Когда мы представляем себе старинный Петербург XIX века, то чаще всего вспоминаем каналы, мосты, колонны, кареты и... булыжники под ногами. Но не все так однозначно: задолго до асфальта и шумных каменных плит улицы Петербурга были выложены... деревянным паркетом.
Нет, не для уюта, а ради тишины и комфорта. Именно в Северной столице впервые в мире появились торцовые мостовые — уникальное покрытие из вертикально вбитых деревянных брусков, которое прослужило городу почти столетие.
Как всё начиналось
Всё началось в 1820 году, когда изобретатель Василий Павлович Гурьев предложил новаторский способ мощения улиц. Он выложил участки Большой Морской и Миллионной улиц шестигранными шашками, установленными торцом вверх.
Такая технология не только снижала шум от колес и копыт, но и позволяла сохранить здоровье лошадей — копыта меньше страдали, да и падения случались реже.
К 1832 году «деревянный паркет» дошёл до главной улицы империи — Невского проспекта. Его торцевали на участке от Адмиралтейства до Фонтанки. Получилось не просто практично, но и красиво: шестигранные бруски подгонялись с ювелирной точностью, как элементы деревянного ковра.
Сам Гурьев писал:
«Все дома на Невском проспекте избавились от беспрестанного дрожания, которое повреждало их прочность. Жители успокоились от стука, лошади ощутили новые силы... а здоровье людей, особливо нежного пола, получило новый быт от приятной езды».
Почему дерево?
Выбор пал на сосну — мягкую и прочную, но не слишком дорогую. Чтобы повысить износостойкость, шашки соединяли металлическими скобами, заливали смолой и посыпали песком. Вуаля — почти бесшумная, упругая, экологичная мостовая, приятная глазу и копыту.
Кстати, торцы были настолько эффективны, что в 1840-х годах технология распространилась в Москве, Лондоне, Париже, а позже — и в других городах Европы и США. Петербург в этом смысле стал законодателем уличной моды.
Недостатки? Конечно, были
Но у этой красоты были и слабые стороны. Подковы и колёса карет быстро изнашивали дерево. А если случался паводок — привычное явление в Петербурге — торцы буквально «вспухали», всплывали и плыли в сторону Финского залива.
Кроме того, дерево впитывало воду, грязь и запахи, а местами начинало гнить. Летом это превращалось в «ароматную» проблему. Тем не менее, торцовые мостовые использовались почти 100 лет, до тех пор, пока в город не пришёл более практичный и долговечный асфальт.
Немного Петра I в тему
Интересно, что привычка Петербурга к деревянному покрытию зародилась ещё при Петре I. Он не только активно боролся с курением (в 1715 году за курение на улице можно было угодить на каторгу), но и запретил подковывать сапоги и башмаки гвоздями.
Причина? Да всё просто — большинство мостовых и домов были деревянными. Искры от подков — это потенциальный пожар.
Куда всё делось?
К 1910 году полностью замощёнными были Невский проспект, Большая и Малая Морская, Английская и Дворцовая набережные, Миллионная улица, Каменноостровский проспект, набережная Кутузова (тогда — Французская) и другие центральные артерии города.
Даже в 1920-е годы торцовые мостовые ещё держались на некоторых улицах. На старых фотографиях можно увидеть, как аккуратно выглядел этот деревянный узор даже спустя десятилетия.
Наследие и ностальгия
Сегодня торцовые мостовые можно увидеть разве что в музеях, на фото — или в виде современных тротуарных плит, стилизованных под дерево. Такие «петровские» бруски используются в благоустройстве как дань уважения городской традиции и эстетике.
Даже Иосиф Бродский упомянул торцовые мостовые в своей поэме «Гость» — как символ старого Петербурга, исчезающего, но не забытого.
Если вам понравилась эта прогулка по деревянному Петербургу, не забудьте поставить лайк❤ и подписаться на канал👇. Здесь вы найдёте ещё больше интересных, иногда забавных, но всегда достоверных историй о прошлом, которое всё ещё живёт под нашими ногами☂️