Ольга стояла у окна, безучастно глядя на вид за окном. В руках она держала чашку остывшего чая, но даже не замечала этого. Мысли путались, а в груди растекалась тяжесть, будто туда залили свинец.
- Как ты мог? - её голос дрожал. - Тридцать лет... Тридцать лет мы строили этот дом своими руками.
Алексей сидел за кухонным столом, низко опустив голову. Его широкие плечи поникли, а в седых волосах запутался солнечный луч, делая его похожим на беспомощного старика.
- Оля, пойми... У мамы были долги. Серьёзные долги. Коллекторы уже начали угрожать.
- А со мной посоветоваться ты не мог? - Ольга резко развернулась, расплескав чай. - Я что, чужой человек? Тридцать пять лет вместе прожили!
Она мягко опустилась на стул напротив мужа, словно пытаясь найти опору в этой хрупкой ситуации. Её руки так предательски дрожали, что она была вынуждена аккуратно поставить чашку на стол, опасаясь пролить её содержимое.
– Ты хоть понимаешь, что ты натворил? – произнесла она, в её голосе смешались горечь и отчаяние. – Это ведь не просто вещи, это наша жизнь, наши воспоминания...
Помнишь, как Машенька впервые пошла по той террасе, совсем неуверенно, но с таким неподдельным энтузиазмом? А как Димка с крыши тренировался прыгать в сугробы, думая, что мы не замечаем этой его детской храбрости?
Алексей поморщился, будто от физической боли.
- Ольга, я всё понимаю. Но что мне было делать? Мама - это же мама. Она всю жизнь нас с сестрой тянула одна.
- А я кто? - тихо спросила Ольга. - Кто я тебе? Просто соседка по квартире?
Она встала и подошла к серванту, где стояли старые фотографии. Вот они молодые, счастливые, только купили участок. Вот первый урожай яблок. Внуки на качелях...
- Знаешь, что самое обидное? - Ольга провела пальцем по рамке с фотографией. - Не то, что ты продал дачу. А то, что даже не посчитал нужным со мной это обсудить.
Алексей поднял глаза, в которых читалась смесь вины и упрямства:
- Я знал, что ты будешь против. Ты бы не согласилась.
– Конечно, не согласилась бы! – вскрикнула Ольга, разрывая тишину. – Мы же могли найти другой путь. Взять кредит, продать машину, в конце концов!.. Но нет, ты всё решил самостоятельно.
Она подошла к окну и опустила лоб на стекло. Где-то там, за горизонтом, прячется их дача... которая теперь стала чужой.
- А сколько там было? - вдруг спросила она.
- Что?
- Долгов у твоей матери. Сколько?
Алексей помолчал, затем тихо произнёс:
- Два миллиона.
Ольга резко обернулась:
- Два миллиона?! Откуда у неё такие долги?
- Она взяла кредит, чтобы помочь Танькиному сыну с бизнесом. А он прогорел и сбежал. Теперь вот...
- А Танька что? - перебила Ольга. - Твоя сестра где была, когда мать в долги влезала?
Алексей вздохнул:
- Ты же знаешь Таньку. У неё вечно денег нет, муж не ответственный.
- Зато у нас, значит, есть? - горько усмехнулась Ольга. - И наша дача, получается, самый простой способ решить проблему?
Она подошла к столу и тяжело опустилась на стул:
- А новые хозяева кто? Ты хоть это знаешь?
- Какая-то молодая семья, - пробормотал Алексей. - Вроде троих детей у них.
- Господи, - простонала Ольга, закрывая лицо руками. - Я там каждый куст знаю, каждую грядку... Розы мои, которые я десять лет выращивала... Смородина, которую ещё моя мама сажала.
Тишина повисла в комнате, нарушаемая только тиканьем старых часов на стене. Эти часы они тоже купили для дачи, но потом решили оставить в городской квартире.
- Дети знают? - наконец спросила Ольга.
Алексей покачал головой:
- Пока нет.
- Прекрасно! - всплеснула руками Ольга. - И как ты собираешься им объяснять? Машка же каждое лето с внуками туда собиралась. А Димка? Он же там мастерскую себе оборудовал!
Она встала и начала нервно ходить по кухне:
- Знаешь, что самое страшное? Я даже попрощаться не успела. Не смогла в последний раз пройтись по участку, посидеть на веранде.
Её голос дрогнул, словно натянутая тетива, и она отвернулась к окну, стараясь спрятать от посторонних глаз слёзы, которые невольно начали ручейками стекать вниз.
– Оленька, – Алексей медленно поднялся и нежно потянулся обнять её за плечи, но она упрямо отстранилась, как будто обжёгшись.
– Не надо, – сказала она резко, как удар хлыста. – Просто не надо.
В это время в прихожей настойчиво задребезжал телефон. Ольга вздрогнула от неожиданности:
– Это наверняка твоя мать. Ты и разговаривай с ней.
Алексей тяжело вздохнул, словно этот телефонный звонок свалил на его плечи целую гору, и медленно пошёл к трубке. Ольга слушала, как он вполголоса говорил:
– Да, мам... Нет, всё в порядке... Да, решил вопрос.
"Решил вопрос", – эти слова, казалось, эхом повторялись в её голове. Всё, что они выстроили вместе за тридцать лет: их мечты, их планы – теперь просто "решённый вопрос".
Вдруг в дверь позвонили. Ольга вздрогнула снова, бросив взгляд на часы – было лишь половина седьмого вечера.
– Кто там? – крикнула она, стараясь взять себя в руки.
– Это я, мам! – услышала она голос дочери за дверью. – Открывай, мы с детьми к вам!
В панике Ольга посмотрела на Алексея, который всё ещё держал трубку в руках. Он мгновенно побледнел и в спешке попрощался с матерью.
– Что делать будем? – прошептала Ольга, словно боясь разрушить хрупкую иллюзию нормальности.
– Давай пока не будем говорить, – ответил Алексей шёпотом, боясь выдать себя.
– А потом? – она взглянула на него с надеждой. – Когда лето настанет?
Звонок повторился.
- Мам, ты что там застряла? - донёсся нетерпеливый голос Маши.
Ольга открыла дверь. На пороге стояла их дочь с двумя детьми - шестилетней Анечкой и трёхлетним Мишей.
- Бабуля! - закричали дети и бросились обнимать Ольгу.
- Привет, мои хорошие, - улыбнулась она, чувствуя, как предательски дрожит голос.
Маша внимательно посмотрела на мать:
- Что-то случилось? У тебя глаза красные.
- Лук резала, - быстро ответила Ольга. - Проходите, раздевайтесь.
- А мы с новостью! - радостно объявила Маша, стягивая с детей куртки. - Мы с Серёжей решили этим летом пристройку к даче сделать. Анечке уже нужна своя комната, да и Мишутке тоже. Папа, ты же поможешь?
Алексей застыл в дверном проёме. Ольга почувствовала, как земля уходит из-под ног.
Маша переводила недоумённый взгляд с отца на мать:
- Что происходит? Почему вы молчите?
- Бабуль, а можно я свои игрушки на дачу перевезу? - щебетала Анечка, не замечая напряжения. - У меня новый кукольный домик!
Ольга почувствовала, как к горлу подступает ком. Она развернулась и быстро ушла на кухню, включив воду, чтобы скрыть звук рыданий.
- Пап? - В голосе Маши появились тревожные нотки. - Что случилось?
Алексей тяжело опустился на диван:
- Машенька... Доченька... Дачи больше нет.
- В каком смысле нет? - Маша нервно рассмеялась. - Сгорела что ли?
- Я её продал.
Наступила оглушительная тишина. Даже дети притихли, чувствуя что-то неладное.
- Как... продал? - Маша медленно опустилась в кресло. - Когда? Зачем?
- На прошлой неделе, - глухо ответил Алексей. - У бабы Тани были проблемы...
- У бабы Тани?! - Маша вскочила. - То есть ты продал НАШУ дачу, чтобы помочь ей? А мы? А мама? Мы кто тебе?
Из кухни донёсся звон разбитой посуды. Анечка испуганно прижалась к матери.
- Мамочка, а как же мои качели? - тихо спросила она. - И мой домик на дереве?
Маша закрыла лицо руками:
- Господи, пап... Как ты мог? Ты хоть понимаешь, что ты сделал?
На кухне что-то с грохотом упало. Маша бросилась туда и увидела мать, сидящую на полу среди осколков любимой фарфоровой вазы - той самой, что тридцать лет назад привезли на новоселье на дачу.
- Мамочка... - Маша опустилась рядом, обнимая дрожащие плечи матери.
- Я не могу, Машенька, - всхлипывала Ольга. - Это же вся наша жизнь там была. Каждый гвоздь, каждая доска.
В дверях появился Алексей:
- Давайте я приберу.
- Не подходи! - резко крикнула Ольга. - Ты уже всё "прибрал"!
Маша поднялась, глядя на отца потемневшими глазами:
- Знаешь что, пап? Я заберу маму к себе. На несколько дней. Ей нужно прийти в себя.
- Да-да, - закивала Ольга, вытирая слёзы. - Я не могу здесь оставаться. Мне нужно... нужно подумать.
- Оля... - начал было Алексей.
- Нет! - оборвала его Ольга. - Просто нет. Ты предал не только меня - ты предал всю нашу семью.
Ради чего? Ради сестры, которая палец о палец не ударила, чтобы помочь матери? Ради племянника, который сбежал с деньгами?
Она встала, опираясь на дочь:
- Я соберу вещи. Мне нужно время, чтобы решить... решить, смогу ли я это простить.
В прихожей заплакал маленький Миша. Анечка выглядывала из-за двери испуганными глазами.
- Мам, давай я помогу собрать вещи, - тихо сказала Маша, уводя Ольгу в спальню.
Алексей остался один на кухне среди осколков. Он медленно опустился на колени и начал собирать разбитую вазу, но руки предательски дрожали. Каждый осколок, казалось, отражал фрагмент их общей жизни: вот они с Ольгой сажают первые яблони, вот качают на руках новорожденную Машу, вот встречают рассвет на веранде...
В спальне слышались приглушённые голоса и звук открываемых шкафов. Анечка подошла к деду и присела рядом:
- Дедушка, а правда, что мы больше не поедем на дачу?
Алексей почувствовал, как к горлу подступает ком:
- Прости, солнышко. Дедушка совершил большую ошибку.
- А новую дачу можно купить?
- Не знаю, малыш. Это очень дорого.
Из спальни вышла Ольга с небольшой сумкой. Лицо её было бледным, но спокойным:
- Я готова.
- Оля, может всё-таки... - начал Алексей.
- Нет, - твёрдо сказала она. - Мне нужно время. И тебе, кстати, тоже. Подумай хорошенько о том, что для тебя важнее - семья или...
Она не договорила, но все поняли недосказанное.
Маша быстро собрала детей:
- Папа, я позвоню завтра. И... надо будет рассказать Димке.
Когда за ними закрылась дверь, Алексей остался один в гулкой пустой квартире. Он медленно прошёл по комнатам, останавливаясь у знакомых фотографий. Вот их свадьба - молодая Ольга в белом платье смеётся, глядя на него влюблёнными глазами. Вот первое фото на даче - они стоят на пустом участке, полные надежд и планов.
Зазвонил телефон. На экране высветилось "Мама".
- Да, - устало ответил он.
- Лёша, сынок, я хотела спросить, всё ли в порядке? Ты какой-то странный был...
Алексей почувствовал, как внутри поднимается глухое раздражение:
- Нет, мама, не в порядке. Ольга ушла. Дети в шоке. Я разрушил то, что мы строили тридцать лет.
- Но сынок, ты же не мог иначе! Я бы потеряла квартиру...
- А я потерял семью! - вдруг закричал он. - Почему ты не сказала мне раньше про долги? Почему позволила Таньке взять кредит на этого проходимца? Почему я должен расплачиваться за чужие ошибки?
В трубке повисло молчание.
- Прости, мама, - тихо добавил он. - Я сам виноват. Надо было посоветоваться с Ольгой, найти другой выход...
- Сыночек...
- Мне нужно идти, мама. Прости.
Он положил трубку и подошёл к окну. Где-то там ехала машина с его женой, дочерью и внуками. А он остался один, наедине со своей виной и разбитыми мечтами целой семьи.
Друзья, спасибо за лайки и подписку на мой канал- впереди еще много интересного!
А также читайте: