Дорогой друг,
Я снова здесь — с письмом, которое, может быть, будет тебе близко. Сегодня я читал шестую главу Второй книги Паралипоменон. Это глава, в которой Соломон наконец завершает строительство Храма. И когда всё готово — стены стоят, золото сияет, ковчег Завета внесён, — он становится перед народом и возносит молитву.
Знаешь, я вдруг поймал себя на мысли, что весь этот великолепный храм, всё это богатство и торжество — лишь внешняя оболочка. Потому что по-настоящему значимым стало то, что происходит в момент молитвы. Соломон поднимает руки к небу, и, стоя перед множеством людей, говорит слова, полные смирения и просьбы: чтобы Бог внимал, прощал, слышал с неба и не оставлял. Не за великолепие камней он просит благословения, не за золото, не за то, как всё красиво. Он говорит о сердце. О тех, кто будет приходить сюда — с болью, с надеждой, с виной. И он молится, чтобы Бог принял их.
Это меня очень тронуло. Мне кажется, мы часто пытаемся построить вокруг себя некий «храм» — что-то устойчивое, красивое, что будет свидетельствовать о смысле нашей жизни. Это может быть карьера, отношения, даже собственная репутация. Мы складываем эти камни один на другой, украшаем, стараемся — и в какой-то момент оказываемся внутри этого храма, один на один с собой и с Богом. И тогда всё внешнее отступает. Всё, кроме голоса сердца.
Соломон говорит: «Когда человек узнает язву сердца своего…» — и вот тут, мне кажется, звучит самое важное. Ведь если мы не знаем своей собственной язвы — что мы принесём в молитве? Что положим на алтарь? Иногда мы так боимся честно взглянуть на себя, что строим всё, лишь бы отвлечься от внутренней боли. Но приходит момент, когда всё это, как декорации, остаётся за спиной, а ты стоишь — и тебе нечем прикрыться, кроме слов. Или слёз. Или молчания.
Мне очень откликнулись слова о том, что иностранец, не принадлежащий к народу, но пришедший помолиться, будет услышан. Какая это невероятная глубина милости! Неважно, откуда ты, неважно, насколько ты «свой» — если ты пришёл с искренним сердцем, Бог услышит. Это разрушает всё, что мы привыкли считать барьерами: кто достоин, кто недостоин, кто знает правила, а кто пришёл случайно. Может быть, самый чистый голос звучит именно оттуда — с порога, от того, кто не уверен, что его вообще пустят внутрь.
Я думаю об этом много. О тех, кто чувствует себя чужим. Может быть, даже среди своих. Бывает ли у тебя такое чувство? Что ты не до конца принадлежишь, что ты стоишь у входа, не решаясь войти. Эта глава даёт надежду и таким, как ты и я: Бог слышит. Даже если ты не уверен, как молиться. Даже если слов не хватает. Даже если у тебя только язва сердца и взгляд, полный мольбы.
Соломон завершает свою молитву тем, что просит Бога: «Да будут очи Твои отверсты на сие место день и ночь». Он просит, чтобы внимание Бога не отступало. Я представляю себе это: глаза Бога, смотрящие на храм, в котором пыль, свечи, слёзы, запах ладана, полушёпот молитвы. И каждый человек, приходящий туда — это чья-то история. Кто-то просит о здоровье, кто-то кается, кто-то — просто молчит. Но Бог — видит. Слушает. И не отвращается.
Если у тебя есть в сердце что-то, что ты боишься принести — не бойся. Ты не обязан быть идеальным. Ты не обязан знать все слова. Храм — это не только место. Это ты. Это я. Это каждый из нас, кто решается стоять перед Богом с открытым сердцем.
Спасибо тебе, что читаешь. Что не забываешь отвечать — пусть даже про себя. Я буду писать, пока ты здесь. Пока хоть кто-то нуждается в словах, чтобы не чувствовать себя одиноким в этом огромном, шумном, но в чём-то очень пустом мире.
Твой друг.