Уважаемые, дорогие читатели и те неловкие посетители, нечаянно зашедшие на страничку блога моего, представляю Дервишей и Ходжей, записывающих порядки той эпохи.
Дервиши и Ходжи — странники эпохи Чингиз-хана, по шедевру Виталия Ян «Чингиз-хан».
Уж не знаю для чего и по какой причине меня потащила мать в музей, какой — не помню, но там были экспонаты Дервишей азиатской культуры дореволюционной эпохи. Посещение запомнилось тем, что стало прохладно и какие-то фигуры в оборванных одеждах. Фигуры оказались те самые Дервиши и то, что они были самые бедные слои того населения Азии. Дервишей иногда прозывали Хаджа и вероятно то, что они были образованные люди того времени, только не могли смириться с несправедливостью, творимой власть придержащими. Опасаясь за свою жизнь Дервиши-Ходжи могли только записывать и составить грамотно жалобу на правителя или необоснованного обидчика, тем они и промышляя зарабатывали как писцы и составители неплохих стихов. Еще их называли мудрецами, так как были начитанными и грамотными людьми, знали законы справедливости жизни и, соответственно, несправедливости тоже.
"Хотя богат и славен песней Рудеги,
Но я не меньше слов прекрасных знаю.
Слепой, стихами он завоевал весь мир,
А я пою для собеседников костра степного…".
Что поведал странник.
Этот дервиш-странник-то и поведал через книги Виталия Яна о своих путешествиях и той несправедливости, произошедшей с ним. Если коротко описать, что произошло с мальчиком из богатой семьи кузнеца, то получится такая история. Мальчик слыл самым лучшим учеником и, возомнивший себя выше всех, начал задавать вопросы и ставить под сомнения учение, которое изучал. Ему сделали замечание, видимо, не раз и не два, но не дошло, и вот ему пришлось бежать из-под стражи. Мальчик-то убежал и благополучно скрылся, а за его проступки наказали отца, а затем и братьев, заключив в яму до того момента, как мальчик вернется, или до смерти родственников. Мальчик узнал об этой несправедливости возмездия только после пятнадцати лет скитаний по Азии. Как-то уж очень строго, по мнению Хаджи, поступили с его родственниками, но сам он не сомневался в подлости и невежественности власти Хорезма того времени, сам проверил и убедился в том, что правитель позволяет чиновникам творить несправедливость по отношению к странникам.
Вот как изложил мудрый Ходжа о несправедливости:
"Тогда дервиш рассказал о встрече с разграбленным караваном и о своих стараниях спасти жизнь раненого.
Старик провел рукой по серебристой бороде и сказал:
– Может быть, этот раненый очень большой человек и рука его достает до самого солнца? Я сам осмотрю больного. – Просунув босые ноги в туфли, он спустился с террасы и прошел к верблюду. Его окружили жители селения, стараясь перекричать друг друга.
– Мы знаем этого больного человека. Это богатый купец из Гурганджа, Махмуд-Ялвач. Вот и на верблюде выжжено его тавро. Караваны Махмуд-Ялвача в двести-триста верблюдов ходят в Тавриз и в Булгар и до священного Багдада.
Хаким, выслушав жителей, помолчал, пожевал губами и важно провозгласил свое решение, а писарь записал его.
«Так как знающие и заслуживающие доверия люди заявляют, что больной – это достойнейший купец Махмуд-Ялвач из Гурганджа, то я приказываю снять его осторожно с верблюда, положить в моем доме и призвать лекаря-табиба, чтобы он старательно излечил его целебными травами. Дервиш, сделавший доброе дело своей заботой о раненом правоверном, может идти дальше, и его должен вознаградить спасенный купец. Так как верблюд не может принадлежать дервишу, то он останется у меня, пока не излечится его хозяин. За произнесение судебного приговора и приложение печати оставить при моем управлении черного осла, принадлежащего дервишу»."
Ходжа разоблачил правителя.
Справедливо полагая то, что правитель достоин так поступать, Дервиш уличил правителя еще и в грабежах, прикрываемых законом целесообразности, получив в благодарность от правителя за осла, верблюда и спасенную жизнь медный черный дерхем. Не будь Ходжа образованным порядочным человеком, он бы просто бы ушел, не посмеявшись над жадностью правителя таким элегантным способом. Льстивыми речами о величии правителя и его святости, той, что может превращать медяки в золото, поменял медный дерхем на золотой динар и показал его негодяю. Негодяй решил забрать золото под видом того, что судебные издержки столь велики, что оплата ослом мала и нужен золотой динар. Но ловкость рук Дервиша не позволила обладать золотом правителю, а взамен вернулось медью, то есть забрал негодяй медный дерхем, а золото осталось у Хаджи. Какие мог сделать выводы странник? То, что за справедливым судом обращаться к такому правителю невозможно, а только хитростью на хитрость бороться и всё записывать. Вывели еще одну несправедливость той эпохи, такую как обман невиновного и его грабеж средь бела дня.
Поведал тот же Дервиш и рассказ, услышанный в путешествии, о несправедливом верховном правителе. Тот, который по праву сильного забирал молодых девушек и портил их у себя во дворце, из-за этого и бунтовали несогласные и опускались до грабежей купцов и караванов, только из-за своей слабости и невежества. В конце концов верховный правитель вступил в войну с отрядами Чингизхана и был разбит, бежал и сгинул на острове в окружении с прокаженными. Справедливость восторжествовала, и гнида-дефлоратор был наказан, а следовательно, и законы Чингизхана были направлены против растления, раз победили негодяя, допустившего это у себя в государстве.
На этом закончу размышления о том, какие несправедливости жизни вызвали на свет Чингизхана.