В небольшом кабинете давно закрытого бара, где пахло прокуренными стенами и старым деревом, тринадцатилетняя Оксана Акиньшина нервно теребила рукав потёртой джинсовой куртки. Она пришла сюда не по своей воле. Ну как, точнее, заставили. Самое обидное — из-за этих дурацких проб она пропустила тусовку во дворе.
— Давай, покажи характер! Мне нужна сестра Светка, a не милая принцесса! — бросил ей низкий мужской голос.
Оксана подняла взгляд и наткнулась на внимательные глаза режиссёра. Сергей Бодров-младший смотрел на неё так, будто видел насквозь. И почему-то от этого очень захотелось огрызнуться.
— А я и не собираюсь никому тут ничего показывать! — она сложила руки на груди. — Пришла, потому что заставили. Из модельного агентства позвонили, сказали: «Иди, Акиньшина, это твой шанс...».
Сергей рассмеялся, а потом внезапно сделался серьёзным.
«Знаешь, а ты именно та, кого я ищу. Умеешь держать удар. Дерзкая, но не играешь — по-настоящему такая...»
***
— Сука, ты думаешь, тебе все можно?! — Шнуров швырнул бутылку в стену, и она разлетелась осколками. Пятнадцатилетняя Оксана вздрогнула, но не отступила. Сжала кулаки и вскинула подбородок, глядя снизу вверх на тридцатилетнего мужчину, за которым вся страна наблюдала по телевизору.
— Всё, что можно тебе, то можно и мне! — она тряхнула светлыми, ещё мокрыми после душа волосами. — Не нравится — скатертью дорога! Сама справлюсь!
Между ними нельзя было находиться — обожжёшься. Невыносимо яркие, они притягивались и отталкивались, как два раскалённых магнита. Иногда Оксане казалось, что это не любовь, а какое-то сумасшествие. Дикая страсть, которая сжигает обоих дотла.
Но именно поэтому она не могла уйти.
Сергей шумно выдохнул, а потом шагнул к ней. Глаза — бешеные. Встал вплотную, чуть наклонившись, запустил руку в её волосы.
— Ты же понимаешь, что я никуда не денусь? — хрипло проговорил он, все ещё задыхаясь от гнева. — Раньше спрашивал себя: «Какого хрена я делаю с малолеткой?». А теперь знаю — тебя мне в наказание послали. Или в награду.
Она ничего не ответила. Только прижалась к его груди, вдыхая запах сигарет, дорогого одеколона и чего-то своего, родного уже, без чего не могла. Почти физически ощущала, как между ними рвётся, трещит по швам непонятная материя — то ли тонкая грань между любовью и ненавистью, то ли граница между нормальностью и сумасшествием.
Соседи часто вызывали милицию на их адрес. Шнур объяснял все просто:
— Бурно справляем окончание школы! Кто ж в юности не буянил?
А Оксана только криво улыбалась, подсчитывая синяки после очередного такого «буйства». У неё и у него. Они никогда не щадили друг друга.
***
— Оксан, «Стиляги» — это прорыв! — кричала в трубку подруга. — Тебя Тодоровский снимает, круто! Давай отпразднуем! Все московские клубы наши!
— Не могу, — Оксана сидела, скрестив ноги, на полу съёмной квартиры. Перед ней лежали две стопки бумаг. — У меня тут… сложности.
В одной стопке — договор на обучение в модельной школе, в другой — предложения о новых проектах. Всё больше режиссёров звали её в свои фильмы. Этот успех буквально свалился на голову после «Сестёр».
Серёжи Бодрова больше не было. Когда Акиньшина узнала о трагедии в Кармадонском ущелье, ей показалось, что мир рухнул. Но жизнь шла дальше, пусть и с огромной чёрной дырой в сердце.
***
В дверь позвонили. На пороге стоял Шнур. Пьяный, всклокоченный, но с белыми лилиями — огромным букетом.
— Опять? — вздохнула она, отступая в сторону. — Заходи.
Их отношения напоминали американские горки. То оглушительный успех и взрыв эмоций, то падение в бездну и драка. Как будто они в один момент решили, что с краем пропасти играть можно, и никто не упадёт.
— Маленькая моя, — он прижал её к себе, зарываясь лицом в волосы. — Давай уедем куда-нибудь? Просто сбежим от всего этого дерьма...
***
Ей было шестнадцать, ему — тридцать один.
В одном из интервью её, едва взрослеющую девочку, спросили:
— А как вы познакомились с Сергеем Шнуровым?
Она могла бы рассказать, как увидела его на вечеринке у общих знакомых. Как он смотрел на неё через весь зал, и она чувствовала этот взгляд спиной. Или как позже, в каком-то задрипанном кафе, он подсел к её компании и, не обращая внимания на дружков, заговорил только с ней. Она могла бы рассказать, как тащил её ранним утром в школу, откуда она постоянно сбегала, как учил правильно держать вилку в дорогом ресторане, как читал ей книги, которые она никогда бы сама не открыла.
Но вместо этого Оксана просто пожала плечами:
— На съёмках клипа. Ничего особенного.
Никто не должен знать, что между ними происходит. Никто не поймёт.
Иногда ей казалось, что они с Шнуром — две половинки одного безумия. И это их связывает сильнее, чем могла бы привязать нормальная, спокойная любовь.
Но в глубине души она всегда знала: однажды эта страсть разорвёт их в клочья, выжжет до основания. И от их любви останется лишь горстка пепла.
Возможно, это время пришло.
***
— С тобой жить невозможно, — сквозь зубы процедил Шнур, застёгивая рубашку. — То ты устраиваешь скандал из-за того, что я на какую-то бабу посмотрел, то сама флиртуешь с каждым вторым.
Оксана швырнула в него пепельницу. Промахнулась.
— Ой, посмотрите, какой оскорблённый! — её голос, высокий от злости, заполнил всю квартиру. — Ты сам-то посмотри на себя! Вчера приполз в пять утра, весь в помаде! И я должна это терпеть?
Они могли ругаться часами. Соседи иногда стучали в стену, но чаще просто вызывали полицию. Стражи порядка приходили, смотрели на Сергея Шнурова, узнавали, просили автограф, вздыхали и уходили.
— Знаешь, — однажды тихо произнёс Сергей, и от этой тишины Оксане стало не по себе, — кажется, мы заигрались. Это всё… не работает.
В тот вечер он просто собрал вещи и ушёл.
Оксана сидела на полу в их съёмной квартире, обхватив колени руками, и впервые за долгое время просто плакала. Без истерики, без крика — тихо и обречённо.
Ей было почти двадцать, ему — тридцать пять.
Пять лет вулканического извержения закончились. Но жизнь только начиналась.
***
— Дмитрий, — представился мужчина, протягивая руку.
Они стояли на красной дорожке кинофестиваля, фотографы щёлкали камерами, вспышки ослепляли.
— Оксана, — она улыбнулась, немного растерянно. После расставания со Шнуровым ей казалось, что она больше не сможет ни с кем встречаться. Что-то внутри сломалось.
Дмитрий Литвинов оказался полной противоположностью её бывшему. Сдержанный, успешный бизнесмен, генеральный директор пиар-компании. Он говорил тихо, но уверенно. Не курил. Не пил. Открывал перед ней двери и отодвигал стул в ресторане.
Через два месяца он уже сделал ей предложение. С Сергеем им и пяти лет для этого не хватило.
— Ты с ума сошёл? — Оксана рассмеялась, когда Дмитрий опустился на одно колено. — Мы же едва знакомы!
— Иногда достаточно и двух минут, чтобы понять, что человек — твоя судьба, — серьёзно ответил он. — А у нас было ЦЕЛЫХ два месяца.
Это было неожиданно и она согласилась. На следующий день уже подали заявление в ЗАГС. Всё оказалось в серьёз!
***
Оксана думала, что вот она нормальная жизнь — и это именно то, что ей нужно. Размеренные будни, спокойные вечера, никаких разбитых бутылок и драк. Уютный дом, хороший муж. Настоящее счастье...
Но через полгода она уже задыхалась от скуки.
— Дима, я сегодня иду на премьеру, — сказала она, надевая дерзкое чёрное платье.
— Милая, может, останешься дома? — Дмитрий стоял в дверях спальни, поигрывая ключами от машины. — Ты последние три вечера где-то пропадала.
— Это работа! — огрызнулась она. — Я актриса, мне нужно появляться на публике.
Их брак начал трещать по швам. Дмитрий хотел домашнюю жену, а получил вечно куда-то бегущую бунтарку с непростым характером. Оксана, в свою очередь, задыхалась от его постоянного контроля.
Всё изменилось, когда она узнала, что беременна.
***
В тот вечер она вернулась домой раньше обычного. Села на край кровати и просто смотрела в стену. Мысли метались как сумасшедшие.
— Ты чего такая бледная? — спросил Дмитрий, входя в комнату. — Случилось что-то?
— Я беременна, — просто сказала Оксана.
Он замер на секунду, а потом бросился к ней, обнимая, кружа по комнате.
— Боже, это же чудесно! Я буду отцом! Господи, Оксана, я так тебя люблю!
Но она не разделяла его восторга. Её карьера только набирала обороты. «Стиляги» стали хитом, посыпались новые предложения. А теперь… что, ждать год-полтора, пока родится ребёнок и можно будет вернуться к работе?
Шли недели. Живот округлялся, а Оксана чувствовала себя запертой в клетке. Дмитрий был заботливым — СЛИШКОМ заботливым.
Куда ты собралась? Тебе нельзя поднимать тяжести! — Зачем ты пьёшь кофе? Это вредно для ребёнка! — Почему ты не спишь? Врач сказал, что нужно больше отдыхать!
В июне 2009 года родился сын Филипп. Крошечный человечек с глазками как у Дмитрия, но с упрямым подбородком Оксаны.
Она смотрела на сына и не чувствовала ничего. Ни радости, ни умиления, ни материнской любви. Только усталость и странную тоску...
— Что со мной не так? — шептала она, стоя ночью у кроватки спящего малыша. — Почему я не чувствую того, что должна?
Через три месяца после рождения Филиппа Оксана оставила сына с бабушкой в Санкт-Петербурге и улетела в Москву. Она сказала, что ей нужно на пробы, что это важно для карьеры. Дмитрий не верил. У них произошёл жуткий скандал.
— Ты бросаешь собственного ребёнка! — кричал он. — Я не бросаю! Я просто возвращаюсь к работе! — отвечала она, запихивая вещи в чемодан. — Филиппу три месяца! Ему нужна мать! — У него есть бабушка! И ты! — Оксана, опомнись! Это твой сын!
Последнее, что она услышала перед тем, как хлопнуть дверью, было:
— Ты чудовище, а не мать!
***
В Москве она сняла небольшую квартиру, сходила на несколько проб и получила роль в новом проекте. Вечерами она сидела одна и смотрела в окно. Иногда звонила маме, чтобы узнать, как Филипп. Мать отвечала коротко и сухо.
Однажды в киношной тусовке к ней подошёл молодой парень с озорной улыбкой.
— Привет, я Алексей Воробьёв, — представился он. — Ты самая красивая девушка на этой вечеринке.
Она усмехнулась.
— Тебе сколько лет?
— Двадцать два, — улыбнулся он. — А что?
— Ничего, — она покачала головой. — Просто удивляюсь, что в твоём возрасте ты используешь такие заезженные подкаты.
Вместо того, чтобы обидеться, Воробьёв рассмеялся.
— А ты язва. Мне нравится!
Они разговорились. Алексей оказался интересным собеседником — начинающий актёр, певец, амбициозный и талантливый. Они обменялись телефонами.
Через месяц они уже встречались.
Мать Алексея была в ужасе, когда узнала о романе сына с разведённой женщиной, у которой уже есть ребёнок.
— Лёша, она же старше тебя! — причитала она по телефону. — И потом, как можно быть с женщиной, которая бросила своего ребёнка?
— Она не бросила, — возражал Алексей. — Филипп живёт с её мамой, потому что так лучше для всех. Оксана занята на съёмках, у неё нет времени…
— Если у матери нет времени на ребёнка, значит, она плохая мать! — отрезала женщина.
Алексей не передал этот разговор Оксане, но она и так всё поняла по его настроению.
— Мама не одобряет? — спросила Акиньшина вечером, когда они лежали в постели.
— Она просто… переживает, — осторожно ответил Алексей.
— Из-за Филиппа? — Оксана отвернулась к стене. — Все считают меня плохой матерью.
— Я так не считаю, — он обнял её, прижимая к себе. — Ты делаешь то, что считаешь нужным. Филиппу хорошо с бабушкой, а ты можешь работать. Что в этом плохого?
Она не ответила. Но в груди что-то болезненно сжалось...
Роман с Воробьёвым не продлился долго. Оксана поймала его на измене и устроила скандал прямо на премьере фильма. На следующий день об этом написали все таблоиды.
— Ты идиот, — сказала она, когда он пришёл с извинениями. — Думал, я не узнаю?
— Оксан, это была ошибка, — Алексей сжимал в руках букет цветов. — Я был пьян, она сама ко мне подошла…
— Избавь меня от деталей, — она осеклась. — Просто уходи.
Кажется, она совсем разучилась доверять мужчинам.
Прошло несколько месяцев. Оксана с головой погрузилась в работу. Она играла в нескольких проектах одновременно, почти не спала и выматывалась до предела. И всё равно каждую ночь просыпалась от кошмаров, в которых маленький мальчик плакал и звал маму.
***
Филиппу уже больше года. Он начал ходить и говорить первые слова. Она знала это из коротких разговоров с матерью, из фотографий, которые та иногда присылала. Оксана никак не могла заставить себя поехать в Петербург.
В одной из киноработ ей предложили роль матери. Она долго колебалась, но в итоге согласилась. Во время съёмок ей предстояло много сцен с маленьким мальчиком, примерно возраста Филиппа.
— А как вы находите общий язык с детьми? — спросил её журналист на пресс-конференции перед началом работы.
— У меня… есть сын, — запнувшись, ответила Оксана. — Так что опыт общения с детьми у меня есть.
Она врала. Оксана почти не знала своего сына…
***
На съёмках фильма «Любовь с акцентом» в 2011 году уже известная актриса познакомилась с Арчилом Геловани, грузинским продюсером.
— Привет, — сказал он, протягивая ей стаканчик кофе. — Я заметил, что ты всё утро ничего не ела.
Этот простой жест тронул её больше, чем все букеты и серенады, которые она получала от мужчин раньше.
Они начали встречаться. Арчил был старше, спокойнее, увереннее в себе. Он никогда не давил на неё, но при этом имел твёрдые убеждения. А рядом с ним Оксана чувствовала себя защищённой.
— Знаешь, что меня в тебе поражает? — сказал он однажды, когда они ужинали в ресторане. — Ты такая сильная снаружи, но внутри… внутри ты очень ранимая.
Она не стала отрицать. С ним Оксана могла быть настоящей собой.
И всё же иногда она замечала, как Арчил внимательно смотрит на неё, словно пытаясь разгадать какую-то загадку...
— О чём ты думаешь? — спросила она, когда поймала один из таких взглядов.
— О том, что ты редко говоришь о своём сыне, — честно ответил он. — И о том, почему так происходит.
Она помолчала, собираясь с мыслями.
— У Филиппа… есть проблемы со здоровьем, — медленно произнесла Оксана. — Врачи подозревают аутизм. Я… я не могу с этим справиться. Мне трудно даже говорить об этом.
Это была правда, которую она не рассказывала никому. Когда Филиппу был всего месяц, стало заметно, что он не реагирует на звуки, как другие дети. В полгода задержка развития стала очевидной. Врачи говорили разное, обследования продолжались.
— Я посчитала, что не смогу с этим справиться — тихо продолжила она. — Не потому, что актёрская карьера важнее сына. А потому что… я не знала, как быть матерью особенного ребёнка. Моя мама с этим справляется лучше.
Арчил взял её за руку.
— Но ты же можешь научиться. Ты можешь быть рядом с ним.
— Мне страшно, — призналась она. — Страшно, что я всё испорчу, что сделаю ему хуже. Я… я не создана для этого. Вот почему мне легче быть далеко. Я посылаю деньги, много денег, чтобы у него было всё необходимое.
Арчил долго молчал, а потом сказал:
— Знаешь, у моей бывшей жены есть сын от первого брака. Когда мы поженились, мальчику было пять. Я боялся с ним общаться, не знал, как найти подход. Но со временем… мы стали близки. Настолько, что сейчас, после развода, я скучаю по нему больше, чем по его матери.
Оксана слушала, затаив дыхание.
— К чему ты это?
— К тому, что можно научиться быть родителем, даже если изначально ничего не знаешь и всего боишься, — улыбнулся он. — Дай себе шанс, Оксана.
В 2012 году они поженились. Тихо, без журналистов и шумихи — только близкие друзья и родственники.
На медовый месяц поехали в Грузию. Арчил показывал ей свою родину с таким восторгом, что невозможно было не влюбиться в эти горы, в эту еду, в эти традиции и в этих людей.
И главное — Оксана впервые ощутила спокойствие. Настоящее, глубокое спокойствие, а не просто отсутствие драм. Рядом с Арчилом она не чувствовала потребности сбежать или устроить скандал.
Вернувшись в Москву, они решили съездить в Петербург. Оксана нервничала так, что у неё тряслись руки.
— Всё будет хорошо, — успокаивал её Арчил. — Ты просто познакомишь меня со своим сыном. Ничего страшного.
***
К тому времени Филиппу было уже три года. Он плохо говорил для своего возраста, но врачи говорили, что есть прогресс...
Когда они приехали, мальчик сначала спрятался за бабушку. А потом медленно вышел и с интересом посмотрел на незнакомых ему людей.
— Привет, Филя, — дрожащим голосом произнесла Оксана, опускаясь на корточки. — Ты меня помнишь? Я твоя мама.
Мальчик шагнул к ней и осторожно коснулся её волос. Потом улыбнулся — робко, но искренне.
Что-то внутри Оксаны надломилось и растаяло.
— Можно я тебя обниму? — прошептала она.
Филипп кивнул и позволил себя обнять. А потом вдруг сказал, чётко и ясно:
— Мама красивая.
Оксана разрыдалась прямо там, на полу в прихожей, держа в руках маленькое тёплое родное. Арчил стоял рядом, положив руку ей на плечо.
В тот вечер они втроём пошли в парк. Филипп держал их обоих за руки и время от времени подпрыгивал между ними, заливаясь смехом.
— Видишь? — шепнул Арчил. — Ты отличная мать. Просто дай себе шанс.
Оксана кивнула, смахивая слезу. Может быть, ещё не поздно всё исправить? Но жизнь распорядилась иначе.
***
Через полгода она узнала, что снова беременна.
— Серьёзно? — Оксана смотрела на тест с двумя полосками. — Как так вышло? Мы же предохранялись!
— Кажется, судьба решила иначе, — Арчил выглядел взволнованным, но счастливым. — Готова стать мамой во второй раз?
Оксана глубоко вздохнула. В этот раз всё будет по-другому. Она точно знала это.
Костя родился в январе 2013 года — здоровый, крепкий мальчик с копной тёмных волос.
Оксана смотрела на него и чувствовала то, чего не испытала при рождении Филиппа: всепоглощающую любовь, нежность и желание защищать.
— Видишь, — улыбался Арчил, — ты создана быть матерью!
Она согласно кивала, но внутри грызло чувство вины. Она любила Костю с первой секунды. Почему же с Филиппом всё было иначе?
Оксана решила исправить ошибки прошлого. Она стала чаще ездить в Петербург, привозила старшему сыну подарки, старалась наладить с ним контакт. Филипп шёл на это с радостью, но её мать смотрела с плохо скрываемым осуждением.
— Что-то поздновато ты спохватилась, — бросила она однажды, когда Филипп убежал играть с новой машинкой.
— Лучше поздно, чем никогда, — ответила Оксана, стараясь говорить уверенно.
— Он помнит, что ты его бросила, — безжалостно продолжила мать. — Он спрашивал, почему мама не живёт с ним, а с другим мальчиком.
Оксана закрыла глаза, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.
— Я… я не могу забрать его прямо сейчас, — выдавила она. — У него здесь врачи, терапия…
— Не оправдывайся, — мать махнула рукой. — Я уже всё поняла. Езжай к своей новой семье.
Так Оксана стала разрываться между двумя сыновьями, один из которых — с особыми потребностями, которые она не до конца понимала, — жил в Петербурге, а второй — в Москве, с ней и Арчилом.
А через несколько лет родилась ещё и дочь Эмми.
И жизнь стала похожа на хождение по канату над пропастью.
***
Мобильный телефон Оксаны ожил в три часа ночи. Она вздрогнула и открыла глаза в темноте спальни.
На экране высветилось: «Мама».
Сердце пропустило удар. Что-то случилось. Её мать никогда не звонила ночью.
— Алло?
— Филипп в больнице. — Голос матери звучал как натянутая струна. — Температура под сорок, судороги… Его забрала скорая.
Оксана резко села на кровати.
— Какая больница? Что говорят врачи?
— Детская областная. Они не уверены, просто резко поднялась температура, не могут сбить… — голос матери сорвался. — Оксана, он просит тебя. Всё время зовёт маму.
Что-то внутри Оксаны оборвалось и полетело в пропасть.
— Я приеду первым же рейсом.
Она разбудила Арчила, коротко объяснила ситуацию. Его сонные глаза мгновенно стали серьёзными.
— Я поеду с тобой.
— Нет, — она уже запихивала вещи в сумку. — Оставайся с Костей и Эмми. Я сама справлюсь.
***
В больничном коридоре сильно пахло хлоркой. Оксана бежала по нему, не слыша стука собственных каблуков. Сердце колотилось где-то в горле.
У дверей реанимации стояла её мать — осунувшаяся, с тёмными кругами под глазами.
— Как он?
— Немного лучше. Температура уже немного упала, но держится на 38. Его пока оставили под наблюдением.
Оксана прислонилась к стене, чувствуя, как подкашиваются ноги.
— Это моя вина, да? — прошептала она. — Если бы я не уехала, если бы была рядом…
— Перестань, — резко оборвала её мать. — Любой ребёнок может заболеть. Сейчас не время для самобичевания.
Врач разрешил им ненадолго зайти. Оксана затаила дыхание, когда увидела маленькую фигурку на больничной койке. Филипп казался таким хрупким среди медицинской аппаратуры, слабо мигающей зелёными огоньками.
— Мам, — прошептал он, когда она присела рядом с кроватью. — Ты пришла!
— Конечно, пришла, — Оксана осторожно взяла его горячую ладошку в свои руки. — Я всегда приду к тебе, когда ты позовёшь.
Она конечно же врала... Но поклялась себе, что больше никогда не подведёт его.
Через две недели сына выписали из больницы. Врачи диагностировали тяжёлую форму пневмонии, осложнённую особенностями организма Филиппа. Он всё ещё был слаб и требовал постоянного ухода.
— Я забираю его в Москву, — решительно заявила Оксана матери.
— Что? — та посмотрела на неё с недоверием. — А как же твои съёмки? Твоя новая семья? Твой муж?
— Арчил поймёт, — Оксана начала собирать вещи сына. — А съёмки… что ж, я возьму перерыв.
Она не знала, правда ли это. Внутри неё бушевала буря противоречивых чувств: страх, что она не справится с особым ребёнком, чувство вины, любовь, отчаяние.
— Ты не можешь просто так забрать его, — мать скрестила руки на груди. — Здесь его дом, здесь его наблюдают специалисты, которые с ним работают…
— Я его мать! — почти крикнула Оксана. — Я имею право забрать своего сына!
Филипп, сидевший у окна, вздрогнул от её крика и сжался.
В комнате повисла тяжёлая тишина.
— Да, ты его мать, — ледяным тоном шёпотом произнесла мать. — Но последние семь лет матерью ему была я. Ты просто присылала деньги и изредка появлялась с подарками. А кто возил его по врачам? Кто сидел с ним ночами, когда ему снились кошмары? Кто учился понимать его, когда он ещё почти не говорил?
Каждое слово било, как пощёчина.
— Мам, прекрати, — голос Оксаны дрогнул. — Я знаю, что была ужасной матерью. Но я хочу всё исправить.
— Дело не в тебе, — устало вздохнула пожилая женщина. — Дело в Филиппе. Для него перемены — это стресс. А ты хочешь увезти его в другой город, в чужую квартиру, к незнакомым людям…
— К его братьям и сестре! К его матери!
— К чужим людям, — повторила мать. — Он тебя почти не знает, Оксана. Ты для него как… тётя, которая иногда приезжает.
Это было слишком. Оксана почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы.
— Мам, пожалуйста… Дай мне шанс.
Её мать долго молчала, а потом медленно произнесла:
— Хорошо. Но с одним условием.
— Каким?
— Ты не увозишь его. А снимаешь квартиру здесь, в Петербурге. Живёшь с ним и доказываешь, что действительно можешь быть матерью. И только потом мы решаем, что делать дальше.
Оксана хотела возразить, но поняла, что её мать права. Филипп не игрушка, которую можно перевозить туда-сюда.
— Хорошо, — она кивнула. — Я останусь в Петербурге.
***
Арчил был в ярости.
— Ты обещаешь мне, что это ненадолго? — гремел его голос из телефонной трубки. — Оксана, у тебя здесь двое других детей! И муж! А ещё контракты, которые ты подписала! Ты не можешь просто всё бросить!
— Я ничего не бросаю, — огрызнулась она. — Я буду приезжать. Просто сейчас мне нужно быть здесь. Филипп ещё слаб и не до конца выздоровел…
— А о Косте и Эмми ты подумала? Эмми всего три года, и ей тоже нужна мать!
— У неё есть отец! — повысила голос Оксана. — И няня! А Филиппу нужна я! Можешь ты это понять?!
Они спорили часами. В конце концов Арчил неохотно согласился, что Оксане лучше остаться в Петербурге на время реабилитации Филиппа.
Но это было только начало...
***
Две недели спустя Оксана обнаружила, что на её банковской карте нет денег. Ни копейки.
Она перепроверила балансы всех своих счетов. Везде нули.
— Что за чёрт?
Трясущимися пальцами она набрала номер Арчила.
— Ты заблокировал мои счета?! — закричала она, едва он ответил. — Ты сошёл с ума? Как я должна платить за квартиру? На что нам жить с Филиппом?
— Пора возвращаться домой, Оксана, — холодно ответил он. — Прошёл почти месяц. Филипп уже здоров. А ты всё ещё в Петербурге.
— Ты… ты шантажируешь меня? — она не могла поверить своим ушам.
— Я просто хочу, чтобы моя жена была со мной и нашими детьми. Это так странно?
Оксана почувствовала, как её наполняет холодная ярость.
— Я завтра же подаю на развод, — отчеканила она. — И если ты думаешь, что можешь отобрать у меня Костю и Эмми, то глубоко ошибаешься.
Она нажала «отбой» и швырнула телефон на кровать.
***
В дверь тихонько постучали. На пороге стоял Филипп, растерянный и испуганный.
— Мама… ты кричала, — пробормотал он. — Ты злишься?
Оксана сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.
— Нет, милый, я не злюсь. Просто… взрослые иногда спорят.
Мальчик неуверенно шагнул к ней и обнял. Это было так неожиданно и так трогательно, что Оксана тут же разрыдалась.
— Не плачь, — он гладил её по спине маленькой ладошкой. — Я здесь.
В тот момент она поняла, что больше никогда не оставит его. Что бы ни случилось, она будет драться за него до последнего.
Вечером позвонил отец Оксаны.
— Дочка, ты что натворила? — с ходу начал он. — Арчил звонил, сказал, что ты собираешься разводиться. Что происходит?
— Папа, он заблокировал мои счета! Он пытается меня шантажировать...
— А чего ты хотела? — прервал её отец и в его голосе слышалось осуждение. — Бросила мужа и двоих детей ради другого ребёнка. Любой мужчина взбесится!
— Я не бросала! И это не другой ребенок, а мой сын. Я просто…
— Оксана, ты должна решить, чего ты хочешь, — снова перебил её отец. — Ты не можешь быть и там, и тут одновременно. Либо ты выбираешь Филиппа и остаёшься в Петербурге, либо возвращаешься к мужу и двум другим детям в Москву.
— Это нечестно! — в отчаянии воскликнула Оксана. — Я мать всех троих! Почему я должна что-то выбирать?!
— Потому что ты сама создала эту ситуацию, — жёстко ответил отец. — Семь лет назад ты сделала выбор, оставив Филиппа твоей матери. Теперь пришло время платить по счетам.
В ту ночь Оксана не сомкнула глаз. Она сидела на кухне съёмной квартиры и курила сигарету за сигаретой, впервые за много лет.
Её разрывало от противоречивых чувств. Страх, злость, отчаяние, чувство вины — всё смешалось в адский коктейль, сжигавший её изнутри.
Она любила Филиппа. Она любила Костю и Эмми. Но как быть хорошей матерью для всех троих, если они в разных городах?
Щёлкнув зажигалкой, она прикурила очередную сигарету и подошла к окну. Тусклый свет фонарей освещал пустую улицу.
«Что бы сделал Шнур?» — промелькнула безумная мысль. Она горько усмехнулась. Шнур бы напился до беспамятства и написал об этом матерную песню. Какой от этого толк?
Телефон на столе завибрировал. Сообщение от Арчила.
«Прости. Я был неправ. Я разблокировал счета. Но, пожалуйста, давай поговорим. Костя и Эмми скучают. Я тоже скучаю».
Слёзы потекли по её щекам. Она так устала разрываться между двумя частями своей жизни.
В этот момент раздался ещё один слабый звук — дверь в детскую приоткрылась. На пороге стоял Филипп в пижаме с динозаврами.
— Мама? — позвал он тихо. — Почему ты не спишь?
В его глазах Оксана увидела… понимание. Словно этот маленький мальчик с особенностями развития понимал её лучше, чем она сама.
— Иди сюда, — она протянула руки.
Он подошёл и сел рядом, прижавшись к ней. Они молчали. Почему-то рядом с ним всегда было спокойно. И чем дольше она находилась с Филиппом, тем лучше понимала его. Его особый внутренний мир, где всё немного иначе, чем у обычных детей.
— Я видел сон, — вдруг сказал он. — Там были Костя и Эмми. Мы все вместе играли.
Оксана резко повернула голову.
— Ты… ты хочешь познакомиться с ними?
Филипп кивнул.
— Конечно. Они же мои брат и сестра.
Она смотрела на него с изумлением. За эти недели рядом с ним она научилась понимать его особую логику, его чувства. Но порой он всё ещё удивлял её.
— Да, — медленно сказала она. — Они твои брат и сестра.
— Я хочу поехать к ним, — сказал Филипп. — В Москву.
Оксана не знала, что ответить. Мать предупреждала, что резкие перемены могут быть вредны для него...
— Но… это другой город. Другая квартира. Много новых людей…
— Я знаю, — просто ответил он. — Но ты будешь со мной. И не будешь больше плакать.
Она обняла его, прижала к себе, чувствуя, как внутри разливается тепло. Может быть, все эти годы она недооценивала своего особенного сына. Может быть, он сильнее, чем кажется.
— Хорошо, — прошептала она. — Мы поедем в Москву. Вместе!
***
На вокзале её уже ждала мать. Пока Филипп изучал расписание поездов на большом электронном табло, женщины стояли в стороне.
— Ты уверена, что делаешь правильный выбор? — спросила мать.
— Нет, — честно ответила Оксана. — Но я знаю, что не могу больше разрывать свою семью на части. Либо мы все вместе, либо… никак.
Мать долго смотрела на неё, а потом неожиданно сказала:
— Знаешь, когда ты оставила Филиппа мне, я тебя возненавидела. Я думала, что ты бросила своего ребёнка ради карьеры. Но сейчас… я вижу, что ты просто боялась. И мне кажется, ты, наконец, перестала бояться.
Она порылась в сумке и достала небольшую книжку с яркой обложкой.
— Вот, это дневник наблюдений за Филиппом. Тут, то что он любит, чего боится, какие у него триггеры. Я записывала всё, чтобы не забыть. Сильные перепады настроения могут вызвать истерику. Шум для него — это мучение. Не заставляй его есть овощи зелёного цвета, у него на них сенсорное отвращение. И…
— Мам, — Оксана обняла её, перебивая поток информации. — Спасибо. За всё. За то, что была ему матерью, когда я не могла.
— Звони каждый день, — сказала женщина, стараясь скрыть набежавшие слёзы. — И если будет слишком тяжело, привози его обратно. Я всегда буду рядом.
Оксана кивнула. Она не знала, что ждёт их в Москве, но твёрдо решила больше не убегать от проблем и не прятаться от страхов.
На этот раз она будет бороться. За Филиппа, за Костю и за Эмми. За свою семью.
Взяв сына за руку, Оксана направилась к перрону. Их поезд уже прибыл.
***
Впервые за долгое время Оксана чувствовала, что делает правильный выбор. Не бежит, а идёт навстречу. Не разрушает, а создаёт.
Может быть, в этом и есть главный секрет жизни: не всегда нужно отталкиваться от края пропасти. Иногда нужно просто сделать шаг назад, вглубь, к себе настоящей. К тем, кого любишь, даже если не всегда умеешь это показать.
Может быть, именно сейчас, когда ей кажется, что она на грани очередного падения, ей наконец-то удастся перестать падать.
Иногда наша жизнь напоминает балансирование на краю пропасти. Мы делаем выбор, принимаем решения, не всегда понимая, к чему они приведут. Но важно помнить, что никогда не поздно сделать шаг назад от края — к себе настоящему, к близким людям, к тем, кого мы любим.
А была ли у вас в жизни ситуация, когда вы стояли на краю пропасти? Как вы справились? Поделитесь своей историей в комментариях — возможно, ваш опыт поможет кому-то сделать свой шаг от края…
P. S. Хочу акцентировать, что это мой первый рассказ и это художественный вымысел автора. НО основанный на реальных событиях, происходивших с известной актрисой Оксаной Акиньшиной. Поэтому, помогите мне понять – понравился ли он Вам и стоит ли создавать и развивать подобную рубрику?
Если «ДА» – то просто поставьте лайк или оставьте небольшой комментарий! У меня впереди ещё множество интересных историй о сложных жизненных выборах, поисках себя и настоящей любви из жизни знакомых Вам звёзд…