лес. В тайге они ориентировались не хуже, чем в собственном доме. Однако путь до нужного места предстоял неблизкий – около семи часов пешего хода через непролазные чащи, где не проехала бы даже вездеходная техника.
Преодолев примерно половину пути, охотники подстрелили тетерева и решили устроить привал. Именно тогда произошло неожиданное – они встретили старушку лет восьмидесяти. Все были поражены тем, как она оказалась так далеко в глухой тайге.
А старушка говорит им:
-Сынки, за орешками идете? - спрашивает, всматриваясь им в глаза.
- Да, за орешками,- ответили они, посмеявшись над словом "орешки".
- Не ходите сегодня, деда моего день ходить, - странно ответила старушка.
- Бабуль, орехов много в этом году, всем хватит: и нам, и деду твоему, - ответил дядя Артем.
Старушка, не проронив ни слова, скрылась в лесной чаще. Охотники не обратили на это никакого внимания и двинулись дальше, к знакомой полянке для привала. Но не прошло и пяти минут пути, как они поняли – что-то не так. Место было незнакомым, хотя они часто ходили этой тропой. Тайга, словно живой организм, постоянно менялась, зарастала новыми деревьями.
Решив, что сбились с пути, они углубились в дебри. Внезапно на пригорке показалась старая заимка. Дверь оказалась незапертой, внутри было пусто. В центре стоял грубо сколоченный из досок стол, вдоль стен тянулись лавки, на полках виднелась старая утварь. Обычная охотничья избушка, возможно, оставшаяся от лесорубов – хотя раньше её здесь никто не видел.
Решили заночевать в этой хижине, а с рассветом отправиться за шишками. Недолго думая, зажарили добытого тетерева и устроили привычный охотничий ужин с водочкой. По словам отца, распили бутылку на пятерых. Вечер длился недолго – всего пару часов, пока не начало темнеть. Разложив спальники, приготовились ко сну – завтра предстоял ранний подъём.
Свечка продолжала гореть, а за окном выла буря – необычное явление для этого времени года. Тайга зловеще скрипела, ветер набирал силу. И вдруг, около полуночи, оставленные на столе металлические кружки начали странное движение. Они медленно перемещались по столешнице, словно живые, а затем начали сталкиваться друг с другом, будто кто-то невидимый поднимал тост за тостом. Охотники, парализованные страхом, молча лежали, каждый про себя думая, что это всего лишь обман зрения.
Внезапно дядя Артем, побелев как полотно, прошептал:
- Мужики, вы тоже это видите и слышите слышите ?
В тот же миг по избе пронёсся пронзительный свист. Посуда на полках взлетела вверх почти на полметра, зависнув в воздухе. Отец схватился за ружьё, пытаясь выстрелить в воздух, но курок словно заклинило – боёк не поддавался.
Все четверо подскочили с мест, а предметы продолжали своё безумное движение. Но самое страшное было впереди. Охотники застыли вокруг стола, когда весь мир вокруг них начал кружиться в безумном танце. К свисту добавилось странное треньканье, похожее на звуки балалайки.
На стенах, освещённых дрожащим светом свечи, появились жуткие тени – высокие фигуры в длинных плащах, с рогами на головах и длинными хвостами. Время словно остановилось, все были в полном оцепенении.
Никто потом не мог вспомнить, кто первым бросился к двери. Но как только та распахнулась, вся утварь с грохотом рухнула на пол, а зловещие тени растворились в воздухе. Мужчины стояли молча, не в силах вымолвить ни слова. Они понимали – пятерым сразу такое привидеться не могло, особенно с такими реальными звуками свиста и музыки.
В избе повисла тяжёлая тишина, нарушаемая лишь порывистым дыханием потрясённых охотников.
И вот что действительно поразило всех – рассвет наступил неожиданно быстро. Казалось, что всё длилось всего около получаса, однако, если вспомнить, что они улеглись около полуночи, а рассвет в тех краях начинается не раньше четырёх часов утра, становилось ясно: происшествие затянулось гораздо дольше, чем им помнилось.
Без лишних слов и обсуждений случившегося они спешно собрались в путь. Но не за новым урожаем шишек, а домой. В тот год отец вернулся из леса с пустыми руками – ни одной шишки не привез. О том, что там произошло, он долгое время предпочитал молчать.
Правда, осенью того же года папа с дядей Артемом возобновили свои охотничьи походы, но уже зимой и в совершенно другие места. А сосновые шишки с тех пор они предпочитали покупать у местных жителей, избегая прежних лесных троп.
В посёлке потом они спрашивали про заимку и старушку, но никто никогда не видел ни саму заимку, ни старушку.