«Зависть» - так интригующе называется недавняя премьера Театра «Школа драматического искусства». Режиссёр Игорь Яцко создавал постановку по одноимённому роману Юрия Олеши и другим литературным материалам знаменитого автора первой половины ХХ века.
Ревность художника
Бурлящая, молодая, привлекательная столица, в которой миллион шансов и возможностей – кого из молодых и даже не очень не закрутит, не привлечёт такая перспектива?
Однако большой разноцветный и разнобокий котёл – не значит бездонный, счастливый случай, как пить дать, улыбнётся не каждому.
И тут, как коварная змея, из грешного нутра выползает зависть … Однако человеку умному и находчивому вполне по силам минус обернуть плюсом, превратив разъедающее душу чувство досады в некий перпетуум мобиле.
Автор постановки Игорь Яцко, говорит, что ему хорошо известно это желание завоевать первопрестольную своей энергией и талантом во что бы то ни стало.
«В 23 года, будучи актёром Саратовского ТЮЗа под руководством Юрия Петровича Киселёва, - рассказывает режиссёр, - я приехал поступать в ГИТИС к Анатолию Александровичу Васильеву. Первый тур прошёл с трудом и понял, что чтецкую программу надо менять, надо находить какую-то жизнь, а не оставаться омертвевшим в известном филармоническом чтении».
Знакомый библиофил посоветовал молодому человеку «Зависть» Олеши, снабдив его журналом «Байкал» и другими материалами по теме. Вот здесь-то и «подцепил на крючок» Яцко герой романа Николай Кавалеров, который мечтая о собственной славе, хотел бы родиться в маленьком французском городке, поставить перед собой высокую цель и в один прекрасный день уйти из него, чтобы в столице, фанатически работая, этой цели добиться.
«И, поскольку я тоже был молодым, стремился в столицу, жаждал как-то проявиться, то мне Кавалеров стал очень близок, - продолжает Яцко. - Молодость, начало, комплексы, незаслуженная обида, что тебя никто не знает, а ты чувствуешь в себе силы, задор …»
Здесь же вспоминается история самого Олеши – его одесское детство, переезд в Москву, работа в «Гудке», особенная художественная жизнь на сломе времён.
«Вот этот момент жизни на сломе, может, более всего и увлёк меня в этом романе, - добавляет режиссёр. – И это не зависть пушкинского Сальери, который завидует глубоко и мучительно, здесь всё-таки речь о творческой ревности художника, который завидует солнцу, небу, Толстому, завидует чему-то такому, что он должен совершить, чему-то грандиозному, что должно и через него прорваться тоже».
Снимите глянец
«Зависть», которую создал Яцко со своей творческой командой, затягивает с первой минуты. Актёры закручивают в зрительном зале интерактив, и публика мгновенно подключается к этому, так хорошо узнаваемому, московскому карнавалу, где только успевай поворачиваться! Ведь мы сейчас тоже на очередном сломе и размеренно жить, и уж тем более спать в этих условиях абсолютно некогда.
Сретенка, которую любил Олеша, врывается отголосками кинотеатра «Уран», на месте которого теперь стоит ШДИ, колбасными страстями и стремлению к ЗОЖ, как победой материи над духом, бытовыми разборками в квартирах, мечтами о девушках и победах – одним словом, тем самым городским калейдоскопом, которым продолжаем жить и мы с вами тоже, ибо до духовных побед многие из нас так и не доросли. И всё это обильно сдобрено яркой кинохроникой и живым исполнением шлягеров Москвы 1920-х прекрасным хором ШДИ под управлением Светланы Анистратовой. Москва, звуча и переливаясь, рождает дух времени и проявляет эпоху.
Кстати, «Зависть» в ШДИ – отличная возможность понаблюдать за самим собой как бы со стороны: как рождается и проявляется то или иное чувство, ощущение, какая возникает реакция – физическая и эмоциональная, из чего состоит жизнь, какие в ней приоритеты и цели.
К сожалению, современные люди боятся быть узнанными, окружив себя ватой под названием «Ты достоин», им крайне неприятно снимать с себя шелуху, они всё больше и больше прикрываются глянцем и запутываются в смыслах. Но разве фальшь приводила когда-нибудь к чему-то путному?
А ведь ошибки и раскаяния – в этом, собственно, человеческая жизнь и заключается. Прав Кавалеров, главное – жить, быть пробуждённым, рефлексирующим, не быть машиной, не терять человеческие чувства, чтобы отметая лишнее, иметь возможность творить и радоваться, не превращая романтику в индустрию.