Что делать, если идеальная подделка XV века появилась в XX веке? Шанхайская шкатулка ставит в тупик даже опытных искусствоведов. Может ли копия быть ценнее оригинала?
Гладкая, округлая форма, глубокий, насыщенный красный цвет, вихри волн и мифические крылатые рыбы — всё в этой шкатулке кричит об эпохе Мин, времени расцвета сложнейшего искусства резного лака. Стиль, мотивы, само исполнение относят нас к XV или XVI веку, ко двору китайских императоров. Но что, если официальная музейная опись датирует этот шедевр... современностью?
Как артефакт, хранящий все признаки императорского прошлого, мог получить атрибуцию "近现代" (Новое и Новейшее время)? Эта круглая шкатулка из Шанхайского музея ставит перед исследователями неудобные вопросы, превращаясь из предмета любования в интригующую историческую загадку.
Кроваво-красная сфера, пойманная в неподвижности музейной витрины, кажется живой. Её поверхность — бурное море, застывшее в лаке, где среди вздымающихся гребней и глубоких впадин парят мифические существа, рыбы с драконьими головами и мощными крыльями.
Это "剔红海水飞鱼纹圆盒" — Резная красная лаковая шкатулка с узором летучих рыб и морской воды, один из шедевров Шанхайского музея. Каждый изгиб её резьбы, каждый слой драгоценного покрытия рассказывает историю об империи, её символах и почти утраченном сегодня искусстве невероятного терпения.
Основа этого чуда — сок лакового дерева, Rhus vernicifera, произрастающего в Южном Китае. Сам по себе он прозрачен или желтоват, но смешанный с измельченной киноварью — сульфидом ртути — приобретает тот самый глубокий, насыщенный красный оттенок, который так ценился в Поднебесной, символизируя удачу, власть и жизнь.
Но превращение сока в произведение искусства требовало времени, сопоставимого с временами года. На деревянную или тканевую основу наносился тончайший слой лака, который затем должен был высохнуть и затвердеть в строго контролируемых условиях влажности и температуры, вдали от пыли и солнечного света.
Один слой мог сохнуть сутки или дольше. Для создания предмета, подобного шанхайской шкатулке, таких слоев требовалось не менее сотни, а для лучших императорских заказов — и свыше двухсот. Год, два, а то и больше уходило лишь на подготовку "холста" для резьбы. Малейшая ошибка, пылинка или трещинка на одном из слоев — и многомесячный труд шел насмарку.
Когда нужная толщина была достигнута, начиналось самое сложное — резьба, или Tihong. Техника, достигшая апогея именно в династии Мин (1368–1644). Острыми резцами разной формы мастер слой за слоем снимал лак, обнажая рельефный узор. Глядя на шкатулку, видно, насколько глубока резьба: рыбы и волны выступают над фоном на несколько миллиметров, создавая почти трехмерный эффект.
Фон не оставлен гладким — он заполнен тончайшим узором мелких, ритмично повторяющихся волн, создающих иллюзию ряби на воде. Иногда фон заполняли геометрическими узорами, имитирующими парчу — так называемыми "diaper patterns".
Это требовало не только твердой руки и острого глаза, но и безупречного знания материала: лак хрупок, и одно неверное движение могло разрушить всю композицию. Имена этих виртуозов история чаще всего не сохранила, их труд растворился в блеске императорских мастерских, таких как знаменитая "Фабрика во фруктовом саду" (Orchard Factory) в Пекине, где создавались лучшие образцы для двора.
Но что же за существа населяют это лаковое море? Это Фэйюй (飞鱼) — Летучие Рыбы. Мифические создания, сочетающие черты дракона (голова, часто четыре когтя на лапах, как у рангом ниже императорского дракона лун) и рыбы (чешуя, хвост), но главное — обладающие крыльями. В мифологии Мин Фэйюй не были просто декоративным элементом. Они были знаком высочайшего статуса и императорской благосклонности.
Одежды, украшенные их изображениями — Фэйюфу (飞鱼服), — жаловались Сыном Неба лишь избранным: высшим сановникам, прославленным полководцам, доверенным евнухам и элитной дворцовой страже, такой как знаменитая "Гвардия в парчовых одеждах" (Цзиньи-вэй). Носить Фэйюфу означало быть отмеченным самим императором. Шкатулка, сплошь покрытая этими символами власти, вероятно, предназначалась для человека из самого ближнего круга правителя или была драгоценным дипломатическим даром.
Сама вода, хайшуй (海水), тоже не проста. Бурные, вздымающиеся волны символизировали не только море, но и необъятность мира или империи, а также испытания, которые нужно преодолеть. Рыба же в целом (鱼, yu) в китайской культуре — символ счастливый, её название созвучно слову "изобилие" (余, yu).
Пара рыб символизирует супружеское счастье, а карп, плывущий против течения, — упорство и достижение цели (вплоть до превращения в дракона, согласно легенде о Вратах Дракона). Летучие рыбы на шкатулке, парящие над волнами, объединяют символику власти, упорства и изобилия. Среди волн видны и другие элементы — возможно, пылающие жемчужины, символ мудрости и богатства. Вся композиция — это сложное, многослойное благопожелание, зашифрованное в образах.
Расцвет искусства резного лака пришелся на раннюю и среднюю Мин, особенно на правление императоров Юнлэ (1403-1424) и Сюаньдэ (1426-1435), чьи метки часто встречаются на шедеврах того времени. Позже, в правление Цзяцзин (1522-1566), стали популярны более сложные полихромные техники (тицай) и тонкая резьба с реалистичными пейзажами.
Шанхайская шкатулка, с её мощной, пластичной резьбой и доминирующим мотивом Фэйюй на фоне волн, стилистически тяготеет скорее к XV-XVI векам. Лаковые изделия тогда были не просто утварью или декором — они были валютой престижа. Их преподносили послам, ими награждали вассалов, они украшали покои Запретного города. Сегодня шедевры минского лака хранятся в главных музеях мира — от Метрополитен в Нью-Йорке до Музея Виктории и Альберта в Лондоне, и шанхайская шкатулка стоит в этом ряду.
И здесь возникает вопрос, та самая интригующая деталь, упомянутая в онлайн-каталоге музея (хотя доступ к самой странице ограничен к сожалению). Краткая информация из поисковой выдачи относит шкатулку к периоду "近现代" (Цзиньсяньдай) — то есть к Новому или Новейшему времени, охватывающему период с середины XIX века до наших дней. Это кажется парадоксальным. Могла ли быть создана столь искусная имитация в стиле Мин уже в XX веке? Или это ошибка каталогизации? Возможно, шкатулка была создана в поздний период Цин или в начале XX века как дань уважения великим мастерам прошлого?
Без доступа к полному экспертному заключению музея сложно дать однозначный ответ. Размеры шкатулки известны: высота 8.8 см, диаметр по самому широкому месту 19 см. Компактный, но невероятно насыщенный деталями объект.
Как она пережила столетия? Лаковые изделия чувствительны к перепадам влажности и температуры, они могут трескаться, основа может коробиться. Путь этой шкатулки от мастерской XVI или, возможно, даже XX века до стеклянной витрины Шанхайского музея остается неизвестным. Она могла храниться в императорской сокровищнице, перейти в частную коллекцию, пережить смуты и революции.
Теперь она — часть национального достояния, немой свидетель ушедших эпох и загадка для исследователей. Вглядываясь в сплетение волн и крылатых рыб на её поверхности, мы видим не только высочайшее мастерство, но и отражение целой цивилизации, её верований, иерархии и представлений о красоте.
Читать также....