В Запретном лесу Хранители веками защищают древний договор, связывающий их мир с людьми. Но когда студент Хогвартса случайно нарушает баланс, пробуждая древние силы, юной хранительнице Лире и нарушителю Элиасу предстоит найти способ восстановить равновесие, прежде чем оба мира поглотит хаос.
Глава 1: Тайный договор
Лес дышал.
Это было первое, что почувствовал Элиас, ступив под своды Запретного леса. Воздух здесь вибрировал, как натянутая струна, а тени между стволами древних дубов и ясеней казались живыми. Он знал, что не должен был сюда заходить. Профессор МакГрегор на первой же лекции по Защите от Тёмных Искусств предупредил: «Лес — не место для прогулок. Там, где кончается наша магия, начинается их закон». Но сегодняшняя ночь была особенной — Летнее Солнцестояние, единственный раз в году, когда границы между мирами истончались. Элиас, сжимая в кармане старинный компас отца, шепнул себе: «Просто посмотрю. Никто не узнает».
Он шёл уже час, ориентируясь по карте, нарисованной на клочке пергамента. Её края обуглились, будто её вырвали из огня. «Священный камень… под корнями Древа Пакта», — гласила надпись. Элиас не верил в легенды, но камень, о котором писал отец в письмах, будоражил воображение. Говорили, что на нём высечен договор, связующий миры.
Внезапно деревья расступились, открыв небольшую поляну. Посреди неё возвышался дуб, чьи корни, словно змеи, впивались в землю. А под ними… Элиас замер. Камень размером с человека лежал на земле, покрытый рунами, мерцающими синим светом. Его поверхность напоминала живую кожу — рисунки двигались, словно вены, пульсирующие в такт с дыханием леса.
— Не трогай его, — прошелестел ветер.
Элиас обернулся. Никого. Но голос повторился, теперь уже в его голове: «Уходи».
— Кто здесь? — выдавил он, чувствуя, как дрожат руки.
Ответом был вой. Не волка — что-то более древнее, пронзительное. С верхушек деревьев слетели десятки светящихся точек — огненные мотыльки, оставляющие за собой шлейф золотистого дыма. Они кружили вокруг камня, будто защищая его.
— Это не твоё, — прошелестели снова.
Но Элиаса уже захлестнуло любопытство. Он сделал шаг вперёд, и в тот же миг одна из рун на камне вспыхнула алым. Земля задрожала.
— Нет! — закричал он, теряя равновесие. Нога зацепилась за корень, и он упал прямо на камень. Рука, инстинктивно выброшенная вперёд, коснулась его поверхности.
Вспышка.
Элиас почувствовал, как магия вырывается из него, как будто сама его кровь превратилась в поток заклинаний. Руны на камне начали гаснуть одна за другой, а в лесу поднялся вой — теперь уже не предупреждающий, а полный ярости. Деревья зашевелились, их ветви хлестали по земле, будто пытаясь схватить нарушителя.
— Ты сломал договор, — прошипел голос, теперь звучащий со всех сторон. — Ты разорвал нить.
Элиас попятился, но корни дуба внезапно ожили, обвивая его ноги. Он упал, ударившись головой о камень. Перед глазами вспыхнули звёзды, а в воздухе заплясали тени — высокие, с лицами, скрытыми под капюшонами. Их руки светились золотом, а вокруг них вились те самые огненные мотыльки.
— Хранители… — прошептал Элиас, вспомнив слова отца.
— Человек, — произнесла одна из теней, и её голос звучал как шелест листвы. — Ты нарушил запрет.
— Я… я не хотел! — выкрикнул он, пытаясь освободиться от корней. — Я просто…
— Твоё «просто» разорвало вековую гармонию, — перебила другая тень. — Лес умирает. Чувствуешь?
И тогда Элиас почувствовал. Воздух стал густым, тяжёлым, как перед грозой. Где-то в глубине леса раздался рёв — не звериный, а магический, словно сама земля кричала от боли. Деревья начали терять листву, а единорог, мелькнувший в чаще, вдруг растаял, как дым.
— Договор… — Элиас смотрел на камень, где теперь зияла трещина, перечёркивающая руны. — Я могу… исправить?
Хранители замерли. Несколько мгновений тишины, а затем:
— Ты принёс с собой смерть, Элиас из рода Вейнов. Но, возможно, в тебе есть и искра жизни.
— Что это значит?
— Ты связал свою судьбу с лесом. Теперь только ты можешь восстановить Пакт. Или погибнуть вместе с ним.
С этими словами тени растворились, а корни дуба отпустили его. Элиас поднялся, чувствуя, как по щеке течёт кровь — видимо, он поранился при падении. Но не это пугало. Лес изменился. Там, где раньше мерцали светлячки, теперь вились тёмные сполохи, а деревья шептали не песни, а проклятия.
— Что я наделал… — прошептал он, сжимая в руке компас. Стрелка бешено вращалась, указывая то на север, то на юг. Даже магия предков отказывалась ему помогать.
Но тут вдали блеснул свет — не зловещий, а тёплый, золотистый. Элиас, не раздумывая, двинулся на него, пробираясь через чащобу, которая теперь будто сопротивлялась каждому его шагу. Свет усиливался, и вскоре он вышел к ручью, над которым парила девушка.
Она была одета в платье из листьев и паутин, а её волосы напоминали водопад серебра. В руках она держала посох, увитый плющом, а глаза… Её глаза светились, как у кошки.
— Лира, — назвала она себя, не дожидаясь вопроса. — Ты принёс беду, Элиас. Но я помогу тебе.
— Почему? — спросил он, всё ещё дрожа.
— Потому что лес выбрал тебя. А я… — она коснулась посохом воды, и та вспыхнула, показывая видение: кентавры, спорящие у костра, единороги, исчезающие в тумане, и тёмная фигура, стоящая на краю пропасти. — Я верю в равновесие.
— Кто это? — Элиас кивнул на тёмную фигуру.
— Тот, кто ждёт твоей ошибки. И если ты её совершишь… — Лира не договорила. Вместо этого она протянула ему руку. — Идём. Нам нужно найти Древо Пакта. Пока не проснулись Тени.
Элиас взял её за руку, и в тот же миг лес вздохнул — глубоко, тяжело, как живое существо. Где-то вдали грянул гром, а небо окрасилось в цвет крови.
Начиналась буря.
И, возможно, война.
Глава 2: Трещина в равновесии
Лес кричал.
Это было единственное, что могла подумать Лира, пробираясь сквозь чащобу. Обычно голоса деревьев звучали как колыбельная — шепот ветра в листве, журчание ручьёв, перезвон кристаллов в корнях. Но сейчас их речь превратилась в скрежет. Кора трескалась, выпуская наружу тёмный сок, похожий на кровь, а ветви хватали воздух, будто пытаясь сбросить невидимую тяжесть. Даже духи природы — её старые друзья — метались в панике. Маленькая ивовая нимфа, с лицом, сплетённым из листьев, вцепилась в плечо Лиры, её шёпот дрожал:
— Они приходят… те, кто питается страхом…
— Кто? — спросила Лира, но нимфа рассыпалась в воздухе, оставив лишь горсть золотистой пыли.
С тех пор как Элиас нарушил договор, прошло два дня, но трещина в сердце леса разрасталась, как язва. Лира чувствовала это каждой клеткой тела: её посох, обычно тёплый от магии, теперь обжигал ладонь холодом, а руны на коже — наследие Хранителей — мерцали тускло, будто угасающие звёзды.
— Старейшина Аэла зовёт, — прошелестел ветер, и Лира кивнула, направляясь к Древу Пакта.
Под корнями исполинского дуба, где когда-то светились руны договора, теперь зияла чёрная яма. Хранители собрались вокруг неё, их плащи с капюшонами трепетали от порывов ледяного ветра. Аэла, высокая женщина с лицом, изрезанным морщинами, словно кора, подняла руку, и шепот стих.
— Кентавры отказываются помогать, — её голос звучал как скрип древних ворот. — Они считают, что человек, нарушивший договор, должен быть наказан смертью.
— Но это не решит проблему! — выпалила Лира. — Если убить нарушителя, договор всё равно не восстановится.
— Ты слишком юна, чтобы спорить со старейшинами, — оборвала её Аэла. — И слишком доверчива. Люди всегда приносят хаос.
Лира прикусила язык. Она знала эту историю: триста лет назад люди сожгли часть леса, пытаясь добыть «волшебный источник». Хранители едва смогли остановить их, но с тех пор граница охранялась строже.
— Тени выползают из Тёмной Лощины, — продолжала Аэла. — Они поглощают магию, оставляя после себя лишь пепел. Если так пойдёт дальше, к утру от леса ничего не останется.
— Я найду того, кто это сделал, — Лира выпрямилась. — Духи помогут мне.
Аэла долго смотрела на неё, затем кивнула:
— Иди. Но помни: если это человек — он твой враг.
Лира шла по следу, который даже духи едва различали. Обычно лес хранил память о каждом шаге, но теперь следы Элиаса расплывались, будто кто-то пытался стереть их. Только огненные мотыльки, те самые, что защищали камень, порхали в воздухе, указывая путь золотистыми искрами.
— Он не хотел зла, — прошептал один из них, сев на её плечо. — Он… заблудился.
— Люди всегда заблуждаются, — буркнула Лира, но мотылёк уже улетел.
К вечеру она вышла к руинам Храма Лунного Света — полуразрушенному зданию, увитому плющом. Здесь, среди обломков колонн, она почувствовала запах крови. Человеческой.
— Элиас? — позвала она, осторожно ступая по мху.
Ответом был стон. За перевёрнутой статуей, изображавшей лесного духа, лежал юноша в мантии мага. Его лицо было бледным, рукав пропитался кровью — видимо, он поранился о камни. Рядом лежала карта и странный компас с треснувшим стеклом.
— Ты… Лира? — прохрипел он, приоткрыв глаза. — Я видел тебя… во сне…
— Молчи, — она прикоснулась посохом к его ране, и светящиеся руны окутали её. Рана начала затягиваться. — Зачем ты пришёл сюда?
— Чтобы исправить… — он закашлялся. — Камень… я не хотел…
— Ты разорвал договор! — её голос дрогнул. — Тени теперь повсюду, единороги исчезают, а кентавры готовы убить любого человека!
— Я знаю, — Элиас сел, опираясь на локоть. — Но я могу помочь. Мой род… мы изучали древние артефакты. Кубок Феникса… он может возродить магию.
Лира застыла. Кубок Феникса… легенда, о которой пела даже её мать. Говорили, что он хранится в Сердце леса, но никто не мог его найти.
— Откуда ты знаешь о кубке? — спросила она, сжимая посох крепче.
— Мой отец писал об этом, — Элиас достал из кармана потрёпанный дневник. — Он верил, что миры можно соединить, а не разделять.
Лира взяла дневник. На первой странице стояла печать её клана — лист, пронзённый молнией.
— Вейны… — прошептала она. — Твой отец был из рода Вейнов?
Элиас кивнул, и Лира вспомнила слова Хранителей: «Тот, кто ждёт твоей ошибки». Неужели он связан с пророчеством?
— Слушай, — Элиас встал, хотя ноги ещё дрожали. — Я чувствую, как лес умирает. Но если мы найдём кубок до рассвета…
— Ты даже не знаешь, где он, — перебила она.
— А ты? — его глаза вспыхнули вызовом.
Лира замерла. Она знала. Духи шептали ей о пещере за водопадом, куда не смела ступить нога человека. Но если довериться ему…
— Хорошо, — сказала она наконец. — Но если ты предашь — я сама тебя убью.
Они шли молча, пока лес не начал меняться. Деревья здесь были выше, их ветви сплетались в арки, а под ногами светилась моховая дорожка. Но чем ближе они подходили к водопаду, тем громче становился вой — не ветра, а чего-то живого, голодного.
— Тени… — прошептал Элиас, хватая Лиру за руку.
Из-за валунов выползали чёрные силуэты — бесформенные, с горящими красными глазами. Они скользили, не касаясь земли, и каждый их вздох вытягивал тепло из воздуха.
— Не смотри им в глаза, — прошипела Лира, поднимая посох. — Они питаются страхом!
Но Элиас уже застыл, глядя на тень, которая приняла форму его отца.
— Сынок… — прошелестела тень. — Ты виноват в его смерти…
— Нет! — Лира ударила посохом о землю, и сноп искр рассеял видение. — Беги!
Они бросились к водопаду, а тени гнались за ними, обжигая спины ледяным дыханием. У самой воды Лира схватила Элиаса за руку и прыгнула вниз, за завесу из брызг.
За водопадом скрывалась пещера, а в её центре…
— Кубок, — выдохнул Элиас.
Он стоял на каменном алтаре, окутанный пламенем, которое не обжигало, а грело, как солнце. Но когда Лира шагнула вперёд, пол под ними задрожал.
— Кто-то опередил нас, — прошептала она, заметив в углу тени чьи-то следы.
И тогда они услышали смех — холодный, знакомый. Тот, кто ждал в темноте, наконец, вышел на свет.
Глава 3: Невольный союз
Лира резко развернулась, посох в её руке вспыхнул ярким светом, освещая фигуру в чёрном плаще. Лицо незнакомца скрывала тень, но его голос, холодный и змеиный, был слишком знаком.
— Корвин, — прошипела Лира. — Ты лишился права называться Хранителем.
— А ты лишилась ума, девочка, — усмехнулся он, медленно приближаясь к алтарю. — Ведёшь человека в Сердце леса? Ты хуже предателя.
Элиас шагнул вперёд, но Лира схватила его за рукав.
— Не вмешивайся. Он играет с тобой, как паук с мухой.
Корвин рассмеялся, и эхо от его смеха отозвалось в стенах пещеры.
— Паук? Как метко. Ты всегда была умна, Лира. Но теперь твои учителя мертвы, а я… — он провёл рукой над кубком, и пламя вокруг него потемнело, — я нашёл новую силу.
— Ты не получишь кубок, — Лира выставила посох, но Корвин щёлкнул пальцами. Стены пещеры задрожали, и из трещин в полу выползли гигантские пауки с блестящими хитиновыми панцирями. Их глаза горели красным, а жвалы щёлкали в такт шагам.
— Уходим! — крикнула Лира, хватая Элиаса за руку.
Они бросились к выходу, но пауки уже окружили их. Один из них прыгнул, целясь в Элиаса, но Лира взмахнула посохом, и вспышка зелёного света отбросила тварь к стене.
— Беги! — крикнула она, прикрывая их отход.
Элиас, спотыкаясь, выскочил из пещеры, но Лира не последовала за ним. Вместо этого она обернулась к Корвину, чьи глаза теперь светились ярко-жёлтым.
— Ты не победишь, — процедила она. — Лес сильнее тебя.
— Лес умирает, глупая девчонка, — прошипел он. — А я… я переродил его.
И тогда Лира поняла: тени, выползавшие из Тёмной Лощины, — его творение. Он кормил их страхом, чтобы подчинить лес.
— Элиас! — закричала она, отбиваясь от паука, который вцепился в её плечо. — Беги к Древу Пакта! Найди корни с синими рунами!
Элиас, дрожа от ярости и страха, кивнул и побежал вдоль ручья, сжимая в руке дневник отца.
Лес словно сопротивлялся ему. Ветви хлестали по лицу, а под ногами разверзались ямы, из которых тянулись щупальца тьмы. Но Элиас бежал, вспоминая карту из дневника: «Сердце леса — там, где корни Древа Пакта пьют из Источника Миров».
— Куда ты так спешишь, человек? — прошелестел голос, и из-за дерева выскользнула огненная саламандра, её чешуя светилась оранжевым, а хвост оставлял за собой шлейф искр.
Элиас отскочил, но саламандра ловко преградила путь.
— Ты не пройдёшь, — прошипела она, и её язык метнулся вперёд, обжигая воздух.
Элиас вспомнил уроки отца: «Огонь боится воды, но ещё больше — собственной силы». Он выхватил компас, который всё ещё бешено вращался, и бросил его на землю. Стекло разбилось, и влага из ручья, словно по волшебству, хлынула вверх, образуя водяной щит между ним и саламандрой. Тварь взвыла, её пламя зашипело, и Элиас рванул вперёд, пока она не оправилась.
— Прости, — бросил он через плечо, чувствуя, как сердце бьётся в такт с шагами.
Лира, тем временем, сражалась с Корвином. Пауки, словно поняв, что их господин в опасности, атаковали все разом. Она билась яростно, но силы были неравны.
— Ты слаба, — усмехался Корвин, нанося удар, от которого Лира едва успела увернуться. — Твоя магия умирает вместе с лесом.
— А твоя — уродство, — выдохнула она, вспоминая уроки Аэлы: «Сила Хранителей — в единстве с природой».
Она ударила посохом о землю, и стены пещеры задрожали. Корни, прорастающие сквозь камень, обвили ноги Корвина, сбивая его с ног.
— Убирайся! — крикнула она, но он лишь рассмеялся.
— Ты думаешь, это конец? Это только начало.
Лира не стала ждать, пока он поднимется. Она выбежала из пещеры, чувствуя, как магия леса слабеет с каждой секундой.
Элиас наконец добрался до Древа Пакта. Его корни, когда-то сияющие золотом, теперь почернели, но в глубине, под слоем гнили, мерцали синие руны — те самые, о которых говорила Лира.
— Здесь… — прошептал он, опускаясь на колени.
— Элиас! — Лира выскочила из кустов, её плащ был порван, а лицо в крови. — Нет времени объяснять. Положи руку на корень с руной в форме листа.
Он повиновался, и в тот же миг земля под ними вздрогнула. Синий свет охватил их, и Элиас почувствовал, как магия леса проникает в него, смешиваясь с его собственной.
— Что происходит? — спросил он, задыхаясь.
— Договор связывает не только лес, — Лира говорила быстро, её глаза горели. — Он — мост между мирами. Если он падёт, тьма поглотит и лес, и твоих людей. Ты должен…
Она не договорила. Земля разверзлась, и из трещины выползло воплощение тьмы — существо без лица, с руками, состоящими из дыма и когтей.
— Слишком поздно, — прошипело оно, и Элиас узнал голос Корвина.
Лира встала между ним и тварью.
— Доверься мне, — сказала она Элиасу. — Или мы умрём вместе.
Он кивнул, и тогда Лира сделала то, чего не делала никогда: она сплела свою магию с его, соединив руны леса и человеческие заклинания. Свет взорвался, отбрасывая тьму, но этого было недостаточно.
— Кубок… — прошептал Элиас. — Мы должны забрать его.
— Тогда идём, — Лира сжала его руку. — Но помни: если мы проиграем, хаос поглотит всё.
И они побежали обратно к пещере, оставляя за собой след из света и надежды.
Корвин ждал их у входа, держа кубок в руках. Его плащ был разорван, а лицо искажено гневом.
— Вы не пройдёте, — прошипел он, и кубок потемнел, выпуская наружу чёрные языки пламени.
— Это не тебе решать, — Лира подняла посох, а Элиас достал из мантии дневник отца.
— Отец верил… в союз, — сказал он, чувствуя, как слова даются с трудом. — Не в разрушение.
И тогда, словно услышав его, лес вздохнул. Ветер принёс запах цветов, а земля под ногами потеплела.
— Сражаемся… вместе? — спросила Лира, не сводя глаз с Корвина.
— Вместе, — кивнул Элиас.
И битва началась.
Глава 4: Испытание огнём
Корвин стоял у входа в пещеру, кубок в его руках пульсировал чёрным светом, а глаза горели, как угли в костре.
— Вы не пройдёте, — снова прошипел он, и пламя из кубка хлынуло навстречу Лире и Элиасу, опаляя стены пещеры.
Лира едва успела поднять защитный щит из корней, но жар прорывался сквозь него, обжигая кожу.
— Он слишком силён! — крикнула она, отбивая очередную волну огня. — Без кубка мы проиграем!
— Но он у него! — Элиас сжал дневник отца, чувствуя, как страницы дрожат в такт его сердцебиению. — Нужно… нужно отвлечь его!
— Я задержу Корвина, — Лира схватила Элиаса за руку. — А ты беги к храму. Только там можно активировать кубок.
— Я не оставлю тебя!
— Это не просьба, — её глаза вспыхнули золотом. — Лес выбрал нас обоих. Доверься мне.
И прежде чем Элиас успел возразить, Лира бросилась вперёд, обрушив на Корвина град светящихся рун.
— Беги! — донёсся её крик сквозь рёв пламени.
Элиас мчался сквозь лес, чувствуя, как сердце бьётся в такт с дыханием леса. За спиной гремела битва: крики Лиры, хохот Корвина, треск разрываемой магией земли. Но он не оглядывался. Дневник отца, сжатый в руке, горел, подсказывая путь.
«Храм огня… — вспомнил он строки из дневника. — Там, где драконы приносили дары богам…»
Когда он добрался до руин, солнце уже клонилось к закату. Колонны, оплетённые плющом, нависали над ним, как скелеты древних великанов. В центре, под слоем пепла, лежал алтарь с едва угадывающимся изображением феникса.
— Здесь, — прошептал Элиас, касаясь холодного камня. — Но как…
— Ты пришёл за огнём, сын Вейна? — прошелестел голос, похожий на шелест пепла.
Из тени выступила фигура — не Корвин, но нечто более древнее. Её кожа напоминала кору, а глаза светились, как расплавленное золото.
— Кто ты? — Элиас попятился.
— Хранительница храма. Или то, что от неё осталось, — существо усмехнулось. — Ты принёс жертву?
— Жертву?
— Кровь и пламя. Без них кубок — просто сосуд.
Элиас вспомнил, как Лира рисковала жизнью, чтобы дать ему время. Он достал медальон отца — старый артефакт с драконьим символом — и вонзил ноготь в ладонь. Капля крови упала на медальон, и тот засветился.
— Довольно ли это? — спросил он, протягивая руки к алтарю.
Хранительница кивнула, и в тот же миг алтарь раскололся, выпуская наружу столб пламени. В его центре оказался кубок — не чёрный, как у Корвина, а сияющий, с гравировкой в виде птицы, расправляющей крылья.
— Теперь возвращайся, — прошелестела Хранительница. — И помни: огонь Феникса слушается лишь тех, кто готов сгореть ради других.
К тому времени, как Элиас вернулся к пещере, битва достигла апогея. Лира стояла на коленях, её посох треснул, а платье было обожжено. Корвин, смеясь, поднимал кубок, готовясь нанести последний удар.
— Нет! — закричал Элиас, бросая кубок Феникса на землю.
Артефакты столкнулись, и лес вздрогнул. Пламя из кубка Корвина смешалось с золотым светом Феникса, образуя вихрь, который поднял всех в воздух.
— Что ты наделал?! — завопил Корвин, но его голос потонул в рёве стихий.
Лира, собрав последние силы, схватила Элиаса за руку.
— Теперь! — крикнула она. — Жертвуй!
Элиас вонзил ноготь в ладонь, смешивая свою кровь с пламенем. Лира сделала то же самое, и их кровь, сливаясь, впиталась в кубок.
— Нет! — Корвин бросился к ним, но было поздно.
Кубок вспыхнул, окутывая лес волной света. Деревья распрямились, руны на корнях засветились, а тени, порождённые хаосом, рассыпались в прах.
Корвин, ослабленный, отступил в глубь пещеры, но его смех ещё долго эхом отдавался в стенах.
— Это не конец, — прошипел он, исчезая во тьме.
Лира и Элиас, израненные, но живые, остались стоять под восстанавливающимся небом.
— Ты понял, да? — тихо спросила Лира. — Договор — не стена. Это мост.
Элиас кивнул, чувствуя, как магия леса течёт в его жилах, смешиваясь с человеческой кровью.
— И мы его построим, — сказал он.
Глава 5: Тень предательства
Руины Храма Лунного Света нависали над Элиасом и Лирой, как скелеты гигантов. Воздух здесь был густым, пропитанным запахом пепла и древней магии. Кубок Феникса, сияющий в руках Элиаса, отбрасывал блики на стены, где когда-то, судя по обломкам фресок, боги принимали дары от Хранителей.
— Здесь, — прошептала Лира, указывая на алтарь, покрытый трещинами. — Руны говорят, что Пакт можно переписать только здесь.
Элиас кивнул, но его взгляд был прикован к тени, скользящей между колоннами. Слишком поздно он понял, что это не игра света.
— Снова ты, — раздался голос, от которого кровь стыла в жилах.
Корвин выступил из мрака, его плащ был изорван, а лицо покрыто шрамами, светящимися фиолетовым — следы запретной магии. Но глаза… Его глаза горели, как угли в костре.
— Ты думал, я оставил вас у пещеры? — он усмехнулся. — Я ждал, когда вы принесёте мне кубок.
— Он не твой! — Лира шагнула вперёд, посох в её руке вспыхнул золотом.
— А ты всё так же наивна, — Корвин щёлкнул пальцами, и стены храма задрожали. — Лес умирает, а вы играете в спасителей. Но я подарю ему новую жизнь. Под моей властью.
— Ты хочешь его уничтожить! — Элиас сжал кубок крепче.
— Уничтожить? Нет. Переродить. Люди и лес — все станут частью меня.
Он бросился вперёд, и кубок в руках Элиаса потемнел, будто отзываясь на зов. Лира успела создать защитный купол, но Корвин пробил его, схватив её за горло.
— Лира! — закричал Элиас, но тут же замер, почувствовав холодную сталь у своего горла.
Из тени выступила вторая фигура — ещё один Корвин? Нет, это была тень , живая и голодная.
— Отдай кубок, — прошипел Корвин, сжимая горло Лиры, — или она умрёт.
Лира, задыхаясь, прохрипела:
— Не… смей…
Но Элиас уже протягивал кубок, чувствуя, как магия вырывается из него. В тот же миг Лира ударила посохом, и вспышка света ослепила Корвина. Тень, державшая Элиаса, рассыпалась в прах.
— Беги! — крикнула Лира, но Корвин, взревев, вонзил когти в её плечо.
Элиас увидел кровь — золотую, как у Хранителя — и что-то внутри него сломалось.
— Нет! — закричал он, и кубок в его руках взорвался светом.
— Что ты сделал? — Корвин отшатнулся, его шрамы вспыхнули ярче. — Это невозможно… Магия крови Вейнов умерла!
Но Элиас уже не слушал. Он вспомнил слова из дневника отца: «Кровь Хранителя и человека — ключ к вечному Пакту» . Лира лежала на земле, её дыхание было слабым, а руны на коже гасли.
— Прости, — прошептал он, вонзая ноготь в ладонь. Капля крови упала на кубок, смешиваясь с золотом Лиры.
Лес вздохнул — глубоко, протяжно. Корни, прорастающие сквозь стены храма, обвили Элиаса, впиваясь в его кожу. Боль была невыносимой, но он чувствовал, как магия течёт сквозь него, соединяя лес и людей.
— Нет! — Корвин бросился к нему, но Лира, собрав последние силы, ударила его посохом, окутанным светом.
— Заканчивай… — прохрипела она. — Сейчас… пока он не…
Элиас не дал ей договорить. Он влил остатки своей крови в кубок, и тот взорвался, окутывая руины волной золотого пламени.
Корвин исчез. Не умер — растворился, как дым, оставив лишь смех, эхом отдававшийся в стенах. Лира лежала без движения, её кожа стала прозрачной, а руны погасли.
— Нет, — Элиас упал рядом, прижимая её руку к своей груди. — Ты не умрёшь. Не ты…
Он не знал, что делать. Дневник отца… Где он? Вспомнил страницу: «Только жертва, данная без страха, может вернуть утраченное» .
— Лира, — прошептал он, касаясь её лица. — Ты слышишь меня?
Нет ответа.
Тогда он сделал то, чего боялся больше всего. Вонзил ноготь в свою ладонь — глубже, чем раньше — и позволил крови капать на её губы.
— Пожалуйста… — шептал он, чувствуя, как силы покидают его. — Живи.
Лес взревел. Корни поднялись из земли, оплетая их обоих, и Элиас почувствовал, как магия, древняя и могучая, проникает в тело Лиры. Её ресницы дрогнули.
— Элиас… — прошептала она, открывая глаза. — Ты… идиот.
Он рассмеялся сквозь слёзы, но тут же потерял сознание, упав рядом с ней.
Лира очнулась от прикосновения к щеке. Над ней склонилась Аэла, её глаза горели гневом.
— Ты жива, — старейшина сжала её плечо. — Но что ты натворила?
— Я… — Лира попыталась встать, но ноги не слушались.
— Он использовал магию крови, — прошипела Аэла, указывая на Элиаса, лежащего без сознания. — Запретную магию!
— Он спас мне жизнь, — Лира сжала зубы, поднимаясь. — И лес… Чувствуешь? Договор восстановлен.
Аэла замерла, затем кивнула.
— Да. Но цена…
— Цена — наш выбор, — Лира посмотрела на Элиаса. — Он не Вейн. Он… лучше.
— Возможно, — Аэла вздохнула. — Но Корвин вернётся. Тень не исчезает бесследно.
Лира кивнула, беря Элиаса за руку.
— Мы будем готовы.
И где-то в глубине леса, среди корней Древа Пакта, засветилась новая руна — не золотая, а серебряная, символ союза, который нельзя разорвать.
Глава 6: Война миров
Лира несла Элиаса на руках, чувствуя, как его кровь, смешанная с её магией, просачивается сквозь ткань рубашки. Древо Пакта было близко — его корни уже тянулись к ним, словно пытаясь защитить. Но лес умирал. Небо, ещё недавно сияющее звёздами, теперь напоминало рану — тёмное, пульсирующее, с прожилками багровой молнии.
— Держись, — шептала она, хотя Элиас не слышал. Его дыхание было слабым, а кожа холодной, как у мертвеца. — Ты обещал построить мост. Не смей умирать.
Кентавры встретили их у подножия Древа. Их предводитель, Роган, с лицом, изрезанным шрамами, фыркнул:
— Вы принесли нам павшего человека вместо помощи?
— Он — ключ, — отрезала Лира, опуская Элиаса на землю. — Без него договор не восстановить.
— Договор мёртв, — Аэла вышла вперёд, её плащ был покрыт пеплом. — Корвин разорвал границы. Тьма уже в вашем мире, Лира. Мы чувствуем её… Она пожирает магию.
И тогда они услышали крик — не звериный, не человеческий. Это кричал сам лес.
— Ты должна остаться здесь, — Аэла схватила Лиру за руку, когда та попыталась поднять Элиаса. — Ему нужна тишина, чтобы очнуться. А ты…
— Я пойду с ним, — Лира вырвалась. — Это мой выбор.
— Ты рискуешь всем! — в голосе старейшины звучал гнев. — Если ты провалишься, лес падёт.
— Если я не пойду, он падёт в любом случае.
Аэла долго смотрела на неё, затем кивнула:
— Возьми это.
Она протянула Лире амулет — камень, в котором мерцала искра Древа Пакта.
— Он усилит твою связь с Элиасом. Но помни: если кубок не примет вашу жертву, вы оба сгорите.
Элиас очнулся от холода. Его тело горело, но ладони были ледяными. Он увидел лицо Лиры — бледное, с тёмными кругами под глазами, и вспомнил всё: кровь, боль, её шёпот…
— Ты… — начал он, но она приложила палец к его губам.
— Тихо. Нам нужно в Сердце леса.
— Корвин… границы…
— Он разрушил их, — Лира помогла ему встать, и Элиас почувствовал, как магия леса шепчет в его жилах. — Но мы перестроим их. Вместе.
Они шли сквозь хаос. Деревья корчились, их ветви превращались в когти, а под ногами бурлили тени, шепча проклятия. Вдали виднелось Сердце леса — место, где корни Древа Пакта сплетались в арку, ведущую в саму суть магии.
— Туда нельзя, — прошелестел ветер. — Смертным нет пути.
— Я не смертный, — Элиас сжал амулет, который Лира повесила ему на шею. — Я — мост.
И тогда корни расступились.
Сердце леса было озером света. Его поверхность, словно зеркало, отражала звёзды, но вместо неба над ним висела пустота — чёрная, голодная. Это была Тьма, которую выпустил Корвин.
— Она ждёт, — прошептала Лира. — Чувствуешь? Она хочет поглотить нашу веру.
Элиас кивнул. Он достал кубок Феникса, который всё ещё светился, несмотря на трещины.
— Что теперь?
— Перепишем договор. Но не кровью… Словами.
Лира вытащила посох и коснулась им воды. Озеро взорвалось, выпуская наружу тысячи рун — старых, потрескавшихся, и новых, серебряных, которые Элиас видел в руинах.
— Они спорят, — сказала Лира. — Старые руны требуют подчинения. Новые… зовут к равенству.
— Тогда выберем их.
— Не так просто. Нужна жертва.
Элиас понял. Он взял Лирины руки в свои, чувствуя, как амулет нагревается между ними.
— Я даю свою магию, — сказала Лира. — Не как Хранитель, а как равная.
— А я — свою кровь, — Элиас вонзил ноготь в ладонь. — Не как Вейн, а как человек, который верит в союз.
Их кровь смешалась, упав в озеро. Руны закружились, сливаясь в новые символы — не золотые и не серебряные, а золотисто-зелёные, как первые листья весной.
— Что это? — прошептала Лира.
— Начало, — Элиас поднял кубок. — Наполни его.
Лира окунула посох в озеро, и вода, смешавшись с кровью, влилась в кубок. Тот засветился, и Тьма завыла, бросаясь на них.
— Теперь! — крикнула Лира.
Элиас выплеснул содержимое кубка на корни Древа. Магия взорвалась, окутывая лес волной света. Деревья распрямились, руны на корнях засветились, а Тьма… начала отступать.
— Нет! — закричал Корвин, появляясь из пустоты. Его тело было наполовину тенью, наполовину плотью. — Вы не можете победить! Я — часть леса!
— Ты — его язва, — Лира шагнула вперёд. — И мы выжжем тебя.
— Без магии? — он рассмеялся, но его смех оборвался, когда Элиас поднял кубок.
— Не без магии. С её помощью.
И тогда кубок вспыхнул в последний раз, выпуская наружу форму феникса. Птица облетела вокруг Древа, сжигая Тьму, а когда исчезла, от Корвина осталась лишь горстка пепла.
Лес затих. Аэла и кентавры нашли их у подножия Древа. Роган, не говоря ни слова, склонил голову — знак уважения.
— Договор восстановлен, — прошептала Аэла, касаясь новых рун. — Но это не конец.
— Нет, — Элиас улыбнулся, чувствуя, как магия леса течёт в нём. — Это начало.
Лира взяла его за руку, и их пальцы переплелись — Хранитель и человек, магия и кровь, лес и мир за его пределами.
Глава 7: Новая эра
Лес дышал. Не так, как раньше — с болью и тревогой, а легко, будто ребёнок, впервые увидевший рассвет. Листья, ещё недавно серые от яда Корвина, теперь сверкали изумрудами, а ветви тянулись к небу, где звёзды снова зажигались в полную силу. Даже духи природы, те самые, что метались в панике, теперь плясали в лунном свете, оставляя за собой шлейфы золотой пыли.
— Ты знал, что так будет? — спросила Лира, глядя, как Элиас проводит рукой по коре Древа Пакта. Новые руны, золотисто-зелёные, пульсировали под его ладонью.
— Нет, — он улыбнулся. — Но верил.
Рядом фыркнул Роган, предводитель кентавров. Его шрамы, ещё вчера кровоточившие ядом, теперь светились мягким серебром — знак исцеления.
— Люди не заслуживают такого доверия, — пробурчал он, но в голосе не было прежней злобы.
— Поэтому я здесь, — Элиас повернулся к нему. — Чтобы заслужить.
Церемония прощания проходила у подножия Древа. Аэла, её плащ теперь сиял, как новый, возложила на грудь Элиаса медальон — сердце из коры, пронзённое золотой нитью.
— Это символ твоей связи с лесом, — сказала она. — Не предай её.
— Никогда, — Элиас коснулся медальона, чувствуя, как магия шепчет в ответ.
Лира стояла в стороне, сжимая посох. Её глаза, обычно горящие решимостью, сегодня были грустными.
— Ты могла бы пойти со мной, — сказал он тихо.
— Моя дорога здесь, — она покачала головой. — Кто-то должен учить молодых Хранителей, что договор — не цепь, а…
— Мост, — закончил он.
Она кивнула, и в этот момент между ними пролетела искра — та самая, что когда-то связала их кровь.
Элиас вернулся в мир людей под звуки фанфар. Его встречали как героя, но он видел страх в глазах толпы. Страх перед неизвестным. Даже профессор МакГрегор, первым пожав ему руку, шепнул:
— Ты уверен, что они… безопасны?
— Они — не «они», — Элиас поднял медальон, и зал замер, увидев, как руны на нём вспыхивают в ответ на магию леса. — Это мы.
Но ночью, лежа в постели, он слышал шепот. Не голоса леса — другие, холодные, будто шёпот теней.
— Ты думаешь, это конец? — прошелестел один.
— Нет, — ответил другой. — Это только начало.
Лира, тем временем, училась быть наставницей. Её первыми учениками стали трое детей Хранителей, чьи глаза горели любопытством.
— Почему мы должны доверять людям? — спросил мальчик по имени Талис, его руны ещё только пробивались на коже.
— Потому что страх рождает только страх, — Лира провела посохом по земле, и руны договора засветились под их ногами. — А доверие… создаёт мосты.
— А если они снова предадут?
— Тогда мы будем сражаться. Но не ненавистью, а мудростью.
И пока она говорила, ветер принёс запах дыма — не гари, а костра, который разжигал Элиас в честь нового договора.
Прошло полгода. Элиас, теперь посол, провёл десятки встреч, убедил сотни людей. Но однажды ночью, возвращаясь через лес, он услышал плач. Не человеческий, не звериный.
— Кто здесь? — спросил он, сжимая медальон.
Из тени выступила фигура — высокая, с лицом, скрытым под капюшоном.
— Ты победил Корвина, — прошелестел голос, похожий на шелест змеи. — Но не Тень.
— Кто ты?
— То, что осталось. То, что ждёт.
И прежде чем Элиас успел ответить, фигура растворилась, оставив на земле чёрное перо — символ, который он видел лишь однажды… в дневнике отца.
Лира почувствовала тревогу, когда руны на её руке потемнели. Она бросилась к границе, где Элиас стоял, держа перо.
— Это знак Вейнов, — прошептала она. — Но как…
— Мой отец писал о них, — Элиас сжал перо, и оно рассыпалось в пепел. — Они искали не союз. Силу.
— Тогда… — Лира не договорила. Вдали, за границей леса, небо окрасилось в багровый.
— Началось, — сказал Элиас.
И где-то в глубине леса, среди корней Древа Пакта, засветилась новая руна — не золотая, не серебряная, а чёрная, как крыло ворона.
Глава 8: Тень прошлого
Элиас стоял на балконе замка, глядя на горизонт, где лес сливается с небом. Медальон на его груди тёплый, как живое сердце, но сегодня он молчал. Прошло два года с тех пор, как договор был переписан, но люди всё ещё боялись леса. Или, точнее, того, что они не могли понять.
— Ты снова не спишь? — прошептала Адела, его помощница, появляясь в дверях. Её глаза, усталые от бессонных ночей, смотрели с тревогой.
— Сны… странные, — Элиас потёр виски. Каждую ночь ему являлись видения: чёрные перья, смех, похожий на шелест змеи, и голос, шепчущий: «Он не умер. Он ждёт» .
— Это из-за письма из леса? — Адела протянула ему свиток. Печать Хранителей — лист, обвитый золотой нитью — треснула.
Элиас развернул пергамент. Руны, выведенные зелёными чернилами, гласили: «Приходи. Лира» .
Лес встретил его тишиной. Даже птицы не пели. Лира ждала у Древа Пакта, её посох светился тускло — признак тревоги.
— Ты пришла быстро, — сказала она вместо приветствия.
— Твоё письмо…
— Нет. Это не я писала.
Элиас замер.
— Тогда кто…
— Смотри, — Лира коснулась коры Древа. Руны, те самые, что они переписали вместе, теперь покрывала паутина — чёрная, с серебряными прожилками.
— Тень, — прошептал Элиас. — Но Корвин…
— Корвин был лишь слугой, — Лира сжала его руку. — То, что приходит… древнее. И голоднее.
Они шли сквозь чащу, которую даже Хранители обходили стороной. Здесь деревья росли криво, а земля дышала холодом. Внезапно Лира остановилась.
— Чувствуешь? — её голос дрожал.
Элиас кивнул. Воздух пах железом и пеплом — запахом, который он помнил по битве с Корвином.
— Туда, — Лира указала на расщелину между скал.
Внутри, в пещере, которую Элиас не видел прежде, горел огонь — не красный, а фиолетовый. Возле него сидела фигура в плаще, лицо скрыто под капюшоном.
— Добро пожаловать, — прошелестел голос, от которого кровь стыла в жилах. — Я ждал тебя, сын Вейна.
— Кто ты? — Элиас шагнул вперёд, но Лира схватила его за руку.
— Тот, кто помнит, — фигура поднялась. — Твой отец искал силу в лесу. Он нашёл смерть.
— Откуда ты знаешь…
— Я видел, — капюшон упал, обнажив лицо, похожее на кору, с глазами, горящими, как угли. — Я — первый Хранитель. Тот, кто заключил первый договор.
Лира ахнула:
— Но ты…
— Мёртв? — он усмехнулся. — Нет. Я сплю. И жду, когда лес снова будет готов.
— К чему? — Элиас чувствовал, как медальон нагревается.
— К войне. Не с людьми. С самим миром.
— Ты лжёшь, — Лира подняла посох. — Первый Хранитель пожертвовал собой ради договора!
— Жертва? — он рассмеялся. — Я создал договор, чтобы спастись. Лес — клетка. И я… её ключ.
— Зачем звать нас? — Элиас сжал медальон.
— Чтобы предупредить. Тот, кто приходит… не из вашего мира. И не из нашего. Он — пустота между мирами. И он хочет…
Голос прервался. Из тени выступила другая фигура — высокая, с лицом, скрытым под маской из чёрных перьев.
— …хочет вас, — закончил Первый Хранитель.
— Кто это? — прошептала Лира.
— Тень договора, — ответил незнакомец. — То, что рождается, когда миры соприкасаются.
И тогда Элиас понял. Чёрные перья в его снах, треснувшая печать на письме, паутина на рунах — всё это было знаками.
— Мы должны вернуться, — сказала Лира, но путь преградил туман — густой, как смола.
— Вы никуда не пойдёте, — прошелестела Тень. — Вы — мост. И я… разорву его.
Битва была не похожа на предыдущие. Тень не атаковала магией или когтями. Она проникала в мысли, заставляя видеть худшие страхи. Элиас видел, как лес гибнет, а Лира превращается в камень. Лира — как её ученики погибают, а договор рвётся.
— Доверьтесь друг другу, — кричал Первый Хранитель, сражаясь с Тенью. — Только ваша связь сильнее её!
Элиас схватил Лирины руки. Их магия, человеческая и лесная, смешалась, создавая щит.
— Теперь! — закричала Лира.
Первый Хранитель ударил посохом, и Тень завыла, рассыпаясь на перья. Но один из них, чёрный, как смоль, упал Элиасу на ладонь.
— Это не конец, — прошелестел голос. — Я вернусь.
У подножия Древа Пакта Лира и Элиас стояли молча.
— Ты знал, что он жив? — спросила она.
— Нет. Но теперь понимаю, почему отец погиб. Он искал правду.
— А мы?
— Мы будем сильнее, — Элиас посмотрел на медальон. — Потому что знаем, что лес — не клетка. И не мост. Он — наш дом.
Лира кивнула, и в этот момент руны на коре Древа вспыхнули новым светом — не золотым, не зелёным, а синим, как рассвет.
Где-то вдали, за границей миров, Тень собирала свои перья.
Глава 9: Рассвет
Лес замер. Даже ветер, обычно шепчущий секреты, стих. Элиас и Лира стояли у Древа Пакта, их руки всё ещё сжимали друг друга — единственный щит против Тени, чей смех эхом отдавался в корнях. Чёрное перо, упавшее Элиасу на ладонь, теперь пульсировало, как живое.
— Оно растёт, — прошептала Лира, глядя, как перо увеличивается в размерах, выпуская шипы, похожие на ветви. — Это не просто перо. Это часть её.
— Тогда уничтожим его, — Элиас потянулся к медальону, но Лира остановила его.
— Не сейчас. Оно связано с Тенью. Если разорвать связь внезапно…
Она не договорила. Земля задрожала, и из расщелины между корнями выползла тень — не чёрная, а серебристая, с глазами, горящими, как луна.
— Первый Хранитель, — прошелестела она. — Ты ошибся. Договор — не клетка. Не мост.
— Тогда что? — спросил Элиас, чувствуя, как медальон нагревается.
— Выбор, — ответила Тень. — И вы его уже сделали.
— Что она имеет в виду? — Лира повернулась к Элиасу, но тот смотрел на медальон. Руны на нём теперь светились ярче, чем когда-либо.
— Помнишь, в Сердце леса, когда мы переписывали договор? — спросил он. — Мы думали, что создаём мост. Но…
— Но договор всегда был живым, — Лира коснулась коры Древа. — Он рос. Учился.
— Как и Тень, — прошелестела Тень, её голос теперь звучал мягче. — Я — обратная сторона выбора. То, что рождается, когда миры решают доверять.
— Тогда почему ты атаковала нас? — Элиас шагнул вперёд.
— Потому что доверие должно быть испытано. Даже мной.
Лира вдруг всё поняла.
— Ты не враг. Ты… часть договора.
Тень кивнула, и её форма начала меняться. Серебристые нити оплели её, превращая в фигуру, похожую на женщину, с лицом, сотканным из звёзд.
— Я — совесть договора. И пока вы выбираете доверие, я буду защищать его.
Первый Хранитель появился из тумана, его лицо больше не казалось угрожающим.
— Ты знал, — сказала Лира. — Ты знал, что Тень — не враг.
— Я знал, что она — испытание, — он коснулся коры Древа. — Как и ты, Элиас. Как и все мы.
— Но зачем? — Элиас чувствовал, как перо в его руке начинает таять, превращаясь в свет.
— Потому что договор должен быть сильнее страха. Даже страха перед самим собой.
Утро застало их у подножия Древа. Тень исчезла, оставив после себя лишь серебристый след на коре. Первый Хранитель, простившись, растворился в тумане, пообещав вернуться, если выбор будет под угрозой.
— Ты вернёшься в мир людей? — спросила Лира, не глядя на Элиаса.
— А ты? — он улыбнулся. — Останешься здесь, чтобы учить новых Хранителей?
— Кто-то должен следить, чтобы они не забывали, что доверие — не слабость.
— Тогда я останусь с тобой.
Лира наконец посмотрела на него.
— Ты уверен? Ты — посол. Ты нужен там.
— Я нужен здесь. С тобой. С нами.
И тогда она улыбнулась — впервые за долгое время — искренне, без грусти.
— Тогда учить будем вместе.
Годы прошли, как мгновения. Лес процветал, а границы между мирами стали тоньше, но не слабее. Элиас и Лира, теперь наставники, учили молодых Хранителей и людей, что магия — не власть, а ответственность.
Но однажды ночью, когда луна была особенно яркой, Элиас почувствовал тревогу.
— Что-то не так, — сказал он, глядя на медальон, который теперь светился тускло.
— Тень? — Лира прикоснулась к его руке.
— Нет. Не Тень.
Вдали, за границей леса, небо окрасилось в багровый. И в этом свете Элиас увидел силуэт — не Тени, не Корвина. Кто-то новый. Кто-то, кто ждал.
— Начинается, — прошептала Лира.
— Да, — Элиас кивнул. — Но теперь мы готовы.
И они шагнули в ночь, держась за руки — не как Хранитель и человек, а как равные. Как те, кто построил мост. И как те, кто будет защищать его.
Эпилог: Зов вечности
Лес пел. Не шептал, не стонал, а пел — мелодия, сотканная из шелеста листьев, журчания ручьёв и далёких голосов, которые Элиас теперь понимал. Сорок лет прошло с тех пор, как он и Лира переписали договор, но время в Запретном лесу текло иначе. Для людей минуло два поколения. Для Хранителей — мгновение.
— Смотри, — Лира указала на руны, вплетённые в кору Древа Пакта. Они теперь светились не золотом, а мягким синим светом, словно отражая небо. — Они растут.
Элиас коснулся медальона на своей груди. Тот, что когда-то был символом его связи с лесом, теперь стал ключом — к мосту, который связывал миры.
— Ты когда-нибудь жалеешь? — спросил он, зная, что ответ уже знает.
— О чём? О том, что мы построили мост? — Лира усмехнулась, её волосы, теперь с проседью, блестели в лунном свете. — Каждый день. Но не потому, что сожалею. Потому что помню цену.
Они замолчали, глядя на огни человеческого поселения, видневшиеся вдали. Люди больше не боялись леса. Они приходили учиться, торговать, иногда — молиться. Хранители, в свою очередь, посылали послов, как когда-то Элиаса, чтобы учить уму-разуму тех, кто забывал о балансе.
— Ты слышишь? — внезапно спросила Лира, поворачиваясь к Элиасу.
— Что? — он прислушался, но слышал лишь ветер.
— Тень. Она зовёт.
Элиас почувствовал, как медальон нагревается. Не так, как в бою, а мягко, будто напоминая.
— Она всегда зовёт. Но теперь это не угроза.
— Нет, — Лира покачала головой. — Это предупреждение.
На следующее утро в лес пришла делегация. Не из поселения людей — издалека. Их одежды были незнакомы, а глаза горели любопытством, смешанным со страхом. Во главе шёл юноша с медальоном, похожим на тот что был у Элиаса, но чёрным, с рунами, которые Элиас не узнавал.
— Кто вы? — спросил Элиас, выходя вперёд.
— Странники, — ответил юноша. — Мы слышали о мосте. Ищем… союз.
Лира, стоявшая за спиной Элиаса, напряглась.
— Не все ищут союза, — прошептала она.
— Мы принесли дар, — юноша протянул кубок, похожий на кубок Феникса, но с гравировкой в виде змеи, кусающей свой хвост.
— Уроборос, — прошептала Лира. — Символ вечности.
— Или лжи, — Элиас не двинулся. — Почему вы здесь?
— Потому что ваш мост… трещит по швам, — юноша улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. — И мы хотим помочь.
Ночью Элиас и Лира сидели у костра, разведённого у подножия Древа.
— Они из другого мира, — сказала Лира. — Тот, что за пустотой.
— Ты знала?
— Подозревала. Тень предупреждала.
— Тогда почему ты позволила им остаться?
— Потому что мост должен быть прочным. Даже если это значит… рискнуть.
Элиас вздохнул, глядя на медальон.
— Иногда мне кажется, что мы лишь пешки в игре, которую не понимаем.
— Возможно, — Лира положила руку ему на плечо. — Но мы выбираем, куда идти.
Неделю спустя странники ушли, оставив кубок Уробороса у Древа. Хранители спорили, что с ним делать, но Элиас настоял на том, чтобы оставить его — как напоминание.
— О чём? — спросила Лира.
— О том, что доверие должно быть проверено. Даже если оно приходит из тьмы.
Лира кивнула, но ночью, когда все спали, она подошла к кубку и прошептала:
— Ты не обманешь нас снова.
И тогда кубок вспыхнул, выпуская наружу тень — не Тень договора, а другую, древнюю, с глазами, горящими, как угли в бездне.
— Вы думаете, это конец? — прошелестела она. — Это только начало.
Утром Элиас нашёл Лиру у границы леса. Она смотрела на горизонт, где небо встречалось с землёй.
— Ты слышишь их? — спросила она. — Голоса. Они зовут.
— Куда?
— Туда, где кончается мост.
Элиас взял её за руку.
— Пойдём вместе.
И они шагнули в неизвестность, оставляя за собой след из золотых рун — не знак победы, а обещание.
Где-то в глубине леса кубок Уробороса засветился, и тень засмеялась.
Конец.