— Тетя Зоя, ты только не ругайся! Мы к тебе едем! Уже в пути! — голос племянницы Маши звучал взволнованно и немного виновато в телефонной трубке.
— Кто — мы? — Зоя Петровна замерла с фарфоровой балериной в руках, растерянно глядя на часы: половина пятого, время послеобеденного чая, совсем не время для визитов.
— Я и ребята с курса! У нас выставка завтра открывается, мы картины везем в галерею, и тут такое... В общем, у нас машина сломалась прямо возле твоего района. Мы заедем буквально на часок-другой, пока Сережка чинит. Можно?
Не дожидаясь ответа, Маша затараторила:
— Нас пятеро, но мы тихонько посидим. Честное слово! Ты же знаешь, как я тебя обожаю. Мы уже почти у твоего дома!
Зоя Петровна хотела возразить. Воскресенье, день отдыха и тишины. В шесть часов, любимый сериал. В восемь, легкий ужин. Потом, теплая ванна и книга перед сном. Никаких, непредвиденных встреч, никаких шумных компаний.
— Машенька, может...
Но в трубке уже звучали короткие гудки.
Мир Зои Петровны всегда был аккуратным и предсказуемым, как линии в школьной тетради. В свои шестьдесят два года она превратила свою жизнь в отлаженный механизм швейцарских часов.
Каждая фарфоровая статуэтка из её коллекции знала своё место, как и каждая минута в её расписании. По четвергам, парикмахерская и сплетни от мастера Гали. По пятницам, шарлотка для себя и соседки Валентины. По воскресеньям, протирание пыли с коллекции фигурок, собранной за сорок лет.
Зоя Петровна в панике оглядела квартиру. Всё было безупречно чисто, но к приёму гостей она не готовилась. В холодильнике: кефир, творог, пара яблок и вчерашний суп. У племянницы и её друзей, наверное, другие вкусы. У молодежи всегда другие вкусы.
Она метнулась к кухонному шкафчику. Нашла пачку печенья, купленного на прошлой неделе "просто так". Банку растворимого кофе, которым не пользовалась со времён визита Маши на прошлое Рождество. Её охватила непривычная тревога.
— Тётя Зоечка! — Маша ворвалась в квартиру, как весенний ветер, обдав Зою Петровну запахом сигарет и сладкого парфюма. Обняла так крепко, что перехватило дыхание.
— Познакомься, это мои друзья: Сережа, Костя, Лера и Дэн. Мы тебя обожаем уже заочно!
Они хлынули в прихожую пёстрым потоком: шумные, яркие, непохожие друг на друга. Очки Зои Петровны запотели от их дыхания, от их энергии, бьющей через край.
— Проходите, ребята, — сказала она, отступая, как перед стихийным бедствием. Степан всегда говорил: "Будь вежливой, даже если тебе неловко".
— Только у меня... небогато с угощением.
— Мы всё привезли! — Маша жестом фокусника вытащила из своего бесформенного рюкзака бутылку вина, которое блеснуло в лучах солнца из окна, как жидкий рубин. — Это от нас!
Следом за ней протиснулся высокий парень с дредами.
— Дэн, как представила его Маша — держа в руках коробку пиццы, пахнущую так соблазнительно, что у Зои Петровны, не евшей с утра ничего, кроме творога, предательски заурчало в животе.
— Добрый день, — сказал он с лёгким акцентом, почтительно склонив голову.
— Спасибо, что приняли нас в своём доме. Мы ценим это.
Девушка с ярко-синими волосами — Лера — уже исследовала квартиру, бесцеремонно заглядывая в каждую комнату:
— Ух ты! Какие классные статуэтки! А эта мебель! Это же настоящий раритет! — её восторг казался искренним.
— Обожаю такие квартиры... в них чувствуется история, понимаете?
— Лера, не приставай к человеку, — одёрнул её парень с камерой, который, кажется, был Костей.
— Извините её, она искусствовед, у неё профессиональная деформация.
— Ничего, — улыбнулась Зоя Петровна, не извиняйся.
— Сейчас, деточка, — пробормотала она и начала рыться в шкафу.
Тем временем в её безупречно чистой гостиной разворачивался хаос. Парень с камерой — кажется, Костя — уже успел передвинуть любимое кресло Зои Петровны к окну "для лучшего света" и теперь щелкал затвором, фотографируя её фарфоровых балерин.
Дэн расстелил на полу какую-то тряпку и достал из своего чехла не музыкальный инструмент, а несколько холстов, которые он начал раскладывать прямо на ковре.
— Машенька, — Зоя Петровна тронула племянницу за рукав, когда та проходила мимо с тарелками для пиццы. — Ты говорила, на часок-другой...
— Конечно, тетя Зоя! — Маша чмокнула её в щеку. — Сережка уже пошел за запчастями, скоро вернется, починит машину, и мы поедем дальше. Не волнуйся!
Но Зоя Петровна волновалась всё сильнее. Эти незнакомые молодые люди, шумные и непредсказуемые, вторглись в её упорядоченный мир, как инопланетяне.
Они говорили на каком-то своём языке, полном непонятных слов, сокращений и английских фраз. Они смеялись над шутками, смысл которых ускользал от неё.
Они пили вино из её чайных чашек, ели пиццу руками, роняя крошки на диван, и, казалось, совершенно не замечали её дискомфорта.
— А можно я поставлю музыку? — спросил Костя, уже подключая свой телефон к колонке, которую достал из рюкзака.
Не дожидаясь ответа, он включил что-то громкое и ритмичное. От резких звуков у Зои Петровны заныло в висках.
— Может, потише? — попросила она, но её голос потонул в грохоте басов.
В какой-то момент Сережа, тот самый, который должен был чинить машину, ушел и вернулся с ещё одной бутылкой вина и каким-то пакетом, откуда доносился запах жареного мяса.
— Я купил шаурму! — объявил он, как будто это было величайшим достижением. — Кто будет?
Лера развернула свою порцию прямо на журнальном столике, за которым Зоя Петровна обычно пила чай, читая газету. Капля соуса упала на кружевную салфетку, и Зоя Петровна почувствовала, как внутри нее что-то сжалось.
— Ой, простите! — Лера заметила её взгляд и попыталась оттереть пятно бумажной салфеткой, только размазав его еще больше.
"Ничего, это все поправимо", — сказала себе Зоя Петровна, но её руки начали дрожать.
Часы показывали шесть вечера, время её сериала. Но телевизор был бесцеремонно оккупирован: Костя подключил к нему ноутбук и теперь показывал всем какие-то свои фотографии из путешествия по Индии.
— Посмотрите, тётя Зоя, какая красота! — Маша потянула её за руку, заставляя сесть рядом с остальными на диван. — Костя такой талантливый фотограф!
Зоя Петровна послушно смотрела на экран, где мелькали яркие краски, экзотические пейзажи и незнакомые лица. Но мысли её были далеко.
Она думала о том, что завтра придется проветривать всю квартиру от запаха еды и сигарет (хотя Маша клятвенно обещала, что они выходят курить на лестничную площадку).
Что придется перестирывать чехлы с дивана. Перемывать всю посуду. Возможно, даже вызвать клининг, если этот кавардак продолжится.
В восемь часов, время её легкого ужина, гости и не думали уходить. Сережа, который должен был чинить машину, играл на гитаре, найденной в шкафу — старый инструмент Степана, к которому Зоя Петровна не прикасалась годами.
— А вы не играете, тетя Зоя? — спросил он с искренним интересом.
— Нет, — покачала головой она. — Это муж играл. Он умер год назад.
В комнате на мгновение повисла тишина.
— Простите, — сказал Сережа, аккуратно положив гитару на диван. — Я не знал.
— Ничего, — вздохнула Зоя Петровна. — Это ведь просто вещь. Степан бы не возражал.
Маша нахмурилась, глядя на часы.
— Сереж, а как там с машиной? Нам же ещё сегодня до галереи добраться надо.
— Да я забыл совсем! — подскочил Сережа. — Сейчас позвоню другу, он подкинет запчасти.
Зоя Петровна с надеждой посмотрела на дверь. Скоро, совсем скоро они уедут, и она сможет вернуться к своему привычному распорядку. Примет ванну, хоть и с опозданием. Почитает книгу. Уснет в своей тихой, чистой постели.
Но надежда угасла, когда Сережа вернулся из коридора с безнадежным выражением лица.
— Он приедет только утром, — объявил он. — Говорит, сейчас никак не может.
— Утром?! — воскликнула Зоя Петровна, не в силах скрыть ужас. — Но как же...
Маша виновато посмотрела на тетю.
— Тетя Зоя, ты не могла бы нас приютить на ночь? Мы тихонечко, честное слово! Выставка завтра в два, мы утром сразу уедем.
Зоя Петровна почувствовала, как земля уходит из-под ног. Ночевка! Непредвиденная ночевка пятерых незнакомых людей в её маленькой двухкомнатной квартире! Где они все будут спать? Чем укрываться? А умывальные принадлежности? А завтрак?
— Не беспокойтесь, — сказал Дэн своим низким голосом. — Мы можем спать на полу. У нас есть спальники в машине.
— Да, тетя Зоя, они привычные! — подхватила Маша. — Последний раз, обещаю! Ты же знаешь, как важна для меня эта выставка. Первая серьезная...
Зоя Петровна закрыла глаза. Ей вдруг с пронзительной ясностью вспомнилось, как Степан говаривал: "Зоенька, иногда нужно позволять жизни идти своим чередом. Не всё можно запланировать".
Она глубоко вздохнула и открыла глаза.
— Хорошо, оставайтесь. Только... можно хотя бы музыку потише?
Обрадованная Маша кинулась обнимать её, чуть не сбив с ног.
— Спасибо, тётя! Ты самая лучшая!
Ночь оказалась бесконечной. Молодежь долго не ложилась спать, шептались, смеялись. Потом ходили в туалет, на кухню за водой. Кто-то даже принимал душ — Зоя Петровна слышала, как шумит вода в два часа ночи.
Сама она лежала без сна в своей спальне, дверь в которую оставила приоткрытой — на всякий случай, мало ли что могут учудить эти странные гости.
Утром она встала по привычке в семь, хотя заснула только под утро — и обнаружила, что кухня уже не принадлежит ей. Лера с синими волосами варила кофе в её старой турке, а Дэн жарил яичницу на её сковородке.
— Доброе утро! — приветливо улыбнулся он. — Мы решили приготовить завтрак. Надеюсь, вы не против?
Зоя Петровна только кивнула, не найдя слов. В её кухне, где каждая вещь десятилетиями имела своё место, царил творческий беспорядок. Кофейные зерна рассыпаны по столу, яичная скорлупа плавает в раковине, какие-то непонятные специи выставлены в ряд.
— Вы любите острое? — спросил Дэн, потрясая бутылочкой с соусом, которого Зоя Петровна никогда в жизни не видела в своем доме.
— Нет, — тихо ответила она. — У меня гастрит.
— О, понимаю! Без проблем, вам приготовлю отдельно, без специй.
Он действительно приготовил, самую вкусную яичницу, которую Зоя Петровна ела за последний год. С помидорами, сыром и какими-то травами, по-особенному нарезанным хлебом. А Лера сделала ей кофе, не растворимый из банки, а настоящий, из зерен, которые они, оказывается, привезли с собой.
— Вы, наверное, не привыкли к таким вторжениям, — сказала Лера, подсаживаясь к ней за стол с чашкой кофе. — Простите нас. Мы иногда забываем, что не все живут так... хаотично, как мы.
В её взгляде было такое искреннее раскаяние, что Зоя Петровна неожиданно для себя улыбнулась.
— Ничего, — сказала она. — Просто я отвыкла от компании. Когда Степан был жив, у нас часто бывали гости.
— Расскажите о нём, — попросила Лера, и это не звучало как дежурная вежливость.
И Зоя Петровна неожиданно для себя начала рассказывать, о Степане, о их первой встрече в институте, о том, как он играл на гитаре и пел песни Окуджавы, о его коллекции пластинок (которые она хранила в шкафу, не решаясь выбросить), о том, как они мечтали о детях, но не случилось.
К разговору присоединились остальные, один за другим выползая из гостиной, заспанные, но с интересом слушающие её истории.
— А почему вы не завели собаку? — спросил Костя. — Когда моя бабушка овдовела, она взяла из приюта таксу. Говорит, спасло ей жизнь.
— Не знаю, — пожала плечами Зоя Петровна. — Никогда не думала об этом. Боюсь, не справлюсь.
— Вы? — удивилась Маша. — Тетя Зоя, ты же самый организованный человек из всех, кого я знаю! Любая собака была бы счастлива с таким хозяином.
Потом они начали собираться: быстро, шумно, с шутками и смехом. Откуда-то появились пакеты с мусором (оказывается, они сами убрали за собой в гостиной), которые Сережа вынес на помойку. Дэн тщательно отмыл сковородку от яичницы. Лера подмела пол.
— Мы хотим вас пригласить на открытие выставки, — сказала Маша, когда они уже стояли у дверей с рюкзаками и чехлами. — Сегодня в два часа. Вы придёте?
Зоя Петровна заколебалась. По расписанию у неё был визит к врачу. Плановый, ничего срочного, но она никогда не пропускала приемы.
— Ну пожалуйста! — Маша взяла её за руку. — Там будут мои работы — те самые, про которые я тебе рассказывала. Серия "Память вещей".
— Да, приходите! — поддержал Костя. — Я сделал несколько снимков ваших фарфоровых балерин. Если разрешите, хотел бы включить их в экспозицию. Они удивительно перекликаются с темой выставки.
Зоя Петровна представила себе, как её скромные статуэтки, свидетели её тихой, упорядоченной жизни, вдруг станут частью чего-то большего. Яркого. Публичного.
— Хорошо, — сказала она, удивляясь собственной решимости. — Я приду.
Когда дверь за ними закрылась, она оглядела квартиру. Вопреки её страхам, никакой особой катастрофы не произошло.
Да, вещи стояли не на своих местах. Да, диванные подушки были немного помяты. Да, в воздухе витали незнакомые запахи — пряностей, кофе, молодости.
Но было что-то ещё, какое-то новое ощущение, которое она не могла сразу определить. Словно в её тихой, размеренной жизни вдруг приоткрылось окно, и через него ворвался свежий ветер.
Зоя Петровна подошла к телефону и решительно набрала номер поликлиники.
— Здравствуйте, я хотела бы перенести прием, — сказала она. — Да, Зоя Петровна Климова. На завтра, если возможно. Сегодня у меня... — она улыбнулась своим мыслям, — важное мероприятие.
Повесив трубку, она направилась к шкафу — искать то синее платье, которое не надевала со дня похорон мужа. И, может быть, даже достанет бусы, подаренные Степаном на серебряную свадьбу.
Посетить художественную выставку это ведь особый случай, правда?
А после выставки, решила она, стоит зайти в зоомагазин. Просто посмотреть. Ведь никто не говорит, что она обязана что-то менять в своей жизни.
Она просто... подумает об этом. Как говорил Степан: "Иногда нужно позволять жизни идти своим чередом".
Маленькая фарфоровая балерина на полке словно кивнула ей в ответ, соглашаясь, иногда даже самый неожиданный хаос может принести в жизнь что-то новое и важное.
🦋Напишите, что думаете об этой ситуации? Обязательно подписывайтесь на мой канал и ставьте лайки. Этим вы пополните свою копилку, добрых дел. Так как, я вам за это буду очень благодарна.😊👋🫶🏻
#рассказы#истории#жизнь